Ввиду большого объема комментариев их можно посмотреть здесь
(открываются в новом окне)

ЭМИР ХАЙДАР

ПИСЬМА

ВВЕДЕНИЕ

Во второй четверти XVIII в. Бухарское ханство переживало смутное время. Страну раздирали бесконечные феодальные распри и междоусобицы. Народные массы выражали крайнее недовольство резким усилением налогового пресса и произвола господствующих классов и неоднократно поднимали антифеодальные восстания. В Бухаре в это время "правил" бездарный Абулфайз-хан (1712-1747) — последний представитель весьма непопулярной в стране династии Аштарханидов (Джанидов).

При Абулфайз-хане внутренние неурядицы в Бухаре достигли наивысшего предела. Территория ханства значительно сократилась. От него отпала Ферганская долина, где образовалось самостоятельное Кокандское ханство. В результате обострения социальных противоречий углубляется хозяйственная разруха, резко ухудшается положение трудящихся масс, усиливается децентрализация государства. Этим воспользовался персидский шах Надир (1736-1747), совершивший опустошительное нашествие на Бухару.

Внутренние противоречия и вторжение Надир-шаха привели к падению династии Аштарханидов. Фактическая власть в Бухаре оказалась в руках всемогущего Хаким-бия аталыка, принадлежавшего к многочисленному узбекскому племени мангытов. Не брезгуя никакими средствами, Хаким-бий настойчиво расчищал путь к трону своему молодому, энергичному сыну Мухаммеду Рахим-бию аталыку. В 1747 г. Абулфайз-хан был убит, а в 1753 г. Мухаммед Рахим-бий официально вступил на бухарский престол с титулом "эмира эмиров».

Так началось правление новой и последней бухарской династии — Мангытов, — просуществовавшей вплоть до сентября 1920 г., когда в Бухаре победила советская народная революция.

При первых Мангытах — Мухаммеде Рахим-бие (1753-1758) и Даниял-бие (1758-1785) — в Бухаре наблюдается [6] централизация государственной власти. По выражению одного историка того времени, "Мухаммед Рахим-хан старался все 92 узбекских рода подчинить своей власти, так чтобы у них не оставалось никакой возможности сопротивляться центральному правительству".

Централизаторские тенденции особенно усиливаются в период царствования эмира Шах-Мурада (1785-1800). Укрепление центральной власти и некоторое ослабление феодальной раздробленности привели к определенной стабилизации экономического положения ханства. Были приняты меры к восстановлению оросительной системы на Зеравшане и в ряде других районов. Многие узбекские племена переходят к оседлому земледелию. Некоторые сдвиги происходят и в области ремесленного производства; улучшилось состояние внутренней и внешней торговли.

Однако все эти частные изменения, разумеется, не затрагивали сущности феодального строя, господствовавшего в Бухаре. Положение широких народных масс, изнывавших под гнетом феодалов, оставалось неимоверно тяжелым, и они не раз выступали против своих угнетателей.

Советские историки располагают большим количеством нарративных и документальных источников по вопросам социально-экономической и политической истории мангытской Бухары. Однако история феодального землевладения и социальных отношений в Бухарском ханстве рассматриваемого периода изучена еще далеко не достаточно. В частности, очень слабо исследовано социально-экономическое положение в Бухарском ханстве в первой четверти XIX в., т. е. в период царствования четвертого правителя из династии Мангытов — эмира Хайдара (1800-1826).

Данная работа посвящена изучению вопросов феодального землевладения и феодальной земельной ренты в Бухаре в первые десятилетия XIX в. на основе анализа писем эмира Хайдара к его племяннику, знатному сановнику Сайд Ахмеду ходже накибу. Эти документы содержат весьма интересный материал, характеризующий феодальные отношения и государственное управление в Бухаре рассматриваемого времени.

Автор, естественно, не претендует на исчерпывающую полноту изучаемых вопросов и с удовлетворением воспримет полезные критические замечания читателей, которые будут учтены им в дальнейшей исследовательской работе над. данной проблемой. [7]

НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ПИСЬМАХ ЭМИРА ХАЙДАРА

Впервые сообщение о письмах мангытского эмира Хайдара (1800-1826) было сделано проф. Фитратом в 1933 г. под названием "Дарственные записи эмира Хайдара к Сайид Ахмад-ходже" ¹.

Эти документы вначале хранились в личной библиотеке проф. Фитрата, затем они поступили в рукописный отдел Государственной публичной библиотеки УзССР им. Навои, а после образования Отдела восточных рукописей АН УзССР (ныне Институт востоковедения) они были переданы в хранилища последнего в виде сборника документов в одном фолианте под инв. № 1961 ².

Письма эмира Хайдара были адресованы Сайд Ахмеду ходже — племяннику эмира по его сестре, бывшей замужем за одним из джуйбарских ходжей. Видимо, поэтому все документы написаны в особо ласковом тоне. По словам проф. Фитрата, предки Сайд Ахмеда ходжи были потомками ходжей Саид-атаи ³.

Изучаемый сборник писем эмира Хайдара состоит из различных служебных писем, записок (***), жалованных грамот (***) и ярлыков, выданных эмиром с 1215 (1800) по 1235 (1819/20) г.х. В течение этих лет Сайд Ахмед [8] постепенно назначался садром ⁴, файзием ⁵, правителем (хоким, мир) Чарджуя, Несефа (Карши), Кермине, Нурата и Хузара, а также накибом ⁶ Бухары и Самарканда. Он был любимцем Хайдара, 'называвшего его во многих письмах "свет очей наших» (***). В письмах он называется Сайд Ахмед ходжа файзи, а позднее — Ишан Сайд Ахмед ходжа накиб (***) и просто Накиб ходжим.

В течение своей 20-летней службы (1215/1800-1235/1820) Сайд Ахмед ходжа записывал в особый сборник все ярлыки, дарственные грамоты и письма своего повелителя. На первой странице рукописи имеется оттиск печати с надписью: *** (Саид Ахмед – накиб страны Туранской). На печати указана дата-1230 (1814/15) г.х. Этой же датой отмечена грамота о назначении Сайд Ахмеда ходжи накибом Бухары и Самарканда ⁷. [9]

По словам проф. Фитрата, сборник состоит из 410 листов, -заключающих 962 письма ⁸. По описаниям Института востоковедения АН УзССР, сборник состоит из 405 листов, заключающих в себе 955 документов.

В процессе нашей работы над документами выяснилось следующее. В самом начале сборника не было учтено три важных письма, написанных в год воцарения эмира Хайдара — в 1215 (1800) г.х. Первое письмо представляет собой ярлык, выданный на имя Сайд Ахмеда ходжи по случаю назначения его садром. Два других письма являются грамотами о пожаловании ему в виде танхо земельных участков и мельницы и об освобождении этих объектов от налогов.

Под № 60 и 66 оказалось по три различных письма, а под № 92, 129, 371 и 461 — по два письма. На л.143а имеется одно письмо без номера.

Начиная с письма № 465 следует вторая часть сборника и, соответственно, новая нумерация — до письма № 93, после которого не было поставлено никаких номеров. Последующие письма до конца сборника нумеровались разными читателями то карандашом, то чернилами разных цветов.

Для удобства своей работы мы продолжили старую нумерацию от письма № 465 до конца сборника. В результате оказалось, что в сборнике имеется 963 письма, кроме 12 вышеуказанных (непронумерованных) писем. В первой части сборника после письма № 287 следует № 289 (отсутствует № 288), а во второй части после письма № 88 следует сразу № 90. Таким образом, в сборнике на 409 листах имеется 973 письма.

Разумеется, не все эти письма представляют одинаковую научную ценность. Многие из них являются личной перепиской эмира Хайдара и Сайд Ахмеда ходжи. Например, в письме № 66а говорится: ***

Ведайте, что донесение, которое вы прислали к высочайшему порогу, получено и из содержания его наше [10] величество были осведомлены. Хвала аллаху, что наша благословенная мысль во всех отношениях спокойна. Затем, да будет мир над вами. 1219 (1804/5) г.х.»

Но в целом письма эмира Хайдара содержат ценный материал по земельно-водным вопросам, об особенностях феодальных институтов сойюргал и танхо, о феодальных повинностях (денежной и натуральной ренте), особенно о косвенных обязанностях населения (фукора), еще более усугублявших эксплуатацию народных масс. В документах имеются также интересные сведения о различных административных мероприятиях, о положении военного сословия, о компетенции различных правительственных лиц и т. д.

ЛЕННЫЕ (СОЙЮРГАЛ И ТАНХО) И ДРУГИЕ ПОЖАЛОВАНИЯ

В некоторых письмах эмира Хайдара говорится о сойюргальных пожалованиях. Изучением сойюргала занимались многие авторы ⁹. Всестороннее исследование возникновения и развития этого института в феодальных государствах Ирана, Закавказья и Средней Азии осуществил — проф. И. П. Петрушевский ¹⁰.

Как указывал И. П. Петрушевский, "институт сойюргала, сложившийся на рубеже XIV-XV вв., в период расцвета [11] военно-ленной системы, представляющий дальнейшую стадию развития более раннего института икта, занимает видное место в процессе феодального развития Средней Азии,. Азербайджана, Ирана и некоторых других сопредельных стран ¹¹.

Основная юридическая особенность соиюргала по сравнению с икта (XI-XII вв.) состояла в том, что он подразумевал наличие не только налогового, но и административно-судебного иммунитета ¹². Эти привилегии полностью сохранились за владельцами сойюргалов и в период царствования Шейбанидов.

В XVII-XIX вв. сойюргал был вытеснен новым феодальным институтом — танхо (временное ленное пожалование), явившимся как бы возвратной формой икта. Владелец танхо (танходар) не получал судебно-административного иммунитета и пользовался не правом собственности на землю, а лишь правом на ренту с посевных площадей территории, полученной им в качестве танхо. Танхо жаловалось военно-служилому сословию за несение определенной службы, а иногда выдавалось и в виде пособия тому или иному лицу.

