ГАВЕРДОВСКИЙ Я. П.

ЖУРНАЛ

Августа 25-го дня, марш до полудня и лагерь при одном из озер Барбий, от Орска 446 1/4 верст

В 7 часов и 40 минут утра выступили в путь наш вместе с аулом бия Дюнанчи, который, дав нам своих верблюдов, сам ехал к нашему препровождению. [97]

Путь продолжался по плоской возвышенности, покрытой мелким песком и не имеющей совсем растений, пройдя 5 верст стали опущаться в низменные места к озерам Барбий.

Озера сии суть ничто иное, как плоскости между песками и земляными высотами, лежащие в великом количестве и без порядка. Они все в длину простираются здесь на 50, в ширину до 10 верст, и почти вообще покрыты высокою травою и густым камышом; многие из озер сих летом высыхают и оставляют по себе в глубоких ямах соленые осадки, с большими трещинами; иные сохраняют воду только в камышах; некоторые же остаются всегда чистыми.

Земля в окружности озер сих более песчана и бугровата, но есть и равнины, где от скопляющихся весною вод нанесенный ил, перемешавшись с песком, соделывает тучные и к хлебопашеству удобные поля. Кормов для скота около тростниковых озер довольно, почему кочевья киргизцев и бывают здесь самые знаменитые, а чрез то и колодцев находится в окрестностях сих большое количество. Кочевья бывают здесь во множестве различных родов, из коих некоторые остаются и чрез целую зиму, заведя даже здесь и пашни свои.

Пространство, занимаемое горами Кулакачи, вместе с озерами и со всеми окрестностями называется у киргизцев общим именем Кулакачибарбий, по случаю великого всегда стечения здесь киргизцев для пребывания, ибо слова сии означают на российском языке многие жили бии-воры; у калмыков же называются они Кулакштийбарабиа, также в рассуждении главного пребывания здесь зюнгорцев, кои киргизцами были вытеснены.

Пройдя сего дня до полудня 13 1/2 верст, в 11 часов остановились мы у мелкого, топкого и небольшого озера, где вода доставаема была из окружных колодцев.

Марш к ночному стану у озер Барбий также, от Орской 459 1/4 верст

В 4 часа и 35 минут, оставя место полуденного стана, отправились в путь по песчаным буграм, где видны были следы дороги, состоящей из нескольких тропинок, расположенных рядом одна подле другой. Киргизцы называют ее Нагайскою, или Старою [98] дорогою торговых татарских караванов, ибо всех жителей Оренбургской губернии и казанских татар, кроме башкирцев, киргизцы называют нагайцами.

На пути между песчаными буграми встречались многие озера и хороший для скота корм. В одном из озер здесь находилось киргизское рыболовство в таком положении: в узких берегах сплетается тростниковая перегородка с отверстиями, сквозь кои проходящая рыба попадается в приделанные к ним морды, или кошели, также из тростника. Сколь приятно было видеть киргизцев в сем упражнении! Они прежде не занимались оным, но бедность некоторых заставила изучиться и сей работе.

Тут встретился с нами один из чумекейских вожаков наших, киргизец Абтикар, выехавший из каравана нашего, находившегося в их роде, для разведания о положении нашем здесь.

Спустясь с бугров, вышли опять к камышному озеру Барбий, исполненному водою, и пройдя подле оного 5 1/2 верст. Всего же после полудня в 7 часов и 30 минут остановились между камышей в привольных лугах. Из птиц находились во множестве здесь утки и кулики по причине мелкого и топкого дна в озере. Берега покрыты солеными травами и юшанью.

Примечательный анекдот о пленных

Случившееся на стане сем обстоятельство заслуживает особенного внимания. Кто бы не тронулся и не пожалел при воззрении на страждущего соотечественника в руках варварского пленения? Лишь только приближаемся к назначенному для стана полуденного месту, видим на берегу озера двух женщин, пригнавших из ближнего аула для поения скот их.

Первый взгляд, сделанный ими на нас, открыл уже в них совершенно кто они: разодранная одежда, покрывающая малую часть только их тела, босые и исколотые от травы ноги, изнуренные лица, печальный вид, все показывало, что они одни из тех несчастных жертв, кои под игом злодеев сих влекут плачевное бытие свое.

Любопытство заставило сделать им несколько вопросов, но они, будучи окружены киргизцами, молчали и качанием голов старались опровергнуть наше подозрение. При всем том, однако же, наружность их показывала, что в душах у них таились [99] чувства величайших бедствий. Ввечеру аул их перекочевывал вместе с нами, и на последующем стане, около полуночи, когда все, кроме расставленных вокруг лагеря нашего караулов, покоилось в объятиях сна, видит часовой приближающегося из-за камышу человека, окликает его, но нет ответа, окликает второй раз, и уже выстрел готов был прервать молчание, как часовой примечает женщину, слабо выговорившую: «…Я давнишняя русская».

Сия несчастная со слезами умоляла казака о спасении их от гонений, объявляя, что страх один был причиною их молчания прежде, и что теперь, скрывшись тайно, пришла говорить с нами, видеть соотичей своих и тем усладить ее горесть.

Тогда же дано было о сем знать и нам, но, к сожалению, бессильны мы были помочь сим бедным; самые наши о них старания вместо свободы ввергли бы их в сильнейшую пагубу.

Мы накормили пленную, дали ей сухарей наших и в горести потом расстались.

Уже 9 лет находятся они у киргизцев и схвачены около Кизильской крепости с пашен, где они с отцом своим (отставным солдатом) жали хлеб их, будучи еще не замужем.

Много, много таковых жертв, поруганных и угнетенных бедствием страждут в руках дикого сего народа!

Августа 26-го дня, марш до полудня и стан у озера Талыкуль, от Орской 473 1/2 версты

В 6 часов и 10 минут утра выехав из стана, путь продолжали подле озера песчаными буграми, а чрез 4 версты потом вступили на возвышающуюся от песков плоскость, на коей подле одного озера находилось распаханное киргизцами поле и обрабатывающееся с наводнением.

Об образе производимого киргизцами земледелия

Подле озера или реки насыпают они небольшой вал, а реку запруживают еще плотинами, которыми вода, по разлитию ее весною, удерживается в прибылом состоянии на такой высоте, какая нужна к наводнению пашен. От вала по пашне делают они, несколько ниже горизонта запираемой воды, каналы чрез все пространство [100] шириною до 4 футов. К сим каналам примыкают опять с разных сторон еще другие, гораздо меньшие бороздки, кои, пересекаясь между собою, пересекают и пашни на многие неправильные отделы. Все каналы и бороздки сии бывают над поверхностью земли возвышены, будучи складены из глины, наподобие желобов.

Весною, когда земля еще сыра, киргизцы распахивают ее и сеют семена, дабы скорее из влажной почвы получить выходящую зелень; потом, во время засух, удобряют пашни наводнениями посредством упомянутых каналов, ибо без того в степи Киргизской от чрезвычайных жаров, бездождия и неудобной почти земли урожай в хлебе совсем бы быть не мог.

