О ВНУТРЕННЕЙ ИЛИ БУКЕЕВСКОЙ КИРГИЗ-КАЙСАЦКОЙ ОРДЕ.

«Внутренняя» или «Букеевская» Орда составилась из части народа, отделившегося от меньшей Киргиз-кайсацкой Орды (Разделенной в 1824 году на Западную и Среднюю часть; составлявшие ее и кочующие против Оренбургской линии, Средней Орды Киргизы, разделены на Восточную часть, названы Зауральскими или Оренбургскими. Хан Орды, Ширгази Айчуваков, вызван в Оренбург и назначен первоприсутствующим Пограничной Коммиссии, а управление каждою частию отдельно поручено старшим султанам-правителям.), расстроившейся от вторжений враждующих соседних народов и взаимных грабежей, известных под именем «Баранты» кочевье ее находится в степах, лежащих между Волгою и Уралом, при впадении этих рек в Каспийское море. На эти-то степи, оставшиеся после побега (в 1771 году) Калмыков в пределы китайской [229] империи без обитателей, Букеевцы перешли по дозволению правительства, в 1801 году в числе 10,000 кибиток, из-за Урала с главным родоправителем своим султаном Букеем (возведенным в 1812 году в достоинство хана), по имени которого и носит название Букеевская Орда. Внутреннею же она именуется от того, что находится внутри российских пределов, неприкосновенна к прочим киргиз-кайсацким ордам и народам, независимым от России; она окружена со всех сторон русскими подданными и именно: с востока: Башкирцами, уральскими казаками и поселянами, принадлежащими частию к саратовской и оренбургской губернии; с юга: владениями казаков уральского войска; с запада населенными владельческими дачами, лежащими по прибрежью Каспийского мора и кочующими но левую сторону Волги Калмыками и Кондуровскими Татарами; с севера, землею казенных крестьян и Башкирцев, поселенных в саратовской губернии. Букеевские степи простираются в длину с востока, от деревни Александрова-Гая, на запад до Телепневой ватаги на 350, а в ширину с севера, от пограничной с Калмыками горы Чипчачи, на юг до Глиняного Форпоста, на 200 верст, всего же заключают в себе более 70,000 квадратных верст. Грунт земли и этих степях песчаноглинистый, местоположение ровное; но на северозападной оконечности, кроме Чипчачи, горы Малая Богда, Якши-тау, Яман-биш-шау, Арназар и Арджи-кас, близ которых лежат на большое пространство соленые топи или грязи (хаки). В недрах горы Чипчачи заключается горная соль. Хаки зимою не замерзают и во время сильных мятелей губят загоняемый в [230] них скот. В степях Внутренней орды протекают только две реки: Большая и Малая Узени, выходящие из отрога Уральских гор, называемого Общим Сыртом, впадающие в Камыш-Самарские озера, поросшие по берегам камышом, который служит скоту защитою от мятелей (буранов), и отоплением для обитателей. Во многих местах по степи вырыты копи или колодцы. Строевого лесу нет вовсе, только в никоторых местах растет кустарник, состоящий из тавалги, чилижника и жимолости. Стебли растений, Киргизы, тотчас по обнажении земли от снегу, выжигают. Вид горящих на необозримое пространство степей ночью пленителен. После этого, он скоро покрываются зеленью, но при наступлении лета, от сильных жаров и засухи, земля трескается, растения почти все выгарают, и для скота остается самый скудный корм. Посреди степей, с северовостока на юг, находится одна только плодоносная, бугристая полоса, называемая Нарын-пески, длиною на 150, а шириною на 50 верст, которая делится на 12-ть урочищ: Джускус, Канды-Алачь, Мечет-кум, Казил-чилы, Джангельды, Дюса, Телыбай, Тереклы, Айгыр-Кум, Бирча-Кум, Яман-Кум и Эрке-Кум. На ней произрастает превосходный корм для скота и даже дикие деревья тут и джита. Разрывши землю глубиною в аршин, находят чистую холодную и здоровую воду, которая однако ж на воздухе через насколько дней делается горькою. Эта полоса вознаграждает обитателей за бесплодие остальной части степи. Из диких животных водятся в этой орде волки, лисицы (карагайки), корсаки, сурки, зайцы и суслики; в камышах: кабаны и, изредка, барсы. Из птиц — [231] хищных: орлы, беркуты, ястреба, коршуны; степных: драхвы, стрепеты, журавли, перепелы и, изредка, фазаны; водяных: лебеди, колпицы, гуси красные и серые и разных пород утки и кулики. Из пресмыкающих, в большом количеств, змеи, ящерицы, скорпионы, тарантулы (Тарантул киргизские бараны вырывают на нор и едят без вреда; замечено, что они даже тучнеют от того. Тарантулы не только боятся живых баранов, но и их шерсти и не смеют подползать к разостланным на земле шерстяным кошмам.) и прочая. Замечательных насекомых очень много.

