МАЛЛЕСОН Г. Б.

ГЕРАТ, ЖИТНИЦА И САД ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ

HERAT: THE GRANARY AND GARDEN OF CENTRAL ASIA

Сочинение полковника Маллесона.

(Окончание.)

(См. «Военный Сборник» 1881 г. № 3-й.)

Сообщив сведения о главных трактах, соединяющих Герат с Кандагаром и Мешедом, Маллесон переходит к путям сообщения первого с Мервом через Сарракс, затем с Мервом же через долину Мургаба и, наконец, к дороге от Мерва в Чарджуй, где есть брод через Оксус.

Караванный путь от Герата на Мерв тот самый, которым следовал Мэрш по прибытии в Козан из Мешеда. (От Герата до Козана 68 м.).

От Козана до Сарракса 84 мили. Описывая эту дорогу, Маллесон опять пользуется путевыми заметками Мэк-Грегора и передает выдержки из них в прежней форме.

Первая станция от Козана Часма-Саоз (Chasma-Saoz), 24 мили. Дорога хорошая, идет все время долиной, по левому берегу Херируда; всякого продовольствия здесь можно найти в изобилии.

Вторая станция Пули-Катан (Pul-i-Khatan), 28 миль. Дорога пересекает горный проход Котал-Истакхенчил (Kotal-Istakhanchil), затем врезывается в горы и переходит на правый берег реки Херируда. Хотя путь этот и нельзя назвать хорошим, однако по нем можно перевезти орудия. Деревень тут вовсе нет, но фуража достаточно. Около Пули-Катана Херируд разделяется на два рукава, из коих северный называется Тэджент (Tajand).

От Пули-Катана до Сарракса 32 мили. Дорога ровная; на 8-й мили лежит деревня Норзабад (Norzabad), а на 16-й мили другая деревня Кала-Даолатабад (Kala-Daolatabad). Путь этот идет по левому берегу Тэджента.

Почва под Сарраксом, по исследованиям Мэк-Грегора, слегка песчаная, но так как при этом в ней на глубине 20 фут много воды, то урожаи могли бы быть здесь великолепные. Вообще Сарракс, относительно почвы и климата, поставлен в такие благоприятные условия, что мог бы сделаться одним из главных торговых рынков Центральной Азии; сюда свозились бы товары из [29] северной части Туркестана и из южной части Хорассана. Стоит только взглянуть на карту, говорит Мэк-Грегор, чтобы убедиться, до какой степени Сарракс важен в стратегическом отношении. К нему сходятся дороги из Герата и Мешеда; таким образом, он служит, так сказать, входной дверью в провинцию Хорассан; наконец, он отстоит от Герата всего в 150 милях, а от Мерва около 70 миль.

Переехав через Тэджент, Мэк-Грегор сделал не более 12 миль от Сарракса по направлению к Мерву, по окраине пустыни: далее его не пустили. Единственные сведения о дороге между Сарраксом и Мервом Меллесон мог получить только из записок, сэра Бернса, проехавшего здесь, в 1832 г., с караваном. По ним оказывается, что пустынная туркменская степь не представляет непреодолимых препятствий для движения большой армии, с опытным, энергическим начальником в главе. Протяжение всего этого пути, по исчислению Маллесона, составляет, ни в каком случае, не менее 222 миль.

Другой путь от Герата к Мерву, чрез долину реки Мургаба, по которому ехал, в 1840 г., капитан Джемс Аббот (Abbot) пролегает мимо следующих станций:

Первая станция Парвана (Parwana), 11 миль. Дорога идет узкой тесниной, между невысокими горами, подымаясь все вверх; деревня Нарвана окружена холмами и долинами, поросшими полынью — любимым кормом антилоп; колодцев здесь много, но поля худо обработаны.