Сойюргальное пожалование времен эмира Хайдара в отличие от XV-XVI вв. не предоставляло владельцу сойюргала судебно-административного иммунитета, а давало лишь право на получение земельной ренты-налога. В этом отношении сойюргал указанного времени ничем не отличается от института танхо, широко распространенного в период правления Аштарханидов и отчасти при Мангытах. Правда, в русской литературе 70-х годов XIX в. встречаются отдельные упоминания о пожаловании некоторых областей, разумеется, с предоставлением административных прав.

Этнограф А. Л. Кун в своих "Очерках Чиахрисябзского бекства» сообщает, что "со смертью Шах-Мурада, при сыне его эмире Хайдаре, за оказанные Данияр-валаамием, сыном Нияз-Алия, услуги Бухаре в войне с Коканом, эмир Хайдар отдал ему в мильковое владение Шахрисябзское бекство... Со смертью же Данияр-валаамия [12] Шахрисябзское бекство перешло к его сыновьям — Баба-дадхе, который был беком в Китабе, и ходже Кули-беку в Шагре (древний Кеш. — М. А.), и объявило себя независимым ¹³.

Тот же автор сообщает, что эмир Насрулла, женившись на сестре Искандара-валаамия, бывшего бека Китаба, отдал ему в пожизненное владение Каракульский туман ¹⁴.

Но в известных нам источниках XVII-XIX вв. не упоминаются факты пожалования в сойюргал целых вилоятов с предоставлением их владельцам судебно-административного иммунитета. В этих источниках говорится о пожаловании в сойюргал только небольших кишлаков (иногда группа кишлаков) и мелких земельных участков. Однако сойюргал в это время сохраняет характер наследственного лена.

У нас имеются ценные документальные источники — жалованные грамоты шейбанидских и аштарханидских государей (главным образом XVI-XVII вв.) — о пожаловании различным лицам сойюргала, алуфэ, ларубеста и т.д. Эти документы обнаружил в библиотеке Казанского университета старший научный сотрудник Института истории и археологии АН УзССР X. Зияев, который снял с них фотокопии и переплел их в двух томах под названием: «Материалы по истории узбекского народа» (Казань, 1958). Один том X. Зияев отдал члену-корр. АН УзССР Р. Н. Набиеву, опубликовавшему на основе изучения этих материалов упомянутые выше статьи. Второй том X. Зияев любезно подарил нам, за что выражаем ему самую глубокую благодарность.

Как из этих документов, так и из писем эмира Хайдара видно, что в более позднее время владельцы сойюргала обычно получали лишь право взимания в свою пользу земельной ренты с территории, пожалованной в сойюргал. Например, в письме эмира Хайдара № 870 говорится:

"Да будет известно..., что мы пожаловали в качестве сойюргала (нашему) доброжелателю Исмаилу ходже один джуфт-и гау земли и один участок виноградника в местности Афган. [13]

Упомянутый ходжа умер. Землю и виноградник упомянутого считайте сойюргалом его наследников и не беспокойте их относительно хараджа. Впрочем, да! будет мир над вами. Среда, 22 з-уль-ка'да, 1233 г.х ¹⁵ .

Как видно из этого письма, наследование сойюргального владения должно было подтверждаться особым указом эмира, В другом письме (№ 141) эмир Хайдар писал Сайд Ахмеду ходже: "Да будет известно, что мы пожаловали один джуфт-и гау земли из деревни Джалаладдина в качестве сойюргала Ураз-Мухаммеду. Согласно (пожалованной грамоте), вы не должны взимать харадж с одного джуфт-и гау земли вышеупомянутого. (Против сего) не возражайте» ¹⁶.

Из этих писем не видно даже, что сойюргальное пожалование обусловливалось несением определенной должности, как это было характерно в период широкого распространения данного института в Средней Азии и Иране (XIV-XVI вв.). Владельцы сойюргала и их наследники (при наличии в семье совершеннолетних детей мужского пола и указа главы государства о передаче сойюргала наследникам) в позднейшее время получали сойюргалы лишь для того, чтобы они могли кормиться за счет ренты с этих владений, и не были обязаны нести за это какую-то определенную службу. В этом отношении характерно письмо № 953, хотя в нем говорится не о сойюргальном пожаловании, а о закреплении [14] ренты-налога как пособия за наследниками умершего Аллаяра чухра-агаси. Эмир сообщает Сайд Ахмеду ходже:

"Да будет известно, что покойный Аллаяр чухра-агаси посвятил (всю) свою жизнь службе Высочайшему двору и не раз проявлял образцы преданности и самоотверженности. Когда он умер, сын его еще не достиг совершеннолетия, чтобы мы могли пожаловать ему земли покойного. Но для содержания мы пожаловали жене и двум дочерям покойного харадж с одного танаба виноградника, одного танаба сада и двух танабов посевной земли покойного в местности Искибог. Ныне одна из дочерей упомянутого чухра-агаси, по имени Турсуной, доложила лучезарному (дворцу), что сборщики хараджа требуют харадж с упомянутых земель. Поэтому мы снова пожаловали харадж с указанных виноградника, сада и посевной земли вышеназванной (дочери чухра-агаси). Убежищу накибства следует считать упомянутый харадж собственностью вышеназванной и впредь запретить сборщикам налога требовать от нее харадж.

Впрочем, да будет мир над вами. Вторник, 28 раджаба, 1235 г. х." ¹⁷?

Анализ этих документов позволяет нам утверждать, что 'упоминание термина "сойюргал" в письмах эмира Хайдара является архаичным. Скорее всего, он, как и термин "икта", [15] встречающийся в отдельных нарративных источниках XVIII в. ¹⁸, является синонимом термина "танхо".

Временное ленное пожалование — танхо — было обусловлено несением определенной службы. Танходар имел право лишь на ренту с пожалованных земель, а не на владение самой землей и, следовательно, не на управление населением данной территории. Для примера приведем письмо № 871. Правда, в нем не упоминаются термины "сойюргал" и "танхо", но зато здесь ясно видно, что пожалование земли и оросительной воды связано с несением службы. В письме говорится:

"Да будет известно, что Нурджан акалык был старым слугой Высочайшего двора и провел свою жизнь в усердии и доброжелательстве. Упомянутый (уже) умер. Мы оказали милость, назначив вместо него акалыком Карабая акалыка. (В связи с этим) земля, вода и все то, что имело отношение к Нурджану акалыку, станет собственностью Карабая акалыка.

Старшего сына Нурджана акалыка — Хакимджана — (мы) назначили юз-баши (сотником). Все земли и воду, которые относились к Карабаю акалыку, мы пожаловали Хакимджану юз-баши. Пусть все это будет его. Его младшего сына сделайте наукаром. Проявите о нем заботу наравне с другими наукарами.

Затем, да будет мир над вами. Воскресенье, з-уль-ка'ля 1233 г.х." ¹⁹. [16]

В период господства сойюргала как в Средней Азии, так. и в сопредельных странах государственным административным и финансовым чиновникам запрещался доступ на территорию, переданную в сойюргал тому или |Иному лицу. А в рассматриваемый период и даже ранее (XVII-XVIII вв.) владелец сойюргала стал получать лишь харадж с пожалованных ему земель, а всеми остальными делами, в том числе прочими налогами и натуральными повинностями (которых было очень много) населения данной территории, занимались государственные чиновники.

Интересный материал по этому вопросу приводится в "Переписках, образцах писем и грамот (письмовнике) ²⁰, где собраны письма и ярлыки бухарских правителей XVII-XIX вв. на узбекском и таджикском языках.

Из этих документов видно, что государственные административные и налоговые чиновники не только имели свободный доступ на территорию сойюргала, но и непосредственно распоряжались там хозяйственными и другими делами. Так, в ярлыке о назначении войскового казия Бухары, Несефа, Кеша (Шахрисябза) и Хузара при перечислении обязанностей и компетенции казия говорится, что он должен также управлять сойюргалами (***) ²¹.

8 ярлыке о назначении Фархад-бия аталыком указывается, что население наряду с перечисленными налогами *** должно платить с сойюргальных земель (***) денежные (***) и натуральные налоги, ничего не скрывая от аталыка. Судя по ярлыку, налоги с сойюргальных земель собирали сборщики налогов (омилон-и харадж). ²² [17]

В другом ярлыке (***) о назначении дафтардаром Бухары некоего Мирза Улуга (дата не указана) также говорится, что сборщики налогов должны правильно исчислять сойюргальные поступления дафтардара ²³. Из этих документов видно, что владелец сойюргала получал ренту-налог с пожалованных земель через сборщиков налогов.

Большой интерес представляет грамота Имамкули-хана от 1030/1621 г., выданная на имя андижанского казия Абулмаани. В грамоте указывается, что селение (***) Уруштон, местность (***) Работи-Хос, пахотные земли (***) Йипона, Кораташа и орошаемые поля Урун-тегина, Сегаза и Нушоба, согласно грамотам прежних ханов, являются непосредственным сойюргалом казия Абулмаани. Грамота предостерегает налоговых чиновников, чтобы они не требовали податей с сойюргала названного казия ²⁴ и не настаивали на ежегодном подтверждении этого указа (***).

Через полстолетия эти сойюргальные владения перешли к назначенному казием Андижанского вилоята Ходже Катта — сыну Ходжи Калона казия и брату вышеупомянутого Абулмаани. В грамоте Абдулазиз-хана от 1080 (1669/70) г.х. подчеркивается, что должность андижанского казия является наследственной должностью семьи Ходжи Калона. Поэтому селения (карийэ) Экин-текин, Работи-Хос, Сегаза с давних пор являются мульком семейства Ходжи Калона ***

В этой грамоте не упоминаются в числе сойюргалов Ходжи Катта пахотные земли и некоторые местности, отмеченные в приведенной выше грамоте Имамкули-хана в [18] качестве сойюргала казия Абулмаани. Но зато Абдулазиз-хан, подтверждая жалованные грамоты прежних ханов, жалует, согласно существующему обычаю, назначенному на должность казия Ходже Катта сойюргалы — орошаемые земли по арыку Дуобэ, выведенному из канала Сары-Куй, и Джуй и Рабат, а также фруктовые сады (***) в местностях (мавзу) Хакана и Карягач. "Надо признать (эти местности), — говорится в грамоте, — бесспорным (личным) владением (вышеупомянутого)» ²⁵. В контексте подчеркивается, что указанные поля и фруктовые сады с давних, пор были сойюргалом андижанских казиев.

