ЕВРЕИНОВ А.

ВНУТРЕННЯЯ ИЛИ БУКЕЕВСКАЯ КИРГИЗ-КАЗАЧЬЯ ОРДА

Я хочу сказать несколько слов о Внутренней или Букеевской киргиз-казачьей орде.

В настоящее время, когда правительство принимает меры к описанию вообще городов и областей обширного русского государства, предлагаемый труд мой, несмотря на слабость исполнения, уверен, найдет место среди других географических статистических описаний.

Случай привлек меня на частную службу по управлению Внутреннею Ордою в то время, когда выполнялось некоторое преобразование этого управления по смерти хана Джангера.

Два года жизни там, до 1848 года, постоянные сношения в это время с киргизами: оффициальные и частные, поездки по степи во всех направлениях и неоднократная жизнь в кочевьях киргизских познакомили меня достаточно с положением и образом жизни ордынцев. Оставить себе эти сведения я не смею по совести, тем более, что Внутренняя орда, несмотря на 48-летнее свое существование в кругу губерний Империи, составила только члену Русского Географического Общества г. Ханыкову предмет для основательного описания, который статьею «О состоянии Внутренней орды [50] в 1841 году» (Помещена во второй книге «Записок Русского Географического Общества» за 1847 год.) познакомил с нею науку и любителей таких предметов. Должно бы вспомнить еще статью о ней же доктора медицины г. Троицкого (Помещена в отделе Смесь № 6 журнала «Отечественные Записки» за 1848 год.); но она слишком односторонне и не удовлетворяет самого снисходительного любопытства. Между тем Букеевская орда носит на себе весьма много замечательных особенностей.

Переезд мой в нее был из Астрахани, где, прожив несколько лет, я ознакомился с образом жизни кочевых народов и частию с киргизами; но, несмотря на то, резкость и занимательность впечатлений не ослаблялись для меня с первого шага на степь до последнего дня жизни там. Заботы ли, падавшие на мою долю о благосостоянии ордынцев, и изучение их нравов и обычаев развили во мне любовь к Орде, или мне по душе сроднее патриархальная жизнь, или это чувство тожественно с привязанностью к ребенку, который лепечет еще детские, полусвязные, но уже умные речи, — не умею объяснить; только воспоминания об Орде и поныне для меня усладительны. Часто рисуются передо мной былые картины: беспредельная для взора степь, на которую уперлось краями бирюзовое, безоблачное небо; группа кибиток; пасущиеся привольно табуны и стада; перекочевка, так неожиданно оживляющая степь и превращающая ее в картину полную поэзии... все привлекательно оживает, даря отрадные часы.

В этой статье я намерен сделать исторический взгляд на происхождение Внутренней орды, наложить географическое и статистическое обозрения ее, по тем данным, какие имел в руках, объяснить ее администрацию и заключать очерком образа жизни киргизов, их нравов и обычаев. — Многое останется еще сказать полезного и любопытного о самой природе степи тем, которые исследовали ее имея более меня и познаний и средств к тому. Не бесплодно, конечно, не раз туристы посещали Внутреннюю орду. Даже при мне, в 1846 году, профессор Казанского университета г. Вагнер с сотрудниками делал в ней наблюдения. Следовательно, от них должно ожидать указаний, относящихся в этой части. [51]

ИСТОРИЧЕСКИЙ ВЗГЛЯД.

Причины перехода из Малой орды в степь между Волгою и Уралом. — Сношения султана Букея. — Дозволение ему с киргизами перейти на Урал. — Сарым-Батырь и его влияние на дело. — Переходы и победы до 1828 года. — Букей — хан Внутренней орды. — Султан Шигай. — Хан Джангер. — Временный Совет для управления Ордою. — Возмущение Иситая Тайманова.

Внутренняя или Букеевская орда образовалась из Малой Зауральской; поэтому следует обратиться к истории последней, чтобы объяснить, отчего часть ее, отделившись, покинула родные степи и перешла в места новые, мало известные.

Из описаний видно, как Малая киргиз-казачья орда в половине XVIII столетия, несмотря на все попечения правительства, жила раздорами, которые, при слабом управлении избранного народом и утвержденного в 1798 году хана Айчувака, дошли до крайней степени («История киргиз-казачьих орд» г. Левшина.). — Кончилось тем, что киргизы, изнуренные постоянными смутами и непрестанною борьбою партий, в числе которых партия Сарыма-Батыря, нередко действовавшая открыто против правительства, вынуждала справедливые преследования, — оставили Айчувака с небольшою частью приверженцев и, разделавшись на части, разбрелись искать спокойствия и приволья: одна ушла внутрь степи, другие присоединились к Средней орде, иные откочевали к устью Сыра, а некоторые заняли перешеек, отделяющий Каспийское море от Аральского. В это время, председательствовавший в ханском совете от Байулинского поколения, сын хана Нурали, внук Абул-Хаира, а по нем потомок в прямой линии хана Усака, древнейшего родоначальника киргиз-казачьих ханов, — султан Букей («Родословное древо киргиз-казачьих ханов и их поколений».) вернее других понял, что совершенное спокойствие можно снискать только под непосредственным покровом русского правительства, удалясь, если возможно, от мест, служивших театром бесконечных раздоров. Степь между Волгою и Уралом, приволья которой киргизам были частию знакомы по каждогодным зимовкам на ней, представляла наилучший приют, тем более, что она, с переходом в 1771 году калмыков, прежде занимавших ее, на правый берег Волги, оставалась никем постоянно не занятою; временно только переходили на нее некоторые калмыцкие улусы и кундровские татары, Астраханской губернии, на летнее кочевье. [52]

Султан Букей предпринял перекочевать сюда. Сношения его с бывшим тогда атаманом Астраханского казачьего войска Поповым, во время зимовок по Каспийскому прибрежью, подкрепили и развили эту мысль в нем (Рассказ и удостоверение поводе проживающего в Букеевской орде султана Чуки Нурали-Ханова, который во время перехода сюда киргизов был приближенным лицом к Букею и его переводчиком.). Убедив советами и доводами султана Шигая и Сарыма-Батыря — лиц, сильных влиянием на киргизов — Букей вместе с ними стал склонять народ к согласию на перекочевку и в 1801 году, письмом бывшему главным начальником Грузии и Астраханской губернии, генерал-лейтенанту Кноррингу 2-му выразил свое намерение, прося исходатайствовать ему с киргизами, которых десять тысяч кибиток, Высочайшее дозволение постоянно кочевать на степи между реками Волгою и Уралом, — завесть в лесных местах селения для зимнего проживания и назначить к нему сто человек казаков Астраханского войска, для приобучения киргизов к русским обычаям.

Кнорринг, от 13 Февраля 1801 года, входил со всеподданнейшим донесением к Императору Павлу I, представляя на Высочайшее Его благоусмотрение подлинное письмо султана Букея Нуралиханова. Указом 11 марта того же года Император Павел I повелел перепустить киргизов на просимые земли, изобразив так:

«Председательствующего в Ханском Совете Киргиз-Кайсакской Малой Орды Букея Султана, сына Нуралиханова принимаю к себе охотно, дозволяя кочевать там, где пожелает и в знак моего благоволения назначаю ему медаль золотую, которую носить на шее, на черной ленте».

Исполнение возложено было на атамана Астраханского казачьего войска Попова (Предписанием г. Кнорринга, от 7 апреля 1801 г., за № 1, 115.), а от него командирован ессаул Скворцов, который и перевел киргизов осенью того же года.

С Букей султаном перешли содействовавшие ему лица: султан Шигай и Сарым-Батырь, а киргизов пять тысяч кибиток Байулинского, Алимулинского и Семиродского поколений. Вскоре после прибыло еще 1,265 кибиток (Донесение атамана Попова астраханскому губернатору Тепищеву, 1802 года.).

Такое событие для человека, знающего родовую привязанность киргиза к раздолью в безграничной степи, где он всегда имел возможность уйти за сотни верст от постылого места, кажется с первого взгляда странным. Как бы ни была смутна, тревожна жизнь киргизов за Уралом, для них еще открывалось обширное [53] пространство, на котором могли они беззаботно кочевать, что и сделали многие, тогда как здесь — ясно видели они — приходилось отказаться от дикой свободы. Понять истинною пользу дела ордынцы не могли, а между тем добровольно оставляли свои родные степи и некоторые родственников, которые не пожелали участвовать в переходе. Это объясняется только влиянием на народ немногих, чтимых им лиц.

Султан Букей понял, как должно возвыситься его значение, когда он успеет перевести на правый берег Урала более или менее киргизов, и, отделясь таким образом от Малой орды, будет особо управляющим лицом, почти с ханскою властию, тогда как за Уралом он был только член ханского совета. Но одного влияния Букея оказывалось мало, хотя многие и уважали его ум и знаменитое для киргизов происхождение. Потребовались резкий пример, сильная воля. То и другое представлял в себе Сарым-Батырь — лицо замечательное в событиях Малой орды второй воловины XVIII столетия. Одаренный от природы непомерными физическими силами, обширным умом, сильною волею, отважный, предприимчивый, хитрый и честолюбивый, он был, так сказать, народным кумиром. Ордынцы видели в нем свою славу, потому что самым простым своим происхождением Сарым принадлежал им.