Вторая станция Кушк (Kuslik), несколько в стороне от главного тракта; добраться до нее нельзя иначе, как перевалив через горный хребет Кэйту (Kaitu), где не встретишь живой души, и где с трудом можно добыть воды. Но, по мере приближения к Кушке, природа становится мягче и живописнее; местное население татарского типа, народ малорослый, тучный и очень смуглый; поля мало обработаны, потому что жители занимаются преимущественно скотоводством и разведением лошадей туркменской породы.

Третья станция Чэман-и-Бэд (Chaman-i-Baid). К ней Аббот ехал долиной речки Кушк, текущей на протяжении полумили и окруженной тучными пастбищами, с стадами баранов и коз. Местность чрезвычайно живописна; в долине заметны следы давнишней обработки полей.

Четвертая станция Кара-Тапа (Kara-Tapah). Природа и местность одного характера с предыдущей станцией; население реже, но [30] мелкого скота также много; пастухи пригоняют его сюда даже из под Мерва, причем везут с собою воду и припасы на ослах.

Пятая станция Кала-и-Мор (Kala-i-Maur). По пути к ней Абботу попались шесть или семь караванов с зерновым хлебом из Мерва; на горах, по обеим сторонам дороги, он видел огромные стада белых баранов; но чем далее, тем песчанистее и пустыннее становились эти горы.

За Кала-и-Мором Аббот переехал из долины Кушк в долину Мургаб, где ему беспрестанно попадались следы заброшенных виноградников и полей когда-то одной из самых плодородных провинций. Мургаб — река глубокая, шириною около 60-ти фут; вода в ней чистая, берега крутые, поросшие тамариском и редким камышом; она мчится по руслу, врезавшемуся на 30 фут в глинистую почву долины. На том месте, где стоит деревня Пэндже (Pandjeh), долина имеет 9 миль ширины, но далее она постепенно суживается и доходит под Пул-и-Кишти, при впадении в нее реки Кушки, до 3/4 мили. Под Пэндже, вдоль восточного берега Мургаба, тянется гряда пологих песчаных гор, высотою в 600 фут, а вдоль западного берега его расстилается обширная песчаная пустыня, поросшая мелким кустарником и репейником; границей ей служат персидские горы. В старину, долина Мургаба была очень плодородна и хорошо обработана; но теперь, благодаря афганскому погрому, она представляет почти сплошную пустыню между Пэндже и деревней Юлатаном (Iulatan), не обозначенной на карте Маллесона, но, по его предположению, находящейся близ деревни Казакли (Kazakli).

В Юлатан Аббот прибыл из Кала-и-Моро на четвертый день; по пути ему на каждых трех милях встречались караваны с пшеницей и ячменем, следовавшие из Мерва. Под Юлатаном поля заметно лучше обработаны. Отсюда до Мерва только один переезд.

Мерв, по словам Аббота, один из древнейших городов Азии; он стоит в долине, орошенной каналом. В течение последних 60-ти лет город был заброшен, вследствие чего он потерял всякое значение; теперь в нем не более 100 мазанок, с базаром по середине. Воды Мургаба отведены сюда для орошения песчанистой долины; почва много выиграла от этого и все-таки она не может производить ничего, кроме низких сортов зернового хлеба. Площадь долины Мерва от 40 до 60-ти квадратных [31] миль, а во всей туркестанской степи, куда, так сказать, входит эта долина, 2,400 квадратных миль.

От Мерва до Чарджуя расстояние 142 мили по главному тракту. Чарджуй расположен на левом берегу Оксуса и составляет важный пункт для трех торговых путей: в Бухару, Герат и Персию. Между городом и правым берегом Оксуса, где стоит форт Язты (Jazty), есть очень удобный брод. Бёрнс пишет, что в 1831 г. Оксус в этом месте имел 650 ярдов ширины и от 25-ти до 29-ти ярдов глубины; Чарджуй отстоял тогда на шесть миль от левого берега реки; в нем было до 5,000 жителей; в окрестностях зеленели обработанные поля; на высоком холму красовался живописный форт, господствовавший над городом; на базаре Бёрнс видел ножи, седла, уздечки, сукна и лошадиные попоны — все местного изделия; из европейских товаров были только бусы и расшитые золотом и шелками ермолки, которые покупались нарасхват; заметил он тут также фонари, кувшины и медные горшки; как продавцы, так и покупщики не сходили с лошадей на базаре. Очень может статься, говорит Маллесон, что с тех пор многое в крае изменилось.