Порядок наводнения у киргизцев следующий. Противу главных каналов разрывают они, во-первых, насыпной вал, чрез что вода, пробираясь чрез рытвины сии, наполняет сначала оные каналы; из сих потом впущается вода в бороздки, а сии сообщаются в самые уже отделы пашен, кои, смотря по обстоятельствам, наводняются все вдруг или каждый порознь. Когда же вода найдется в пашнях уже излишнею, то спускают оную в новые каналы, прокопанные ниже горизонта полей, к коим нарочито примыкают для сего все прочие каналы и бороздки.

Таким образом, два человека в малое время могут наводнить без затруднения весьма большое пространство. Сие повторяемо бывает, смотря по засухе, до тех пор, пока хлеб начнет созревать.

Случается иногда, что пашни бывают близ таких мест, где воду нельзя удержать плотиною, то употребляют, при убыли ее, для впуску в каналы нарочито устроенное колесо, ворочая которое быками или людьми, подымают воду на веревках ведрами и кожаными мешками; иногда же делают колесо таковое наподобие машины, чертовых четок. Все сие заняли киргизцы от бухарцев и хивинцев, но с меньшим противу тех рачением.

Вспахивание земли производят киргизцы на быках и лошадях. Плуг их, хотя и основан на двух колесах, но сошники разнятся с нашими как видом, так и расположением своим. Они не могут отделять земляных глыб, но, будучи возимы вдоль и поперек, раздирают только землю в глубину не более трех дюймов; потом умягчают пашни небольшими деревянными боронами и граблями. Вместо плугов употребляют киргизцы также и ручные сохи, кои во всем подобны первым, но только без колес.

Жнут они серпами, а иногда и ножом. Молотят же посредством лошадей или быков: обыкновенно разложив сжатые колосья [101] на расчищенном, гладком и огороженном месте, гоняют вокруг по оному упомянутый скот, топотом коего и отделяются от соломы хлебные зерна.

Киргизское хлебопашество состоит в просе только и пшенице, из коих первое родится довольно хорошо и прибыточно, а пшеница, по причине недостаточной обработки земли, бывает невыгодна. Они разводят также в довольном количестве дыни и арбузы; из сих дыни, будучи одного рода с бухарскими, имеют весьма приятный вкус.

Почва земли, на коей киргизцы производят свое земледелие, есть повсюду песчано-глинистая и удобная к произращению сорочинского пшена, ячменя, полбы и гороха, подобно как в Бухарии и Хиве, чем, однако же, они здесь, не имея хороших орудий, вовсе не занимаются.

О начале киргизского земледелия

Если и принялись киргизцы за земледелие, то они были побуждены к оному их бедностью, ибо то, как сильные чрез баранту лишают некоторых из неимущих киргизцев и последнего скота, то они, не будучи в состоянии сделать отмщения и не имея других средств к собственному пропитанию, должны бывают, соединясь в партии, приниматься за сие пренебрегаемое ими хлебопашество; которое, однако же, будучи у них в весьма малом количестве, не доставляет и годовой провизии одним хлебопашцам; а наипаче, когда из сего же должны они уделять большую часть на вымен скота для будущих работ и на одеяние себя.

Мы встретили работников сих почти нагих и живущих в открытых, тростником огороженных шалашах; зажиточный считает себе бесчестием приняться за сию работу, исключая только некоторых, но и те вместо себя употребляют также бедных за малое пропитание или находящихся у них пленных.

Из пшеницы приуготовляют они крупу, которую, как и просо, употребляют для азиатского плова (Азиатское кушанье, состоящее из переваренного пшена, смешанного с салом), вместо сорочинского пшена. [102]

Продолжение пути

От пашен (Не более еще двух лет назад тому, как принялись киргизцы за земледелие), оставя Кулакачибарбий в праве, продолжали путь местами весьма бугристыми, на кочках коих растет в большом количестве различный кустарник; изредка находились также и озера. В леве по пути нашему оставили могилу, из жженного складенную кирпича, развалины коей показывали ее древность (Киргизцы уверяли нас, что кирпич получают они и с границы российской и из Бухарии; но сии ни малого не имели с нашим подобия, а наипаче в рассуждении величины их).

Киргизцы многие из чумекейской части каравана здесь выехали к нам навстречу, как равно нагнали и оставшиеся назади дюрткаринцы под начальством старшины Буранбая.

Потом открылось пространнейшее озеро Талыкуль, где, по желанию новоприезжих вожаков, в 9 часов и 10 минут для стана раскинули лагерь, пройдя 15 верст.

Озеро сие довольно глубоко, и вода, содержащаяся в нем, почти совсем не имеет в растворе своем солей; берега низкие и отлогие, обросшие тростником и травою, отчего и корма для скота вообще хороши. На поверхности его дичи, а наипаче гусей находилось во множестве. Оно окружено со всех сторон другими озерами, кои, наполняясь от весенних разливов, имеют солоноватую воду.

Остаток дня сего проведен в разговорах с чумекейским, отделения кунтского бием Рак (Сей, как и прочие бии, желал видеться с нами по одному только их корыстолюбию), который кочевал в сие время не в дальнем отстоянии от нашего лагеря. Так как из отделения сего были главные российских караванов грабители, то и сей Рак-бий вместе с чумекейскими вожаками, подражая поступку дюрткаринцев, вознамеривались и своих преступников склонить к добровольному разделу с обиженными.

Между многими о сем рассуждениями, упоминали и о России. Какое грубое понятие имеют киргизцы все об их подданстве! И сей почетный в целой орде бий великого государя нашего почитает равным султану их или батырю, которые никого, кроме себя самих, во владении не имеют! [103]

Августа 27-го числа, утро

По случаю переговоров между киргизцами в рассуждении возврата пограбленного, Рак-бий, не давая вожаков своих, удержал нас здесь еще до полудня. Между тем искали полуденную линию, и склонение магнитной стрелки было здесь на 3 градуса к востоку.

Марш к ночному стану на правом берегу Иргиза, от Орской 489 верст

После полудня, не дождавшись развязки их рассуждений, в 4 часа, оставя у стана переводчика Бекчурина, отправились далее.

Около озера Талыкуль (Таловое озеро), по уверениям киргизцев, было много лесу, чему и ныне к подтверждению служить может рассеянный повсюду густой кустарник, имея в фут и более толщиною во множестве находящиеся корни. Лес находился тут, как приметить было можно, таловый, осиновый и ветловый.

Путь продолжая малыми песками, встречали множество колодцев; а потом чрез 9 верст от стана поднялись на чрезвычайно высокие и сыпкие бугры песков Бустан, называемые по имени знаменитого в орде батыря, который под оружием окончил тут жизнь свою.

К арбам в песках сих впрягаемо было более лошадей обыкновенно, которые, однако же, и притом в пространстве только 7 верст изнурились до невероятия, после того спустились к реке Иргизу, текущей здесь в крутых песчаных берегах, где и остановились на ровной плоскости в 7 часов и 20 минут, прошед всего 17 1/2 верст. Корм был здесь вытравлен кочевавшими пред нами большими аулами.