Киргизы, составляющие Внутреннюю орду так же как и зауральские, исповедуют магометанскую религию, говорят особенным наречием татарского языка, произнося многие слова в горло. Лица их смугло-желтые и скулистые, глаза большею частию черные, плоские, носы широкие, ноги кривые, походка медленная, развалистая, от непривычки к пешеходству, и от неудобства обуви особенного покроя из юфты на высоких внутренних каблуках; волосы на бороде и усах чаще темно-русые, редкие, а на голове жесткие, черные; последние они бреют и покрывают голову тюбетейкой; бороды клином; у губ волосы выдергивают щипчиками или подбривают. Платье: распашная бязинная (бумажного холста) рубашка, такие же, или кожаные, шаравары, армяк из верблюжей ткани, ерчак из выделанной юфти; бухарские и хивинские халаты, бумажные, а у людей зажиточных шелковые и алые суконные кафтаны, обложенные вокруг воротника и пол золотым или серебряным позументом; в зимнее время овчинные и волчьи тулупы, шерстью, большею [232] частию, вверх; грудь оставляют открытою, опоясываются ремнем, на котором набиты серебряные и медные бляхи; на нем висит кожаная сумка (калта), в которой огниво, рог (пасым) с нюхальным табаком, — трубок они не курят, — и другие мелкие пещи; на голову, сверх тюбетейки или фески, надевают вяленые из шерсти или меховые крытые сукном, конусообразные шапки (малахаи). Вооружение Киргизов состоит в сабле, пике, а иногда ружье с приделанными к концу ствола рожками, а изредка из лука и стрел. Жен имеют от двух до трех и более. Женщины наружностью не отличаются от мужчин, скулисты, с природным румянцем, который щеголихи ярко увеличивают румянами; брови сурмят, чернят зубы и во рту обыкновенно держат гвоздику и бадьян; глаза у них узкие, плоские, черные, носы широкие и ноги тоже кривые. Женщины (катым) заплетают волосы в две косы, которые висят по плечам, а девицы (кыз) носят от 10-ти до 20 кос; женщины замужние носят головной убор особой формы, конусообразный, вышиною в пол-аршина, называемый калябаш. Убор этот накрывается белым полотном или холстом, концы которого висят сзади; спереди на лбу вышивается он шелком, или унизывается корольками, маренном, змеевиками и бусами. Вообще женщины, так же как и мужчины, с ребячества ездят верхом и исправляют все домашние работы, даже такие, которые более свойственны мужчинам. Сватовство девиц происходит со стороны родителей, по взаимном соглашении о калыме (плате за невесту), даже с младенческих лет; и когда калым внесен сполна, [233] невеста из кибитки аула родителей берется к жениху и почитается женщиною, причем бывает пиршество джиин. Из болезней ужасна для Киргиз (ченчик), натуральная оспа, которая по большей части бывает между совершеннолетними. Киргизы страшатся ее как чумы, оставляют одержимого оспою одного в кибитке, пищу и платье подают ему на длинных шестах и все тотчас переходят на другое место. Умерших обвертывают в холст и кладут на холмах в могилу без гроба, накрывая сверху хворостом, а потом землею. Погребение сопровождается тризною, состоящею в угощении родных и знакомых. Вдовы почти целый год ежедневно пред зарею громко воют по умершем.