Жалованные грамоты аштарханидских государей ясно показывают, что наследственность сойюргала обусловлена несением определенной должности. Поэтому мы отождествляем сойюргал XVII-XIX вв. с танхо. Только небольшие участки пахотных земель, вернее рента-налог с них, переходили по наследству в виде пособия или кормления.

В письмах № 90, 129, 145, 297, 470, 536, 552, 596, 614, 674, 692, 695, 697 — 699, 741, 828, 832, 919 и некоторых других речь идет о пожаловании земель и других материальных ценностей в виде танхо.

В узбекских ханствах XVII-XIX вв. термин "танхо" означал пожалование земли во временное условное владение, бенефиций, или тиул (этот термин бытовал в Средней Азии до XVI в.). Танхо XVII-XIX вв. можно отождествить с ранним феодальным институтом икта, который означал пожалование служилым людям только ренты, но не права распоряжения землей и крестьянами ²⁶.

В письме № 129 говорится: *** [19] ***

«Издан высочайший указ о том, что мы пожаловали Сайд Ахмеду ходже файзи в виде танхо часть земли Кичкина мирзы из деревень Махаллат и Тутак.

Сборщики налогов ²⁷ и чиновники хараджа должны признаны указанные земли собственностью вышеупомянутого (Сайд Ахмеда ходжи) и не касаться их. Таким образом, действуйте согласно высочайшему указу, не противоречьте и не противодействуйте (сему). 1219 (1804/5) г.х.

В танхо жаловались иногда большие территории, целые деревни и районы, а иногда небольшие участки в размере одного-двух джуфт-и гау земли ²⁸. В письме № 470 эмир Хайдар предписывает Сайд Ахмеду ходже выдать два джуфт-и гау земли из местности Кебаби в танхо бежавшему из Ура-Тюбе (*** ) Хал Назару Мирза баши Кебаби.

Некоторые письма наводят нас на мысль, что в течение XVII-XIX вв. танхо развился из своеобразного бенефиция в наследственный феод. Так, бывали случаи, когда после [20] смерти владетеля танхо или переезда его в другие местах право владения танхо переходило к его наследнику. "Да будет известно, — говорится в письме № 552, — что один, джуфт-и гау земли танхо Алим Назара чухра-агаси ²⁹, уехавшего в Коканд, мы пожаловали ныне его сыну Абдуназару- Ваши люди беспокоят его по поводу натурального налога (маль) ³⁰ с его земли. Вам следует запретить своим людям беспокоить его относительно натурального налога с его земли. Не возражайте (против сего). Сафар, 1223 (март 1808) г.х.»

Верховная феодальная власть всегда выступала в защиту танходаров (владельцев танхо), оберегая их от податей, которые в условиях среднеазиатского феодального общества часто налагались местными правителями (хоким'ами, даругами и др.). Если верховная власть обнаруживала, что несмотря на ее предупреждения налоги с танходаров все же взимались, она принимала меры к тому, чтобы возвратить весь налог танходару.

Так, в документе № 832 от 1233 (1817/18) г.х. эмир уведомляет Сайд Ахмеда ходжу о том, что сборщики податей (***) взыскали ренту-налог (***) из посевов кабуд ³¹ на площади в четыре гау земли (***), пожалованной Хаиту чухра ага-баши подобно прочим танхо (***) [21] Эмир предписывает Сайд Ахмеду ходже отобрать взысканный налог у сборщиков и вернуть его танходару: ***

Иногда танхо передавалось кому-нибудь из членов семьи танходара как источник существования. Например, в письме 596 говорится, что танхо уехавшего в Коканд Киргиза джибачи ³² в размере одного джуфт-и гау земли в местности Алчин (Кермининского вилоята) перешло к некоему Баратбаю. Эмир Хайдар поручил правителю Кермине Сайд Ахмеду ходже передать эту землю вместе с посевами жене Киргиза джибачи — Махим-джон как средство к жизни *** ³³

Если в служебной иерархии сын занимал место отца, то и танхо отца переходило к нему по соответствующему указу (***) хана или эмира. В этом отношении характерно письмо № 614 от 16 сафара 1224 (1809) г.х., в котором говорится, что Кабил-бек, сын Адил-бека, назначен эль-беком ³⁴ племени кермининских алчинов вместо своего отца. Поэтому Кабил-беку было пожаловано танхо его отца — одна мельница и два джуфт-и гау земли. Эмир поручил Сайд Ахмеду ходже передать указанное танхо новому эль-беку.

Этот вид танхо напоминает нам один из видов тиульного пожалования, практиковавшегося в Средней Азии в XV — XVI вв. ³⁵, а в XVI-XIX вв. ставшего ведущим феодальным институтом в странах Закавказья и Ирана.

В письме № 828, датированном 1233 (1817/18) г.х., эмир Хайдар пожаловал некоему Муса-беку должность мирахура [22] (начальника конюшни), одновременно назначив его измерителем (***) государственных земель на территории общины (***) Авак-Тамгалы, а также общин Букаджли и Кара-Оёкли. В связи с этим Мусабеку была пожалована виде танхо ( *** ) местность (***) Ак-Курган ³⁶.

Из некоторых документов видно, что танходары, лишенные своих танхо в связи с отъездом в другие места, при возвращении вновь становились владельцами прежних танхо.

Так, в письме № 674 эмир Хайдар велел правителю Кермине Сайд Ахмеду ходже передать возвратившимся из Коканда Ишназар бахадуру и Кул-Мухаммед алчину их прежние танхо: первому — 50 танабов, а второму — 25 танабов земли, находившихся в руках разных лиц в местности Ак-Ата-и и орошаемых (***) ³⁷ каналом (нахр) Харкан ³⁸.

Земельные владения на правах танхо раздавались и военным слугам ханства — наукарам. В документе № 692 эмир поручает Сайд Ахмеду ходже составить именной список наличных наукаров Кермине (*** ), отметив живущих за счет танхо (***), [23] При этом следовало указать размеры земельных владений в танабах и джуфт-и гау. Далее предлагается составить список наукаров, получающих доходы от мельниц (***) и алуфэ (***), указав размеры этих доходов.

Как мы увидим ниже, мельницы также жаловались в качестве танхо.

В танхо передавались не только крупные земельные участки, но и большие деревни, а иногда несколько деревень. Крупным танходаром был и Сайд Ахмед ходжа. Так, документ № 697 содержит указ эмира Хайдара, в котором говорится, что Сайд Ахмеду ходже жалуется в виде танхо деревня Куль-Калон (*** ) ³⁹ и Кара-Куль. Эмир указывает, что эти земли следует признать собственностью Сайд Ахмеда и что сборщики налогов (***) не должны требовать уплаты хараджа и оказывать противодействие (сему предписанию) ⁴⁰.

Сайд Ахмеду ходже была пожалована, так же в виде танхо, и мельница Кунга и Дарида (письмо № 695), доходы с которой (***) должны были поступать в его пользу, начиная с месяца раби-уль-авваль 1226 (март 1811) г. х.

Следует отметить, что танходару необязательно было управлять территорией танхо. Важно, чтобы доходы от земельных участков и других видов танхо аккуратно поступали его владельцу. В этом отношении характерен документ № 699, где говорится, что селение Риг-Хайдар (***) *** на канале (***) Зиерати-Каракуль, а также селение Дарзибаг-Каракуль (***) отдаются в качестве танхо Сайд Ахмеду ходже. Сборщикам податей [24] запрещается требовать с указанных селений натуральную (**) и денежную (**) ренту-налог. Крестьянам – издольщикам (***) предписывается, чтобы они впредь вносили налог натурой (***) и деньгами (***) «убежищу саидского достоинства» Сайд Ахмеду ходже.

Нам представляется, что танхо в таком виде, как оно трактуется в наших документах, было тождественно с одним из видов тиула в странах Закавказья и Ирана. Впервые на это тождество указал И. П. Петрушевский, всесторонне исследовавший тиул и другие институты феодального землевладения ⁴¹. И. П. Петрушевский пишет, что "пожалование тиула давалось всегда на определенную территорию. В теории тиул второго вида в XVII — первой половине XVIII вв. не давал тиулдару право на управление территорией, с которой взимался доход ⁴². Иными словами, тиулдар, как и танходар, пользовался правом на ренту и только.

Приведенные выше документы свидетельствуют о том, что пользование танхо было связано с несением определенной государственной службы. Вместе с тем танхо жаловалось тем или иным лицам за их прошлые заслуги в чиновничье-административном аппарате или на военной службе.

В наших документах имеются и данные о пожаловании в виде танхо половины ренты с определенной местности, а другая половина оставалась самому владельцу земли. В письме № 919 змир Хайдар предлагает Сайд Ахмеду ходже не мешать Миен Гуламу Муджаддаду ⁴³ пользоваться частью хараджа с местности Ходжа-Фил, пожалованной ему в виде танхо (***). [25]

Среди писем эмира Хайдара встречается много грамот о пожаловании различным лицам земли, садов ⁴⁴, мельниц, ренты с земли и пастбищ. В этих документах отсутствуют известные нам термины феодальных институтов (икта, сойюргал, танхо). Во многих дарственных грамотах пожалования земель и других ценностей выражены непосредственно терминами "жаловать", «дарить" и "указ" *** .

Многие пожалования достигали довольно внушительных размеров. Например, в письме № 56 отмечается, что у потомков Мухаммед Амина ходжи накиба из селения Ходжа- Бурхан имелось 100 танабов земли и сад, освобожденные от уплаты налогов.