В двух милях от Чарджуя, по дороге в Мерв, начинается великая туркменская степь, отделяющая Туркестан от Персии. По описанию Бёрнса, эта степь представляет далеко не веселую картину; воду можно найти только в колодцах, и в тех она нередко горько-солоноватого вкуса; ящерицы, крысы, жуки, да кой-какие степные птицы - вот единственные живые существа, нашедшие здесь себе приют. Песчаные холмы этой пустыни достигают в иных местах до 60-ти фут высоты, но они лишены всякой растительности. Жар в песке доходит до 150°, а в атмосфере немного выше 100°; путешествие тут возможно лишь при совершенном безветрии.

По словам Маллисона, местные торговцы знают два караванных тракта от Чарджуя на Мерв, но чужеземцев туда не пускают, что испытал на себе и Бёрнс. Первый из этих трактов следующий: от Чарджуя до Карула (Karoul) — 22 мили; от Каруля до Ишк-Робата (Ishk-Robat) — 18 миль; от Ишк-Робата до Робитака (Robitak) — 16 миль; от Робитака до Пинди (Pindi) — 20 миль; от Пинди до Низушаки (Nizyschaki) — 20 миль; от Низушаки до Калка (Khalka) — 20 миль и от Калка до Мерва — 26 миль, а всего 142 мили.

Второй тракт следующий: из Чарджуя на Ишк-Робат, а [32] отсюда к западу на Балгуй (Balgui), где есть колодезь со вкусной водой, в четыре фута в диаметре и в 30 фут глубины; затем идут станции: Сир Аб (Sir-Ab), Ишгуй (Uchgui), иначе Три колодца с горькой водой; далее Коджа-Абдулла (Khwaja-Abdulla), Кара-Tana (Kara-Tapah) и, наконец, Улиша (Ulisha), несколько севернее Мерва. Тракт этот на 12 миль длиннее первого, но также удобен.

Существует еще третий, мало известный тракт, почти равный со вторым и удобный для караванов. Он начинается в нескольких милях ниже Чарджуя, по течению Оксуса, и идет на Казакли, при реке Мургабе, ниже Мерва.

Расстояние от Герата до Маймэне и Андко, Маллесон определяет следующим образом:

Первая станция Куррук (Kurrukh) - четыре мили. В 1863 г. по этой дороге ехал Вамбери, который с увлечением говорит о роскошной, плодородной долине Джольгей-Герат (Djolghei), с бесчисленными каналами и живописно разбросанными деревнями, внезапно развернувшимися перед его глазами в ту минуту, когда караван обогнул гору Ходжа-Абдула-Ансари, примыкающую к северной стороне Герата. Все четыре мили идут вдоль этой долины; дорога здесь такая гладкая и ровная, что армия сделает этот переход шутя. Куррук расположен у подошвы одной из гор хребта Сафед-Ко (Safed-Koh).

Вторая станция Кила-Но (Kila-No), 20 миль. Это один из самых трудных переходов; караван Вамбери употребил на него четыре дня. В первый день он перевалил через тот хребет, у подошвы которого стоит Куррук, спустился в долину, отделяющую последний от Сарабандских гор, остановился на отдых в деревне Серчесме (Sertcheshme). Второй день был посвящен опасному подъему на Сарабандские горы, по тропинке шириною в один фут, которая вилась по краю страшного обрыва; отдыхать пришлось на вершине горы. На третий день караван спустился в деревню Альвер (Alvar), откуда, на четвертый день, опять-таки горами, добрался до Кила-Но, — лет пятьдесят тому, цветущего города с крепостью, а теперь представляющего одни развалины, среди которых мелькало несколько палаток кочующего племени хазара (Hazaras). Вамбери упоминает при этом, что близ деревни Серчесме берет начало быстрая и глубокая речка, которая омывает Герат с северной стороны и впадает в Херируд. По era словам, переход до Кила-Но артилерия и пехота могут [33] совершить в два дня, вместо четырех, если предварительно несколько расширить горные подъемы и спуски.