Пользуясь таким сильным влиянием, Батырь увлекал покорную себе толпу в дерзкие и нередко противоречащие одно другому предприятия. Так, до прибытия для управления Оренбургским краем барона Игельстрома, он открыто действовал против правительства и напал даже, вскоре после приезда барона, на Таналыкскую крепость вооруженною рукою; но когда Игельстром нашел нужным привлечь его к себе для нравственного влияния на киргизов, имея в виду привесть в исполнение мысль о прекращении в Малой орде ханского достоинства, и успел в этом, лаская честолюбие Сарыма, — то он много содействовал преобразованиям, сделанным в той Орде в 1787 году, когда бывший хан Нурали содержался в Уфе, а в Орде учреждались особые расправы. В одну из них Батырь был назначен второстепенным членом. Но как только, за смертию хана Нурали, правительство избрало и утвердило в 1791 году ханом султана Эрали, чем разрушились честолюбивые планы Сарыма, он начать вновь открыто злодействовать, успевая и тут увлекать своих приверженцев. Непрестанные грабежи и нападения его вынудили наконец послать в Орду сильный отряд уральских казаков, который в зиму на 1798 год нанес киргизам жестокий [54] удар. С этого время Батырь утих и, одобряя мысль султана Букея, вероятно из честолюбивых же видов, стал содействовать ему в склонении киргизов к перекочевке. Его-то желание и речь имели сильнейший успех. Таким образом две воли увлекли за собой до 30 тысяч народа с их жильем, имуществом и скотоводством в новую привольную сторону и доставили им, сами не понимая того, истинные средства к скорейшему развитию нравственного состояния и благосостояния.

После счастливого начала переходы мало по налу продолжались, и к 1803 году во Внутренней орде считалось уже до 7,500 кибиток; но в этом году 5,000 кибиток ушли обратно. Причиною было неосмотрительное распоряжение астраханского губернатора графа Завалишина, который послал к Букею роту солдат вместо просимой сотни казаков и требовал ведомостей о числе народа, чем, возбудив опасения в киргизах, вынудил их предпринять бегство (Рапорт атамана Попова господину военному министру, от 24 июля 1809 года, № 595.). Ушедшие скоро возвратились, и с этого времени, до 1828 года, киргизы, привлекаемые родственными связями и близкими отношениями к своим однородцам, перешедшим на внутреннюю сторону, их покойным, привольным житьем, тогда как баранта (Баранта — обычный обоюдный грабеж у киргизов.) и драки терзали еще Малую орду, — постоянно перекочевывали с дозволения правительства на земли, дарованные султану Букею.

Управление переходившими лежало на султане Букее, который в 1812 году утвержден в ханском достоинстве. В 1815 году он умер. После него, за малолетством детей, этою Ордою управлял султан Шагай, брат Букея, в виде опекуна над малолетними наследниками его. Это продолжалось до 1824 года, когда сын Букея — Джангер — возведен в ханское достоинство. При нем хотя были побеги киргизов за Урал в 1827 и 1828 годах, но, как видно из дел Оренбургского начальства, беглецы или добровольно, или волею правительства были возвращены.

В 1828 году, по оказавшемуся недостатку удобных земель для перекочевывающих, Высочайше утвержденным (Апреля 7 дня 1818 года.) положением Азиатского Комитета дальнейший перепуск киргизов на внутреннюю сторону воспрещен.

Так образовалась Букеевская или Внутренняя орда, приняв первое свое наименование от султана Букея, а второе — от положения своего внутри губерний Империи. [55]

Замечательным лицом в управлении ею является хан Джангер. Не получав нигде особого воспитания, он собственными силами образовал себя и, став далеко выше понятиями против своих соплеменников, умел привить к Орде многие устройства обрадованных обществ.

Букеевцы обязаны Джангеру многим в управлении своем, в нравственном отношении и в благосостоянии. Правительство вознаградило его заслуги (Хан Джангер был пожаловав чипом генерал-майора, имел две золотые педали с брильянтовыми украшениями и с портретом Государя Императора на Анненской и Андреевской лентах, — две звезды ордена св. Анны 1-й степени: одну с алмазными украшениями, а другую с Императорскою короною, — Высочайше дарованную соболью шубу и золотую с драгоценными каменьями саблю.), а народ и доселе чтит благоговейными воспоминаниями. Он умер 11-го августа 1845 года. После него остались шесть сыновей и две дочери; из них Сагиб-Гирей еще при жизни Джангера был назначен правительством преемником ханского достоинства; но и он в 1849 году, находясь, после окончания воспитания в Пажеском Его Императорского Величества корпусе, на службе при г. оренбургском военном губернаторе, умер.

После Джангера, для управления Внутренней ордою, по Высочайше утвержденному (В 31 день января 1846 года.) докладу г. министра государственных имуществ, учрежден Временный Совет, под управлением которого она состоит в настоящее время.

Событий, имеющих историческое значение, во Внутренней орде не было. Изредко только возникали беспорядки, бывшие неизбежною борьбою старых привычек и беззаботной жизни, почти безначалию и к тем самопроизвольным обогащениям, какими сопровождалась жизнь киргизов за Уралом. Преследование и наказание виновных с одной стороны, выгоды и спокойное, постепенное, твердое обогащение благоразумных с другой — совершенно изгладили в народе порывы к подобным побуждениям, и прошлые происшествия живут в памяти ордынцев как доказательства вредных заблуждений и разорительных плодов их. [56]

ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ И СТАТИСТИЧЕСКОЕ ОБОЗРЕНИЯ.

Въезд мой в Орду. — Где и какие отведены киргизам земли. — Границы Орды. — Количество земли. — Климат. — Горы. — Воды. — Солонцы и солонцеватые озера. — Лес. — Удобные для скотоводства земли. — Урочища. — Ставка-селение в Орде. — Число жителей в ней и их занятия. — Сообщения Ставки с заселенными местами. — Оседлость в Орде. — Число кибиток и душ в Орде. — Сословия Орды. — Скотоводство. — Торговля и ярмарки.

Въезд мои во Внутреннюю орду был со стороны Астраханской губернии, именно от земель кундровских татар. По обстоятельствам привелось мне проехать кочевья, расположенные на Каспийском прибрежье, потом обогнуть Орду, с востока, по Нижней и частью Внутренней Уральским линиям, и перерезать степь поперек, от уральского форпоста Глинянского до образовавшегося среди Орды селения — Ставка хана. — Таким образом мне удалось на первый же раз ознакомиться с местностию большей половины степи.

По Каспийскому прибрежью кочевья или аулы очень отделены одни от других, собственно потому, что тут большею частию пролегает почти бесплодная, покрытая полынью, сухая, песчаная степь, на которой местами только есть едва заметные ложбины, покрытые, вероятно от близости к поверхности подземной воды, довольно изобильно травою. На этих-то оазисах располагаются кочевки. — Приближаясь к Уральской линии, весьма ощутительно замечаешь оживление природы, а подъезжая к Камыш — самарским озерам и к речкам Узеням, кругом видишь зеленеющие луга. Тут кочевки почти беспрестанны. Углубляясь отсюда внутрь степи, опять встречаешься с безжизненностию, и только по берегам небольших озер, образовывающихся стекшею от растаявших снегов водою, находишь полезные для паствы скота места. Далее начинаются песчаные холмы, между которыми отрадно мелькают полянки, покрытые густою, свежею, сочною зеленью, окаймленные мелким кустарником и юными лесками из осокори. Такой местностью доехал я до селения, встречая аулы один за другим и земляные дома, из которых многие опрятно выбелены.

После, в разное время, мне довелось изъездить эту степь, как говорится, вдоль и поперек.

Земли, отданные киргизам Букеевской орды в пределах Саратовской губернии, изобилуют растительностью; но [57] северо-западная часть занимаемой ими степи не может похвалиться удобствами; на ней весьма часто соленые грязи и мелкие соленые озера, обросшие кругом бурьянником. Эти места, может быть, весьма полезны по минеральному своему значению, но для ордынцев не приносят еще ничего, кроме бурьянника, на топливо, и небольшого количества соли, которою они пользуются для собственного употребления, с разрешения правительства.

По переходе сюда, киргизы держались первоначально приморских низменностей, берегов Камыш-самарских озер, речек Узеней и тех песчаных холмов, о которых я упомянул выше. Потом, при назначении в западной части этой степи мест для кочевья калмыков Астраханской губернии, Высочайше утвержденным (В 19-й день мая 1806 года.) положением господ министров определено: «кочевать киргизам, начиная от реки Узеня до горы Богдо, не касаясь тут мест, вновь назначенных калмыкам, и от этой горы через гору Чепчачи до моря, а зимовать по черновым Камышевым низменностям, которые найдены будут свободными». Впоследствии, когда народонаселение и скотоводство умножились переходами киргизов из за Урала и естественными законами природы, ощутился недостаток в поземельных угодьях, по чему Высочайше утвержденным (В 7-й день апреля 1828 года.) мнением Азиятского Комитета предоставлена киргизам Букеевской орды, впредь до востребования, Уральская степь в Черноярском уезде Астраханской губернии; и Высочайше утвержденным (В 1839 году.) положением комитета господ министров отдано им же, впредь до востребования, степное пространство в Царицынском и Новоузенском уездах Саратовской губерния, от границ астраханской речки Торгун, и отступя от Элтонского Солевозного тракта на 19, а от озера на 15 верст, до реки Малого Узеня.