Августа 28-го дня, марш к полуденному стану на правом берегу Иргиза, от Орской 516 верст

В 5 часов и 10 минут выехав со стана, следовали чрез 5 верст все по излучистым берегам реки Иргиза, которые здесь весьма круты и изредка обросшие камышом; дно же реки песчаное. [104]

На правой стороне по течению находились высокие бугристые пески, в углублениях со многими колодцами; на левой же – равнины с весьма пологими возвышениями.

Потом, хотя и вступили было для краткости пути в пески, но по затруднительному по оным переходу, повернули вправо и вышли опять к реке Иргизу, где в равнинах от разлития реки остались многие озера с горькою глауберовою и поваренною солями, растворенною водою, иные же и с пресною.

Здесь встретились мы с бухарцами, которые, разъезжая по степи с нужными для киргизцев товарами, делают с ними мену на баранов, лошадей, верблюдов, пленных и награбленные червонцы, которые и нашим купцам покушались променивать киргизцы на кожи и другие вещи, поставляя оные в малой весьма цене.

От упомянутых озер, хотя также должны были следовать по пескам, но сии не столь велики и бугристы, как прежде. Проходя потом мимо многих мелких аулов, остановились на левом берегу реки Иргиза в 11 часов, сделав сего дня марш в 27 верст.

На стане сем находились небольшие пашни (Снятый с местоположения сего подробный план, вместе с пашнями и профилями каналов, приложен на маршрутной карте под литерою F), но корма, по причине бывших пред нами кочеваний, были вытравлены.

Сюда прибыл и оставленный у Рак-бия Бекчурин, но все еще без решения об их сборах.

Полуденный марш и стан на правом также берегу реки Иргиз, от Орской 521 верста

В 4 часа и 45 минут после полудня отправились в путь далее.

На правой стороне реки Иргиза, а от нас в леве, находилась высокая гора Муллатюбя, имеющая продолговатое положение от запада к востоку и высочайшая ее сторона висела над водою реки, как бы в конусном, но весьма странном виде. На вершине ее находятся могилы знаменитых киргизцев.

Пройдя 5 верст, прибыли к месту, где чумекейцы с караваном находились в ожидании нас уже другие сутки. В 5 часов остановились на сем же стане. Корма здесь были также малы. Река имеет течение мелкое, излучистое и в крутых песчаных берегах. В окружностях находились многие, и по большей части, пресные озера. [105]

О соединении реки Иргиз с Тургаем

В 15 верстах от сего стана ниже река Иргиз соединяется с другою, Тургаем, которая при начале своем течет с востока на запад, и в верстах 80 до соединения сего поворачивается овально к югу.

Река Тургай в течении своем подобна Иргизу, кроме большого содержания воды, отчего бывает сия местами очень глубока. С северной стороны впадают в нее многие из Алгийского кряжа вытекающие реки, и прилегают отроги различных гор; полуденная сторона, напротив того, ровная и песчаная.

Место соединения Иргиза с Тургаем называется у киргизцев Тюгошкан (ударение бараньих рог), которое взяли они от быстрого и противоположного стечения рек сих вместе. От сего же и все окрестности именуют они вообще – урочища Тюгошкан.

После соединения река течет уже в весьма глубоких берегах, покрытых высоким камышом, на 20 верст, разделяясь на многие озерки. Потом, разлившись широкими рукавами, теряется в болотах около озера Аксакалбарбы, которое киргизцы называют также и малым морем.

Об озере Аксакалбарбы

Все пространство озера сего (которое в окружности киргизцы полагают 300 верст) покрыто, по большей части, высоким и густым тростником. Есть хотя и чистые и довольно пространные плёсы, но и те наполнены камышными опять островами. В него впадают многие источники, из коих главный Усьусюк.

С трех сторон прилегают к озеру сему бугристые пески, оканчиваясь однако гладкими равнинами у берегов, где песок тот, смешавшись с глинистою почвою, способствует к хлебопашеству, которое как здесь, так и по берегам реки Тургая разведено в большем количестве.

С северной же стороны тянутся горы Емуртка, кои суть известковые, и по большей части, гипсовые.

Берега озера сего более всех других мест бывают наполнены знаменитыми киргизскими кочевьями, как летними, так и зимними чумекейского, яббаского, кипчатского и других родов Средней и Меньшей орд. Они, скрываясь в камышах и по островам, скорее [106] прочих избегают ужасных опустошений от междоусобных барантов, и тем сберегают свое имущество. Ибо скот их переплавляют они всегда на острова, а некоторые и со всем кочевьем переходя с одного на другой, остаются на оных целыми годами.

Августа 29-го дня

Дабы оживить изнуренные от многотрудных песков силы, имея в преддверии еще величайшие оных зыби, решились мы на стане сем сделать отдохновение, привесть в порядок дела наши и отсюда отправить в Россию донесения.

Здесь по причине затруднительного провоза чрез пески арбов и по довольном уже хода их по степи испытания почли за лучшее, разобрав их, употребить для дров, а повредившуюся от пути коляску выправить и везть далее.

В окрестностях стана сего по озерам находится много диких птиц, и между коими особенно замечены нами белые кулики и белые утки: первые складом своим во всем походят на куропатку, кроме ног, кои имеют они длинные, и прямой небольшой нос; вторые же, будучи также велики, но и длиннее обыкновенных, нос имеют острый и голову большую, цвет перьев на спине белый, а на груди, хвосте и голове светло-фиолетовый.

В реке здесь при брожении попадались щуки, язи, лещи и судаки, между прочим, и черепахи до трех четвертей аршина длиною.

О берегах реки Иргиз и их слоеватости

Берега Иргиза местами в вышину простирались до трех сажен и были, как бы, обрезаны перпендикулярно к поверхности воды. Удобновидимая оттого слоеватость земли, имела следующее положение: первый слой от поверхности состоял из кварцевого желто-серого песка толщиною более аршина; второй, черноземный в пол-аршина, где находящиеся корни показывают прежнее произрастание трав, а потому и обитание животных; третий, заключал в себе также, но покрупнее, желто-красного цвета песок в толщину около аршина. За сим следует опять чернозем на 6 вершков; после сего пласт глинисто-песчаный; а потом вместе с дном реки начиналась глинисто-известковая земля, в коей находятся также куски селенита и морские раковины. [107]

Все сии слои простирались внутрь земли по обоим берегам параллельно с горизонтом воды, имея малое весьма наклонение к юго-востоку.

В черноземных пластах видна была поваренная и другие соли.

Так как всякою весною бывает великое реки сей разлитие, то она, выступая из своих берегов и омывая многие пески, при возвращении в обыкновенное положение переносит оные и производит, думать надобно, явление сие, как в вышеупомянутых слоях, так и возвышенности берегов.