Третья станция Бэла-Мургаб (Bala-Murghab), 20 миль. По пути попадаются деревушки Могор (Mogor) и Пуль Табан (Pul-Taban); последняя стоит на соединении долин рек Гульчин (Gulchin) и Мургаб. Дорога идет вдоль реки Мургаба и затем пересекает узкое ущелье, известное под названием первый Дэрбенд-Котал (Darband-Kotal); здесь, на вершине скалы, чернеют развалины древнего султанского дворца. Немного далее попадается другое, еще более величественное ущелье-второй Дэрбент-Котал, также увенчанное разрушенным фортом. Отсюда начинается уже ровная дорога вплоть до Бэла-Мургаба — развалившейся крепости, имевшей важное значение во времена султана Гуссейна-Мирзы. К юго-западу от этой крепости долина суживается до такой степени, что обращается почти в дефиле, по дну которого мчится с ревом река Мургаб; только за деревней Пэндже она становится глубже и спокойнее, а долина расширяется до двух миль.

Четвертая станция Кила-Вели (Kila-Veli), 12 миль. Это была когда-то густо населенная деревня с крепостью, теперь уже развалившеюся; она стоит у подошвы горного кряжа, отделяющего ее от долины Мургаба. Весь этот путь идет по берегу реки Мургаба, через которую есть удобный брод под Бела-Мургабом.

Пятая станция Чичекта (Chischekta), около 20 миль. По словам Вамбери, все это пространство представляет почти сплошную цветущую долину, с густой травой, которая доходит до колен. Здесь путешественник может подвергнуться нападению горцев.

Шестая станция Нарин (Narin), 15 миль. Местность также плодоносна и живописна, только запущена.

Седьмая станция Кэзар (Kaisar), 7 миль. Большая часть пути лежит плодородными долинами.

Восьмая станция Маймэне (Maimene), 16 миль. Дорога все время идет горами. От Герата до Маймэне 125 миль. Это город, смахивающий на большую деревню, окруженную горами, вследствие чего его можно заметить не прежде, как на расстоянии 1/4 мили. Он состоит из 1,500 мазанок и базара, выстроенного из кирпича; местная торговля довольно значительна; особенной известностью пользуются ковры и сукна из верблюжьего волоса пополам с шерстью. В давние времена, Маймэне бойко торговал изюмом, анисом и фисташками, сбывая их в Персию и Багдад; лошадей здесь много; они хорошей породы и дешевы. Маймэне не поддался [34] власти афган, благодаря мужеству своего населения, состоящего преимущественно из узбеков (их насчитывается в этой провинции до 100,000); но правильной осады город выдержать не может, так как стены его укреплений не выше 12-ти фут и не толще пяти и сложены из глины; ров узок и мелок; цитадель стоит на довольно высоком холму с крутыми откосами; но не в дальнем расстоянии отсюда тянется гряда еще более высоких гор, устроив на которых батареи можно обратить весь город в пепел.

Из Маймэне приходится ехать 14 миль вдоль левого берега реки Андко, по направлению к деревне Якатат (Yakatat). Первые 2 мили дорога идет в гору, затем постепенно спускается к вязким болотам Баткака, которые хотя и не представляют опасности, но затруднительны для переправы вьючных животных. На последних 3-х милях между Якататом и Андко не встречается уже никаких препятствий.

Андко, подобно Мерву, один из памятников отдаленного прошлого. Лет 50 назад, город этот процветал, благодаря своей торговле с Персией мерлушками; жителей там было тогда около 50,000; он славился особой породой верблюдов, малорослых, но чрезвычайно крепких, с косматыми гривами. Теперь торговля мерлушками в сильном упадке, редкая порода верблюдов постепенно вымирает; число жителей уменьшилось до 15,000, словом — Андко постигла та же участь, какую испытали все цветущие города на юг от Оксуса, подпавшие под ярмо афган.