Киргизы, броди с места на место, не зная определительно границ данных им земель, захватывали время от времени чужие участки и в ту же пору оставляли свои, которыми воспользовались, как никем не занятыми, другие. Это возродило поземельные тяжбы киргизов с казаками Уральского войска, владельцами дач по Каспийскому прибрежью, с калмыками Астраханской губернии и с переселенцами луговой стороны реки Волги. В том состоит главное препятствие с точностию ограничить Внутреннюю орду; но по изложенным постановлениям и действительным владениям киргизов границы Букеевской орды составляют: [58] Новоузенский уезд Самарской губернии и Царевский уезд Астраханской губернии, земли калмыков и кундровских татар Астраханской губерния, дачи графа Безбородко и князя Юсупова по Каспийскому прибрежью, часть самого прибрежья и земля казаков Уральского войска.

Количество земли в этих пределах приблизительно полагается более шести миллионов десятин (В этом числе полагается: лугов 100,000 десятин, камыша 12,000 л., степи удобной дли пастбища 5,200,000 д., в числе которых весьма много солонцов, мелких соленых озер и соленых грязей, степи бесплодной 192,000 д., и песку 420,000 десятин.). Из них почти третья часть не годна к употреблению, потому что состоит из бесплодных песчаных степей, камышей, солонцеватых озер и соляных грязей. Такого пространства оказывается недостаточно для киргизов Внутренней орды и их скотоводства, почему уже несколько лет постоянно берутся для них в оброчное содержание земли у владельцев дач Каспийского прибрежья, у калмыков Астраханской губернии, свободные в Саратовской губернии, и исходатайствовано дозволение перепускать конские табуны в зиму на уральские войсковые земли, с платою установленного акциза. Однакожь, соображение дает такой вывод: сбросив с шести миллионов десятин третью часть неудобных, получается четыре миллиона десятин удобной земля, а скотоводство киргизов Букеевской орды, как покажут данные, помещенные ниже, простирается до двух миллионов голов; следовательно, на каждую голову скота они имеют по две десятины своей удобной земли. Количество весьма удовлетворительное.

Кто поездил по святой Руси, тот видал, как в одном краю ее нетерпеливо ждут лета с красным солнышком, а в другом и зиме рады, изнурясь долгим зноем и осеннею сыростью. К Орде нейдет ни то, ни другое. Здесь ждешь осени, которую мало где любят за суровый характер и неприветливый вид. Тут она суха, прохладна и составляет лучшее время года. Зима сменяет ее постепенно утренними легкими морозами и почти всегда без слякоти, прямо снегом, — зато вымещает за все нередко сама продолжительностью, морозами, снежностью и сильными ветрами, которые, раздольно гуляя по обширному ровному пространству, поднимают снег, крутят его и производят ужасные мятели, называемые здесь буранами. Такое время весьма гибельно для киргизского скота и самих киргизов. Обыкновенно буран продолжается от суток до двух и трех. Быть застигнутым бураном в степи — явная гибель, если случай не натолкнет на [59] зимовку. Киргизы, при всем удивительном знания местности, замерзают не добившись до приюта. Я помню, один из буранов в Ставке хана (Название селений в Орде.) заставил нас просидеть в домах двое суток, потому что не представлялось никакой возможности перейти улицу; днем в пяти шагах нельзя было различать предметов; на третий день, когда кончился буран, мы едва могли добраться друг к другу, проходя со двора на улицу прямо чрез заборы, которые снегом занесло совершенно. Почти постоянно в марте начинают таять снега, и к половине апреля уже тепло; только ветры портят погоду, занося путника песком, или нагоняют частые дожди. Это совсем портит весьма короткую весну. В мае жары становятся ощутительны, а в июне, июле и августе — нестерпимы. Для европейца, особенно жителя умеренного климата, провести здесь лето изнурительно. С восходом солнца начинающийся жар и доходящий в полдень до 40° в тени убивает всякую деятельность, совершенно расслабляя тело. Нет ни реки, ни дерева, во влаге или тени которых можно бы оживить себя. Наружу нельзя показаться: палит как огнем; а кошмы кибитки или стены дома нагреты так, что от них пышет какая-то особая духота.

Вообще земли, дарованные Букеевской орде, представляют песчаную и песчано-глинистую низменность, на которой возвышения редки; главные из них называют горами, — таких всего шесть: 1) Малая Богдо, на западе, близь западных границ соленых грязей, называемых Хаки-Катмас; 2) Чапчачи, на границах калмыцких земель; на восток от нее 3) Яман-Биштау; 4) Якши-Биштау; от этих к югу, 5) Бищеко, или Арзагал, и ниже к морю, почти на границах земель кундровских татар 6) Аяджинас. Наибольшая из них, Чапчачи, имеет в окружности шесть верст, а высоты до тридцати сажень. Она прорезана несколькими оврагами, в которых есть каменная соль.

Однообразие остальной степи превращается в безжизненность тем особенно, что во всей Орде встречается только одна крошечная речонка, и в той вода солено-горькая, не годная к употреблению; от этого, вероятно, ее называют горькой. Киргизы умеют заменять этот недостаток, доставая для себя и для скота своего колодезную воду, отрываемую всюду по степи весьма неглубоко. Копи эти называются Кудук. Вода в них свежа и вкусна. На границах же Орды протекают небольшие реки: Торгун и Паника в пределах Саратовской губернии; Большой и Малой Узени, со стороны Уральского войска. Последние две устьями образуют Камыш-самарские озера. [60]

На северо-западе этой степи — уже сказал я — в изобилии находятся солонцы (У киргизов — Сур), соленые грязи (У киргизов — хак. Они не мерзнут зимой, и загоняемый буранами сюда скот неизбежно гибнет, утопая в грязи.) и мелкие соленые озера. Замечательные из них по величине:

Солонцы: Арал-Сор, Джаик-Исындык, Бикбаулы, Биш-may, Тубак, Тугурюк, Турке, Чулак-купа.

Соленые грязи: Арал-сор, Катмас, Исындык, Шаргазы-сур.

Нельзя не сказать о лесе в степи. По словам старожилов, при полосе, называемой Нарын-пески, был довольно значительный лес. Это подтверждал мне лично в 1847 году полковник Скворцов, переводивший сюда киргизов и пролегавший потом внутреннюю кордонную линию Астраханского Казачьего войска; но теперь остались от него только пни, кой-где между песчаными холмами деревья и небольшая осокоревая роща на урочище Мечеть-кум. Причины истребления неизвестны.

Общий взгляд на здешний климат, почву и растительность указывает прямое назначение занимаемой Букеевскою ордою степи для кочевого народа и скотоводства. Безводье, безлесье, летние засухи и зимние морозы с частыми мятелями кладут преграды попыткам развить тут иные отрасли промышленности.

А между тем Орда скотом своим, сырыми произведениями, салом и шерстью снабжает не только прилегающие к ней губернии, но привлекает к себе потребителей изнутри Империи, скупая от них предметы своих нужд, и таким образом является замечательным торговым движителем.

Рассматривая земли Внутренней орды с этой точки, я нахожу наилучшими местами пространство между Узеней и по Камыш-самарским озерам. Разлитие рек способствует изобильной растительности трав, а камыши по берегам озер представляют удобные убежища на зиму. Здесь кочует и зимует не менее трети, всей Орды. После этой части можно поставить полосу Нарын-пески, лежащую среди степи по направлению от Камыш-самарских озер к соленым грязям, в длину на 150, а в ширину на 40 верст. Она вся покрыта песчаными холмами (Эти холмы местно называются барханы.), между которыми долины травнисты; но постоянные сорокалетия кочевки значительно выбили их. Однако, удобства, представляющиеся для зимовок волнообразною местностью, привлекают сюда еще и ныне третью часть Орды. [61]

Остальные ордынцы кочуют между Нарын-песками и Каспийским прибрежьем, а зимуют в камышовых приморских низменностях. Места своих кочевок они отличают урочищами, названия которым даны, еще до перехода ил сюда, кундровскими татарами. Ими испещрена вся степь. Вот известнейшие:

В северной части: Мерекей, Мишер-куль, Караой, Арал-сур, Чулак-купа, Кук-тюбя, Туксанбай, Кубей.

В Нарын-песках: Джускус, Бурлю, Кандагач, Мечеть-кум, Кизыл-чагыл, Джангельды, Дуйся, Тулубай, Теректы, Айгыр-кум, Аргы-кум и Джаман-чагыл.

На востоке между Узеней и близь Камыш-самарских озер: Бишкупа, Дюркуль, Сют-ляганды, Бубей-купа, Качкар-купа, Чуртанкулак, Сары-чеганак, Джиделе.

Ниже озер к морю, близь Уральской линии: Кучутер, Римень, Ирге-кум, Таз-уба, Бай-бике, Тугуз-кутук, Кызыл-уба.

На юге, между Каспийским прибрежьем и Нарын-песками: Кусдавлет, Джиде-куль, Курпя-чагыл, Сазлы-кудук, Саркаля, Манат, Кучагал, Кушак, Кирджа-гикен.

На юго-западе, близь земель кундровских татар: Кардали и Тайберген.