О киргизских ворожецах и прочих по сему обстоятельствах

В прошедшую ночь в ауле, близ нашего стана, слышан был чрезвычайно дикий голос, который по временам сопровождаем был ужасным криком еще многих других голосов и звуком бубенчиков и бубна, ударяемого палкою. Всего причиною сего был ворожец, по-киргизски называемый дивана; он по суеверию их выгонял из больного дьявола для облегчения.

Поутру показался дивана таковой и в нашем стане. Приближаясь к лагерю, кричал он жалостные песни; после того начинал бегать и кривляться, что мало-помалу увеличивая казался совершенно бешенным: то, кидаясь на все стороны с выпученными глазами, производил сильное зубов скрежетание, то, падая на землю и делая разные телом положения, вертелся около находящейся у него в руках палки, во все сие время крича диким голосом молитвы, как будто бы призывал духов их мира и зла.

Потом пена текла изо рта его, ужасные показались на всем теле конвульсии и напоследок он упал, как бы в беспамятстве.

После несколько-минутного безмолвия и недвижимости поднялся и, сев спокойно, читал молитву и нам предсказывал благополучный путь.

Киргизцы, окружившие его во все сие время, подняв руки с благоговением молились и бросали беснующему хлеб и крут, который сим наотмашь откидываем был к западу и востоку. Потом выливая часть из носимой им воды, оканчивал все его заклинание.

Он, получа чрез сие некоторые подарки, оставался в лагере нашем до самого вечера; казался несколько задумчивым, но обыкновенным киргизцем. [108]

Чародеев таковых в Киргизской степи находится великое множество и называются общим именем дивана, но по средствам, употребляемым ими для ворожбы, имеют они еще и особенные названия, как-то: бакши, джаурунчи, рамча, джаа-дугар, карма-кчата, урус-анали, и проч., ибо о некоторых г-н профессор Паллас 42 в путешествии своем, в 1-й части на странице 575-й описал подробно. Всякий дивана, однако же, всеми пользуется таковыми средствами и вообще какие только по остроте его придут на мысль для удобнейшего убеждения его зрителей.

Народ киргизский, веря таковым прореканиям и почитая их за святых, просит во всем у них советов и им приписывает власть наводить гром, дождь и бури, но волхвы сии суть ничто иное, как праздношатающиеся обманщики и тунеядцы, ибо все искусство, чем они привлекают к себе народ, состоит в обманчивом лечении больных.

Они употребляют к сему некоторые травы, делая притом заклинания, как будто выгоняют из тела болящего овладевшего им дьявола; ежели больной умрет, то говорят, что черт их пересилил, когда же не исполнилось какое-либо их предсказание, то оправдывают они себя – будто б сильный дух был на стороне противной и превозмог вызванного им покровителя.

Все ответы их так двусмысленны, что одно ослепление только или предубеждение народа в суеверии дает им цену, а как случаи, по мнению киргизцев, зависят от духов, и всякий от особливого, что выше описано, то диваны для поддержания власти своей стараются укоренить еще более сие мнение, и оттого, чрез призвание духов под видом их воли, удается им иногда управлять народом по своему желанию. Но при всем том, однако же, власть их противу прежнего приметно ослабевает, может быть и от того, что некоторые киргизцы чрез сообщение с Россиею сделались прозорливее и сии уже ворожбу таковую признают за древний только обряд, который и производят из почтения к праотцам своим, а не из приверженности к предсказателям.

Они встречались нам всегда в худом и разодранном рубище, полунаги и совсем босы; жизнь их протекает в беспрерывных переходах из одного аула в другой, собственного же ничего они не имеют.

Когда киргизец отправляется куда на промысел или торговлю, то чтоб предприятие его исполнилось, он просит помощи у духа, имеющего власть над его желанием, и производят сие следующим [109] образом: дивана, после много беснования, убивает лошадь или несколько баранов, и сваря их потом, в честь духу первые куски бросает на восток и запад, остальное же все поедают в обществе с другими киргизцами. Сих духов общим именем называют авряг.

Суеверие же причиною, что киргизцы будучи поощрены корыстолюбием магометанских мулл, выменивают от них по дорогой цене выписанные из Алкорана молитвы и, положа оные в суконные мешочки, пришивают на одежду, как мужчины, так и женщины, иногда по две и по три. Одна, говорят они, во время войны делает их храбрыми и невредимыми от оружия, другая спасает от очарований, иная сохраняет здравие, иная же опять удерживает от падежа скот их. Киргизцы очень почитают Алкоран, и муллы, дабы удержать их более в своем подобострастии, предсказывают им по оному также о будущем, что называется у них фалча.

Августа 30-го дня

Ныне праздновали мы день тезоименитства 43 государя императора нашего. Дабы внушить в киргизцев более к его величеству почтения, с малою бывшею при нас командою сделан был парадный троекратный из ружей залп, потом всем киргизцам дано было угощение, а приехавшим для свидания с нами чумекейским биям, Китя-бию и Баккаре (Бии сии никогда не были еще на границе российской и казались довольно справедливыми), небольшие подарки.

О празднествах при поминках умершего

Осматривая пополудни окружности Тюгошкана, при знаменитых кладбищах, встретили мы киргизское воспоминание их умершему батырю, которое сопровождаемо было некоторыми увеселениями.

Обыкновение киргизцев воздавать почести умершим героям описано уже выше при Чидеркаткане августа 5-го числа и при перекочевке их 11-го дня, но здесь особенно еще заметить должно и о поминках, которые принадлежат к числу главных народных обрядов.

Киргизцы по смерти знаменитого какого-либо батыря, или героя, или родоначальника целым родом назначают время к его [110] воспоминанию, и сие определение, переходя изустно от отца к сыну, постепенно исполняется завсегда с большою точностью, а чрез сие сохраняется в народе о героях тех память и история их времен.

Виденные нами здесь поминки состояли в следующем. Многие из почетных киргизцев его рода и приглашенные из других были уже собравшимися около могилы славного Джанбей-батыря (Батырь сей, известный по его достоинствам и силе в киргизцах, описан и в «Оренбургской истории» на странице 429), так что стечение сие простиралось до 300 человек, иногда же бывает оное и более тысячи.

Начальник семьи, происходящий в прямом колене от покойника, доставил сюда некоторое количество скота, из которого и приуготовляли для угощения общества пищу; особенно же убитая белая лошадь в честь покойника была варена пред его могилой, чем совершалась жертва их. Волхвы в сие время производили их беснования, вызывая тень умершего к посещению празднества их; потом, после исступления, вылив на могилу кровь, выпущенную из жертвенной лошади, подавали знак, что герой внимает просьбе их.

