-

МАЛЛЕСОН Г. Б.

ГЕРАТ, ЖИТНИЦА И САД ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ

HERAT: THE GRANARY AND GARDEN OF CENTRAL ASIA

Сочинение полковника Маллесона.

(Herat: the granary and garden of Central Asia. By Colonel Malleson. 1880.)

Автор этой книги издал свой труд с единственной целью — указать английскому правительству меры, которые оно должно принять для удержания за собою Индии, так как влияние его там заметно пошатнулось в последнее время.

Четырех главных, укрепленных пунктов края, Кабула, Кандагара, Джелаллабада и Газни, по мнению автора, на первое время вполне достаточно для обуздания диких горцев, так долго опустошавших страну. Но этим афганский вопрос, по мнению Маллесона, еще не исчерпывается; надо глубже вникнуть в дело, чтобы узнать, какие именно меры следует принять Англии для удержания за собой Индии.

Племя афган, по словам автора, находится в таком же отношении к Афганистану, в каком находились горцы к Шотландии, в первой половине XVIII столетия. Афганы не только не принимали никогда никакого участия в гражданской жизни населения этого края, но, напротив, как истые хищники, грабили, жгли, разрушали города и села, наводя ужас на жителей Кабула, Газни и Кандагара. В XVI и XVII столетиях, когда три эти города, находясь под владычеством монголов, персов и турок, процветали, афганы оставались теми же разбойниками, как и встарь. В начале XVIII столетия, они прогнали отсюда монголов, персов и турок и овладели не только всем краем, но даже временно Персией, обагрив кровью обе страны. Более прочих городов пострадал Герат, служивший в течение четырех столетий житницей и садом Центральной Азии. Во все продолжение этого долгого периода времени, афганы ни разу не осмелились приблизиться к стенам Герата; жители его, преимущественно персы и турки, отличались большою предприимчивостью, трудолюбием и энергией; плодородная долина Херируда с избытком доставляла им все необходимое; сам город расположен на чрезвычайно выгодной местности; от него расходятся в разные стороны дороги к торговым рынкам Европы, Индии, Бухары и Персии. Благодаря этому, Герат сделался главным комерческим пунктом Центральной Азии. До сих пор долина Мургаба, вплоть до Мерва, усеяна развалинами [24] великолепных зданий, свидетельствующих о былом цветущем состоянии края.

До 1717 г., Герат оставался в таком положении, но нагрянули афганы, и всевозможные бедствия обрушились на него, вместе с тяжелым игом рабства; меч, огонь, насилия, самые жестокие варварства были пущены в ход горными хищниками. Турецкие злодейства в Болгарии ничто, в сравнении с теми пытками, которым афганы подвергали жителей Герата; лучшие его ремесленники бежали к персам в Мешхед; люди позажиточнее переселились внутрь страны; дворцы его пали, рынки опустели. Но город не умер; в нем и теперь еще таится искра жизни, и он может воскреснуть при другом, гуманном правительстве, которое сняло бы цепи рабства и помогло Герату снова стать на степень перворазрядного торгового пункта Центральной Азии. Расходы на это с избытком вернутся через несколько лет, потому что долины Херируда и Мургаба — настоящее золотое дно. Между афганскими вождями царствует теперь такой разлад, что, очевидно, скоро наступит конец их владычеству; нужен только толчок извне, чтобы порешить этот вопрос.

Жители Герата давно уже ждут избавителей; кто бы ни пришел к ним на помощь, все они дружно подымутся против афган. Если в 1838 году, когда вся опасность заключалась в том, что персы грозили занять Герат, лорд Пальмерстон решился затеять первую афганскую, а в 1856 году первую персидскую войну, — то, конечно, в настоящее время, Англия, более чем прежде, позаботится о соблюдении своих интересов. По словам автора, предположение, что содержать военный пост на расстоянии 369 миль впереди Кандагара опасно, так как неприятель может отрезать его и изолировать гератский гарнизон, — есть чистейшая фантазия. Герат, действительно, ворота в Индию, но все пространство между ним и Кандагаром с востока защищено неприступными горами, с запада - непроходимыми пустынями. Вышеприведенные аргументы автор считает вполне убедительными и полагает, что англичане не допустят, чтобы такая благословенная страна, как долина Херируда, находилась в руках других.