Однако чагатай-беги базаров ⁴⁵ взял с этих земель налог в размере 14 ашрафи ⁴⁶. Эмир предписывает Сайд Ахмеду ходже забрать у чагатай-беги эту сумму и вернуть ее потомкам Мухаммед Амина.

Некоторые документы свидетельствуют о том, что пожалование было связано с правом управления пожалованной территорией. Так, в ярлыке от 1226 (1811) г. х. ⁴⁷ о назначении Сайд Ахмеда ходжи правителем вилоята Нурата и прилегающих к нему районов, в том числе предгорных (***), говорится, что все население данного вилоята (*** ) должно признать Сайд Ахмеда ходжу своим правителем (хокимом). Далее указывается, что "упомянутый [26] правитель должен расходовать харадж названного вилоята на содержание войска (***) и хорошо о нем заботиться». Здесь нет ни слова о сдаче доли хараджа в казну; он целиком оставлен в распоряжении хокима.

Земли и другие недвижимые ценности, хотя и в небольших размерах, жаловались и менее крупным военным гражданским чиновникам. В письме № 945 от 1235 (1819У г. х. эмир Хайдар сообщает Сайд Ахмеду ходже о пожаловании Рахим Назару, сыну Юсуфа юз-баши ⁴⁸ должности дах-баши ⁴⁹ и, в связи с этим, «трех гау земли (***) в местности Чунагир (***), подвластной (***) Хузару».

Говоря о земельных пожалованиях, следует обратить внимание на термин "джуфт-и гау", встречающийся во многих письмах эмира Хайдара и давно вошедший в научный обиход. Надо полагать, что в разные периоды размеры «джуфт-и гау» земли были различными. В наших письмах наряду с термином "джуфт-и гау" встречаются выражения "сэ гау" (три гау) и "чахар гау" (четыре гау) земли. Термин "джуфт-и гау" аналогичен термину ,зоудж аз авамиль" ("пара" или "упряжка волов"), бытовавшему в средние века в Средней Азии и соседних странах. В середине XIX в. их заменил узбекский термин "кош", принятый и во многих таджикских районах.

П. П. Иванов писал, что "все эти три выражения («джуфт-и гау», «зоудж аз авамиль» и "кош". — М. А.) обозначают в Средней Азии земельную меру, равную 48-50 танабам ⁵⁰, или 8 — 9 гектарам" ⁵¹. [27]

Среди наших писем имеются документы, указывающие приблизительные размеры «джуфт-и ray» земли. В документе № 489 от 1222 (1807) г. х. эмир Хайдар доводит до сведения Сайд Ахмеда ходжи, что "пять джуфт-и гау земли, приблизительно двести пятьдесят танабов, в местности Салим-Султан принадлежат потомкам Абулгази-хана». ⁵²

Мы видим, что П. П. Иванов был прав, определяя размеры «джуфт-и гау» земли приблизительно в 48-50 танабов.

Широко практикуя пожалование земель, государство в то же время стремилось не допустить дробления земельных массивов на мелкие участки. Например, в письме № 757 эмир Хайдар сообщает Сайд Ахмеду ходже, что Баба-бек ишик-ага-баши хотел отделиться от своего шерика (сотоварища, компаньона) ⁵³ и забрать себе половину земли Ярту-тепе. Эмир запретил этим лицам делить землю, предписав им ограничиться дележом натурального (***) и денежного (***) налогов с указанных земель. Однако земли продолжали дробиться на мелкие участки. Через год Баба-бек и его шерик поровну разделили между собой земли Ярту-тепе.

Одним из видов пожалований, получаемых военным сословием и гражданскими чиновниками, было алуфэ, под которым подразумевалось жалованье, уплачиваемое главным образом зерном (** **) ⁵⁴. [28]

Арабско-персидский термин "алуфэ" в востоковедческой литературе комментируется как "продовольствие, содержание натурой, жалованье" ⁵⁵ и как «поставка фуража для лошадей и продовольствия для войска» ⁵⁶. Иногда термин «алуфэ» истолковывали просто как корм (для лошадей) ⁵⁷.

П. П. Иванов отождествлял алуфэ с феодальными институтами «икта», "сойюргал" и .дарубест". Он писал, что в XVI в. алуфэ означало "право того или иного лица пользоваться доходами с той или иной местности, фактически — право феодального владения вообще" ⁵⁸. На основании копии грамоты Шейбанида Абдулазиз-хана (1540-1549) П. П. Иванов считал алуфэ кормлением ⁵⁹.

Широкое толкование этот термин получил в исследованиях И. П. Петрушевского, считавшего, что алуфэ означает "фураж для верховых и вьючных животных войска или феодального ополчения, а также провиант, продовольствие, пайки для воинов, поставляемые ра'ийятами на свой счет по требованию властей» ⁶⁰.

В наших же письмах алуфэ — это натуральное жалованье ополченцам (наукарам) и гражданским чиновникам ⁶¹. Так, в письме № 681 эмир сообщает Сайд Ахмеду ходже, что Джан-Мирза чухра-агаси до сих пор еще не получил си cap ⁶² [29] пшеницы (*** ). Эмир предлагает Сайд Ахмеду ходже доплатить Джан Мирзе-беку это количество зерна; из причитающегося ему алуфэ. ***

Наукары и другие лица получали алуфэ от правителей, (хокимов) вилоятов или непосредственно от центрального правительства. Но в отличие от XVI в. в XIX в., насколько нам известно, уже не выделялись определенные территории для сбора натуральной ренты в качестве алуфэ.

В письме № 696 эмир предлагает правителю Кермине представить двору список наукаров, довольствующихся алуфэ, с указанием его размера ⁶³.

Кстати, следует отметить, что наукар, довольствовался ли он натурой (алуфэ или танабонэ с той или иной территории) или денежным жалованьем (***) удовлетворялся таковым на целый год и потому не мог без особого разрешения правителя вилоята или центральной власти переходить из одного вилоята в другой. Если же он нарушал это правило, то обязан был вернуть полученное им жалованье.

Это правило во многом способствовало оседанию кочевых узбекских племен в XVIII-XIX вв.

ВАКФ

Несколько наших документов касается вакуфных владений (***) или (***) и правил пользования ими.

Если вакф назначался мечетям, то его законным владетелем обычно был мутаваллий (попечитель) мечети, ежегодно отчислявший от вакуфных доходов известную сумму под видом арендной платы. Часть ее употреблялась на [30] поддержание и ремонт мечети, которой был завещан вакф, а другая часть выдавалась имаму мечети, который читал по пятницам и понедельникам (после вечерней молитвы) отрывки (суры) из корана, посвящая их пророку и душам завещателей вакфа.

Если после смерти мутаваллия или по истечении длительного времени кто-нибудь предъявлял свои права на вакф, то должен был доказать это по законам шариата перед казием ⁶⁴. Как известно, в среднеазиатских ханствах XV — XVIII вв. вакуфные владения мусульманских религиозных учреждений и отдельных духовных лиц были весьма обширными и приносили верхушке мусульманского духовенства огромные доходы ⁶⁵.

Судя по нашим документам, к XIX в. размеры вакуфных владений значительно сократились и соответственно снизились доходы духовенства, иногда ограничивавшиеся десятой долей (дахьяк) урожая с вакуфных земель. Так, в письме № 481 указывается, что "подвластные (вилояту) Кермине селения кишлак Алибек и Кабутархона являются вакфом медресе покойного хана Абдулазиз-хана (правил в 1645-1680 гг. — М. Л.), да будет над ним милосердие божие. Вам следует предупредить своих сборщиков налога и слуг чтобы они внесли дахьяк (десятину) с указанных местностей от сенокосов и посевов сафид-бари и кабуд-бари, как следует, мутаваллию Мирзе Хайдару, ничего не скрывали и (против сего) не возражали» ⁶⁶. [31]

В документе № 823 говорится, что местность Африда была вакфом шейха Шамсуддина Кулали ⁶⁷. Эмир предписывает Сайд Ахмеду отдать мутаваллию вакфа положенную часть дохода от урожая сафид-бари и кабуд-бари и часть денежного сбора (***) с этих земель.

НАЛОГИ И ПОВИННОСТИ

Письма эмира Хайдара содержат большой фактический материал о различных налогах, существовавших в Бухарском ханстве в начале XIX в. (разумеется, многие из них бытовали и в XVII-XVIII вв.)

С налогами связана богатая терминология, относящаяся к области сельского хозяйства. Многие термины уточнены и исследованы в работах А. А. Семенова, А. Ю. Якубовского, И. П. Петрушевского, П. П. Иванова.

Денежные и натуральные налоги с податного населения поступали в государственную казну (***). Но нередко налог оставался в распоряжении местных правителей (хокимов) для удовлетворения их нужд и содержания войска.

В ярлыках, выданных Сайд Ахмеду ходже на управление вилоятами Несеф (Карши), Нурата и др. ⁶⁸, говорится: ***. ⁶⁹. ⁷⁰. ⁷¹.

«(Пусть) упомянутый хоким взимает (от) названного вилоята хзрадж (по установленному) порядку и расходует его на свое удовольствие и на содержание войска, (чтобы) последние были довольны и оказывали самоотвержение». [32]

Из некоторых наших документов видно, что иногда харадж с небольших местностей жаловался (в виде танхо) тем или иным лицам за их прошлые заслуги перед государством ⁷². Этот факт подтверждает наше мнение о том, что танхо в Средней Азии имело много общего с тиулом в сопредельных странах. Как тиулдары, так и танходары имели "право только на ренту с земель, а не на управление территорией тиула или танхо.

В письме № 909 говорится, что харадж с Чашма-и Ходжи-Фила пожалован имаму Муджадааду, поэтому сборщика налогов впредь должны считать ренту с этой земли собственностью (***) упомянутого имама и не требовать от него хараджа.