Последние две главы Маллесон посвящает описанию трактов из Андко в Шиборган (Shiborgan), Балк, Тактапуль (Takhtapul), Кульм (Khulm) и Фэзабад (Faizabad).

От Андко до Шиборгана около 20-ти миль. Дорога пролегает по роскошной долине, похожей на громадный сад. Шиборган — значительный город, с 12-ти-тысячным населением, состоящим преимущественно из узбеков; в нем, кроме цитадели, нет никаких укреплений; он окружен прекрасными садами и обработанными полями; климат благорастворенный, но в воде ощутительный недостаток, потому что она добывается из горных ключей, доступ к которым составляет нередко предмет распри враждующих племен. По мнению Феррье, Шиборган лучший из городов Туркестана, на юг от Оксуса.

Первая станция от Шиборгана к Балку — Акчех (Akcheh), 20 миль. Дорога продолжает извиваться по прелестной долине. [35]

Акчех — крошечный город с цитаделью, обнесенный стеною; все жители храбрые узбеки, которых тут от 7,000 до 8,000.

Вторая станция Мэлик, 20 миль. Дорога идет по болотистой равнине, поросшей камышом и мелкими деревьями. Географическое положение Мэлика весьма важно, так как он составляет звено соединения трактов с юга, запада, северо-запада и востока, вследствие чего, по мнению Феррье, он служит притоном тайных агентов князей Афганистана и Туркестана.

Третья станция Балк, 28 миль. Дорога пересекает долину, опоясанную с левой стороны высокими горами, откуда бьют бесчисленные ключи, иногда сильно размывающие проезжие тракты. В настоящее время Балк представляет груду развалин; в древности же имя его гремело в Центральной Азии, так как он считался одною из четырех столиц Хорассана и стоял на ряду с Гератом, Мервом и Нишапуром (Nichapur). Ему были подчинены 16 провинций; он находился в расстоянии 12-ти миль от горного хребта, был окружен глиняной стеной с шестью воротами, имел цитадель и много мечетей; чрез него протекала река Руди-Хааз (Rud-i-Haas), оплодотворявшая землю нескольких окрестных городов и деревень; она приводила в движение более десяти мельниц; вокруг города зеленели роскошные сады и огороды, где росли в изобилии всевозможные фрукты, за исключением фиников. Богатство жителей, школы и высшие училища, необыкновенное оживление торговли и промышленности, — все это не мало способствовало славе города до XIII столетия. Но, попав под иго сначала монголок, потом афган, он совершенно погиб; в тридцатых годах нынешнего столетия в нем было всего 2,000 жителей, и то не туземцев, а арабов и выходцев из Кабула; от прежних зданий остались одни развалины. Вода местной реки, и та сделалась в высшей степени вредна для употребления, вследствие иловых примесей; этой причине надо приписать частые болезни, ежегодно уносящие множество жертв из среды городских обывателей, которые, мало по налу, переселяются в Тактапуль (Takhtapul), отстоящий на три мили на восток от Балка и, повидимому, предназначенный заменить его в этом крае. Прямой тракт соединяет Тактапуль с бродом Чуска-гузар (Chuska-guzar) на реке Оксусе (Брод этот, не обозначенный на карте Маллисона, находится в 25-ти милях на запад от брода Термез (Termez).).