Хребет Гиндукуш, вместе с рядом крепостей, на всем пространстве между Гератом и столицей Бадакшана, составлял бы прекрасную линию английских провинций в Индии, — пишет Бульджер в своем замечательном сочинении: «Россия и Англия в Центральной Азии». По его словам, 22,000-го отряда вполне было бы [25] достаточно для охраны этой линии. Маллесон соглашается с ним и, чтобы дать более ясное понятие о местности, столь важной в политическом отношении, делает подробное географическое описание ее на основании книги Джемса Фрэзера, изучившего провинцию Хорассан в 1821-1822 г. Хорассан лежит между окраинами Персии и Туркестана, захватив с двух сторон небольшие части их територий, вследствие чего провинция эта служила постоянным яблоком раздора между персами и туранцами, переходя, то и дело, из одних рук в другие. Народ, населяющий этот край, отличается мужеством, энергией и большою стойкостью в битвах. Хорассан отделен от Персии, с северной и западной стороны, обширными пустынями, идущими от горного хребта Эльбрус к Каспийскому морю, и кряжем гор; с востока к нему примыкают провинции: Сарракс (Sarrakhs), Хазра (Hazarah) и Бали-Мургаб (Balai-Murghab); ниже идут Балк (Baikh) и Систан (Sistan), а на юге Керман (Kerman) и Фарс (Fars). В провинции Хорассан, собственно, один только город, именно Герат; окружающие же его города: Маймена (Maimene), Шиборган (Schiborgan), Тактапуль (Takhtapul) и Хульм (Khulm) принадлежат афганскому Туркестану и, наконец, Файзабад (Faizabad) — провинции Бадакшан. Упомянутые шесть городов сильно укреплены и составляют надежный оплот для трех местностей: восточного Хорассана, афганского Туркестана и Бадакшана, чрезвычайно схожих между собой как в этнографическом отношении, так и относительно нравов и обычаев населения. В старину, все эти три провинции составляли одно государство и одновременно подпали под иго чужеземцев, а теперь, угнетенные афганами, ждут избавителей. Край этот образует естественный гласис хребта гор, пересекающих Индустан; река Оксус (Аму) служит естественной границей для городов и долин упомянутого хребта.

Маллесон тщательно занялся изучением географии, истории и этнографии этих богатых провинций Центральной Азии; пользуясь собранными им сведениями, мы познакомим с ними читателей.

Хорассан, гласит восточная пословица, «жемчужная раковина мира, а Герат — его жемчужина». Этот великолепный город лежит на 84° 26' северной и 62° 8' восточной широты, на высоте 2,650 фут над уровнем моря, в долине, орошаемой рекою Херируд. Река берет начало в горах Хазра, недалеко от деревни Робат-Таруан (Robat-Torwan) и, под названием Дженгал-аб, (Jangal-ab), течет на Ю.-З., по направлению к деревне Даолатиар (Daolatyar), лежащей как раз на окраине прямого тракта из [26] Герата в Бамиан. Здесь в нее вливается другая речка Сир-Тингалаб (Sir-Tingalab), которая вытекает из тех же гор Хазра, только юговосточнее. Обе реки, слившись в одну, под названием Херируда, текут почти по прямому направлению на запад, южнее гор Парапомизан (Parapomisan) и Герата; в 50-ти милях за этим городом Херируд поворачивает на северо-запад, а затем прямо на север, приняв по пути несколько притоков. Достигнув Сарракса и обогнув его с западной стороны, Херируд меняет свое название на Тедженд (Tedjend), продолжает течь на северо-запад и исчезает в песках и болотах великой туркменской степи.