Анализ наших документов показывает также, что в большинстве случаев так называемые мульковыe ( *** мн.ч. *** ) ⁷³ земли составлявшие безусловную (т. е. не связанную со службой хану или эмиру) частную собственность отдельных феодалов и крестьян, свободно отчуждаемую и передаваемую по наследству, освобождались от хараджа по указу эмира, и тогда они назывались "мульк-и хурр-и холис" (т. е. обеленными, освобожденными от податей).

Некоторыми привилегиями в уплате хараджа пользовались арендаторы земель мемлекэ (***). Под этим названием в Бухаре XIX в. (как и прежде) были известны государственные земли, верховным собственником которых юридически был глава государства, определяемый мусульманским правом как «наместник аллаха на земле» ⁷⁴.

Источники возникновения мулькового землевладения были различными. Часть мульков возникла за счет земель «мемлекэ» пожалованных различным лицам в знак милости [33] и внимания верховной власти ⁷⁵. Часть мульковых земель приобреталась путем оживления "мертвых земель» (***) и покупки. Мульковые земли могли передаваться по наследству, продаваться и покупаться. Земли "мемлекэ" после пожалования назывались "мульк-и хукм», *** букв, "предписанный мульк») ⁷⁶. Затем эти земли стали называться "мульк-хурр» *** — букв, "освобожденный мульк"). Например, в письме № 488 говорится: *** .

"Имейте в виду, что поскольку родник Риксала-и Хазора ⁷⁷ и Харкан вилоята Кермине являются мульком, на этот счет (имеется) высочайший (красноречивый) указ заменяющего (собой) кыблу ⁷⁸, обителью которого является рай, да будет озарена его гробница ⁷⁹. Ныне ваши слуги в Абче и названном Риксале по поводу хараджа (составили) документ (и) вмешались (в наши дела). Нужно запретить вашим слугам (впредь такие вмешательства. Пусть они) считают [34] земли указанной местности мульком и не составляют документы (на харадж) и не вмешиваются".

В письме № 500 говорится, что "наследники (***) Абдурахмана ходжи довели до сведения (Высочайшего двора), что их восемьдесят танабов земель мульк-и хукм (***) в деревне Чор-Раха были изменены еще по указанию его величества покойного (змира Шах-Мурада)».

Однако люди Сайд Ахмеда ходжи хотят вновь перемерить эти земли. Эмир указывает, что это измерение не следует делать за счет землевладельцев, поскольку они не настаивают на новом обмере своих земель.

В заключение говорится: "Если после измерения окажется недостаток (земли), то его дополните (за счет других участков), а если окажется излишек, то его отрежьте" ⁸⁰.

Земли "мемлекэ" обрабатывались крестьянами-издольщиками (***). Иногда они получали эти земли от третьих лиц — откупщиков. Например, в документе № 528 говорится, что Шах-Маджнун ходжа обработал и засеял мертвые государственные земли (***) в селении кермининских джалаиров ⁸¹. Харадж с указанных земель и прилегающих к ним участков был установлен в размере 1/5 части урожая (***). Эмир Хайдар предложил Сайд Ахмеду ходже предупредить своих слуг, чтобы они не требовали от издольщиков лишнего налога (сверх 1/5 доли урожая).

Остановимся вкратце на характеристике земель «замин-и маитэ». Этот термин аналогичен термину «замин-и мавот», т. е. "мертвые земли», удаленные от поселений, необрабатываемые и неорошаемые или заброшенные в давние времена. Они относились к категории государственных земель (замин-и подшохи, мульки мемлекэ) и могли быть орошены и освоены лишь с разрешения верховной власти. По шариату лицо, пожелавшее оросить и получить [35] в свою собственность такую землю, обязано было освоить <ее в трехлетний срок. Если же проходило три года, а данное лицо не освоило еще эту землю, эмир (или хан) мог передать ее другому претенденту.

Освоение "мертвых земель" приносило экономическую выгоду государству. Лица, обрабатывавшие такие земли, облагались хараджем, что способствовало пополнению государственной казны. Это видно, в частности, из упомянутого выше письма № 528 ⁸².

Иногда издольщиками государственных земель выступали сами местные правители (хокимы, миры и т. д.). Земли, сданные в издольную аренду, назывались иджорa (*** букв, "аренда"). Разумеется, крупные феодалы, арендовавшие у государства (вернее у эмира) земли "мемлекэ", в свою очередь сдавали их в аренду крестьянам-издольщикам на гораздо более тяжелых условиях.

В аренду сдавалась и натуральная рента с отдельных районов. В письме № 833 эмир Хайдар уведомляет Сайд Ахмеда ходжу о том, что сдает ему в аренду харадж с Гармистана (горных областей на востоке ханства) в размере 500 манов, из них 300 манов пшеницы и 200 манов ячменя.

Крестьяне-издольщики арендовали главным образом землю. Что же касается остальных средств, необходимых для ведения хозяйства, — так называемых ускунэ ⁸³ (сельскохозяйственные орудия, различные постройки и т. д.), — то они, за редким исключением, считались полной собственностью самих издольщиков. В письме № 533 эмир сообщает Сайд Ахмеду ходже, что некий Иноятулла вместе с Хал Мухаммедом Сагиром (сиротой) был издольщиком земли _«мемлекэ» в местности Башир. Иноятулла издавна имел там свои ускунэ. Теперь люди Сайд Ахмеда ходжи потребовали, чтобы он продал это имущество. Эмир велел Сайд Ахмеду ходже и его людям не заставлять издольщика Иноятуллу продавать свои ускунэ. [36]

Большое количество писем относится к мардикарству ⁸⁴ — одному из методов безжалостной эксплуатации непосредственных производителей. Население обязано было выставлять рабочих (***) для ремонта оросительных. каналов, исправления дорог и мостов, починки крепостных: стен и т. д.

Как известно, принудительное выполнение сельским населением различных натуральных повинностей практиковалось еще при монголах под названием «хашар» и «бегар». В XVI-XVII вв. под словами "хашар" и "бегар-и кала» подразумевалась натуральная повинность, связанная с участием населения в сооружении и ремонте стен крепостей (кала)» ⁸⁵.

О том, каким тяжелым бременем ложилась эта натуральная повинность на плечи трудового народа, можно судить по сообщениям автора "Матлаб ат-талибин». Он отмечает, что к числу новых поместий, благоустроенных его отцом ходжа Таджуддином, относится местность Хасанабад, располагавшаяся на собственных мульках ходжи в Бухарском районе. В этой местности имелось несколько чарбагов и деревень (***), дававших ежегодно около 1000 манов зерна.

Поля Хасанабада орошались водой из канала, отведенного от одного из рукавов Зеравшана (Кухек). Автор рассказывает о тех трудностях, с которыми был связан ремонт головного сооружения Хасанабадского канала. В случае повреждения плотины сюда собирали до 1000 и более мардикаров из крестьян ближайших селений и привозили около 10 тыс. ослиных вьюков (харвар) хвороста ⁸⁶. Автор признает, что содержание в исправности этой плотины ложилось чрезвычайно тяжелым бременем на окрестных крестьян.

Наши документы свидетельствуют о том, что в XIX принудительная натуральная повинность в пользу государства приняла в Бухаре еще большие размеры. [37]

Из отдельных писем видно, что, помимо мобилизации народных масс на принудительные работы, чиновники взимали с них и деньги. Так, в письме № 119 говорится: *** .

«Да будет известно, что стена арка (цитадели) Янги- Курган, обвалившись в отдельных местах, образовала брешь. Имам караул-беги является авторитетным и честным человеком, Мирзакул джебачи тоже человек с авторитетом, (поэтому) поручите этим двум лицам (чтобы они мобилизовали в мардикары население Карши, ибо) население Карши с давних пор обязано отдавать мардикаров. Взяв мардикаров из населения, хорошенько почините арк Янги-Курган. Некоторые разрушившиеся и упавшие стены кара-кургана (арка Янги-Кургана) также починив, хорошо запомните, чтобы в этом деле люди от населения денег не брали. Действуйте согласно высочайшему указу...1218 (1803/4) г. х.»

В письме № 121 дается аналогичное указание о необходимости ремонта стен цитадели Улуг-Агил (вилоята Карши) и так называемого кара-кургана. И здесь также делается предупреждение, "чтобы с населения никто не брал денег".

Трудно сказать, какая часть арка подразумевается в этих письмах под названием "кара-курган" (***). Нам кажется, что здесь говорится о наружной крепости. Вероятно, гарнизон крепости, продовольственные и оружейные склады, а также различные хозяйственные постройки находились в наружной, или вхожей части цитадели ⁸⁷. [38]

В письме № 324 эмир предписывает мобилизовать мардикаров из населения Ханабада, Кургашима, Янгикента, Гаджира и Хузара для ремонта крепости (***) Гурджаб. Указывается, что ремонт крепости должен быть закончен до наступления зимы. Далее говорится: "Мы слышали, что у мусульман взимают много денег вместо мардикаров. Вы (Сайд Ахмед ходжа. — М. А) хорошенько проследите, чтобы ни один человек не брал никаких денег с населения».

Для ремонта крепостей, дорог и мостов государства использовало также часть средств, получаемых от хараджных поступлений. Так, в письме № 466, где говорится о ремонте Бухарского арка, эмир предлагает Сайд Ахмеду ходже чинить стены и помещения арка за счет средств от хараджных поступлений ⁸⁸.

Очевидно, лица, руководившие строительно-ремонтными: работами, всячески наживались за счет казенных средств. В упомянутом письме № 466 эмир, говоря о ремонтных работах, указывает Сайд Ахмеду ходже: "Если (в этом деле) обнаружатся злоупотребления, то сообщите казию".

Большой интерес представляет для нас письмо № 899, посвященное ремонту и проведению каналов и арыков (***). В письме говорится, что мосты через большие каналы (***),берущие начало из Зеравшана (*** ), и каналы Амуйэ ⁸⁹, отведенные от канала Хузар, пришли почти в полную негодность; некоторые из них [39] держатся на одном-двух бревнах и в любой момент могут вовсе обрушиться. Постройка этих мостов является непременной обязанностью ахунда казн муллы Адилджана и ахунда муллы Барат раиса.