Почти среди Орды, у северо-восточной оконечности Нарын-песков, на урочище Джускус, находится небольшое красивое село, называемое Ставка хана, или просто Ставка. Оно образовалось менее чем в двадцать лет. Началом ему послужил выстроенный правительством хану Джангеру весьма хороший и поместительный дом, к которому впоследствии он сам сделал пристройки. Я приехал в Ставку в 1846 году, более полу года после смерти Джангера, — но застал здесь детей его. При первом посещении их, меня поразили изящество и драгоценность уборки комнат дома ханского, оставшиеся памятником уменья покойного слить оригинально азиатский и европейский вкусы. В большой зале, где он принимал обыкновенно посетителей, весь пол нашел я усланным наилучшими персидскими коврами; на них, возле одной стены, разбросаны были одеяла атласные, из канфы в хивинской материи суса, и несколько бархатных подушек. Тут садились, по своему обыкновению, почетные гости хана из азиятцев. Около других стен стояли красного дерева стулья. Окна украшалась драпировкой из малиновой канфы и зеленого атласа с бахрамой, кистями и золотыми принадлежностями. Направо следовала гостиная; в ней мебель черного дерева современной моды, и особенно интересны: газовая столовая лампа, и пьедесталы двух столовых часов: один малахитовый, другой [62] мозаик. За гостиной располагались домашние комнаты хала, ханши и детой, где бархат, парча, золото встречались на каждом шагу. Полное же внимание мое остановила на себе оружейная. В этой комнате не было ничего кроме развешенных по всем стенам плотно, от потолка до полу, оружий разных народов и времен, конских сбруй и других воинских доспехов. Многие из них были драгоценны по древности, добротности и украшающим их самоцветным камням. Джангер был любитель и знаток редкостей в этом роде и доставал их, не щадя денег. Джангер первый перешел в построенный для него дом я убедил сбоях братьев построить возле него дома; а чтобы привлечь посторонних лиц сюда, он дозволил желающим брать безвозмездно землю и строиться. Этим воспользовались некоторые торгующие с Ордою купцы, а после и киргизы. В настоящее время в Ставке, кроме ханского дома и служб его, находятся: мечеть прекрасной архитектуры, 59 деревянных домов (Из них 5 принадлежат киргизским султанам, 3 покойному хану, 14 простым киргизам, а остальным проживающим здесь русским, татарам и армянам.), 32 мазанки (Из них 25 киргизских.), 50 деревянных лавок (Из них 10 киргизских, которые отдаются в наем.), 10 лавок мазаных и 15 деревянных кладовых, деревянный кордон Астраханского Казачьего войска и Такой же Уральского войска. А в трех верстах от селения деревянный ярмарочный двор, имеющий 360 лавок. Есть предположение построить православную церковь, больницу для киргизов и каземат. Жителей в этом селе обоего пола, не считая сотни казаков Астраханского войска и 24 человек Уральского, до 400 душ. Они почти все занимаются торговлею, имея для продажи хлеб, лес, дрова, оконные рамы, разные толковые и бумажные произведения, сукна, сахар, чай, железные изделия, погребные для киргизов, и некоторые горянские товары. Продавая свое, скупают здесь скот, сало, шерсть, сырые произведения и малую часть невыделанных звериных шкур. В Ставке предположена постоянная ярмарка, поэтому торговля ведется на общих ярмарочных правах. Годовой оборот ее не превышает 60,000 рублей серебром. По словам давних здешних торговцев, в начале лучше и больше всего сбывался в Ставке хлеб, потому что весьма немногие из киргизов ездили еще в смежные с Ордою селения закупать его, как делают это ныне; по тенор первое место занимает лес, которого ордынцы берут много на постройку зимовок; а за тем следуют чай, сахар в разные бумажные и [63] шелковые произведения. Относительно приобретения от киргизов их произведений существует учрежденное еще покойным ханом Джангером постановление, по которому преимущественно предоставлено это оседлым жителям Ставки, а все другие, временно приезжающие сюда лица могут покупать предметы своих потребностей только от них. Такое ограничение служило Джангеру немаловажным средством привлекать на жительство в Орду промышленников, — но теперь оно лишает ордынцев тех барышей, которые получают на их произведения жители Ставки. Кроне торговцев здесь живут несколько ремесленников и служащих при Совете лиц.

В Ставке хана ость школа, основанная с разрешения правительства Джангером в 1840 году, для обучения киргизского юношества. В ней преподают: татарский, арабский и русский языки, начальные правила арифметики и граматики, в кратком виде географию и историю, и привила оспопрививания. Учащихся в ней девятнадцать, учащих трое. Лучшие из воспитанников поступают отсюда в Оренбургский Неплюевский кадетский корпус для дальнейшего образования.

Как главный административный и торговый пункт Орды, село Ставка сообщено тремя путями с Астраханскою и Саратовскою губерниями и с Уральскою линиею.

Первый проложен на уездный город Черный яр и устроен по примеру почтовых дорог. В трех местах он имеет станции, ни которых постоянно содержатся: тройка упряжных лошадей, одна верховая, почтовая тележка и сани с упряжью. Первая станция от Ставки в 20 верстах при горькой речке, называемой Курпай, вторая в 35 верстах от первой при ханском хуторе Шугай, и на таком же расстоянии третья, при ханском хуторе Кара-куль, лежащем за 30 верст от селения Царевского уезда, Саратовской губернии, Батаевки, от которого остается 12 верст, с переездом рек: Герасимовой, Ахтубы и Волги до Черного яра. Этим путем следует вся корреспонденция Орды. Проезжающих возят за указанные прогоны.

Второй идет на уездный город Камышин. Ездят на хутор Ахуна ханской мечети, называвшийся прежде Абрамовым. Он от села в 35 верстах. Тут содержится всегда тройка лошадей с упряжью. Отсюда до Елтонского соленого озера 35 верст, а от Елтона до Камышина 130 верст, по хуторам уметчиков, которые обязаны всегда иметь лошадей.

Третий направлен на уральский форпост Глиняный. Тут учреждены четыре пункта для перемены лошадей. Первый от [64] Ставки в 40 верстах, второй от первого в 30, третий от второго в 25, четвертый от третьего в 25, и от вето до Глиняного 30 верст. Лошадей здесь найти всегда можно; но ни упряжи, на экипажей нет.

Кроме этих в Орде пролегают еще две дороги: одна близь Каспийского прибрежья по кордонам Астраханского казачьего войска до Нижней уральской линии на 280 верст, — другая (Бывший караванный путь из Уральска в Астрахань.), ныне оставленная прямо чрез степь от Глиняного до форпоста Астраханского войска Селитренного, лежащего при реке Ахтубе, на 250 верст.

Поездки по степи в других направлениях удобно совершаются только верхом. При распоряжении начальства, с хорошим проводником, покойно можно объездить всю Орду. Кочевки довольно часты; верховые лошади доброезжи, выносливы, а киргизы гостеприимны.

По неопытности, первый путь я сделал в тарантасе. Лошадей езжалых нигде не было, запрягали, или, вернее привязывали неуков за хвосты веревками, прицепленными где нибудь к экипажу. На каждых семи или осьми верстах перепряжки, потому что лошади прямо с места понесут, бывало, во весь карьер по сыпучему песку и скоро выбьются из сил. А это составляет особую церемонию: проводники с гиком бросятся в разные стороны наловить в первых попавшихся табунах лошадей и оставят путника несколько часов ждать их, пока приведут новых.

Последний двадцативерстный переезд мой на Уральскую линию был оригинален. Кочевок впереди не предстояло более, а одни и теже лошади вынести такой дальней поездки не могли. Киргизы решились довезти меня на верблюдах. Впрягли одного в оглобли, вздернув их к нему на холмы, а двух по бокам. Проводник забрал продетые в носы их веревки, и я отправился в путь. Этой попытки достаточно было для уничтожения во мне всякого желания ездить по стели в экипаже.

В строгом смысле Ставка действительно единственное правильно заселенное место в Орде; однако, по стели разбросаны в разных местах двадцать шесть деревянных домов. Из них на берегу речки Торгун летний деревянный дом покойного Джангера, при нем недостроенная деревянная мечеть и заведен фруктовый сад; остальные принадлежат султанам, биям, старшинам и простым киргизам и находятся: на Чулаккуне два, в Нарын-песках семнадцать, на Камыш-Самаре четыре и на [65] Каспийском прибрежье два. Кроме этого землянок и мазанок более тысячи. Половина их при Узенях, до трехсот в Нарын-песках, до ста семидесяти при Камыш-самарских озерах, а остальные в других местах степи, кроме прибрежья, где владельцы дач строить киргизам зимовки запрещают. Число их с каждым годом увеличивается. Должно сказать, однакожь, что киргизы занимают свои дома и землянки только зимою; с весны же до глубокой осени все они в обычных своих жилищах — кибитках. Для кочевого быта ордынцев это необходимо, потому что кибитка в полчаса может быть разобрана, сложена, увязана на верблюда для перевозки и в такое же время вновь разбита.

По последним сведениям, данным ханом Джангером правительству в 1845 году, которые, объяснил он, вытребованы от старшин, — кибиток в Букеевской орде считается до двадцати тысяч. Каждая составляет семейство, а в семействе полагается средним числом от четырех до пяти душ. По этим данным, число жителей здесь обоего пола от восьмидесяти до ста тысяч душ. Частно собранные мною сведения в конце 1847 года от старшин и родоправителей дают ту же цыфру.