На том месте, где Харируд принимает в себя речку Сир-Тингалаб, образовалась обширная долина, им оплодотворяемая; по обеим сторонам Херируда раскинулись тучные поля и фруктовые сады; вода реки чиста и прозрачна, течение ее спокойно; она так глубока, что жители Герата никогда не испытывали недостатка в воде даже в те эпохи, когда город, служа центром торгового движения в Азии, был переполнен народом.

Герат — главный город этой долины; по исследованиям Конолли, он расположен в четырех милях от северного хребта гор и в 12-ти — от южного. Все пространство между горами представляет живописную картину: небольшие, хорошо укрепленные деревни, сады, виноградники, хлебные поля и луга оживляются бесчисленными речками и ручьями, прихотливо извивающимися по всевозможным направлениям. Поперек Херируда устроена плотина, и воды его так искусно отведены каналами в разные стороны, что нет уголка в долине Герата, который бы не орошался ими. Фруктов здесь родится множество; все они превосходного вкуса и продаются дешевле, чем в Мешхеде. Хлеб и вода долины Херируда вошли в пословицу вследствие отличного своего качества.

Герат принадлежит к числу древнейших городов. В VII столетии он находился под властию турецкого калифата; писатели X столетия с увлечением говорят об его роскошных зданиях, тенистых садах и величественном христианском храме, по всей вероятности, несторианском. Из летописей XIII столетия видно, что в этом городе, в то время, было 12,000 мелочных лавок, 6,000 публичных бань, каравансараев и мельниц, 350 светских и духовных школ, 141,000 обитаемых домов, и что караваны приходили туда со всех концов Азии. Чингисхан первый нанес страшный удар благоденствию Герата, но не надолго; власть его тяготела над страной не более 29-ти лет; освободясь от этого [27] ига, город отдохнул, ожил; для него наступил золотой век, длившийся 130 лет.

В XIV столетии, вторжение Тамерлана или Тимура внесло было опять горе и ужас в провинцию Хорассан; покорив все турецкие племена Центральной Азии, Тимур с своими полчищами прямо из Самарканда налетел на Герат и отдал его на разграбление; все дворцовые драгоценности, в том числе золотой трон и золотая корона, были увезены победителем; стены города срыты до основания; на жителей наложена страшная контрибуция; все мудрецы и ученые отправлены за Оксус. Но Тамерлан оценил выгодное географическое положение Герата; отсюда ему легко было двинуться для завоевания Персии и достигнуть Кандагара и Дели. Вот почему он обратил особенное внимание на Герат, начал его обстраивать, украшать, дал жителям многие льготы, поднял торговлю края, но крепостных стен не возобновил. Опять наступил счастливый век для долины Херируда, опять столица сделалась центром искусств, торговли и промышленности востока.

После того, в XV столетии, Герат подпал под власть персов, которые сильно затормозили его развитие перенесением столицы в Мешхед. Край вообще много пострадал от борьбы персов с узбеками, выходцами из Хивы; но самая горькая судьба постигла Герат в 1717 г., когда афганцы вторглись в провинцию Хорассан, выгнали оттуда персов и водворились в ней как хозяева. Более 160 лет несчастные жители Герата терпели неслыханные притеснения и унижения. Персы два раза пытались отбить город у диких хищников; но, через несколько времени, он снова попадал в их руки; дело тянулось таким образом до 1856 г. когда афганы, под предводительством Доста-Магомеда, окончательно овладели им.

Местное население Хорассана добывает много шерсти, но выделывать ее не умеет; бумажных товаров у них вовсе нет; кожи есть, только в самом незначительном количестве. Теперешние произведения Герата суть следующие: асса-фетида, шафран, фисташки, всевозможные фрукты, гуммиластик, манна, пшеница, ячмень и разных сортов другие хлеба; виноград родится превосходного качества; лошади здесь хотя малорослы, по красивы, крепки и выносливы; рогатого скота, овец и коз множество; ослы и лошаки пасутся в лугах целыми табунами; овчина составляет важный предмет торговли; кожи выписывают преимущественно из Индустана. Гератские ковры пользуются большою известностию; цена им от [28] одного до ста франков и выше; шелковица разводится очень успешно; выделка шелка довольно груба, но местные шелковые материю отличаются необыкновенной прочностью. Горы в провинции Хорассан — почти сплошные рудники; в них заключаются неисчерпаемые запасы свинца, железа и серебра; разработка металлов здесь самая первобытная, тем не менее палаши и ножи, изготовляемые из руды, которую находят почти на поверхности земли, высоко ценятся во всей Центральной Азии.