Сборщикам податей Сайд Ахмеда ходжи предписывается, чтобы они выделили 1/8 долю налогового поступления с посевов дынь и 1/8 долю танабонэ с садов на приобретение материалов для ремонта и восстановления разрушенных мостов ⁹⁰.

Из контекста письма явствует, что ремонтом магистральных дорог и мостов через реки и большие каналы занималось само правительство, мобилизуя для этого мардикаров. Так, эмир Хайдар приказал правителю Хузара отремонтировать мосты через оросительные каналы Амуйе, расположенные по дороге к Амуйе ⁹¹, взяв на себя денежные расходы.

Восстановление дорог и мостов через небольшие каналы входило в обязанность владельцев мульков, вакуфов, жителей близлежащих селений, всех пользующихся водой данного канала, поскольку именно они прежде всего пользовались данным мостом.

Ремонтом мостов через канал, орошающий вакуфные земли, должен был заниматься попечитель данного вакуфа.

Если через какой-нибудь мост идет дорога в какое-то село или рабат ⁹², то этот мост исправляется жителями (***) данного села и обитателями рабата. Мост, ведущий к мечети, расположенной на другой стороне канала, должны были чинить и содержать в исправности посетители данной мечети (***).

Письмо № 899 заканчивается предписанием должностным лицам проявить расторопность в починке мостов ⁹³. [40] *** [41]

Из некоторых наших документов видно, что Бухарское правительство содействовало переходу кочевников к оседлой жизни.

Так, в письме № 650 эмир Хайдар сообщает Сайд Ахмеду ходже, что в область Кермине переселились некие Еттибай бахадыр, Хакназар бахадыр и Чулак-мулла каракалпак, Эмир предложил Сайд Ахмеду выяснить, на каких землях Кермине нет арендаторов, и эти земли сдать в аренду упомянутым каракалпакам, наделив их также семенами для посева.

Ряд документов касается обложения населения налогами «танабонэ» (харадж-и танабонэ) и маль (харадж-и маль).

Поскольку налог танабонэ взимался главным образом с садов (***) и чахарбагов (***), нам хочется несколько уточнить отдельные детали и разницу между садом и чахарбагом.

В. Л. Вяткин считал, что слово чарбаг означает сад ⁹⁴. П. П. Иванов высказал мысль о том, что под чарбагами "следует, по-видимому, понимать поместья бухарских феодалов, как светских, так и духовных» ⁹⁵. Позднее П. П. Иванов привел в подтверждение этой мысли один документ из архива джуйбарских шейхов ⁹⁶. Этот документ представляет [42] собой дарственную грамоту Шейбанида Абдулла-хана, вы г данную в 978 (1570/71 г. х.) на имя джуйбарского ходжи Са'да в связи с пожалованием ему трех чарбагов с прилегающими угодьями. На основании этого документа П. П. Иванов писал, что "понятие собственно чарбага может быть ограничено понятием сада с расположенными на его территории высокими зданиями. Однако дело не только в этом. Документ указывает, что вокруг чарбага располагаются виноградники, бахчи и огороды и, наконец, обширные земли,, засеянные пшеницей, ячменем и клевером (люцерной) — иначе говоря, весь тот комплекс хозяйственных угодий, который с известной долей условности можно назвать поместьем..

Таким образом, чарбаг в узком значении этого слова может рассматриваться лишь в качестве барской усадьбы,, расположенной среди окружающего его поместья» ⁹⁷.

В таком же смысле следует истолковывать понятие ханского «сада» (баг) в Хиве в XIX в. ⁹⁸

Иллюстрацией к сказанному может служить раздел ценного источника начала XVIII в. «Убайдулла-намэ» ⁹⁹ . «О закладке чахарбага Ханабада с помощью ходжи Балтави кутвала ¹⁰⁰. Там говорится, что из Балха и Мавераннахра, из всех областей и стран были собраны опытные архитекторы (***) искусные и талантливые зодчие, которые по высочайшему повелению хана "очертили квадрат, каждая сторона которого была равна 1500 шариатским зар'ам ¹⁰¹ (***)- (Эта квадратная площадь) состояла из нескольких садов, прилегавших друг к другу. Посередине каждой (стороны) возвели ворота из четырех высоких [43] колонн» ¹⁰². Далее говорится, что "когда закончили посадку деревьев, последовало (повеление хана, — М. А.) среди чахарбага построить дворец (***). Опытные (***) строители, приложив к сему руки, воздвигли чрезвычайно красивый дворец и пленительный дом увеселения (***) ¹⁰³

Из этого раздела "Убайдулла-намэ* и одной из глав интересного сочинения начала XVI в. *** («Наставление к посевам в (области) науки о земледелии») ¹⁰⁴, посвященной планировке (***) чахарбагов и проекту построек зданий в чахарбагах, видно, что чахарбаг — это не просто сад, а именно поместье, окруженное садом и другими угодьями.

В наших документах, когда речь идет о налогах "танабонэ",. делается различие между участками "баг» и "чарбаг".

Старики-садоводы Бухары и Самарканда разъяснили нам, что под термином "баг" подразумевается виноградник, а чарбаг (чахарбаг) — это садовый участок, занятый фруктовыми деревьями, виноградником и различными посевами.

В исторических источниках и литературе имеются весьма интересные сведения по данному вопросу. Так, Г. Мейендорф, посетивший Бухару в период царствования эмира Хайдара (1820 г.), писал о бухарских садах следующее:

"Большие сады (чахарбаги. — М. Л.) обычно разделяются на много отгороженных участков: один содержит плодовый сад, другой — виноградник, третий — огород, четвертый — цветник, с лучшими фруктовыми деревьями и беседкой,, расположенной обычно подле небольшого квадратного пруда, к которому ведут каналы, предназначенные для поливки сада. Эти сады отличаются правильной формою: прямые аллеи тянутся вдоль стен, другие ведут к беседке; все они окаймлены грядками цветов и кустарниками. Цветы — розы [44] различных колеров, лиловые ирисы, астры, мальвы, маки, гвоздики, подсолнечники; что касается до кустарников, то я видел только бульдонеж и стручковый багряник или иудино дерево. Видно, что бухарцы знают только немногие сорта цветов и декоративных кустов.

В марте месяце сады представляют из себя восхитительное зрелище благодаря громадному числу персиков, абрикосов и иудиного дерева, цветущих одновременно. Я видел около Бухары также вишни, яблони, айву, груши, сливу, винные ягоды и гранаты. Плоды этих деревьев очень сладки, но слишком водянисты и лишены аромата.

Виноград имеется различных сортов, между прочим, кишмиш, или бескостный виноград. Виноградные и гранатовые кусты зимою прикрываются землею» ¹⁰⁵.

Из описания Мейендорфа видно, что в состав большого сада (чарбага) входили фруктовые деревья, кустарниковые и декоративные насаждения, цветники, посевы огородных и бахчевых культур, водоемы и т. д.

А. Л. Кун, посетивший в 70-х годах XIX в. Шахрисябз и ряд районов Самаркандского оазиса, также отмечает, что «сады Шахрисябза, как и вообще во всей Средней Азии, делятся на баг и чаарбаг. Первым называются сады, состоящие из одного вида фруктовых деревьев, и по преимуществу этим словом определяются виноградные сады; вторым — сады с деревьями разных фруктов» ¹⁰⁶.

Налог "танабонэ" взимался и с багов, и с чарбагов. Согласно данным исторической литературы, существовало мнение, что танабонэ ("потаналный налог") в Бухарском ханстве XIX — начала XX в. взимался деньгами с садов, чарбагов, клеверников, огородов и бахчей ¹⁰⁷. [45]

Дарственная грамота Шейбанида Абдулла-хана, выданная в 978 (1570/71) г. х. на имя Са'да Джуйбари, свидетельствует о том, что налог танабонэ существовал в Бухарском ханстве и в XVI в. ¹⁰⁸

Анализ писем ¹⁰⁹ эмира Хайдара показывает, что в начале XIX в, танабонэ взимался деньгами и натурой. В письме № 483 говорится: *** . С садов и виноградников взимайте танабонэ в размере одной тилли с одного танаба. Если (владельцы их) не согласятся платить одну тиллю (станаба), то взимайте (с них) одну треть (урожая) натурой. 1222 (1807/8)г. х.».

В письме № 498 указывается, что налог с виноградников вилоята Кермине определен в размере одного ашрафи с каждого танаба *** . Но в то же время подчеркивается, что с виноградников, плодоносящих впервые, следует взимать 1/3 урожая. ***

В других случаях также предписывается взимать танабонэ натурой в размере 1/3 урожая, если владельцы садов и чарбагов по тем или иным причинам уклонялись от уплаты денежных налогов. В этом отношении характерно письмо № 577 от 1223 (1808) г. х. В нем говорится, что от населения Кермине поступила следующая жалоба: "...Наши сады и виноградники побил мороз. Несмотря на это, сборщики налога требуют (от нас) танабонэ (в размере) одной тилли с танаба». Эмир предписывает правителю Кермине расследовать дело и поручить сборщикам податей взимать танабонэ натурой в размере 1/3 урожая (***), а денежного налога не требовать (***). [46]

Следует отметить, что термины "танабонэ", «маль», "маль ва джихат" являются синонимами термина "харадж" ¹¹⁰; некоторых письмах термины "харадж", "маль", "танабонэ» употребляются вместе. Например, в письме № 711 эмир предписывал Сайд Ахмеду ходже: "С посевов сафид-бари берите натуральный налог в размере трех десятых урожая, а с кабуд-бари — одну треть. С сенокосов старых садов Афгана и Хузара (пусть) взимают восемь тенег за танаб, а с других сенокосов — шесть тенег за танаб. С виноградников и садов берите за танаб не более восемнадцати тенег" ¹¹¹.