Киргиз-кайсаки зимою и летом живут в легких круглых палатках (кибитках), которые делают из деревянных решеток, утвержденных в земле и накрываемых войлоками или кошмами; внутренность их имеет в диаметре от 3-х до 4-х, но не более 6-ти сажен, а в вышину до 3-х. По сторонам стоят раскрашенные сундуки, а на стенах развешены оружие и конская сбруя; пол или земля устлана кошмами, а у богатых коврами, на которых Киргизы сидят поджав под себя ноги; посередине кибитки, в вырытом в земле углублении, раскладывается огонь для варения пищи, обогрения и освещения в ночное время; круглое отверзтие вверху кибитки служит для выхода дыму, а днем вместо двери и окна; в холодное время это отверзтие закрывается кошмою. Наружным видом кибитка походит на стог сена. При перекочевке она скоро разбирается и по частям перевозится на верблюдах с места на место. В каждой [234] кибитки живет по одному семейству, но байгушей, то есть, бедных (их в Букеевской орде мало) по два и по три семейства. У родоначальников и зажиточных людей одно семейство имеет по нескольку кибиток для хозяина, жен с детьми (теленгутов) рабов, и на зимнее время для молодого и слабого скота. Для различия от прочих, кибитки хана, султанов и родоначальников покрываются белыми кошмами. Стан от 10 до 100 и более кибиток с семействами, происходящими от одного поколения и кочующими всегда вместе, называется улусом или аулом и заведывается большею частию аксакалом, то есть, «белобородым» стариком преклонных лет.

Перемену зимнего кочевья на летнее, Киргиз-кайсаки производят с особенным ликованием и никоторыми обрядами. Лишь только из-под малого снега, на назначенных под весеннее кочевье местах, покажется земля с пробивающимися ростками зелени, Аксакал назначает к перекочевке день, в которой все в ауле молодые люди наряжаются в лучшее платье, садятся на хороших лошадей, выбирают прекраснейшую в ауле девушку или молодую женщину, которая недавно замужем и вручают ей, вместо знамени, привязанный к шесту платок, с которым она следует впереди к избранному под кочевку месту, в сопровождении толпы молодых людей обоего пола, при песнях и разных играх; за этой процессией тянутся навьюченные верблюды с кибитками и пожитками, и гонятся стада скота. На месте расположения кочевки, пожилые люди угощают друг друга, впервые после зимнего заключения, животворным пойлом [235] «кумызом» и любимою их яствою «бишбармаком», (мелкоискрошенным вареным и облитым топленым салом мясом), а молодые люди продолжают веселиться во весь день, выказывая свое искусство и удальство в наездничестве, борьбе, беге и прочая. Дети приходят к каждой кибитки и хозяев ее на распев поздравляют с наступлением лета; за это дают им «Крут» (род сыра) и других лакомств

Букеевская орда состоит преимущественно из поколения Байулы, которое дробится на роды: Ногай, Байбакты, Берш, Черкес, Тани, Алач, Адай, Кизилькурт, Тазлар, Маскар и прочая. Каждому роду с начала водворения их в эти, так называемые «Астраханские», степи распределены места для зимнего и летнего кочевьев. Киргизы твердо знают, в какое время и в каком месте какое отделение рода располагается кочевьем, и редко ошибаются при отыскивании без дороги по степям. Внутренним Киргиз-Кайсакам не производилось переписи, но по собранным в 1830 (после своевольного некоторых из них перехода в 1828 и 1829 году за Урал) (Из числа самовольно перешедших за Урал Киргиз, большая часть в последствии времени, с дозволения начальства, перепущено по-прежнему на кочевье в Букееву орду.) сведениям их состояло:

Если положить средним числом на каждую кибитку по 10 мужеска и женска пола душ, то всего выйдет 102,350 душ (В статье Астраханская губ. т. 3 Энц. Лекс. стр. 360, если не ошибочно показано у Киргиз букеевских кибиток 2000, то число душ обоего пола 141,554 до невероятности увеличено. Кто поверит, чтоб 70 душ могли жить в одной кибитке? там же сказано, что Букей «по доброй воле вошел в подданство России». До перехода своего в заволжские или Астраханские степи, на которых по изустному преданию Киргизы имели кочевые свои станы чтимые ими Аксак Темир Тимерлан и Чингиз-хан, разве его не почитался подданным ее? Тогда он был председателем ханского совета Меньшей орды. Не говоря о том, что Букей внук вступившего в вечное подданство с ордою Абулхаир-хана и сын умершего в Уфе 1790 года Нурали-хана.). Податей они никаких не платят, повинностей не несут, но полезны многочисленным своим скотоводством, с которого [237] некоторые рода добровольно дают хану дань (зекат), кроме лошадей, с пяти верблюдов одного барана, с 30 до 40 коров годовалого теленка, с баранов одного с 40 до 120.