В пяти милях от Тактакуля, в плодородной долине, перерезанной каналами, раскинулась деревня Музар (Muzar), с 200 [36] домами, обнесенными стеной. Следующая затем станция Кульм в 30 милях; дорога к ней идет по бесплодной и безводной равнине, на которой изредка попадаются глинистые холмы. Кульм весьма важный стратегический пункт; от него до Оксуса не более 20-ти миль; он стоит в долине; пять или шесть деревень вошли в состав его предместий; их соединяют между собой тенистые фруктовые сады. Жителей тут около 15,000; в самом городе есть бани, базары, караван-сараи и мечети. Кульмская провинция весьма обширна; при Феррье в ней считалось до 700,000 душ; дохода она дает 24,000 фун. золотом и на 50,000 фун. хлебных сборов. Город пользуется точно таким же значением в Туркестане, как Герат и Бухара. Бёрнс отзывается с большой похвалой как о самом городе, так и об его прекрасных садах, абрикосах, вишнях и тутовых ягодах, которые родятся здесь в огромном количестве. От Кульма дорога идет пологим спуском к Оксусу; между ними течет небольшая речка, носящая одно название с городом; но она сильно обмелела, вследствие проведенных от нее каналов для орошения полей, и не доходит до Оксуса. Край этот имеет все данные для развития, если только ему дадут отдохнуть несколько лет.

Первая станция от Кульма, по направлению к Фэзабаду, — Кундуз (Kunduz), в 70 милях. Почти вся дорога идет горами и ущельями, без признаков растительности, без капли свежей воды; только в 12-ти милях от Кундуза начинают попадаться сады, поля, и местность становится живописнее. Город Кундуз стоит в долине, опоясанной со всех сторон горами, кроме северной стороны, откуда в 40 милях протекает Оксус; самый город орошается двумя реками, сливающимися в одну на севере от него. Климат здесь чрезвычайно вреден, так что у местных жителей сложилась поговорка: если хочешь умереть — ступай в Кундуз. Вся почти кундузская долина состоит из болот, так что дорога проложена по бревенчатой мостовой; в тех местах, где почва не совершенно затоплена водою, вызревают пшеница, овес и маис; зимой здесь снег лежит в продолжении трех месяцев, а летом зной невыносимый. Во время оно, Кундуз был богатым городом; но в 1832 г. в нем оказалось не более 1,500 душ; благодаря климату, сюда неохотно едут на жительство, хотя это главный торговый пункт округа; начальство приезжает только раз в год, и то зимой. Крепость окружена рвом; стены ее сложены из кирпича, беспрестанно трескающегося от солнечного [37] зноя. На юг от Кундуза сверкают вдали снежные вершины хребта Хиндукуша; ближайшие же кряжи гор покрыты травой и цветами, но деревьев и кустарников на них нет. Несколько далее за Кундузом климат долины заметно улучшается; начинают попадаться ручьи, рощи, множество цветов и фруктов. Вообще вся местность провинции Бадакшан славится своими живописными видами.

Вторая станция Кануабад (Kanuabad), 15 миль. Деревня эта расположена на самом гребне горного кряжа, возвышающегося над болотами Кундуза; чрез нее протекает речка, омывающая форт, скрытый за роскошными деревьями. Климат уже гораздо здоровее, чем в Кундузе, хотя дорога сюда идет также болотистыми низминами.

Третья станция Тэликан (Talikan), 24 мили. Почва жирная и плодородная, климат здоровый, местность приятная для глаз.

Из Тэликана дорога идет деревнями: Ак-булак (Ak-bulak), Кила-Афган, (Kila-Afghan), Машад (Mashad), Тэшкан (Taishkan): и Аргу (Argu), прямо в Фэзабад. На этом пути приходится переваливать чрез хребет Латабанд (4,920 ф.), между Тэликаном и Ак-булаком, чрез хребет Агур, между Кила-Афганом и Тэшканом, чрез хребет Джунас (Junas) (6,000 ф.), между Тэшканом и Аргу, затем надо подняться к Фэзабаду, при реке Кокше (Kokcha), столице провинции Бадакшан.