Все это народонаселение делится на четыре сословия:

а) Султанов (В конце статья прилагается подробный список потомств султанов и ходжей Внутренней Орды.), считающих себя происходящими по прямой линии от Чингис-хана. Это почетнейшие лица у киргизов. Они занимают главные места по управлению народом, освобождены от податей, избавлены от телесного наказания и некоторые произведены в штаб и обер-офицерские чины.

б) Ходжей, ведущих род свой от мухамеданского законоучителя Ходжи. Они ниже султанов, но, как и те, почтены у киргизов почетным приветственным выражением «Аллыяр» (В переводе значит — Бог на помощь.), что говорят только ханам, султанам и им. От податей свободны.

в) Духовенство, т. е. ахуна и мулл, которых в Букеевской орде до 126, следовательно почти по одному на 170 кибиток. Они, кроме исполнения религиозных своих обязанностей, занимаются обучением киргизских детей грамоте я законоучению, — и

г) Простых киргизов, занимающихся скотоводством. Из них свободны от податей только те, которые не имеют скота на сто рублей серебром, снабженные тарханскими грамотами (Это учреждено ханом Джангером. Грамоты, освобождающие киргизов от платежа податей, давались ханом в уважение каких либо заслуг.), [66] выбранные в старшины (Должностное звание, объяснится в отделе «Управление Ордою».) и пастухи, т. е. киргизы, незанимающиеся скотоводством, а нанимающиеся постоянно к казакам Уральского войска и крестьянам смежных с Ордою селений, для присмотра я ухода за скотом.

Хотя киргизы Букеевской орды занимаются в последние десять лет перевозкою товаров на верблюдах из Орды в смежные губернии и частию нанимаются в Астрахани и Гурьеве-городке работниками на мореходные рыболовные суда, однако главнейшую промышленность их составляет скотоводство. Несмотря на это, оно предано здесь совершенно случаю и только зимой вызывает кой-какие заботы о себе. Количество его никогда, даже после сильных падежей в суровые зимы, не составляло менее 1,600,000 голов. Средним пропорциональным числом, хан Джангер, в статистических сведениях правительству от 1830 до 1845 года, полагал 2,500,000 голов. В эти пятнадцать лет были, однако, гибельные зимы, истребившие значительное количество киргизского скота, именно:

(5) Донесение управляющего Ордою Оренбургской Пограничной Коммиссии, от 9 января 1845 года, за № 16.

На 1849 год, говорят, был тоже большой падеж; но сведений о нем еще нет.

Выходит, что в показанные четыре года убыль скота превышает 500,000 голов, или, полагая самые умеренные цены: на лошадь 12 руб. сер., верблюда 10 руб. сер., барана 1 руб. 70 коп. сер. и рогатую скотину 9 руб. сер., киргизы претерпели убытку на 3,670,000 руб. серебром.

Это не считая обыкновенных каждогодных падежей, от постоянных на окот болезней. [67]

Несколько лет назад Джангер усвоил ордынцам сенокошение, и это, распространявшись в настоящее время, весьма предохраняет скотоводство их от истребления. Нужно желать еще укоренять какую либо правильность в уходе за скотом, отделения заразительно больного скота от здорового и вообще убедить народ в пользе ветеринарных средств: тогда ордынцам останется благословлять судьбу свою.

Если сбросить количество павшего скота с общего итога, указываемого Джангером, как среднее круглое пропорциональное ввело, т. е. с 2,500,000, получается 2,000,000 голов. Эта цыфра достоверно определяет состояние нынешнего скотоводства киргизов Букеевской орды, если приплоды каждогодно оставить на пополнение продаваемого и употребляемого ордынцами в пищу количества.

Согласуясь с промышленностию, торговля киргизов сосредоточена главнейше на продаже скота и получаемых от него предметов, т. е. сырых кож, овчин, шерсти верблюжьей, козьего пуху, ергаков (Ергаком называется шкура с выкинутого жеребенка.), а также в небольшом количестве звериных шкур.

Наибольший сбыт всего этого ордынцы имеют на существующих при ханской Ставке ярмарках (Учреждены по Высочайше утвержденному положению Комитета господ министров в 1832 году.), весною от 15 апреля до 15 мая и осенью от 15 сентября до 15 октября.

Вот подробная перечневая ведомость о ходе торговля киргизов с 1846 по 1850 год, составленная по сведениям, оффициально я с точностию собираемым на ярмарках при Ставке. [68]

Как видно, больше всего продается скота, главные закупатели которого: гуртовщика Московской, Тамбовской, Саратовской, частию Симбирской, Пензенской и Казанской губерний, казаки Уральского войска и немцы-колонисты Саратовской губернии.

Приобретая на этих ярмарках значительную выручку, киргизы здесь же закупают потребное для них, именно: хлеб, выделанные кожи, сафьяны, толковые и бумажные произведения, бархаты, позументы, парчи, бухарские и хивинские халаты, меха, сукна, холст, бязь, выбойку, крашенину, сахар, чай, железные изделия, унины, или палки для кибиток, и некоторые горянские товары. Эти предметы привозят сюда астраханские армяне, казанские татары, русские фабриканты и купцы разных губерний, в год на сумму от 400 до 450,000 рублей серебром, а продают на 260,000 и более.

Ярмарки, особенно весенняя, чрезвычайно изменяют постоянную тишину и безлюдность места. Все лавки ярмарочного двора наполняются товарами и сверх того ставятся для торговцев кибитки внутри двора и вне, на полверсты в степь, двумя правильными улицами. За ними версты на две тянутся палатки и повозки закупщиков скота, а поле на необозримое пространство устилается табунами и стадами, пригнанными на продажу. Шум и толкотня от зари довари. Киргизы, калмыки, цыганы, армяне, татары, немцы, русские конные и пешие, смешавшись, снуют без устали. Сотни разнообразных живописных групп; сотни сцен, достойных наблюдения или вызывающих невольный смех. Здесь казанский татарин захваливает киргиза, стараясь расшевелить его самолюбие и ввернуть ему какую нибудь дрянь за деньги; тут армянин забрасывает покупателя десятками халатов, выхваляя неимоверную доброту их, и на худой конец берет вдвое; там цыган, только что обманувший киргиза, проводит немца, сбывая ему лошадь втрое дороже того, что сейчас за нее сам дал; уральский казак-бородач, сам опытный барышник, смотрит и посмеивается, глядя на плутни других... А киргизы? да это находка наблюдателю. Вот, например, идет покачиваясь и переваливаясь, руки назад, малахай (Малахай — треух.) на сторону — это бай (Бай — богач.); он продал несколько десятков лошадей и хочет купить шелковый халат, кусок бархату, или что нибудь в этом роде; нужно же ему и поважничать! для этого он обойдет все лавки, спросит и посмотрит, торгуясь, везде что ему нужно, а купит наверное там, где возьмут дороже. Вот другой перед вами верхом [70] преважно торгуется с немцем чрев толмача-татарина, всегда плута; дело у них расходится в 10 руб., а продажа на 500; плут-толмач давно бы помирил их, да немец мало дает ему, и кириз по его милости непременно спустит своих лошадей гораздо дешевле другому. Какой язык, какие манеры, что за уловки! у всякого свое, только цель общая: продать подороже, купать подешевле. Целые дни проводил я на ярмарках и нередко удавалось помешать самой наглой плутне, поймать самый низкий обман. Смешно и досадно видеть иной раз, как мелочные торговщики поступают с киргизами. Киргиз, например, купил 30 аршин ситцу и пристально смотрел, усердно считал когда меряли, а получил только 25 аршин, и то на малость, на которую, говорят, образца нет. Дело в том, что аршин у купца как-то изогнулся и давно уже смотрит спиралью.

Говоря но справедливости, так поступают больше мелочные барышники и особенно бедные казанские татары. Приедет иной на ярмарку с сотнею рублей и перебивается кредитом, который здесь одинаков для всех, да своим плутовством.

Главные доверители — фабриканты. Они не ведут разбивной торговли, а передают или продают гуртом. Довольно иметь 300 рублей серебром, чтобы получить от них товару на 1,500 рублей. Нужно сказать, однако, что к концу ярмарки все рассчитываются совершенно, и нет примера долгам, отложенным на дальнейшее время.

После ханских ярмарок при Ставке, по количеству сбыта, занимает место продажа ордынцев на Уральской линии, где в изобилии казаки и гуртовщики покупают баранов; потом ярмарки в Новоузенском уезде Саратовской губернии; далее ярмарки в селении Болхуны, Черноярского уезда Астраханской губернии, в Гурьеве-городке и в Уральске; также частию сбыть в Астрахани и в самой Орде в Ставке хана.

Верно определить сумму, на которую киргизы Внутренней орды продают скот и своих произведений, нельзя: на это нет данных; но хан Джангер, по самому умеренному расчету, полагал годовой оборот торговли ордынцев свыше миллиона рублей серебром (В статистических сведениях, представленных покойным ханов Джангером, в 1845 году, Коммиссии, назначенной по Высочайше утвержденному 9 апреля 1845 года мнению Государственного Совета, для определения границ земель киргизов Внутренней орды и казаков Уральского войска.). Эта цыфра (как оказалось по собранным мною частно сведениям) довольно приблизительно показывает размер торговли Букеевской орды. [71]

УПРАВЛЕНИЕ ОРДОЮ.

