ГАЛКИН М. Н.

КРАТКАЯ ЗАПИСКА

ОБ ИСТОРИЧЕСКИХ ПРАВАХ РОССИИ НА КОКАНСКИЕ ГОРОДА ТУРКЕСТАН И ТАШКЕНТ

(Настоящая записка была составлена автором в 1857-58 году в бытность его на службе в Оренбургском крае, в звании дипломатического чиновника, при покойном генерал-губернаторе Катенине.)

Киргиз-Кайсаки еще в начале XVII столетия владели берегами Сыр-Дарьи, от впадения ее в Аральское море вверх до самого Туркестана и далее. Когда именно и кем взят был Туркестан, сделавшийся столицей киргизских ханов, неизвестно. Есть только несколько достоверных свидетельств о том, что около 1630 года им владел киргизский хан Ишим. Одно из этих свидетельств находится у Абульгазы, в его Родословной истории о Татарах. Принужденный, вследствие гонений брата своего, оставить отечество, — нынешнее Хивинское ханство, — Абульгаза бежал в то время в Туркестан и нашел там, как говорит, хана Ишима, который, продержав его у себя три месяца, отвез затем в Ташкент и отдал под покровительство тамошнего хана Турсула. Спустя два года, владельцы эти поссорились: Ишим убил Турсула и взял Ташкент (Абульгазы Родословная история о Татарах, часть IX, гл. 2.). Поступив таким образом под власть Киргизов, город этот оставался в их руках в течение целого почти [731] столетия. Но лишь в 1723 году Зюнгары, предводительствуемые Голдан-Цыренем, пользуясь преимуществом силы, напали на Киргизов и, после нескольких сильных стычек, овладели не только Ташкентом, но и Туркестаном, изгнав из него первого присягнувшего России хана Малой Орды, Абул-Хаира (Левшина: Описание киргиз-кайсацких орд и степей, часть II, стр. 57-58.). Не долго, однако, продолжалось торжество Зюнгаров. На общем народном собрании Киргизы положили, во что бы то ни стало, вытеснить пришельцев из старинных наследственных киргизских земель, и вооружившись, смело двинулись против Зюнгаров; под предводительством Абул-Хаира, одно сражение следовало за другим, и наконец Киргизы превозмогли и заняли прежние свои земли. Но они не умели воспользоваться последствиями победы; единодушие оставило их, и они попрежнему, разъединились. Одна только Большая Орда осталась на отбитых местах, раскинувшись кочевьями своими между Ташкентом и Туркестаном и вниз от него по Сыру, на кочевьях принадлежавших исстари Киргизам Малой Орды. Что касается до этой последней, то она направилась к Эмбе, перешла на правый ее берег и достигла даже Урала, в то время как Средняя подвинулась на север. Эти обстоятельства значительно ослабили семью Киргизов, и Большой Орде пришлось одной стать вновь лицом к лицу с злейшим врагом своим, Зюнгарами.