Маллесону не удалось самому собрать точных сведений о теперешнем состоянии этого края и об его путях сообщения; но из путевых заметок Бёрнса видно, что все восточные провинции отличаются необыкновенно плодородной почвой, что долины Бадакшана живописны, покрыты садами, изрезаны речками, что там пропасть цветов и фруктов. Что касается собственно Фэзабада, то он представляет теперь почти сплошную развалину, вследствие выдержанных им осад афганских полчищ; сверх того, он много пострадал от землетрясения 1832 года. Местные жители все тэджики (tajiks), народ гостеприимный, радушный, никогда не торговавший хлебом. Господствующий язык персидский; нравы и обычаи самые патриархальные; религия шиитов.

Указав читателям главный проезжий тракт из Герата к крайнему восточному пункту предположенной военной границы, Маллисов говорит, что из Кабула в Бадакшан есть еще более прямые пути сообщения: так, например, между Кабулом и [38] Кульмом, на протяжении 228 миль, существует большая проезжая дорога.

Первая станция здесь Арганди (Argandi), 12 миль. На протяжении девяти миль дорога идет по очаровательной кабульской долине, затем сворачивает вправо под деревней Кила-Кази (Кииа-Kazi) и через три мили упирается в деревню Арганди, расположенную у подошвы гряды Пагманских гор. Подъем к ней, начиная от Кабула, доходит до высоты 1,120 ф.

Вторая станция Рустэм-Кэйл (Rustam Khail), 8 миль. Тотчас за Арганди начинается узкое, каменистое ущелье, круто поднимающееся к горному плато, на вершине которого дорога, на протяжении двух миль, идет все на запад и затем спускается к Рустэм-Кэйлю, в долину реки Кабул. Здесь долина расширяется на целую милю; почва ее хорошо обработана, кругом много деревень и огородов.

Третья станция Джальрэз (Jalraiz), 10 миль. Продолжение той же долины.

Четвертая станция Сир-и-Часьма (Sir-i-Chasma), 10 миль. Дорога беспрестанно пересекается отрогами Пагманского хребта.

Пятая станция Унахский проход (Unach), 13 1/2 миль. Дорога идет все вверх и достигает высоты 10,000 фут; отсюда до крайней вершины прохода еще 1,400 фут.

Шестая станция Карзар (Kharzar), 14 миль. Перейдя в брод реку Гельманд, в двух милях за вершиной прохода, путешественник вступает в узкое, каменистое ущелье Сиа-Санг (Siah-Sang), на дне которого бежит поток; чрез него приходится перебираться, по крайней мере, раз двадцать, пока не достигнешь сложенного из глины форта Сиа-Кила (Siah-Kila), стоящего в шести милях от реки Гельманда. Следуя тем же ущельем на протяжении еще шести миль, подходишь к форту Карзару, расположенному на плоской возвышенности.

Седьмая станция Миан-и-Ирак (Mian-i-Irak), 15 1/2 миль. В 5 1/2 милях от Карзара стоит крепость Ирак Котул (Irak Kotul), у прохода того же имени; подъем к ней (13,000 фут) не труден. Дорога все время идет по узкой долине вплоть до Миан-и-Ирака; почва земли очень хорошо обработана, кругом пологие горы.

Восьмая станция проход Калу (Kalu), 10 миль. По пути попадается проход Хаджижак (Hajigak) (12,400 фут); подъем удобен и полог, но спуск крут. Долина Калу усеяна фортами из [39] глины; почва ее хорошо обработана, производит пшеницу и ячмень; здесь часто попадаются глыбы гранита.

Девятая станция Кила-Топчи (Kila Topchi), 8 миль. По пути приходится перебираться чрез горный кряж Калу, составляющий часть главной цепи хребта Хиндукуш (13,400 фут); подъем идет на протяжении двух миль, спуск почти на четыре мили и затем, еще через две мили, достигаешь Кила-Топчи.

Десятая станция Бамиан (Bamian), 11 миль. Дорога идет по узкой, обработанной долине вплоть до реки Бамиан и, следуя по ее течению, приводит к станции.