Общий взгляд на управление. — Духовенство Орды, его образование и состав. — Гражданское управление: деление Орды по родам и отделениям. — Должностные лица Орды и их обязанности. — Права в власть хана. — Суд его над киргизами. — Вестовые. — Средства к поддержанию народного здравия в благосостояния. — Подати с ордынцев. — Временный Совет по управлению Внутреннею ордою. — Его права и обязанности; действия; расходы; экономия; предстоящие заботы Совету. — Военная охрана Орды: облегающие Орду кордонные линии. — Стража в Ставке. — Их обязанности. — Недостаток военного надзора на внутренней линии Астраханского войска.

Администрация Букеевской орды носит на себе особенности, резко отделяющие ее от других. В началах своих и ближайших местных отношениях к народу она удержала порядок, бывший в Зауральских ордах, но развила, благодаря предусмотрительной попечительности хана Джангера, некоторые свои отделы.

Рассматривая ее со стороны характера, видим патриархальный дух; вместе с тем в высшем своем течении она совпадает с правилами и форменностью губернских учреждений, особенно после образования в 1846 году Временного Совета для управления Ордою.

Для ясности я разделяю управление Букеевскою ордою на духовное, гражданское и военное, желая с подробностями изложить состав каждого и обязанности.

Духовное управление.

Образование его в Орде принадлежит прямо покойному хану Джангеру. Киркизы Букеевской орды, исповедуя мугамеданство учения Сунни, имели до Джангера не более 15 мулл, весьма ограниченных в религиозных познаниях. Джангер обратил на это строгое внимание и пригласил в Орду несколько мулл из татар, известных ученостью и правилами. Одного из них впоследствии правительство утвердило ахуном, который доселе главное духовное лицо в Орде. Им поручил Джангер обучать киргизов вероучению, и тех из приготовленных, которые по экзамену ахуна оказывались достойными, делал муллами, в знак чего давал открытые приказы на татарском языке, за печатью своею и ахуна.

В приказах хана излагалась обязанность новоутверждаемого, потому я помещаю здесь перевод одного из них: [72]

«Высокостепенного хана Джангера Букейханова

Открытый приказ

Такого-то рода и отделения такому то.

По просьбе и согласию добрых и почетных киргизов (такого то) отделения о назначении вас между ними в должность муллы, я, одобрив эту просьбу по свидетельству состоящего при мне ахуна (такого-то) о достоинстве вашем, по сделанному над вами экзамену, утверждаю вас в эту должность и даю сей открытый приказ, с получением которого поступать вам, касательно нашей религии, с киргизами этого отделения по нижеследующим правилам:

1) Строить мечети и училища и, быв в роде оседлых жителей, праздновать недельные и годовые праздники. Малолетних учить грамоте, заставлять молиться Богу каждый день по религии нашей и держать уразы (Ураза — пост.). В день джумы (Джума — пятница, заменяющая у магометан ваше воскресенье.) и в другие годовые праздники быть вам имамом во время молитвы, а по окончании делать простым киргизам наставления, форма которых будет дана вам особо от состоящего при мне ахуна.

2) Простым и несведущим киргизам толковать все правила нашей религии; новорожденным давать приличные имена; над мальчиками производить суюнат (Суюнат — обрезание.); венчать сосватанных; погребать умерших, учинив при этом должные обряды.

3) Во время женитьбы сыновей или отдачи дочерей находиться при передаче калыма (Калым — неопределенная плата жениха за невесту; количество его зависит от условия родителей сватающихся.), а после родителей при свидетелях заставлять сказать: одного — «отдал», а другого — «взял».

4) Запретить женихам ходить к своим невестам до обвенчания, по прежнему киргизскому обычаю.

5) По смерти мужа, если жена желает выйти замуж, то дознать верно, не беременна ли она; без этого, до назначенного по нашему закону времени ни с кем не венчать.

6) Вдов без согласия отца и матери ни с кем не венчать.

7) Остающееся от покойных имущество разделять по закону нашему родным их; если же вы не можете сделать это сами, то доносить мне и ждать разрешения.

8) Богатым киргизам внушать и объяснять, чтобы они с движимого и недвижимого имущества отдавали зекет (Зекет — название подати, значение которой объяснено ниже.).

9) Простых и несведущих киргизов увещевать не делать между собою никаких насилий, почитать, уважать и быть всегда покорными Государю Императору и своему начальству.

10) Наблюдать, чтобы киргизы этого отделения не занимались воровством и не вмешивались в законопротивные поступки. [73]

О вспоможении вам при исполнении вышеизложенных обязанностей я предписал родоправителям, биям и старшинам (Родоначальники, бии и старшины — должностные лица Орды; значение каждого из них объяснено ниже.), в ведении которых находится это отделение, а вы обязаны ежегодно доносить мне о всех ваших распоряжениях».

Снабженные такими приказами муллы называются указными; их в Букеевской орде, как уже сказал я, до 126; из них проживающие в Ставке и ахун получают жалованье из собираемых с народа податей, а те, которые кочуют с киргизами, содержатся добровольными приношениями народа.

Размножение мулл во Внутренней орде, кроме нравственного влияния на народ в религиозном отношении, принесло еще другую существенную пользу, распространив между киргизами грамотность; однакожь, должно сказать, это же ослабило народность киргизов, привив им разные свойства татаризма. Больше всего это отозвалось на султанах и богатых простых ордынцах, имеющих частые сношения с муллами. Их быт во многом походит ныне на быт татар.

Гражданское управление.

Вообще киргиз-казачьи орды издревле делятся на племена, роды, отделения, под-отделения, аулы. Когда, как и откуда возникли такие деления, имеющие свое историческое значение, разбирать здесь не место. Это может составить особую, обширную статью. Мне достаточно сказать, что Внутренняя орда, дочь Малой Зауральской, удержала за собою тоже деление, как родовую собственность. Киргизы, переходя сюда постепенно до 1828 года, присоединялись здесь каждый к тому роду и отделению, к которому принадлежали за Уралом, и составили таким образом шестнадцать родов, более ста отделений, почти вдвое под-отделений и несколько тысяч аулов, ведущих свои наименования из давних лет.

Относительно управления важны только роды и отделения; поэтому я наименую только их.

1-й род: Адай, имеющий до 1,600 кибиток.

Отделения его:

а) Акбак, б) Балыкчи, в) Джаман-Адай, г) Кинчалбар, б) Кулак-Урус, е) Мукан, ж) Тубыч, з) Тазина. [74]

2-й род: Алача, имеющий до 2,300 кибиток.

Отделения его:

а) Алтыбас, б) Барамык, в) Кунгурбурюк, г) Кульджаи, д) Кубель, е) Сары, ж) Тукбаш.

3-й род: Берш, имеющий до 3,600 кибиток.

Отделения его:

а) Бишкашка, б) Бигис, в) Джаик, г) Исенгул, д) Исен, е) Каратукай, ж) Кульякяш, з) Сибек, и) Таныс, i) Турумтай, к) Ямгурчи.

4-й род: Байбакты, имеющий до 1,200 кибиток.

Отделения его:

а) Альтяке, б) Бакин, в) Бугунай, г) Даумчар, д) Джаугачты, е) Куль Суюндук, ж) Кнык, з) Крыктык, и) Кульчык, i) Куянкачу, к) Сасай, л) Сугюр, м) Токсаба, н) Ульджаурус, о) Хубайназар, п) Сакау.

5-й род: Джаппас, имеющий до 850 кибиток.

Отделения его:

а) Андагул, б) Бегис, в) Байгул, г) Досмекей, д) Каракуч, е) Карагул, ж) Кыяк, з) Сеиткул.

6-й род: Исентемир, имеющий до 400 кибиток.

Отделения его:

а) Тагачи, б) Кун, в) Сулагуз.

7-й род: Иссык, имеющий до 600 кибиток.

Отделения его:

а) Калейбаш, б) Кадыргул, в) Сары, г) Ураз.

8-й род: Кызылкурт, имеющий до 700 кибиток.

Отделения его:

а) Бултяк, б) Расмамбет.

9-й род: Кита, имеющий до 350 кибиток.

Отделения его:

а) Маймек, б) Куткара, в) Истек.

10-й род: Маскар, имеющий до 300 кибиток.

Отделения его:

а) Атуйнак, б) Бабаназар, в) Джаик, г) Кадыргуд, д) Утяп. [75]

11-й род: Ногай, имеющий до 200 кибиток.

Отделения его:

а) Куяс, б) Кустамгалы, в) Казанкулак, а) Уйсюн.

12-й род: Семиродский (Джиди-ру), имеющие до 1,200 кибиток.

Отделения его:

а) Атачал, б) Джилты, в) Джабага, г) Джанбас, д) Давлетгильды, е) Кердари, ж) Кутсуюк, з) Кутярман, и) Назар, i) Сатым, к) Тама, л) Таз, м) Табын, н) Тюлень, о) Худайкул.

13-й род: Тана: имеющий до 1,200 кибиток.

Отделения его:

а) Асан, б) Акембет, в) Биш-Сары, г) Джанбат, д) Караман, е) Кузке, ж) Калкаман, з) Каракунак.

14-й род: Таз, имеющий до 200 кибиток.

Отделения его:

а) Абдал, б) Джастабан, в) Чарга.