Не упустили некоторые из киргизцев с чебызгою (Инструмент сей похож на деревенский рожок длиною до 3 футов; будучи составлен из двух выжелобленных половин, перевивается камышом; широкий конец его прикладывают они к зубам и дуют прямо в отверстие. Играют они всегда печальные песни высокими тонами, которые и составляли бы довольно приятную гармонию, но, будучи сопровождаемы всегда октавным припевом гортанью играющего, делают оную отвратительною. Разность тонов происходит от перевирания пальцами по находящимся шести отверстиям в боку, а выигрываемые песни состоят из описания дел всегда их героя) выхвалить в песнях и все отменные подвиги его, что прочие киргизцы выслушивали с великим благоговением.

Иные из приехавших гостей упражнялись в скачке, другие – в борьбе, иные же – в стрелянии из луков в цель, где присообщались и женщины, а наипаче девки. Всякий победитель получал от потомков покойного соразмерную награду, состоявшую в различном скоте и прочих вещах, судя по отличиям.

Когда же кушанье было приуготовлено и игры кончились, то последовал общественный сытный обед, продолжавшийся до полуночи. При сем случае киргизцы и начальники разных родов имели советы о народных делах и в обидах друг против друга [111] делали взаимные разделы и удовлетворения, так что съезд сей, как и подобные ему обращаются в общественные суждения, каковых без того никогда бы у киргизцев не было.

Приятно бы было смотреть на все сии их увеселения, ежели бы невоздержанность их не доводила иногда до дерзостных поступков.

Могила Джанбей-батыря находилась на левом берегу реки Иргиза; она обнесена четвероугольною, из серого песчаного камня, стеною, сажени в три с половиною в поперечнике и до полутора сажени вышины; на углах поставлены небольшие глиняные башенки, а в средине возвышался конусный земляной бугор, на коем лежат набросанные кварцевые, известковые и другие каменья; в стене с южной стороны сделано небольшое отверстие, в коем лежали лоскутки и некоторая посуда; с севера же растет высокое тополевое дерево, осеняющее весь бок могилы, что видно и в прилагаем на карте, под литерою G, виду.

Разные виды могил

Прочие находящиеся здесь могилы (ибо киргизцы имеют обыкновение древних похоронять покойников своих у главных кладбищ) также обнесены оградами различных фигур из песчаного камня, глины и дерна; некоторые же складены были из жженых и простых кирпичей (Кирпичи сии наших гораздо были длиннее и шире, но тоньше). Иные, представляли из них род пирамид, холмов и кучи каменьев.

По всем могилам лежали лоскутки, кои киргизцы в проезд их мимо, а особливо однородцы отрезывают от своих платьев и оставляют на оных, как жертву их почтения; нарочито приносят посуду и некоторые вещи от лошадиной сбруи, а наипаче части лошадиных хвостов и грив для сохранения по их суеверию скота от падения.

С северной стороны, куда обращаются покойники головою, воткнуты были колья, копья, небольшие значки и другое оружие или находилось внутрь отверстие для приносимой новой жертвы. [112]

Могилы знаменитых людей особенно обсаживаются деревьями, привозимыми из дальних мест, и ежели оное где принимается, то похороненного в той могиле почитают уже святым (Сие предпочтение происходит может быть от того, что древесная тень в голых и жарких степях сих будучи для киргизцев приятною и делая влияние на их чувства, вкореняет в них оное, а чрез то и служит началом ко мнению о святости героя; посему как могилы, так и деревья потомками тщательно сохраняются, ибо нередко доставляют они им преимущество пред прочими).

Августа 31-го дня, полуденный марш и стан в Тюгошканских песках у колодца, от Орской 539 верст

Исправя все нужды наши и приведя в порядок караван, отправились сего дня в путь в час и 5 минут и вступили в пески Тюгошканкум. Тут беспрерывно встречались нам соленые и горькие озера с окружающими их пресными колодцами.

Бугры песков, час от часу увеличиваясь, казались напоследок целыми горами, тянувшимися параллельными грядами между западом и востоком.

Пройдя 18 верст, в 5 часов остановились на ровной площади при колодцах, неподалеку от коих протекал небольшой ручей.

Здесь узнали мы, что в леве от направления пути нашего, к устью Иргиза, идет бухарский караван, почему и отправили тотчас туда бывшего при нас чиновника бухарского из посланников, Бекчурина и некоторых купцов с тем, дабы они могли обстоятельнее разведать о передней дороге.

Сентября 1-го дня, марш к полуденному стану в песках Бирюкум, от Орской 562 1/4 версты

Поутру, в 6 часов и 30 минут, выступили в путь и, пройдя несколько солонцов, поднялись на пески Бирюкум, где нагнали нас и посланные вчера к бухарскому каравану люди.

Они известили нас, что дорога, по уверениям бухарских купцов, до самой Бухарии безопасна, кроме, что некоторые из чиклинцев на реке Сырдарье отзывались худо о нашей поездке, и что они и [113] с бухарского каравана собрали пошлины с лишком на 2000 руб., но в Бухарии, говорили они, приуготовляют великолепную встречу, при ежеминутном нас ожидании.

Караван бухарский состоял, кроме частных верблюдов, из 2300 одних тугонаков, т.е. таких верблюдов, кои бывают навьючены тюками, не перекладывающимися во весь тракт.

После известий тех о чиклинцах, мы приняли намерение послать на Сырдарью нарочных как к Аблазы-султану 44, который самовольно назвал себя чиклинским ханом, так и к некоторым еще биям с письмами (Письма, посланные с Бекчуриным еще из Оренбурга во время вызову киргизцев на границу ко всем, как равно и к чиклинцам, но за отдалением их письма те будучи для доставления оставлены у Каракубека, им совсем удержаны были) и известием о нашем проезде.

Высота песков Бирюкум, противу поверхности представших нам солонцов, возвышалась более нежели на 6 сажен.

Спустясь с бугров, мы пробирались несколько по солончакам и в 11 часов и 30 минут, пройдя до полудня 23 1/4 версты, остановились у колодца, где весьма нечистая вода была малодостаточна для нашего каравана.

Сентября 1-го дня

В 4 часа пополудни, сняв лагерь, отправились далее.

Марш к ночному стану у озера Байбичакуль, от Орской 576 1/2 верст

Путь продолжаем был песками же, где во множестве встретились сухие соленые озера. Между ними же находились такие, на поверхности коих, наподобие коры в полчетверти толщиною, попадалась из правильных кристаллов спекшаяся осадка поваренной соли.

Потом пройдя несколько местами опять ровными, в 7 часов остановились в близости от озер Байбичакуль, в великом количестве повсюду здесь рассеянных, которые весною соединяются все в одно и продолжаются до Аксакалбарбы.

Уток диких и здесь было весьма много, корма для скота посредственные. [114]

Сентября 2-го дня

Поутру лишь начали вьючить к отправлению тюки, то вдруг открылся недостаток в двух верблюдах. Они были угнаны посторонними киргизцами. Вожаки наши, видя потерю сию, положили непременное сделать разыскание и разъехались все в ту же минуту в разные стороны. Мы же, будучи оставлены почти одни, должны были дожидаться возвращения и решительности о потере.