Родами управляют по избранию хана султаны, бии, тарханы, ходжи и старшины, на что получают от Оренбургской пограничной коммисии указы и именные печати, состоящие в серебряном перстне, который они прикладывают к бумагам вместо подписи. Султанские печати имеют отличие от прочих остроконечием вверх, а простые Киргизы употребляют тамги, свои родовые знаки. Тамги и ураны, прозвища родов, по их словам, назначены каждому роду и поколению еще самим Чингиз-ханом.

По смерти Букей-хана, последовавшей в 1815 году, Внутреннею ордою заведывал брат его, султан Шигяй Нуралиев, который, в 1822 году, по достижении старшим сыном Букея, Джангером, совершеннолетия и возведения его в ханское достоинство, (церемониал возведения происходил в городе Уральске), сдал ему власть над ордою.

Джангер-хан в зимнее время живет в деревянном доме (так называемом ханская ставка), выстроенном при урочище Джускус, где бывает и ярмарка, а летом выходит на кочевье к подвластным ему Киргиз-Кайсакам. При хане находится определенный от министерства иностранных дел чиновник, в виде пристава, штаб-лекарь, письмоводитель с канцеляриею и казачий офицер, для почетного караула, с отрядом казаков.

Дела о Букеевских, так же как и о Зауральских, Кириз-Кайзаках производятся в оренбургской Пограничной коммисии; приговоры ее [238] утверждаются оренбургским военным губернатором под заведыванием министерства иностранных дел.

Нынешний хан Джангер, воспитанный в доме астраханского гражданского губернатора Андреевского, человек образованный, говорит и пишет, кроме татарского, хорошо по-русски и знает несколько по-немецки; от роду ему около 40 лет; одевается по своему, в атласные и бархатные, белого, зеленого и оранжевого цвету кафтанчики, и такие же синего и черного цвету, обложенные иногда золотым и серебряным позументом, шаравары; шапку носит киргизского покроя, валяную из козьего пуху, покрытую малиновым бархатом и вышитую золотом; подпоясывает золотую саблю, пожалованную ему при возведении в ханское достоинство; вместо плаща носит киргизского покроя кафтан, а в зимнее время, жалованные ему, соболью шубу, крытую темнозеленым бархатом, и шапку черно-бурых лисиц с белым атласным верхом. Волосы на голове, по обычаю Киргизов, бреет и накрывает тюбетейкою; борода у него темно-русая, лицо белое, несколько рябоватое; росту он среднего, и вообще приятной наружности. У хана Джангера две жены, (казым) Киргизка, и Фатима, дочь умершего оренбургского муфтия Мухаметьжана Гусеинова; третья, Айсулу, Киргизка же, умерла. Фатима женщина образованная, хорошего обращения, знает все приличия общежития, говорит и пишет, кроме татарского, на руском и немецком языках; когда бывает в городах, то посещает благородные собрания и участвует в танцах; одевается в европейское платье, однако в ставке носит татарское, а в кочевье с ханом — киргизское. Она с [239] супругом своим, в 1826 году, находилась в Москве при торжестве коронования Их Императорских Величеств и от высочайших щедрот удостоена драгоценными подарками. В 1829 году вновь прислан ей от Государыни-Императрицы дорогой головной убор, золотой, филограмовой с топазами, состоящий из склаважа, гребенки и серег. Детей у Джангер хана осемь сынов и две дочери. Старший сын, Искендер Как-ак-сыик, «Белая кость», то есть, рожденный от жены, султанской дочери, и по обычаю Киргиз, долженствующий быть преемником ханского достоинства, находится при отце. Второй, Зилкарней, которого предполагает хан определить в военную службу, воспитывается в оренбургском военном Неплюевском училище.