Между тем совершилось важное событие; Малая и Средняя Орды добровольно присягнули на подданство России. Еще в 1726 году киргизский посланец, Кайбакар, приезжал от имени нескольких старшин просить покровительства для Малой Орды, а в 1730 году прибыли в Уфу к местному воеводе несколько посланцев от Абул-Хаира с письменным предложением вечного подданства. Предложение это видимо обрадовало наше правительство, и императорская грамота на принятие Малой Орды в подданство была немедленно вручена посланцам. С ними был отправлен, для приведения новых подданных к присяге, чиновник коллегии иностранных дел, Тевкелев. С прибытием его в Орду встретились [732] различные препятствия к безостановочному исполнению поручения, и лишь в 1732 году присягнули России как Абуд-Хаир-хан с своим народом, так и хан Средней Орды, Шемяка (Описание киргиз-кайсацких орд и степей, часть II, стр. 103-105.). Вслед затем присягнули Каракалпаки, располагавшиеся вблизи киргизских кочевьев но Сыру. После того Тевкелев отправился обратно в Россию и в январе 1733 года прибыл в Уфу. С ним следовало новое посольство от Абул-Хаира, под начальством сына его Эрали-султана. При посольстве находились еще двое старейшин Большой Орды с предложением верноподданства. Ходатайство об этом было повторено потом в 1738 году самим ханом этой Орды, Юлбарсом, на что и последовало высочайшее соизволение. Таким образом, без малейшего насилия, владычество России раздвинулось далеко на восток и юг. В числе киргизских земель в состав империи вошли и оба берега Сыр-Дарьи, как законное наследие Малой Орды, с постоянным местопребыванием ханов, Туркестаном, с землями принадлежащими к нему и городом Ташкентом, что все образует так называемую ныне Ташкентскую область. Киргизы, нераздельно владевшие этими местами, впервые передали их в распоряжение и под защиту России, от которой рассчитывали иметь ограждение и помощь. Именно эта уверенность и побудила Киргизов присягнуть добровольно. Известно, что случилось это вследствие настояний и увещаний Абул-Хаир-хана, личные виды которого клонились к распространению власти далеко за пределы наследственных кочевьев Малой Орды, далеко на юг от столицы его, Туркестана. Достигнуть своей цели он думал чрез покровительство России, и этим только объясняется, почему после победоносного возвращения Туркестана от Зюнгаров, он не остался в нем, а поспешил к русским границам. Различные обстоятельства воспрепятствовали Абул-Хаиру не только исполнить свои честолюбивые замыслы, но и возвратиться в прежнюю свою столицу. Не удалось это в последствии, в сороковых уже годах прошлого столетия, и сыну его, Нурали-хану, видевшему в приобретении Туркестана единственное средство к упрочению власти над Киргизами Малой [733] Орды (Вельяминова-Зернова: Исторические известия о Киргиз-Кайсаках и сношениях России с Среднею Азией со времени кончины Абул-Хапр-хана. (1715-1765 г.), т. I, стр. 25.). Между тем Зюнгары не оставляли враждебных предприятий и напали на оставшихся кочевать по Сыру Киргизов Большой Орды. Начавшаяся борьба, в которой приняли участие и некоторые роды Средней Орды, продолжалась непрестанно во все почти последовавшие годы минувшего столетия. Не раз власть над Туркестаном и Ташкентом переходила попеременно то к тем, то к другим из воевавших. Киргизы, однако, и при неудаче не унывали. Теряя эти города, они умели держаться в окрестностях их, и почти до начала нынешнего столетия не упускали из своей власти городки лежащие между ними (Левшина: Описание Киргиз-Кайсац. орд и степей. Ч. II, стр. 80-81.). Положение Туркестана и Ташкента было в этом случае самое плачевное (Хавыкова: «Примечания к статье — Поездка Поспелова и Бурнашева в Ташкент в 1800 г». (Вестник Имп. Русск. Геогр. Общ. 1851 г., ч. I кн. I, стр. 54.)): Киргизы держали их в постоянной осаде. Такой ход дел на Сыре продолжался пока не начал усиливаться в Ташкенте, под исход прошедшего столетия, некто Юнус-Ходжа. Мерами хитрости, а еще более решимостью, он успел поработить большинство местных Киргизов и овладел даже Туркестаном («Поездка Поспелова и Бурнашева в Ташкент». (Вестник Русск. Геогр. Общ. Ч. I, кв. I, стр. 22.)): но не долго, повидимому, правил в этом городе: после занятия Ташкента Коканом, его имя не встречается более в летописях. В первой четверти настоящего столетия в Туркестане находим еще самостоятельное управление и киргизского хана, Тогая. Он заключает собою ряд ордынских ханов, правивших в тех местах. Кокан, распространяя владычество свое на счет Киргизов и взяв Ташкент, весьма естественно устремил свои помыслы к северу, на Туркестан, доставлявший ему естественную границу с северной стороны (Там же, стр. 191.), прислоняя его к широкой полосе степи бесплодной и затруднительной для переходов. «Последний потомок киргизских ханов, завоевавших эту страну и владевших некогда даже самым Ташкентом (читаем мы в Обозрении Коканского [734] ханства в нынешнем его состоянии), Тогай-хан, несмотря на мужественное сопротивление, был принужден спасаться бегством, и после многих приключений нашел убежище у Мир-Хайдара, владельца Бухары. Он был застрелен из ружья во время смятения, сопровождавшего восшествие на престол нынешнего хана (Эмира)» (Записки Русск. Геогр. Общ. 1849 г., кн. III, стр. 194.).