Одиннадцатая станция Ак-Робат (Ak-Robat), 15 миль. На протяжении первых 5-6 миль, до деревни Сурк-Дурвазай (Surhk Durwasai), дорога идет по открытой равнине; затем начинается узкое ущелье, замкнутое в невысокие скалы красного цвета; оно тянется 5 миль вдоль русла потока, постепенно подымаясь, сворачивает вправо, в горы, извивается на пространстве нескольких миль по волнистому плато, наконец спускается в узкий, заключенный в горах басейн Ак-Робат.

Двенадцатая станция Сэйган (Saighan), 22 мили. Дорога постепенно понижается и упирается, на 14-й мили, в обработанную долину Шату (Shatu). При самом входе в Сэйганскую долину, на одинокой стене лепится крепость Сир-Санг (Sir-Sang).

Тринадцатая станция Бажга (Bajgah), 21 миля. На пути попадается горный проход Нал-и-Фараш (Hal-i-Farash); подъем к нему крут и труден; однако, в 1840 г., англичане сумели провезти здесь пушки.

Четырнадцатая станция Руи (Rui), около 28-ми миль. Дорога пересекает проход Кара-Котал (Kara-Kotal), где, по словам английского генерала Кэя, затруднительно перевозить орудия на колесах.

Пятнадцатая станция Курам (Kuram), 13 миль. На пути попадается проход Чэмбак (Chambak). Мадлесону не удалось собрать точных сведений об этой местности; ему известно только то, что здесь проходили английские войска.

Шестнадцатая станция Хэйбак (Haibak), 20 миль. Дорога отвратительная, каменистая, изрытая водой и поросшая кустарниками; ущелье, которым она проходит, по временам раздвигается, и тогда начинают попадаться деревни, окруженные садами и огородами. Климат здесь, по словам Феррье, превосходный, фруктов [40] множество. Хэйбак был последним пунктом, до которого дошли английские войска в первую афганскую войну.

Семнадцатая и последняя станция Кульм, 30 миль. Дорога идет все время по плодородной и хорошо обработанной местности.

Ученый английский географ Мэркгэм, в отчете своем королевскому географическому обществу, в феврале 1879 г., следующим образом подразделяет все до сих пор известные проходы чрез Хиндукуш.

В долине Читрал (Chitral) их шесть: Барогиль (Baroghil) (12,000 фут), Иштирак (Ishtirak), Аграм (Agram), Нурсан (Nursan) (17,000 ф.), Картаза (Khartaza) и Доре (16,500).

В долине Панджир (Panjshir) их девять: Анджумэн (Andjumen), Кауак (Khawak) (13,000 ф.), Тал (Thal), Зариа (Zarya) — все сходятся на северном склоне — Ятумак (Jatumak), Умраз (Umraz), Шуа (Shwa), Базарак (Bazarak), также сходятся на северном склоне и, наконец, Шатпаль (Shatpal).

В долине Парваны их два: Бажга (Bajgah) и Сэр-Уланг (Sar-Ulang) (12,000 ф.).

В долине Горбанда (Ghorband) их семь: Кушан (Kushan) (15,000 ф.), Гуалиан (Cwalian), Гуазиар (Gwasyar), Чардариа (Chardarya), Галалай (Ghalalaj), Фаринджал (Farinjal) и Шибр (Shibr).

О прямом тракте из Герата в Кабул - говорит Маллесон — имеется мало верных сведений, однако можно поручиться, что летом армии не трудно будет совершить этот переход, так как из записок доктора Жерара, посетившего Герат в 1832 г., видно, что весь этот путь представляет почти сплошной ряд живописных деревень, которые могут в изобилии доставлять продовольствие для людей и лошадей. Собственно для перехода этого потребуется от 10-ти до 13-ти дней, не более; чтобы облегчить передвижение обоза и орудий, нужно высылать вперед отряды, поручив им исправление некоторых неудобных мест.

Текст воспроизведен по изданию: Герат: житница и сад Центральной Азии // Военный сборник, № 5. 1881

© текст - ??. 1881
© сетевая версия - Тhietmar. 2019
© OCR - Иванов А. 2019
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Военный сборник. 1881