Родословная Джангер-хана происходит по прямой линии от первовступившего в российское подданство Меньшой орды Абулхаир-хана, а от него, как и всех настоящих киргиз-кайсацких султанов, восходит до Чингиз-хана. Джангер-хан имеет орден Св. Анны 1-й степени, украшенный Императорскою короною, — такою Монаршею милостию ни один из киргизских ханов до него удостоен не был. Он пользуется титулом высокостепенства, тогда как султанам, происходящим от ханского колена, присвояется титул степенства. Оки, бии, тарханы и ходжи пользуются правами потомственного дворянства, а старшины, возводимые в это звание по избранию хана с разрешения военного губернатора, пограничною коммисиею, суть личные дворяне. Ходжи, потомки Магомета, считают себя родом выше султанов, но народное мнение с этим не согласно. [240]

Главное богатство Букеевских Кайсак, состоит в скотоводстве, именно в верблюдах, которых они, в 1820 и 1824 годах, приводили даже в Оренбург, для продажи по случаю отправления под военным прикрытием в Бухару Императорской миссии и российско-купеческого каравана, и несколько раз, по распоряжению Джангер-хана содействовали скорым снабжением верблюдами экспедиций, выступавших, по назначению правительства, с оренбургской линии в киргизские за-Уральские степи. В 1828 и 1829 году, сбыто ими продажею и доставлено по назначению 1000 вьючных верблюдов, потребовавшихся для провоза тяжестей чрез Балканы действовавшей против Турков армии. Их лошади, породы хотя мелкой и некрасивой, но быстры и крепки; для улучшения этой породы приняты меры, и в 1829 году Государь Император пожаловал хану Джангеру более 20 жеребцов с казенных заводов; от приплода их уже представлено от хана несколько лошадей. Киргизский рогатый скот, и особенно бараны, отличающиеся курдюками, и давая большое количество сала, составляют тоже богатство Букеевцев; шерсть этих баранов по большей части коричневая, жесткая; она употребляется Киргизами только для кошем, но сверх ее бараны весною выпускают белый пух (зиб га), и ныне делаются на фабриках опыты для употребления его на изделие хороших сукон.

К содержанию Киргиз-кайсакам обширного скотоводства представляют особенное удобство степи, на которых в изобилии произрастает трава, называемая «ковыль». Эта трава в летнее время, по своей жесткости и сухости, мало употребляется скотом в пищу, зимою же доставляет для него весьма [241] полезный и питательный корм, особенно потому, что от морозов и снегу делается мягче и, употребляемая вместе с снегом, утоляет голод и жажду, и отвращая тем скот от излишнего питья, делает его способным к перенесению жестоких морозов. У Киргизов вообще мелкий и крупный скот довольствуется в продолжение всей зимы подножным кормом, что называется «тебеневкой»; они распоряжаются таким образом, что на известные места, где находится подножный корм, пускают сначала табуны лошадей, которые, разбивая снег передними ногами, едят одни верхушки растения, затем, на тех же местах, ходит крупный рогатый скот, довольствующийся срединою растения, а наконец, там же пасутся стада баранов, которые съедают остатки. Не заметно, чтобы от подобного продовольствия скот был изнурен, а напротив, известно, что киргизские бараны, в руках у Русских, несмотря на изобильное продовольствие во время зимы, изнуряются и даже совершенно перерождаются и не распложаются в таком огромном количестве как у Кайсаков. Тучность киргизских баранов приводит в удивление, потому что иногда из одного барана вынимают сала до 4-х пуд и один курдюк (хвост) даст его до 2-х пуд. Баранов Киргизы разделяют на сорты по возрасту и достоинству, по особым названиям, и оценивают ими вещи как деньгами.

Букеевские Киргизы имеют те преимущества перед за-уральскими, что избавлены от «баранты», получили, посредством Русских, познания во многих ремеслах, необходимых при образе их жизни, и распространили свою торговлю, по случаю учрежденных в [242] их кочевьях ярмарок, так, что никоторые из них даже записались в русское купечество. Кроме того, хан Джангер, построив дом, положил основание оседлой жизни; его примеру следуют многие старшины и родоначальники, и отправляют детей своих в Оренбург, в Неплюевское высшее училище.

Текст воспроизведен по изданию: О внутренней или Букеевской киргиз-кайсацкой орде // Сын отечества, Том 5. 1840