В этом же письме упоминается о харадже с земель мазраа ¹¹² без указания его размера и способа сбора. Но при этом делается разница между налогом танабонэ с садов и чахарбагов и хараджем (в некоторых случаях маль) ¹¹³ с земель мазраа. Очевидно, под мазраа подразумевались пахотные земли, занятые богарными зерновыми культурами, поскольку жители степей Каршинского вилоята обратились к центральной власти с жалобой, когда с их садов, превратившихся в мазраа, потребовали уплаты танабонэ. Эмир поручил правителю указанного вилоята, чтобы он через своих слуг обследовал жалобу на месте и велел взимать с садов налог танабонэ (деньгами), а с земель мазраа — налог маль (натурой) ¹¹⁴. [47]

Как свидетельствуют некоторые наши документы, танабонэ взимался дважды в год: весной и осенью. Так, в письме № 487 эмир сообщает Сайд Ахмеду ходже, что Аваз Мухаммед чухра-агаси с 7 людьми, Ходжиджан дах-баши (десятский) с 3 людьми и Джумабай чухра-агаси с 8 людьми "получили танабонэ ¹¹⁵ с весенних посевов этого года у нашей светлости (эмира) и жалованье у убежища войны ¹¹⁶ Мирзабека туксобы» ¹¹⁷.

Харадж-и муаззаф (или харадж-и вазифа) взимался в различных районах Бухарского ханства по-разному. В одних местах брали по одной тенге и 7,5 фунта зерна с каждого танаба обрабатываемой земли, в других — одну тенгу с танаба весной и одну тенгу и 15 фунтов зерна осенью, в третьих — в два раза меньше и т. п. ¹¹⁸

Многие письма эмира Хайдара касаются освобождения владельцев виноградников и чахарбагов от уплаты танабонэ, вернее, о пожаловании им этого налога ¹¹⁹. В письме № 150, например, говорится, что "танабонэ с трех танабов сада раба высокого порога Ишбай махрама ¹²⁰ из Файзиабада мы пожаловали ему самому. Вы (Сайд Ахмед ходжа), свет очей наших, не должны беспокоить его по поводу танабонэ с его трех танабов сада». [48]

Ряд документов позволяет нам изучить такие виды налогов, которые тесно связаны с орошением. Они известны в документах под названием "обэ-йи замин» ( *** ), "хакк-и обэ" (***) "мирабонэ-йи галла» (***) или "галла-и мирабонэ" (***), ижара-и мираби» (***), В то же время документы позволяют изучить и способ водопользования. В них даются также разъяснения, с каких полей надо взимать натуральный налог (***), а с каких — денежный (***).

Так, в письме № 117 говорится об издольщиках ( *** ) некоего Мурад-бека, которые упорствовали (***) в уплате поземельного налога (***) с земель, расположенных в местности Роз-Моз (в Каршинском вилояте). Эмир поручил Сайд Ахмеду ходже взыскать с этих издольщиков неуплаченный налог (мал-и замин) и плату за орошение (хакк-и обэ) ¹²¹, отнять у них указанные земли и передать их другим издольщикам.

В письме № 176 говорится: «Знайте, что пятнадцать манов зерна, половину пшеницей и половину ячменем из мирабонэ ¹²² чарбага получили ваши (т. е. Сайд Ахмеда ходжи) слуги. Вы должны каждый год мирабонэ с указанной местности отдавать Худайкули мергену и Намаз мергену, людям Хаита мирахура» ¹²³.

В документе № 239 дается руководство о правилах сбора налога «галла-и мирабонэ". Здесь интересно отметить упоминание, о собственности на воду. Некий Шукур-бий был владельцем оросительного канала (вернее арыка *** ) [49] Узун. Один из государственных чиновников, по имени Нияз туксоба ¹²⁴, из верховьев этого арыка провел воду через желоб (***) и построил мельницу. Эмир напоминает Сайд Ахмеду ходже, что достоинство (***) Нияза туксобы еще не выше достоинства Щукур-бия, а потому надо запретить ему вмешиваться в дела Шукур-бия.

Этот и другие документы свидетельствуют о том, что в условиях искусственного орошения в Бухарском ханстве наряду с собственностью на землю была широко распространена и собственность на воду.

Налог "мирабонэ" взимался только с тех, кто пользовался оросительной водой, — с так называемых "обхури» (***) ¹²⁵ .

По этому поводу уместно привести выдержку из письма № 388, где говорится, что некий "Мухаммади уже три года является мирабом арыка Джалоджанг. Плату за мирабство упомянутому Мухаммади дайте (письмо адресовано Сайд Ахмеду ходже), собрав (деньги) у тех, кто пользуется (водой) этого арыка» ¹²⁶.

Потребность в оросительной воде была настолько велика в Бухарском ханстве, что в пользовании ею всегда соблюдалась строгая очередность. Это видно, например, из письма № 618. В нем содержится заявление правителя Кермине на имя эмира и ответ последнего. Вот что пишет эмир: "Да будет известно, что послание, направленное в [50] Высочайший двор, прибыло. Вы просили относительно воды. С того дня, как (вы) перекрыли воду Кермине, отсчитайте 31 день. После этого берите себе воду (***)».

В истории Средней Азии соблюдение очередности в пользовании водой не только вельможами, но даже носителями верховной власти было традиционным и в ранний период. В этом отношении характерен следующий рассказ об Исмаиле Саманиде:

"Рассказывают, что султан Исмаил Саманид отправился с намерением полюбоваться своим садом и увидел его сохнущим. Разгневался (он) и выбранил мирзба. Последний сказал: «О, султан, разве ты не знаешь, что одна и та же вода и для сада султана, и для сада подданного, и для сада вдовы и сироты". Султану это понравилось и он наградил мираба и сказал ему: "Когда будет моя очередь пользоваться водою, уведомь, чтобы я пользовался (садом)". Так как справедливость султана Исмаила достигла такой степени, то со всего Хорасана и Туркестана харадж приносили ему» ¹²⁷.

Возможно, конечно, что летописцы и придворные историки идеализировали феодальных правителей, стремясь изобразить их справедливыми и строгими хранителями традиций.

Оросительная вода, как и земля, использовалась в качестве орудия эксплуатации трудящихся крестьян и удержания их в повиновении под страхом лишения воды. Право отпуска воды тому или иному селению или вилояту принадлежало эмиру.

Об этом свидетельствует, например, прошение жителей селения Джондор на имя эмира Хайдара по случаю постигшей их засухи и голода. Они умоляли эмира распорядиться об отпуске воды на поля Джондора. Находчивость их земляка, личного секретаря (мунши) эмира Хайдара — Мирзы Садика Джондори помогла жителям этого селения получить воду. Мирза Садик Джондори по просьбе односельчан [51] написал эмиру следующее: *** , т. е. «О, убежище надежд. От воды живет все (араб. изречение), особенно "живое существо". А так как "живое существо» по-таджикски переводится термином "джондор», совпадающим с названием данного селения, то получилась остроумная игра слов. Эмиру Хайдару, любившему литературу и остроумие, весьма понравилось это лаконичное прошение, и он распорядился отвести воду на поля джондорцев ¹²⁸.

В Бухаре все категории податей на простонародном языке обозначались терминами "алык» и "солиг» (или же *** или *** или ***, а в канцелярском обиходе им предпочиталось выражение "алгат ва салгат» (***, *** или ***), т. е. "получение и обложение", а то и просто "алгат" ¹²⁹.

Так, в письме № 704 говорится: *** .

"Да будет известно, что от Раджаба Али парвоначи придет человек. Две девятки ¹³⁰ тиллей от налога (алуг) упомянутого парвоначи передайте его слуге».

В письме № 476 отмечается, что какая-то община каракалпаков в отношении уплаты налогов (салиг) и в мобилизации, карачириков» ¹³¹ издавна является компаньоном (*** — шерик) общины кенегес-каракалпаков и платит 1/7 часть их налогов ¹³². [52]

ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЕ НАЛОГИ И ПОВИННОСТИ, СВЯЗАННЫЕ С ВОЙНОЙ

Во многих наших документах ¹³³ говорится о налогах и чрезвычайных повинностях, относящихся к набору наукаров (***) ¹³⁴ . [53]

В начале XIX в. (как и в XVI-XVIII вв.) в Бухарском ханстве, кроме обычных налогов (харадж, маль, накд, танабонэ, галла, обхури и т. д.) и военной повинности (***), во время военных походов вводились чрезвычайные налоги (***) ¹³⁵ и натуральные повинности, как например, байбачча (***) ¹³⁶ , карачирик (***) ¹³⁷, мерген ¹³⁸, найзадаст ¹³⁹, белдар ¹⁴⁰, шагирд-пише ¹⁴¹ и др. [54]

Приведем несколько примеров из писем. Например, в письме № 273 говорится: ***. [55]

«Да будет известно, что (мы) собираемся в поход. Утвердив ¹⁴² (размеры и количество) джу'ла и повинностей наукар и карачирик (вилоята) Карши со слугою высочайшего двора мулла Баратом бокаулом ¹⁴³, согласно предписаниям спешно соберите джу'л, карачирик. Джу'л передайте Салиму акалыку и Хакимджану, сыну Аваза акалыка, чтобы (они) привезли (джу'л) и отдали (его) нашим приближенным облагателям (налогов) ¹⁴⁴ (и тем самым) отличились бы перед нами. Наукаров и карачириков, мобилизуемых на службу, пусть возглавит убежище войны Хаким туксоба(и) приведет на службу ¹⁴⁴.