Овладев Туркестаном, Коканцы пошли далее. Одно укрепление за другим возникало по течению Сыра, и наконец, коканское правительство стало здесь твердою ногой построив Ак-Мечеть, за которою, вниз по реке, следовали незначительные крепостцы, как бы передовые пункты Ак-Мечетского укрепления. Таким образом Кокан овладел всем средним течением Сыр-Дарьи. В то же время другое соседнее нам ханство, Хивинское, заняло низовья левого берега этой реки.

В начале подвластные нам Киргизы не видели себе большого отягощения от водворения Коканцев, ибо, хотя и незаконно, ак-мечетские беки взыскивались них только зякят, право взимания которого принадлежало, конечно, лишь русскому правительству; но в последнее десятилетие Коканцы перестали довольствоваться этою податью: они не только начали позволять себе различные, в отношении ордынцев, притеснения и усиленные поборы, но вторгаясь внутрь степи, осмеливались, даже под самыми укреплениями нашими, на Раиме и Иргизе, разорять в конец и убивать подвластных нам Киргизов, уводя в плен их жен и детей. Так, например, зимой 1849 года разграблено было на Казале до 1.000 кибиток Чушекеевского, Дюрткаринского, Кирейского и Чичкене-Чиклинского родов; затем, весной следующего 1850 года, сам комендант ак-мечетский, Якуп-Бек, разграбил Чушекеевцев в Кара-Кумахе и Дюрткаринцев на Айгерике, а весною 1852 года, опять на Айгерике, напал на Чушекеевцев и угнал было у них до 150.000 баранов. Подобные поступки не могли, наконец, не обратить на себя внимания нашего правительства. Приняты были меры противодействия: в наказание за грабеж 1849 года был взят и разрушен Кош-Курган; а в 1852 году комендант Аральского укрепления, преследуя с небольшим отрядом вдесятеро [735] многочисленнейших хищников, успел навести им значительный урон и отбил обратно большое число похищенного скота. Преследуя виновных орудием, пограничное начальство Оренбургского края сочло не излишним потребовать от коменданта ак-мечетского, упомянутого Якуп-Бека, а также и от правителя ташкентского объяснения в означенных поступках и удовлетворения ограбленных Киргизов, по их обычаям. Но тот и другой не только отказали в последнем, под предлогом что грабежи эти произведены самими Киргизами, а Коканцы участия в них не принимали, во и самые ответы свои изложили в выражениях надменных, непозволительных, и к явной лжи осмелились присоединить угрозы. Вследствие этого немедленно разорены были коканские укрепления Кумыш и Чим-Курганы, и наконец, когда и после этого Коканцы не дали требуемого удовлетворения Киргизам и продолжали свои неистовства, уговаривая даже некоторых киргизских султанов изменить России и откочевать в коканские пределы, была занята, летом 1853 года, Ак-Мечеть (ныне форт Перовский), и разрушена лежавшая выше ее крепостца Джулек.

Вслед затем было отправлено письмо к Куш-беку, управлявшему Ташкентскою областью, в котором, в числе главнейших причин, побудивших взять Ак-Мечеть, выставлялась и «обязанность русского правительства заступаться за подданных наших, сыр-дарьинских Киргизов» (Письмо к Куш-беку области Ташкентской. (Дело пограничн. отдел. канцелярии оренбургского и самарского генерал-губернатора о сведениях об областях Средней Азии за 1853 г.)). Вместе с тем начальник края удостоверял Куш-бека, «что далее Ак-Мечети русское правительство не намерено заводить крепостей своих вверх по Сыру; во за то и коканское правительство, если хочет мира с могущественною Россией, должно упразднить все существующие в настоящее время укрепления свои, от Ак-Мечети до Туркестана».