О приуготовлении к чиклинцам писем и о расположении к проходу за Сырдарью

Во время отсрочки сей, мы начали приуготовлять к чиклинцам письма, и к полудню уже написаны были оные к чиклинскому хану Аблазы, Джанназар-бию, Ходжабергану, титулярному советнику Джанузаку и другим, где о некоторых причинах поездки нашей уведомляя их, вычисляли и многие пользы, проистечь от того могущие. Писали и о том, что прежде еще из Оренбурга отправлены к ним были также письма, но, к удивлению, ответов на оные не получали.

Для доставления писем сих по надписям избран был нами находившийся при нас магометанский мулла и с ним три киргизца, между коими из дюрткаринцев – Дюнанчи-бий, а из чумекейцев Кабанбай, казавшиеся во все время путешествия нашего честными и добрыми киргизцами.

Так как известно, что к проезду нашему оставалось уже одно только жилище чиклинцев, киргизцев, однако же, самых сильнейших и более всех других упражняющихся в грабежах, то все предприятия наши клонились к тому, дабы посланные, выехав в чиклинский род и узнав об их расположении, откладывали бы наше прибытие на Сырдарью сколько можно медленнее. Мы же, напротив того, наивозможнейше положились торопиться.

А как шли уже везде слухи, что переправа наша чрез реку Сырдарью (Река сия, по прежним известиям, течет в ширину от 1/2 и до 2 верст, глубиною до 4 сажен. Берега закрыты камышом, а отчасти и лесом, очень многорыбна. Начало берет из гор Тустау, протекает на 1500 верст и впадает в Аральское море тремя рукавами, собственно называемою Сырдарья и еще Аму и Кувандарьей. Перевозят на дощенниках, о чем пространнее описано нами во 2-й части) будет на перевозе Айтимбет, то чтоб и посланные [115] повсюду оное утверждали также. Сами же мы предприняли намерение взяв влево и верстах во 100 переправиться выше, дабы чрез то уклониться от поисков злых киргизцев, кочевавших тогда верст на 100 ниже Айтимбетя.

Таким образом пробравшись чрез реку, думали мы, прямо войти в пески Кызылкум (красные пески), хотя проходящие купеческие караваны всегда принимают здесь отдохновение, меняют кормных лошадей и заготовляют большое количество воды, ибо пески те, продолжаясь на 300 верст, не содержат в себе ни воды, ни же каких-либо растений; там идут уже день и ночь без малейшего отдохновения, а оттого и киргизцы злодействовать уже там бессильны бывают и не въезжают в оные совсем.

Посланным для встречи с нами при их возвращении, назначили урочищем колодезь Байгары на краю песков Парчакум, тянущихся к реке Сырдарье. Тут должны были они нам дать и обстоятельные известия о чиклинцах.

Имея в преддверии еще ужаснейшие, против пройденных, пески Каракум, должны здесь были и остальную коляску нашу, разобрав по частям, везть далее, навьючивая на верблюдов.

К вечеру уже дня сего нашли напоследок и пропавших верблюдов, как и самых бездельников, оных уведших. Сии были чумекейцы, следовавшие за нами уже другие дни и единственно для какого-либо похищения в нашем караване. В темный вчерашний вечер, когда извозчики, прохладя верблюдов, вели потом привязанных их один за другим на водопой к озеру, то воры в сие время, отрезав повода у задних, угнали в свои аулы.

Сентября 3-го дня, марш к полуденному стану в урочище Парчакум, от Орской 599 1/2 верст

В 5 часов и 30 минут утра отправились далее, где путь сначала продолжался по пологим песчаным высотам, имеющим изредка мелкий кустарник. Потом чрез 16 верст начались и пески Каракум, где между буграми, именуемыми Парчакум (край песков), в 10 часов и 20 минут остановились, пройдя до полудня 22 1/2 верст. Тут находились большие и с близкою и чистою водою колодцы. [116]

Некоторые известия о песках Каракум

Пески Каракум (черный песок) (Название сие происходит от темного цвета песков, по коим, как и по всем другим пескам, попадались нам в большом количестве лисицы (тушкан) и ящерицы; сии последние особенно заметны по отличному их виду, ибо они во всем подобны, исключая величины их, которую имеют от одного до пяти только вершков, крокодилам; голова же, которая отделена тонкою от плеч шеею, довольно собою толста, ноги имеют высокие, цвет кожи на ящерицах сих сероватый, брюшко желтое с красными пятнами и белыми полосами кругом; живут в норах между рассыпчатых песков, а во время скорого беганья их оставляют следы подобно сорочьим в малом только виде. Будучи же рассержены бывают ядовиты) занимают весьма большое пространство Киргизской степи и тянутся от запада к востоку более нежели на 600 верст.

Западная сторона их смеживается с подобными песками Барсуки, отделяясь только от оных озерами и камышами, подобными Барбиям, именуются Барсуки, а потому и пески, лежащие между озер и простирающиеся на запад между Эмбою и Аральским морем именуются так же Барсуки.

С северной пески Каракум окружены Иргизом, озером Аксакалбарбы и Тургаем.

С юга прилегают они к реке Сырдарье, а с запада – к реке Сарасу, чрез которую соединяются опять с песками Кунгурскими, Битпаком и проч., а сии, простираясь на восток, примыкают к горам Алтайским.

В песках Каракум (Подробнейшее описание песков Каракум в общем положении с окружающими морями и горами, как равно и заключение об их происхождении помещено нами во 2-й части при общем описании всей Киргизской степи) кочуют киргизцы более летом, и так по причине обширности их рассеянно, что на расстоянии 50 и более верст встречаются в ямах по две и по три только кибитки (Кибиткою называется переносное с одного места на другое киргизское жилище, основанное на деревянных решетках и обтянутое всегда бывает кошмами, что можно усмотреть, как и фигуру их, в прилагаемых на маршруте видах; подробнее же описаны оные во 2-й также части) или семейные коши. В зиму же остаются здесь очень мало, хотя оная в песках бывает и не столь жестокая, но вытравленная летом трава не доставляет уже скоту их довольного пропитания, который в [117] зимнее время может питаться одними только мелкими кустами. Для сего все кочующие почти около сих мест киргизцы прижимаются тогда в камыши к рекам Сырдарье и Кувандарье.

О жизни киргизской в степях, располагая по временам года

Киргизцы жизнь свою проводят свободно и близко к пастушеской; но с переменою годовых времен переменяются жилища их и образ жизни, что даже и на самые нравы их имеет великое влияние.

В зимние месяцы они уже не перекочевывают, но зарывая кибитки свои в снег, остаются надолго в непременных местах, для чего и убежища сии избирают более к югу в густом камыше и около границ российских в привольных лесах.

В каком жалостнейшем положении находится тогда народ сей! Закутавшись в одну кошомную лачугу целая семья, иногда и с молодым мелким скотом их, проводит дни сии в совершенном бездействии и, не видя почти света, претерпевает все свирепости жестокой зимы. Один только, разведенный камышом и прутьями кустов, огонь, в нарочито вырытой для того посреди яме, согревает их несколько от холода; они, севши вокруг оного, закрываются овчинами и тем только себя сохраняют.