15-й род: Тюленгют, имеющий до 500 кибиток.

Отделений не имеет.

16-й род: Черкеш: имеющий до 2,000 кибиток.

Отделения его:

а) Джаугачты, б) Иляман, в) Клычкистин, г) Кумкунчи, д) Сюхонучь, е) Сакау, ж) Туктагул, з) Чумак, и) Чимбай.

Султанов до 200 кибиток и ходжей до 300 кибиток.

Из поименованных родов: Кита — алимулинского поколения, семиродцы (Каракитыш) семиродского, а остальные — байулинского.

Хотя каждый аул имеет, по коренному народному обычаю, своего старейшину, которого почитают и слушают, в общих нуждах, его одноаульные, а также и под-отделения находятся под таким же влиянием избранного народом лица, — но эти народные власти не имеют значения в оффициальном составе управления и известны только тем, которые, для большого порядка и единодушия действий, вручили им некоторое, как бы семейное влияние над собой. Роды же и отделения состоят под надзором лиц должностных, имеющих, несмотря на их народное же происхождение, несколько определенные служебные обязанности. [76]

Заведывающие отделениями называются старшинами. Они избираются из простых киргизов и утверждались ханом, ныне Советом. Обязанность их: соблюдать тишину и спокойствие между подведомственными им киргизами; знать места кочевок каждого аула, как для наблюдения за правильностию в этом отношении, так и для немедленного доставления требуемых начальством сведений по делам ордынцев; правильно сбирать полати с народа, сохраняя порядок, при этом существующий; советами и убеждениями склонять киргизов к полезным и законным действиям; разбирать первоначально споры или несогласия, приводя их к миролюбивому концу по народным обычаям. Словом, ближайшее управление ордынцами лежит на них. Сношения их с начальством — письменные, на татарском языке. Те, которые неграмотны, прилагают к бумагам, писанным по большой части муллами, свои печати или особые знаки, называемые тамга.

Управляющие родами называются родоправители. Они избираются из султанов и утверждаются оренбургским военным губернатором, — обязаны следить за действиями подведомственных старшин, принимать от них сборы с народа и, поверив, доставлять их хану, ныне Совету; предусматривать народные нужды и доводить о них до сведения начальства; разбирать народные тяжбы и решать их, при возможности, по обычаям. При них состоят письмоводители, для исполнения тянущего делопроизводства, которое облечено в общие государственные формы. Некоторые из них ведут переписку на русском языке; неграмотные же прикладывают к бумагам печати, данные им от правительства.

Во Внутренней орде родоправителей 10, старшин 204. Это — главные должностные лица. На них, ближайшим образом, лежит попечение о нравственности и благосостоянии народа; им же поручаются, как людям опытным, всякие розыски по Орде, а грамотным и знакомым с следственным порядком — производство формальных следствий по проступкам киргизов. Далее следуют учрежденные покойным ханом Джангером депутаты и базарные султаны. Первых побудила учредить постоянная потребность депутатов при следствиях, производимых по делам киргизов с оседлыми жителями. Для устранения медленности и излишней переписки, Джангер назначил постоянных депутатов, избрал для этого из султанов и старшин наиболее опытных и назначил каждому дистанцию и пункт пребывания в смежных с ордою селениях Астраханской и Саратовской губерний и на Уральской линии. Таких лиц всего десять. Обязанность их общая [77] всем депутатам при следствиях, и сверх того на них же возложено доставление требуемых следователями людей.

Вторые сделались необходимы по основании в Орде ярмарок и по усвоившимся обычаям киргизов ездить на ярмарки смежных со степью сел и городов. Для надзора за киргизами и для предохранения их от обманов и притеснений покойный хан постановил посылать на каждую ярмарку опытного в торговле султана.

Вот все должностные лица Внутренней орды из киргизов. Они не пользуются правами государственной службы и не получают никакого денежного вознаграждения, а только за особые заслуги произведены некоторые, по ходатайству покойного хана Джангера, в обер и штаб-офицерские чины казачьего войска, а другие награждены медалями и почетными халатами.

Главное же местное управление Ордою и суд над киргизами — зависели до 1846 года от хана.

Права и власть его определялись следующими постановлениями:

а) Грамотою, Высочайше дарованною хану Джангеру, внутреннее управление Ордою возложено на него.

б) 733 статьею, V раздела, VII книги, II тома Свода Законов (издания 1842 г.) постановлено: «Имеющие претензии на Киргизов Внутренней Орды должны обращаться к Хану, имеющему право и обязанность доставлять законное удовлетворение».

в) 179 статьею XV тома Свода Законов в 4 параграфе (издания 1842 г.) сказано: «Киргизы Внутренней Орды судятся по общим уголовным законам по делам об измене, неповиновения власти, возмущении, побеге за границу, участии в злодеянии, смертоубийстве, делании монеты, похищении казенного и общественного имущества, поджигательстве, насилии, грабеже, баранте и воровстве до 30 р. сер. более двух раз; по всем же другим преступлениям маловажным, не исключая и кражи до 30 р. сер. менее трех раз, судятся Ханом; но те лица, которые по решению его в претензиях своих на Киргизов законного удовлетворения не получат, имеют право приносить жалобу куда по порядку следует».

Суд над киргизами, по изъясненным правам, хан производил всегда сам, словесным разбирательством в присутствии истца, ответчика и их свидетелей при ахуне, муллах, султанах и биях по духовным постановлениям и коренным народным обычаям, из которых составлен им свод постановлений по судопроизводству, называемый Шариат, заключающий в себе разрешения всех спорных у киргизов и подлежащих суду дел. [78]

Действия хана подлежали зависимости от Оренбургской Пограничной Коммиссии, оренбургского военного губернатора и Министерства Государственных Имуществ.

Все дела, решение которых превышает власть хана, определенную изложенными постановлениями, препровождаются в Оренбургскую Пограничную Коммиссию, решения которой утверждает оренбургский военный губернатор.

В 1828 году по Высочайше утвержденному (В 7 день апреля 1828 года.) положению Азиатского Комитета, при Хане учрежден совет из 12 биев или советников, которые должны были содействовать хану сведениями и мнениями по управлению.

Как главное лицо в Орде, хан вмел право входить в сношения с правительством по своим предначертаниям, клонящимся к улучшению быта киргизов и их нравственного состояния.

Для текущего делопроизводства он имел при себе канцелярию, служащие в которой были частно нанятые лица.

Рассылка бумаг по Орде производилась и производятся чрез учрежденных (Предписанием родоправителям, от 29 ноября 1840 года.) Джангером же вестовых. Они избраны из благонадежных киргизов по одному от каждого рода, кроме Теленгут и Таз, и получают на содержание себя в Ставке и верховой лошади по 128 р. сер. каждый от своего рода.

С 1840 года в Букеевской орде состоит ветеринар, назначенный по ходатайству хана правительством, с правами государственной службы и с жалованьем от него; с того же года постоянно проживает в Ставке приглашенный Джангером оспопрививатель, а в 1845 году определен туда медик с жалованьем от казны и правами государственной службы.

Все расходы по управлению хан Джангер покрывал сбираемыми с киргизов податями, которые оставлялись правительством в безотчетном его распоряжении.

Подати киргизов Букеевской орды: а) зекет, б) сугум, в) на содержание вестовых, г) на уплату владельцам дач Каспийского прибрежья за зимовки киргизов на их землях, д) акциз за перепуск скота на уральские войсковые земли, и е) сбор за выдаваемые ордынцам билеты на выезд в смежные с Ордою губернии.

а) Зекет.

Зекет, по первоначальному своему происхождению, есть общее всем мусульманам религиозное приношение известной части имущества в пользу духовенства и на народные полезные учреждения. [79] В казачьих ордах вообще он составляет принадлежность ханского достоинства в объясненных водах и в воде доставления народом хану с семейством средств ж поддержанию его достоинства. По своему основанию и народному обычаю, это — сбор с количества скота, из которого сороковая часть должна отделяться хану.

Во Внутренней орде в начале он имел тот же вид, но при хане Джангере изменился и стал зависеть в количестве от его назначения, которое он распределял по родам и отделениям, соображаясь с положением скотоводства, для сохранения равномерности уплаты.

Всякому отделению назначал хан сумму, которую киргизы, его составляющие, должны внести каждый по стольку, по скольку приведется по цене принадлежащего ему скота, а для однообразной оценки Джангер постановил, раз навсегда, считать по всей Орде кругом: лошадь в 10 р. сер., рогатую скотину в 8 р. сер., верблюда в 15 р. сер. и барана в 2 р. сер. Старшина отделения, получав предписание о назначенном количестве венета, вместе с старейшинами и почетнейшими лицами должен привести в известность весь скот в отделении, исчислив по определенным ценам его стоимость, — сообразить, какой процент с рубля составляет назначение, и известить народ, по чем с каждой головы скота приводится платить.

Например: в отделений оказалось 200 верблюдов, 500 лошадей, 100 голов рогатого скота и 600 баранов, т. е. по сказанным ценам на 10,000 р. сер., а зекета ввести предписано 100 р. сер., выходит платить по 1 к. с рубля или за верблюда 15 к., за лошадь 10 к., за рогатую скотину 8 к. и за барана 2 к. сер. Следовательно, киргиз, имеющий, положим, 30 лошадей, 2 верблюда, 150 бараков и 5 рогатых скотин, внесет 6 р. 40 к. сер.