Вот как описывает внешний вид Герата английский путешественник, капитан Мэрч, приехавший туда из Мешхеда, в 1872 году. Стены города так часто подвергались разрушению, что для избежания этого на будущее время их воздвигли на вершине высочайшей горы и довели их толщину до таких размеров, что кажется, будто они сложены из развалин, оставшихся после нескольких сот поколений. Ров, окружающий крепостную стену, глубок и широк; в случае надобности, его мгновенно можно наполнить водой; через него перекинуто пять мостов, прямо упирающихся в материк, следовательно они гораздо ниже подошвы стен. Цитадель резко выдается вперед, а на внешней покатости вала, между рвом и стенами, устроены, один над другим, два крытых хода. Стены на флангах защищены надежными бастионами, неприступными при мужественном и стойком гарнизоне. Окружность теперешнего города около четырех миль, площадь же, занимаемая им, не более одной квадратной мили. За городом возвышаются два холма: Мозула и Талерберг, отстоящие друг от друга на 800-1,000 ярдов; с их вершин нельзя видеть внутренности города, так как они не командуют над крепостными стенами. Оба холма усеяны развалинами фортов, великолепной древней мечети, гробницы султана Гуссейн-Мирзы и дворца Тимура, времен XV-го столетия, изящные минареты которого видны издалека.

Внутренность Герата, по описаниям Вамбери (1865 г.), представляет очень жалкий вид; цитадель, служившая им, надо полагать, главной мишенью для афганской артилерии, до половины разрушена; двери и деревянные рамы в зданиях цитадели вырваны и, вероятно, употреблены жителями на топливо, во время осады. Победители-афганы держат себя чрезвычайно надменно и с презрением смотрят на полунагих, голодных, забитых туземцев, всеми силами души ненавидящих своих притеснителей. Самое здание базара, не взирая на свое четырехсотлетье существование и на [29] повреждения, причиненные ему неприятельскими штурмами, до сих пор еще поражает изяществом архитектуры.

О доходах края, в настоящее время, нельзя судить; афганы высосали, так сказать, весь сок из земледельческого сословия, которое разорено теперь в конец. Но нет сомнения, говорит Маллесон, что нескольких лет мирной жизни вполне достаточно для того, чтобы долина Херируда начала вновь давать богатые урожаи. Видно, очень тяжело стало несчастному народу, если он, не дождавшись ни откуда поддержки, один поднял оружие против варваров-афган, угнетающих его более полутора столетия.

Остальные главы сочинения Маллесона посвящены подробному исследованию трактов от Герата до Кандагара — на юге, до Мешхеда — на западе, до Сарракса, Мерва и Чарджуя — на севере, до Маймена, Андко (Andkho), Шиборгана, Тактапуля (близ Балка), Хульмы и Фейзабада — на северо-востоке. Затем он сворачивает от Хульмы к Кабулу, а отсюда снова возвращается в Герат.

На главном тракте, между Гератом и Кандагаром, находятся три значительные станции: Субзаур (Subzawr), Фаррах (Farrah) и Гиришк (Girishk). Длина этого пути 369 миль. От Кандагара до Гиришка около 75-ти миль.

Первая станция от Кандагара Кокаран — семь миль. Первые три мили идут предместьями города и садами, обнесенными стенами; дорогу пересекают несколько каналов, проведенных от реки Аргандаб, для орошения Кандагарской долины. Воды в Кокаране много; местность очень удобна для лагерного расположения значительной армии и в продовольствии людям, лошадям и верблюдам недостатка не будет.