«В силу настоящего объявления, сказано было далее, обязаны вы уничтожить ближайшее ваше к Туркестану укрепление Яны-Курган, подобно тому как ближайшее к Ак-Мечети укрепление Джулек разрушено уже по приказанию моему. Если же разрушенное нами вздумаете [736] восстановлять вновь, или вместо помянутых устраивать на означенном пространстве другие укрепления, то этим самым заставите нас взять их оружием и остаться в тех местах навсегда, как сделано теперь с Ак-Мечетью. Порукою в верности слов моих может служить то что уже видели вы доселе относительно силы Русских. Потому советую обдумать сказанное мною внимательно, и предпочитая твердый мир с могучим и справедливым соседом упрямству и вражде, которые не могут вести ко благу, исполнить справедливые требования наши и затем жить в дружбе и добром согласии, в залог коего, с своей стороны, всех взятых мною в Ак-Мечети пленных я отпустил на свободу, хотя они и сопротивлялись Русским с оружием в руках. В случае если принятие означенных условий не зависит от вас, как лица подчиненного высшему в Кокане правительству, то прошу вас о содержании настоящего письма моего довести немедленно до сведения самого хана. Жду ответа скорого и положительного, чрез лицо, звание которого соответствовало бы важности такого поручения: тогда, можете быть уверены, посланный вами чиновник принят будет в Оренбурге с искреннею приязнию и приличным почетом».

При этом было повторено требование о вознаграждении подвластных нам Киргизов за похищенное у них коканскими шайками.

Ни одно из этих требований не было удовлетворено, и ожидаемого ответа получено не было. Напротив. Коканцы, с занятия Ак-Мечети, стали действовать против России еще враждебнее. Неудачное покушение зимой 1853 года возвратить Ак-Мечеть не охладило их. Высылая беспрестанно грабительские шайки, пограничные туркестанские беки имели в виду, кроме добычи, еще и то чтобы конечным разорением Киргизов заставить их перекочевать к Туркестану, под свою власть, что иногда и удавалось. В 1856 году они стали действовать еще в видах пресечения нашей торговли с Бухарой. Торговля наша с Среднею Азией производится, как известно, караванами и не может пока производиться иначе, потому что водяные сообщения с Хивой и Бухарой чрез Аму и с Коканом чрез Сыр-Дарью, при всех несомненных к [737] тому удобствах (См. статьи: Макшеева в V томе Записок Геогр. Общ. и Ивашенцева в Морск. Сборнике за 1854 г. № 2.), невозможны по политическому состоянию этих ханств. «Пока берега Аму, замечает г. Григорьев в своем разборе сочинения Небольсина — Очерки торговли России с Среднею Азией, будут находиться во власти таких невежественных и вероломных правительств, каковы бухарское и, еще более, хивинское, всякая попытка к подобному нововведению наверное останется безуспешною» (Двадцать пятое присуждение Демидовских наград, стр. 122.). То же заключение, если еще не в большей степени, может быть применено и к Кокану. Поэтому и при сосредоточении средне-азиятской торговли почти исключительно в руках бухарских торговцев, расчет Кокана оказывался довольно верным. Рассеявшись по восточной окраине песчаной пустыни Казыл-Кум. коканские шайки не давали пройдти по ней ни одному мелкому бухарскому и киргизскому караванам, направлявшимся в Бухару или обратно в форт Перовский.

Таково было положение дел лет восемь тому назад, когда была составлена эта записка. С тех пор возникли новые затруднения. Необходимость вызвала решительные действия, предпринятые в последнее время; но права нашего отечества на Туркестан и Ташкент, как видим, восходят еще к началу XVII столетия.

М. ГАЛКИН.

Текст воспроизведен по изданию: Краткая записка об исторических правах России на Коканские города Туркестан и Ташкент // Русский вестник, № 8. 1865

© текст - Галкин М. Н. 1865
© сетевая версия - Тhietmar. 2018
©
OCR - Иванов А. 2018
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Русский вестник. 1865