Бураны или снежные ветры заносят по временам всю кибитку их снегом; и тогда, чтоб выйти оттуда они должны прорываться, но врожденная в них леность, а наипаче в таковое время, заставляет их сидеть там долго, иногда без пищи и без огня. Подъезжающему тогда к кочевью их едва из под снега видны бывают одни только курящиеся вершины кибиток. И в сие время киргизцы, живущие в полуденной стране, мало имеют выгоды противу кочующих на севере, разве в одном только неравенстве в продолжение зимнего времени.

Нагие дети, угнетаемые голодом, валяются по земле и редко согреваются пеплом, после огня оставшимся; дым, хотя и сделано для выпуску его в верху отверстие, наполняя прежде оную, выедает, так сказать, у всех глаза, и поражает многими болезнями от смрада. Неопрятность, главнейший их порок, вселяет великое отвращение при одном воззрении на жизнь их в это время. Ни [118] один киргизец из сего не исключается, даже и самые богатейшие, в сем случае, походят на диких зверей.

Скот, составляющий главное их пропитание, от худого корма и стужи бывает отменно тощ и разбредается тогда по степи так, что великий труд употребить надобно к его отысканию; да киргизцы и не выходят из кибиток для смотрения за ним, разве во время оттепели к отысканию только дров.

Они питаются тогда очень умеренно летним запасом своим, состоящим в круте, сушенном мясе и различных крупах (Дойного скота в зимнее время у киргизцев не бывает; свежее мясо употребляют разве только самые богатейшие).

После сего удобно представит себе можно, с каким восхищением встречают они весну. Появившиеся проталины приводят их в неизъяснимую радость, и один месяц оной, как их, так и скот снова оживотворяет или, так сказать, дарует новую жизнь. В сие время начинают они опять скочевываться в средину степи и к привольным паствам. Между тем, когда морозы мало-помалу уменьшаются, то скот, находя повсюду изникающий в довольном обилии корм, в скором времени становится отменно тучным.

Тогда-то киргизцы подобны бывают веселящейся юности; все они приходят в движение и в радость, и жизнь их, кажется, цветет вместе с оживленною природою. Молоко, кумыз, жирные бараны и молодые лошади служат к их насыщению; тогда бывают у них торжества, разные увеселения, и в лучших нарядах повсюду перекочевки на новые места даруют им новые приятности; звериная ловля также между тем немало приносит им тогда удовольствия.

В жаркие дни лета скрываются они в кибитках и спят, но зато всю светлую ночь проводят во взаимных беседах и веселостях.

Осень, напротив, совсем новое делает на киргизцев влияние; в это время становятся они унылы. Тогда приуготовляют они себе запас к зимнему пропитанию и войлоки, или кошмы, для закрытия кибиток. Закутавшись, начинают они опять удаляться к югу или искать удобного места, дабы укрыться от преследующей стужи.

Кочевья их, рассеянные летом по разным местам, начинают соединяться; везде приметна какая-то мрачность. Темные ночи вместо бывших увеселений заменяются воровством, и тогда всего чаще выезжают они на добычу и на баранты друг противу друга. [119] Непомерная жадность хищности и ожесточение как будто вместе с состоянием сего времени входят и в сердца сего народа.

Марш к ночному стану в песках Котырлыкум, от Орской 618 1/4 верст

В 3 часа и 15 минут после полудня отправились далее в путь и, сойдя с песков, пошли равнинами, по коим, наипаче около колодцев, росла изрядная трава для корма.

Много также встречали соленых озер, как наполненных водою, так и сухих, из коих последние наподобие льда покрыты были на поверхности осадкою поваренной соли. По пробитии слоя сего, черный, смешанный с илом тузлук, или раствор соли в воде, выступал и продолжался в глубину более аршина. Под сим находилась опять поваренная соль, чистая, большими кристаллами, кои, будучи размыты несколько водою, становились рыхлыми; некоторые же, напротив, удержа фигуру их, в средине себя содержали упомянутый тузлук. Соль из сего слоя, который местами простирается до сажени, киргизцы достают иногда для употребления.

О солях и соленых озерах в степи Киргизской, как равно и обо всех водах

Все таковые озера обязаны происхождением своим общей солоноватости всех здешних степей, по коим рассеивается соль от флецевых гор.

Отделившиеся от Урала кряжи (О горах в Киргизской степи особенно описано во 2-й части), проходя различными направлениями чрез степь Киргизскую и понижаясь в обе стороны, содержат в себе пространные флецы 45 поваренной соли; а происходящие от того соленые ключи, пробираясь по продолжениям флецев, приметно обнаруживаются при понижении гор в равнинах или, прорывая другие слои, разносят соль на поверхности повсюду (Сим же причинам приписывает г-н Паллас происхождение соленых вод по Ишимской степи, в степях Барабинских и между Волгою и Уралом, кои со степями киргизскими находятся под одною параллелью). От сего-то и воды здешние, вообще, суть солоны, что более [120] и менее бывает ощутительно от количества притекаемой воды, также и по мере отдаления от кряжей, ибо чем более от оных удаляешься, тем и соли становятся реже приметны.

Низменные места в весеннее время от снегов, а по осени от дождей, наполняются все водою, которая при растворении всех самосадочных солей и при смешении со всеми солеными озерами не показывает на вкус нимало солоноватости, ибо количество воды тогда бывает несравненно противу постоянного количества соли, но в летние жары, чрез сильное солнечное выпаривание, раствор становится гуще, и с уменьшающеюся беспрерывно объятностью собирается напоследок в одни озера с чувствительным приращением солености.

Соль тогда в мелких озерах оседает в кристаллы, кои по тяжести опускаются на низ, а остатки сгустившегося раствора, смешавшись с глиною, образуют поверхность озер гладкою и подобною льду. Остающиеся кристаллы ее, на поверхности выветрившись от воздуха, по пескам видны бывают неправильные, а иногда очень мелкими наподобие пыли и едва для глаз приметными.

Все здесь реки и озера также происходят от скопления дождевой и снежной воды, не имея впадающих в себя посторонних речек, ни же каких-либо ручьев, разве подземных ключей, кои по обширности степей мало обильны, а потому и показывают в летнее время чувствительно приметную в воде убыль. Иные же и совсем высыхают, чрез что соль и во всех здесь водах бывает весьма ощутительна. Ежели некоторые озера, особливо же покрытые камышом, и кажутся летом пресными, то происходит сие или от большого скопления весенней воды, или от неудобности солнечным лучам способствовать в густом камыше к выпариванию.