Вторая станция Санджари (Sanjari) - пять миль. Нужно перейти реку Аргандаб; в июне она имеет не более 2 1/2 футов глубины; на расстоянии 3/4 мили от станции есть очень удобный брод, чрез который можно перевезти даже тяжелые орудия; по другую сторону реки нужно переехать еще два искусственные водопровода. Дорога местами камениста, но вообще хороша. Под Санджари есть превосходное место для лагерной стоянки; воды вдоволь, продовольствия вполне достаточно.

Третья станция Хози-Моддад-Хан (Hausi-Moddad-Khan) — 14 миль. Туда ведет великолепная дорога через широкую, ровную долину с твердым грунтом; вдоль всего пути, паралельно ему, тянется канал. Здесь вода также в изобилии, корм для верблюдов [30] под рукою, но луга несколько в стороне, к югу. В окрестностях много деревень, вокруг которых пасутся стада коз и овец.

Четвертая станция Кузки-Накуд (Khuski-Nakhud) — 15 3/4 миль. Грунт земли твердый; дорога ровна и усыпана гравием; воды много; добывают ее из двух искусственных водопроводов. Для: лагеря место очень удобное; кормить верблюдов есть чем, но вообще травы по близости мало.

Пятая станция Хаки-Чапан (Khaki-Chapan) — 9 3/4 миль. Дорога вообще хороша и ровна, хотя местами попадаются глубокие пески. Местность для лагерной стоянки хотя и пересеченная, но на ней можно расположить значительный отряд. Воды довольно, но не в изобилии; подножного корма также не вполне достаточно; впрочем, на расстоянии трех миль на юг от места, избранного под лагерь, находятся деревни, обработанные поля и луга, где пасутся большие стада овец.

Отсюда до Гиришка около 24-х миль. Дорога идет по левому берегу реки Хельманд на протяжении 20 1/2 миль; она хороша, грунт крепкий; первая половина ее слегка волниста; кой-где попадаются пески; на полу пути есть колодезь, но воды из него хватит на очень небольшое число людей. На этом же левом берегу есть чрезвычайно удобное место для лагеря, с богатым запасом воды и корма. Переправа через реку Хельманд затруднительна; в июне глубина ее доходит до 3-х фут. 9 дюйм.; наибольшая ширина 70 ярдов; быстрота течения 3 мили в час; тут есть брод, который может пригодиться. Под Гиришком удобно расположиться лагерем, хотя местность пересеченная; вода и корм в изобилии.

В сторону, Гиришк представлял из себя сплошной сад; но, благодаря афганскому игу, местность эта находится теперь в полном запущении; городской форт почти в развалинах; с вершины его полуразрушенных стен открывается великолепный вид на окрестности, но они не представляют никакой защиты против огня артилерии.

От Гиришка до Фаррсиха (Farrah), по мнению Феррье и Мэрча, 120 миль. Есть кратчайший, боковой путь, на 20 миль ближе, через Шораб (Shorab) и Хазан-Жилан (Hasan-Gilan); но об нем Маллесон не мог собрать точных сведений.

Первая станция от Гиришка, Зирак (Zirak), 20 миль. Первые шесть миль дорога камениста, волнообразна и пересекает русла нескольких потоков; затем она становится гладкой и удобной [31] вплоть до форта Саадат (Saadat), находящегося в 18-ти милях от Гиришка. Во время оно, Саадат был грозной крепостью; но в 1873 г., когда его посетил капитан Март, он представлял уже одни развалины; воды в нем и теперь изобилие. За этим фортом снова начинается волнообразная дорога вплоть до Зирака. Зирак — деревушка, расположенная у подошвы гор, вправо от гератского тракта, как раз против Махмудабада, также небольшой деревни, лежащей в лощине, орошаемой искусственным каналом. В Зираке много воды, и притом хорошего качества; корма для верблюдов и лошадей вдоволь.

Вторая станция Душак (Dushakh) — 12 1/2 миль. Дорога ровная, грунт твердый; на полупути деревня Зур (Sur), где есть вода; для лагеря место удобное, корма для верблюдов и лошадей в изобилии.