Джангер, пред назначением зекета, собирал от родоправителей и старшин сведения каждогодно о количестве скота у киргизов по отделениям и, определив по своему усмотрению общую цыфру зекета, разлагал ее по отделениям, сохраняя для всех киргизов один и тот же процент уплаты с их имущества. Назначение зекета в Букеевской орде простиралось, как объяснял покойный хан правительству, от 72 до 92,000 р. сер.

Если вспомнить, что скотоводство киргизов этой орды составляет 2,000,000 голов, то, по коренному значению зекета в казачьих ордах, им приводится вносить каждогодно сороковую часть, т. е. 50,000 голов разного скота, стоимость чего далеко превзойдет сумму, назначаемую Джангером; итак, изменение этого народного обычая клонилось к облегчению народной тяжести, для [80] чего покойный хан освободил еще от уплаты зекета всех тех, которые имеют скота менее, чем на 100 р. сер. Зекет при хане киргизы вносили произвольно: или деньгами, или скотом, как кто находил для себя удобнее.

б) Сугум.

Сугум есть приношение от народа скота на содержание хана с семейством и на угощение приезжающих к нему для разбирательства ордынцев. По народному обычаю, вообще у киргизов сугум собирается однообразно, с пяти кибиток по одной хорошей рогатой скотине или по шести баранов. Во Внутренней орде при хане Джангере вид его изменен уменьшительно; но значение осталось тоже. Число сугумов, следующих ко взносу, покойные хан определял по отделениям сам каждогодно, тоже соображаясь с положением скотоводства, и принимал от народа скотом и деньгами, считая в последнем случае каждый сугум в сорок руб. ассигнациями. Количество сугумов всей Орды простиралось от 800 до 1,000.

В доме покойного Джангера устроена обширная зала, где, после полдневного намаза (Молитва.), все приезжающие в Ставку по делам ордынцы каждодневно угощаются обедом в азиятском вкусе.

в) Сбор на содержание вестовых.

Учрежден ханом Джангером и составляет в год, на четырнадцать человек, 1,792 руб. серебром. Собирается родоправителями и выдается прямо вестовым.

г) На уплату за земли владельцам дач Каспийского прибрежья.

Составляет в год 1,714 рублей серебром. Сбирается равномерно с тех киргизов, которые зимуют в этих дачах.

д) Акциз за перепуск скота на уральские войсковые земли.

Взимается с хозяев перепускаемого на Уральские земли скота, по 15 коп. сер. за каждую голову, следовательно неограничен и зависит от количества скота.

е) Билетный сбор.

Взимается с киргизов Внутренней орды с 1841 года, по распоряжению Оренбургской Пограничной Коммиссии (Предложение хану Оренбургской Пограничной Коммиссии, от 13 сентябри 1841 года, за № 16,874.), по 15 коп. серебром за месяц при выдаче билета киргизу на выезд из Орды. При хане поступал на канцелярские расходы. Количество его в год не превышает 150 рублей серебром. [81]

Вот состав местного управлении Букеевскою ордою и его средства. Остается сказать о Высочайше утвержденном в 21 день января 1846 года, по докладу господина министра Государственных Имуществ, Временном Совете, который заменил во всем власть хана, но ограничен в действиях отчетностию. Состав его: управляющий Ордою, как председатель; члены: советник от Министерства Государственных Имуществ и два советника из султанов от Орды. Подведомственность такая же, как и хана, т. е. Оренбургской Пограничной Коммиссии, оренбургскому военному губернатору и Министерству Государственных Имуществ. По силе инструкции Оренбургской Пограничной Коммиссии, Временному Совету по управлению Внутреннею киргизскою ордою предоставлены все права хана и возложено на него полное попечение о народном благосостоянии, хозяйстве, промышленности, здравии и нравственном состоянии, а действия и отчетность облечены в общую форму губернских мест.

В 1849 году утверждены штаты канцелярии Совета, с ограничением, однакож, служащим в ней лицам на частной службе, состоять при одном денежном вознаграждении. По делопроизводству в Совете соблюдается следующий порядок: всякая вступившая бумага, если она на русском языке, переводятся словесно членам Совета от Орды, и наоборот; потом с общего мнения, если оно единогласно, пишется на бумаге резолюция рукою советника от Министерства Государственных Имуществ и подписывается всеми членами; если же возникли разные мнения, то исполнение производится по большинству голосов, а мнения несогласных прилагаются к делу журнальною статьею. Управляющему Ордою, как председателю, предоставлено в экстренных случаях приводить в исполнение свое мнение, если бы оно и не согласовалось с другими, составив только об этом особое постановление. Исполнение резолюций производит Канцелярия. Все дела, возникшие по проступкам киргизов Букеевской орды и подлежащий суду хана, по силе 179 статьи XV тома Свода Законов гражданских, представленный от следователей в Совет, решаются по его постановлениям, — при чем Совету дана власть присуждать виновных: к домашнему аресту, к содержанию под стражею при кордонах, к публичной работе и к телесному наказанию розгами. Превышающие же суд хана дела представляются в Оренбургскую Пограничную Коммиссию.

Относительно сборов с киргизов предписано Совету: «ограничиться распоряжениями хана Джангера, не допуская никаких преувеличений». Поэтому Совет принял основным назначение [82] покойного хана на 1845 год, именно: зекета 68,522 руб. 86 к. сер., сугума числом 783 1/2, или деньгами 8,982 руб. 85 коп. сер., определив взимать зекет со всех без исключения, кто подлежит ему, деньгами, а сугум произвольно: скотом и деньгами, как кто пожелает. Показанная общая цифра зекета, действительно, весьма умеренна и внести ее народу, по справедливости, легко, если разделение ее по отдаленности соразмеряется с положением скотоводства каждого из них, как это делалось при покойном хане. Все расходы по управлению Букеевскою ордою предписано покрывать из зекета, именно: на содержание учрежденного в Оренбургской Пограничной Коммиссии временного стола для дел Внутренней орды; на жалованье советнику от Министерства Государственных Имуществ во Временном Совете, советникам от Орды и управляющему Ордою; на канцелярские расходы Совета; на содержание лиц, составляющих Канцелярию; на жалованье ветеринару, письмоводителям при родоправителях, мухамеданскому духовенству, состоящему при мечетях в Ставке хана, учителям школы в Ставке; на содержание воспитанникам этой школы; на содержание киргизских юношей, обучающихся в Оренбургском Неплюевском кадетском корпусе; на содержание оставшегося после хана Джангера семейства; на содержание арестантов при Ставке; на приобретение медикаментов, хирургических инструментов для медика Орды и книг учебных для школы; на устройство почтового сообщения и на постройку и починку потребных зданий. Остатки зекета за расходами предписано препровождать каждогодно в кредитные установления на приращение процентами, для составления капиталов семейству покойного хана Джангера и общественного. Таких сумм отправлено в Саратовский Приказ Общественного Призрения до 1851 года 125,885 руб. 29 коп. сер., несмотря на значительные недоимки, оставшиеся на киргизах. Сугум, сбираясь Советом тоже не безнедоимочно, употреблялся весь на пищу семейству ханскому и на угощение приезжающих в Совет ордынцев. Билетный сбор велено весь отправлять в кредитные установления; но по незначительности его он накопляется еще в Совете. Остальные упомянутые мною сборы употребляются на предметы, для которых взимаются.

При описании сословий Орды я отделил пастухов от простых киргизов, с целью сказать о них следующее. Это — беднейший класс Орды. Все достояние иного составляет одна дырявая кибитка и много-много одна корова, снабжающая семейство молоком, почти единственною его пищею. Они, как сказал я, по большой части нанимаются в пастухи, находя в этом средство к [83] существованию. Нужда нередко побуждает их посягать на чужую собственность, а удобства к тому развивают число проступков в этом роде.

К улучшению положения этих бедняков может служить Елтонское соляное озеро, представляющее изобильный предмет деятельности, свойственной и частью знакомой киргизам. С берегов его каждогодно свозится до 3-х миллионов пуд соли в Николаевскую слободу Царицынского уезда Саратовской губернии. От озера до слободы 120 верст. Доставка производится ныне на волах, с платою за пуд круглым числом по 8 копеек серебром. Нужно только дозволение перевозить соль преимущественно киргизам Внутренней орды на верблюдах и предоставление этой промышленности беднякам, дав им на первый раз средства к тому закупкою верблюдов, по 2 на человека, на свободные суммы Управления. Верблюд с тяжестью в 20 пуд свободно делает в сутки до 35 верст; следовательно, один, сделав три оборота в месяц, отвезет 60 пуд соли, заработав 4 рубля 80 копеек серебром. Перевозка соли продолжается от 1-го мая до 1-го октября; в это время каждый киргиз на двух верблюдах получит до 50 рублей серебром, сумму для него весьма значительную. В остальное время года он может заниматься или перевозкой на этих же верблюдах товаров из Орды, чем занимаются уже ныне многие из них, особенно зимою, или быть пастухом, по своему обыкновению.

Текст воспроизведен по изданию: Внутренняя или Букеевская киргиз-казачья орда // Современник, № 10. 1851

© текст - Евреинов А. 1851
© сетевая версия - Thietmar. 2017
© OCR - Иванов А. 2017
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Современник. 1851