Соленые озера бывают здесь трех родов: иные, содержат только соленый тузлук, или густой нечистый раствор соли в воде; другие, сверху покрыты твердою солью в виде кристаллов и в виде коры, под коею скрывается густой раствор, смешанный с глиною, на дне же осадочный слой соли, иногда рыхло соединенными кристаллами, иногда и в виде твердой коры; а третьи, называемые солонцы, занимая в площади большое пространство, но будучи мелки, скоро выпаряются и оставляются на несколько вогнутой поверхности кристаллы, часто превратившиеся уже в порошок, а под оным находится всегда зеленая глина. [121]

Редко бывают такие озера, кои бы свободно допущали подходить к краям осадки, ибо от берегов отделяется она вязкою тиною в глубину иногда более сажени.

Около озер сих попадаются куски соединенных вместе нескольких соленых кристаллов в различных фигурах и с разными заключенными в средине, попавшимся еще в раствор, инсектами. Случается также, что таковые кристаллы, осаждаясь на растения, представляют целые ветви, и обременяют зелень подобно снежному инею.

Редко раствор поваренной соли бывает здесь совершенно чист, но более смешан с глауберовою и сибирскою солями, оттого и воды по количеству примесей бывают различно горьки. Иногда же содержится в оном минерально-алкалическая, а также известковая и гипсовая земля.

Озерная самосадочная поваренная соль Киргизской степи к употреблению годна, ибо в некоторых озерах превосходит оная и эльтонскую, но никогда не может сравнится, однако же, с горною илецкою. Она бывает также различных цветов: белая, красная, зеленая и черная, иногда порознь, а иногда в соединении одна с другою, что происходит, конечно, от примеси посторонних частиц, в земле вместе с солью рассеянных. Черная, как говорят киргизцы, острее и лучше прочих.

Есть также по степи Киргизской и много таких колодцев, кои содержат соль с упомянутыми примесями, но они, однако же, при начале их выкапывания, или по очищении, воду содержат пресную, а от времени застоя оная портится.

По пути здесь в выкопанных колодцах, где вода от поверхности находилась земной в глубине полутора сажени, слои составляющие почву земли были в таком положении: верхний слой толщиною в аршин состоял из серого песка, потом более сажени продолжался слой разноцветной, смешанной с песком глины, после сего красный песок и, напоследок, как видеть было можно, опять зеленая глина.

В 7 часов и 20 минут, вступя в пески Котырлыкум, у чистых колодцев остановились, прошед пополудни 18 1/2 верст.

Здесь солнце закатывалось в сие время в 6 часов, а восходило в 4 1/2 часа. [122]

Сентября 4-го дня, марш к полуденному стану у горьких колодцев, от Орской 653 1/2 верст

Поутру, в 3 часа и 30 минут, отправились в путь по песчаным буграм, тянувшимся грядами между севером и югом.

Пройдя оные, как и низменные солончаковые долины, поднялись на высокую, чистого рассыпчатого песка, гору Кунгуртюбя, которая как бы хребтом нескольких высот простиралась от востока на запад. Высота ее от поверхности солонцов была до 10 сажен.

Она знаменита тем, что все караваны, идущие чрез Троицк и Орск на перевоз Айтимбет, около нее неминуемо проходят. Перейдя гору сию по излучистой тропинке, а также солончаки и пески Аярыкум, с довольным затруднением спустились потом в лежащие поперек следов наших равнины, где в 11 часов и 15 минут остановились, прошед до полудня 35 1/2 верст (Крутость сия, с которой мы спустились, возвышалась от равнины до 5 сажен и состоит из желтой глины, на коей изредка находится известковый камень; низ же горы и вся равнина покрыта иловатою землею. Все пески Каракум к проезду на колесах менее имела тех затруднений, какие мы чувствовали в Бастайкум; почему и опасность наша в рассуждении арбов и коляски была напрасна).

Упомянутые равнины чувствительно казались пониженными, как противу мест оставшихся позади, так и находящихся по сторонам, но впереди нас горизонт еще более понижался. Они были покрыты кустами растений и небольшими кварцевыми кругляками.

Вода двух колодцев, где мы остановились, была от поверхности в двух аршинах и содержалась в глинисто-песчаной земле. Она имела связывающую кисловатую горечь, которая подала мысль о содержании ею квасцового раствора. На поверхности ее находился настой, отсветывающий радужными цветами, и который имел особенный запах и остроту.

К удовлетворению всех в караване, вода в колодцах сих была малодостаточна.


Комментарии

42. Паллас Петр Симон (1741-1811) – русский естествоиспытатель и путешественник. По национальности немец. Получил образование в Германии, Голландии и Англии. В 1767 г., после избрания членом Петербургской АН, переехал в Россию. В 1768-1774 гг. возглавлял академическую экспедицию для исследования юго-восточной окраины России, Урала и Сибири, итоги которой были обобщены в труде «Путешествие по разным провинциям Российской империи» (ч. 1-3 на нем. яз., 1771-1776 гг.; на рус. яз. – 1773-1788 гг.). Во время путешествий собрал колоссальный материал, который лег в основу исследований в области географии, ботаники, зоологии, геологии, палеонтологии и этнографии. Проявлял большой интерес к местному населению, сделал описания образа жизни и быта яицких казаков, казахов, калмыков и др. (Советская историческая энциклопедия. Т. 10. М., 1967. С. 759).

43. Тезоименитство – день именин императора и членов его семьи.

44. Абулгазы (Аблазы) (ум. 1815) – султан Младшего жуза, старший сын хана Каипа, внук хана Батыра. В юном возрасте был привезен из Бухары в Хиву, где приблизительно в конце 1766 – начале 1767 г. посажен на хивинский престол и правил в Хивинском ханстве около полугода (по другим сведениям – только месяц) под именем хана Абулгазы III.

В середине 1767 г. был изгнан из Хивы инаком Мухаммед-Эмином, имевшим большое политическое влияние в Хивинском ханстве, и удалился в кочевья своего отца. После возвращения в Степь управлял родом шекты, в начале 90-х гг. XVIII в. некоторое время был ханом каракалпаков. В связи со смертью хана Каипа был избран казахами рода шекты и некоторых других подразделений поколения алимулы ханом в районе низовьев Сырдарьи, в 200 верстах от развалин г. Жанкента. В последние годы жизни находился в бедственном материальном положении. Умер в своих кочевьях (Ерофеева И. В. Казахские ханы и ханские династии в XVIII – середине XIX вв. С. 86, 127).

45. Флец – пласт, слой.

Текст воспроизведен по изданию: Журнал, веденный Свиты его императорского величества поручиком Гавердовским и колонновожатыми Ивановым и Богдановичем во время следования их по высочайшему повелению чрез Киргизскую степь в провинцию Бухарию, с различными наблюдениями, с описанием всех случившихся происшествий, равно как и о возвращении в Россию в 1803 году, с кратким уведомлением об отправлении посольства в азиатское владение // История Казахстана в русских источниках XVI-XX веков. Том V. Первые историко-этнографические описания казахских земель. Первая половина XIX века. Алматы. Дайк-пресс. 2007

© текст - Ерофеева И. В., Жанеев Б. Т., Самигулина И. М. 2007
© сетевая версия - Thietmar. 2012
© OCR - Клинков Е. 2012
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Дайк-пресс. 2007