Третья станция Биабанак (Biabanak) — 3 1/2 мили. Дорога идет по ровной долине, где грунт довольно твердый; искусственный водопад снабжает Биабанак водою в изобилии; травы и корма много.

Четвертая станция Вашир (Waschir) — 24 мили. В 4-х милях за Биабанаком дорога упирается в гряду гор, откуда начинается удобный подъем на высоту 900 футов; с этого пункта дорога извивается по пологому спуску, пересекая русла нескольких водопроводов, дно которых сильно изрыто. Последние девять миль она проходит по покатой долине, с крепким грунтом земли; за две мили до станции местность становится каменистой и волнообразной. Вдоль всего вышеупомянутого спуска беспрестанно попадаются деревни и сады, орошаемые искусственными каналами. В Вашире достаточно всякого продовольствия и воды.

Пятая станция у реки Кашруд (Kaschrud) - 14 миль; дорога каменистая и неровная; последние четыре мили идут руслами высохших потоков; спуск в русло реки Кашруда крут и дурен; впрочем, артилерию провезти можно; в реке великолепная вода; корма для верблюдов довольно, но травы мало.

Шестая станция Хаджи Ибрагими (Haji-Ibrahimi) — 14 миль. Переезд в брод реки Кашруда весною и осенью невозможен, вследствие чрезмерно быстрого течения ее; летом, во время сильных жаров, глубина ее не достигает 18-ти дюймов. По ту сторону реки дорога идет извилинами между горами, на протяжении трех миль; затем пересекает безводную степь и достигает Хаджи-Ибрагими. Феррье утверждает, что между Кашрудом и [32] Хаджи-Ибрагими нельзя найти ни капли воды; за то на последней станции вдоволь и воды, и всякого продовольствия.

Седьмая станция Сиахоб (Siahob), по Феррье, Шиагуз (Skiaguz) — 10 миль. Отсюда идет другой прямой тракт в Герат, минуя Фаррах и Сабзуар (Sabzwar), чрез Гиранэ (Giraneh). Под Сиахобом удобная лагерная стоянка, потому что тут достаточно воды и всякого продовольствия.

Восьмая станция Хармалик (Kharmalik) — 22 мили. В начале и в конце этого пути попадаются долины, поля и болота, а в середине тянется скалистый кряж гор, с крутыми обрывами по бокам. Хармалик лежит в небольшой котловине, богатой травой; кой-где попадаются финиковые пальмы, рогатый скот; вдали виднеются несколько убогих хижин и башня, обнесенная стеной. В этой местности можно добыть и воду, и продовольствие.

От Хармалика до Фарраха — 20 миль. Дорога идет по бесплодной, безвредной и каменистой пустыне; множество развалин по обеим сторонам дороги свидетельствуют, что местность эта была хорошо населена. По словам капитана Мэрча, Фаррах издали имел вид сильно укрепленного пункта; но, по мере приближения, его стены, бастионы и рвы оказывались жалкими развалинами. Площадь древнего города равняется одной третьей части площади Герата; но теперь на этом месте разбросано до двадцати полуразрушенных хижин; афганский погром 1852 г. тяжело отозвался на этом несчастном городе.

Выше сказано, что между Сиахобом и Гератом есть прямая дорога чрез Гиранэ, которая минует Фаррах и Сабзуар. Маллесон советует обратить внимание на эту дорогу; во-первых, она короче; во-вторых, отряд войск, расположенный в Гиранэ, может наблюдать за местностью по направлению к Фарраху и Сабзуару, расстояние между которыми около 80 миль. Путь лежит по долинам и горам, населенным кочующими племенами; деревень нет. Капитан Мэрч употребил три дня на проезд по этой дороге чрез Куш (Khusch), Киламушу (Kilamusha) и Дарвазай (Darwazai). Здесь везде есть вода, потому что после первых 25 миль от Фарраха приходится следовать, с легкими уклонениями, вдоль долины реки Руди-Адрашкан (Rudi-Adrashkan). Река эта обильна водою, и, по словам Феррье, каждый военачальник, выступая в летнюю пору из Герата, должен непременно следовать вдоль ее берегов, потому что, в таком случае, ни люди, ни лошади его армии не будут страдать от недостатка воды. [33]

Сабзуар отстоит от Герата в 80-ти милях; он лежит на окраине обширной, овальной долины, имеющей в окружности от 10 до 12 миль; форт его представляет живописный, но не грозный вид; окрестности прекрасно обработаны, на лугах пасутся многочисленные стада; воды и продовольствия достаточно. Дорога между Сабзуаром и Гератом ровная и гладкая; по ней может проехать какой угодно обоз. На этом пути следующие станции:

Первая Каш-Джебран (Kash-Jabran) — в 21 мили от Сабзуара; на полупути есть разрушенный резервуар; под Каш-Джебраном от прямого тракта в Кандагар идет боковой путь на Гиранэ.

Вторая Адрашкан (Adrashkan) — 11 миль. Одну милю приходится ехать вдоль берега реки того же имени.

Третья Шах-Бег, или Бад (Shah-Beg), — 23 мили. На пятой миле по переезде через реку Руди-Адрашкан попадается быстрая речка Руди-Газ (Rudi-Gaz), шириною от 15 до 20 ярдов, впадающая в Руди-Адрашкан несколько западнее деревни того же имени. В шести милях далее стоит полуразвалившийся караван-сарай Мир-Алла (Mir-Allah); он окружен обработанными полями; ручей свежей воды протекает у самых стен его. Еще в 6 1/2 милях далее, с левой стороны дороги, бьет родник ключевой воды; малорослого камыша для лошадей здесь очень много, но провианта для людей достать трудно. К Шах-Беге воды также достаточно.

Четвертая Мир-Дауд (Mir-Daud) — 12 миль. Дорога к ней идет пологим, ровным спуском; вся эта местность теперь не заселена и не обработана; только стаи серых и красных куропаток нашли себе здесь приют. Под самым Мир-Даудом находится развалившийся резервуар, который пришел в такое состояние под афганским игом.

От Мир-Дауда до Герата 18 миль. Город этот ясно виден с последней станции; на протяжении 10 миль дорога идет садом (Rozeh-Bagh, королевский сад), где красуются столетние шотландские сосны; в четырех милях далее течет река Херируд; ширина ее на этом месте достигает 150 ярдов; русло ее изрыто, так как вода от нее отведена в 15 каналов, очень глубоких, шириною в 12 фут. каждый, и замкнутых между двух земляных насыпей. На юг от реки лежат тучные пажити, где, в прежние времена, было много деревень и садов; развалины [34] домов, водопроводов и других памятников промышленности свидетельствуют о том, чем был Герат в свои цветущие дни.

Малдесон переходит затем к исследованию дорог и местностей между Мешхедом и Гератом, руководствуясь путевыми записками Мэрча и Мэк-Грегора, посещавших несколько раз этот край в 1872 и 1875 гг. Хотя оба эти туриста избрали и разные пути, но Малдесон сообщает сведения о том и о другом пути. Расстояние, которое проехал Мэрч, равняется 224-м милям.

Первая станция, куда прибыл Мэрч, была Сэнгбест (Sangbast), в 24-х милях от Мешхеда. Он говорит, что это старая; деревня, с караван-сараем, обнесенным стеною; прежде тут находилась колония афган, но теперь все здания развалились. Мэк-Грегор, напротив, с увлечением упоминает о Сэнгбесте; оно и немудрено: это была первая деревня, которая попалась ему после выезда из Персии. Воды здесь вдоволь.

Вторая станция деревня Фэримун (Farimun) — 22 мили. Чрез всю эту местность, пишет Мэк-Грегор, проходит гряда низких холмов, замыкающих долину Джэм (Jam) на западе и служащих звеном соединения кряжа Джэм с хребтом Ко-Гахер (Koh Gaghar) на севере. Дорога эта очень опасна вследствие частых нападений туркмен.

За этим пунктом пути обоих туристов разделяются; Мэрч взял северное направление, чрез Абдулабад (Abdulabad), а Мэк-Грегор — более южное, чрез Шер-и-но (Shahr-i-nao). Маллесон следует сначала за Мэрчем.

Третьей станцией его было Бэрду (Bardu), ничтожное местечко, милях в пяти от Абдулабада и в 20-ти от Фэримуна; дорога дурная, каменистая, по обеим сторонам ее невысокие холмы; местность представляет много удобств туркменам для засад. Па 8-й миле от Фэримуна находится деревня Кэландерабад (Kallandarabad), незадолго перед тем разоренная афганами.

Четвертая станция Махмудабад (Mahmudabad) — 26 миль. Почва в этой местности, по словам Мэрча, чрезвычайно плодородна; он видел кругом обработанные поля и луга с клевером.

Пятая станция Турбат-и-Джэми (Turbat-i-Jami) — 18 миль. Местность здесь становится более открытой; большинство населения состоит из афган; персы попадаются реже.

Шестая станция Кэриз (Kahriz) — 32 мили. Эта маленькая, укрепленная деревня лежит у самой границы Персии; местность плоская, [35] пустынная; на протяжении 30-ти слишком миль не попадается ни жилищ, ни деревьев.

Дойдя, по указанию Мерча, до этого пункта, Маллесон возвращается к Мэк-Грегору, в Фэримун.

Третий станцией Мэк-Грегора была Химматабад (Himmatabad) — около 28 миль. Воды много, почва хорошая, климат мягкий.

Четвертая станция Шэр-и-но (Shar-i-nao) - 12 миль. Дорога идет частью обработанными полями, частью — роскошными пастбищами; попадаются беспрестанно сады; свежей воды изобилие.

Пятая станция Машэдди и Рэза (Mashaddi, Reza), две деревни, отстоящие одна от другой на одну милю и разделенные обработанными полями. Расстояние от Шэр-и-но до них около 22-х миль; но в точности это неизвестно. Кряж гор, отросток хребта Кауф, отделяет систему водопроводов Кэриза от таковой же Мозинабада.

Шестая станция Кэриз — 24 мили. Мэк-Грегор описывает эту деревню несколько иначе, чем Мэрч; он говорит, что около сотни домов, ее составляющих, окружены стеной; посредине хорошо укрепленный форт.

В Кэризе сходятся пути обоих туристов.

Следующая затем станция Козан (Kohsan) — пограничный форт провинции Герата; расстояние 28 миль. По мнению Мэк-Грегора, этот разрушенный форт легко возобновить; он окружен роскошными садами и виноградниками; свежая вода в изобилии; под Козаном множество ветреных мельниц. Чтобы достигнуть этого места, надо перебраться через Херируд, в двух милях от самого форта; отсюда начинается благодатная долина Герата.

Из Козана Мэрч отправился в Герат следующим путем:

Первая станция Зэбаш (Sabach) — 12 миль. Это маленькое, грязное, неудобное для житья укрепление.

Вторая станция Шэкуан (Shakhwan) — 32 мили. Дорога идет по возвышенной долине, лежащей между двумя грядами отдаленных гор; грунт земли твердый, покрытый гравием.

Третья станция форт Розэнак (Rozanak), окруженный множеством ветреных мельниц. По пути отсюда до Герата попадаются: разрушенный караван-сарай, крытый, полуразвалившийся резервуар, который наполняется водою из реки Шэкуан и снабжает ею целую сеть каналов, и, наконец, три деревни с фортами. —

Расстояние между Розэнаком и Гератом, по прямому пути, 24 мили; но Мэрч, чтобы избегнуть низменных, влажных мест близ реки, сделал объезд в восемь миль, захватив ту часть [36] долины Герата, где почва песчано-глинистая и плодородная, благодаря отличному орошению.

Мэк-Грегор из Козана отправился в Гориэн (Ghorian), отсюда, чрез Зандеган (Zandehgan), в Деи-Минор (Dehi-Minor), затем в Кэрган (Kargan) и, наконец, в Герат.

(Окончание будет).

Текст воспроизведен по изданию: Герат: житница и сад Центральной Азии // Военный сборник, № 3. 1881