В некоторых письмах эмира Хайдара приводятся размеры джу'ла, взимаемого с отдельных узбекских племен и областей. Для примера приведем выдержку из письма № 625 *** . [56]

"Да будет известно, что джу'л от подданных Кермине исчисляется в 150 тиллей, джу л подданных окрестностей Панджшамба — в 150тиллей ¹⁴⁵, от подданных Катта-Кургана — 320 тиллей, джу'л от (племени) джалаиров Панджшамба — 125 тиллей, от (племени) уч-урук — 400 тиллей, от подданных Янги-Кургана — 30 тиллей, от (племени) киргизов — 150 тиллей, от (племени) кунграт — 50 тиллей, от (племени) сарай — 50 тиллей, от (племени) олчин — 30 тиллей, от (племени) кирайт — 15 тиллей, от (племени) джет — 40 тиллей, от (племени) кермининских митан -10 тиллей, от (племени) минг — 8 тиллей, от (племени) дурман — 6 тиллей, от племени) беркут-100 тиллей, от (племени) уз — 2 тилли. Следует каждому, собрав свой джу'л и карачирик и взяв (их) с собой, направиться в Джам. (Пусть) там ждут нашего ответа, чтобы быть готовыми (присоединиться) к нашей службе. 1224 (1809/10) г. х.

В. Л. Вяткин в своей работе "Каршинский округ", написанной на основе изучения ценнейших документальных источников — распоряжений и писем эмира Хайдара и видных бухарских сановников того времени, — довольно подробно освещает систему налогового обложения Каршинского вилоята. Среди налогов, взимаемых с населения вилоята, в указах эмира Хайдара упоминаются: харадж (с посевов зерновых и масличных культур), танабонэ (с клеверников, садов и огородов), салык, зякет (имущественно-подоходный налог) и джул.

Характеризуя сущность налога джул, В. Л. Вяткин отмечает, что "налог джул — налог необыкновенный, а экстраординарный, собираемый в период священных войн (джихад), когда казна (байт уль-маль) истощена" ¹⁴⁶.

Этот налог взыскивался с отдельных групп населения или родов в размерах, указанных эмиром.

Например, в 1216 (1802) г. х. население г. Карши было обложено налогом джу'л в размере 1500 ашрафи, жители [57] каршинских пригородов должны были внести 300 ашрафи, общество аймаков — 1200, общество арабов — 300, каршинские узбеки племени курама — 220, общество ходжаган — 500 ашрафи ¹⁴⁷.

С жителей Кепакчи этот налог в 1215 (1801) г. х. был взыскан ретивыми чиновниками с избытком в 108 ашрафи, и эмир приказал вернуть населению половину этой суммы. В указах эмира Хайдара нет данных о размерах обложения налогом джу'л других групп населения Каршинского вилоята, но имеется упоминание о том, что с 5 семейств ок-мангытов было взыскано 12 тенег.

Очевидно, каждая община сдавала положенную сумму налога своему аксакалу (старосте), который вносил ее хокиму (правителю) вилоята.

Из средств, полученных в качестве налога джу'л, эмир выдавал иногда пособия (маводжиб) наукарам. Так, однажды он предложил Хаким-бию выдать 100 тиллей из собранного налога джу'л гарнизону, расположенному в Ярту-тепе ¹⁴⁸.

В некоторых письмах эмира Хайдара приводятся конкретные данные о размерах мобилизации карачириков. Так, в письме № 103 эмир предписывает Сайд Ахмеду ходже:

"Убежище саидского достоинства и власти, заклинание благородства, сведущий (во всех делах), свет очей (наших) Сайд Ахмед ходжа файзи и доверенный слуга (высокого) двора Нияз-бек бий додхо ¹⁴⁹, обласканные (и) осчастливленные царственной милостью, да знают, что мы приказали (мобилизовать в) карачирик сараям — 200 человек, мангытам 600, курама — 300, аймакам ¹⁵⁰ — 400, арабам ¹⁵¹ -150, населению пригорода (Карши) — 200, кунгратам -1000 и хардарам — 60 человек. Вы должны известить указанных карачириков, чтобы (они), собравшись, были готовы к службе. Наше величество отсюда (из Бухары) прислали (к вам на помощь) убежища саидского достоинства Махмуд Ходжа-и [58] урака ¹⁵². Если со стороны Шахрисябза будут получены известия (о приближении неприятеля), вы, посоветовавшись, (с вашими приближенными), часть карачириков пошлите ускоренным маршелм ¹⁵³ в окружающие Шахрисябз крепости» таким образом, чтобы они всячески соблюдали в своих действиях предосторожности ¹⁵⁴. Вы, сохраняя спокойствие (духа), осторожность и самообладание, занимайтесь своими делами. Действуйте согласно высокому фарману (указу), не отступая от него. Да будет мир над вами. 1218 (1803/4) г.х.» [59] Многочисленные мобилизации карачириков вызывали острое недовольство среди населения различных районов» Так, в письме № 269 говорится: "...(Вы) потребовали карачириков из общества Кийикчи. Не следует вмешиваться и составлять документы по поводу (мобилизации) в дсарачирики в обществе Кийикчи (во избежание недовольства членов этого общества. — М. А.)»..

Большой интерес в этом отношении представляет письма № 554, в котором указывается: "Да будет известно, что подданные (***) Кермине жалуются по поводу (неправильно произведенного) набора в карачирики. Вы должны (точно) подсчитать семьи населения и племен области (Кермине), после чего население и племена (обязаны) выставить 500 человек карачириков соответственно числу семей (*** — букв. дом). 1223 (1808/9) г. x. ¹⁵⁵

В отличие от карачириков, наукары, байбачча и мергены должны были являться на призыв при полном вооружении и на своих конях ¹⁵⁶.

Судя по некоторым нашим документам, наукары состояли преимущественно из представителей класса феодалов [60] (как кочевых, так и оседлых). В отличие от карачириков и белдаров они пользовались большими привилегиями. Например, перевести наукара из одного района в другой, повысить его в чине и должности или наказать мог только эмир. Как мы увидим ниже, наукары пользовались и различными материальными льготами и привилегиями.

Как мы уже отмечали, в качестве вспомогательных сил наряду с карачириками в войсках использовались и землекопы-белдары. В письме № 212 от 1219 (1804/5) г. х. эмир Хайдар, говоря о предстоящем походе (очевидно, против хивинского хана Эльтузара, участившего в 1804-1805 гг. набеги на окрестности Бухары), указывает, сколько байбачча, карачириков и белдаров должны выставить узбекские племена, обитающие в вилояте Карши, — мангыты, сараи, курама, осколки различных племен (аймаки) и общины Улум и Салур (***) ¹⁵⁷

В начале XIX в. происходили непрерывные военные действия между Бухарским и Кокандским ханствами ¹⁵⁸, на которых мы не намерены останавливаться. Отметим только, что в одном из писем (№ 229) говорится об укреплении ряда бухарских крепостей и необходимости послать в набег отряды мергенов и копьеносцев (***).

Характерно, что в некоторых документах отдельные районы названы местами (***), обитаемыми карачириками (***). Например, в документе № 568 сказано: "Вы хорошо сделали, набрав своих карачириков из определенного количества ¹⁵⁹ людей. И впредь поступайте также. Приведите в порядок Карачирикистан" ¹⁶⁰. [61]

Мы говорили выше, что наукары получали от государства жалованье деньгами и натурой — маваджиб ( *** — букв, жалованье) и алуфэ (***). Маваджиб воспринимался наукарами как вознаграждение. Эти вознаграждения были известны под термином "наукарийэ" (***). Наукарийэ давалось из хараджных и потанабных поступлений. В письме № 292, например, сказано: "(От поступления) танабонэ- с садов мы пожаловали и послали восемнадцать ашраф» для наукаров" ¹⁶¹.

Как мы увидим ниже, многие наукары были наделены землями. Но такая их категория, как например, мергены,. жили на жаловании. Верховная власть была в какой-то мере заинтересована в том, чтобы воины получали свое жалованье своевременно. Так, в письме № 312 говорится:

"Знайте, что алуфэ и денежные поступления (для) сорока мергенов полностью не поступили. Вы должны доплатить Амалдару мергену десять манов зерна и три тилли и Алману мергену десять манов зерна и две тилли" ¹⁶².

В критические моменты (в период войн, междоусобиц и т. д.) правительство довольно исправно выплачивало жалованье наукарам. Так, в 1219 (1805) г. х., когда шла война с Хивинским ханством, эмир Хайдар писал хокиму Карши, что правительство само высылает натуральное и денежное вознаграждения наукарам из племени сарай ¹⁶³.

Мобилизация в наукары, байбачча и карачирики особенно усилилась в связи с захватами северных владений Бухарского ханства кокандцами. Весной 1815 г. кокандский хан Омар (1809-1822) овладел Ташкентом, а затем его войска захватили и разграбили г. Туркестан.

При описании мобилизации наукаров и других иррегулярных войск мы сталкиваемся с такими хозяйственными [62] терминами, точный смысл которых не всегда ясен. Например, в письме № 741 от 1231 (1815/16) г. х. эмир Хайдар велит Сайд Ахмеду ходже "контингент кунградских наукаров дополнить до тысячи человек за счет байбачча" ¹⁶⁴. При этом указывается, что каждый вновь мобилизованный наукар будет пользоваться тремя-четырьмя пайкалами танхо ¹⁶⁵. Неизвестно, идет ли здесь речь о мере воды (пайкал) ¹⁶⁶ или о мере земли. По "Матлаб ат-талибин» под лайкалом подразумевается мера воды и земли ¹⁶⁷.

Непрерывные войны с Хивой и Кокандом, а также распри между правящим узбекским племенем — мангытами — и другими племенами, особенно кенегесами ¹⁶⁸, требовали затраты огромных средств и вели к дальнейшему усилению налогового гнета. Уплаты налогов не избегали даже наукары, вынужденные отдавать часть своего жалованья государству.

Так, в письме № 136 говорится: "Наше жалованье по одному танабу сенокоса ¹⁶⁹ каждому наукару не касается тех наукаров, у которых нет сенокоса. Наукарам, имеющим свои сенокосы, отдайте по одному танабу, а с остальных (их) сенокосов взимайте натуральный налог» ¹⁷⁰. [63]

В письме № 135 эмир Хайдар указывает Сайд Ахмеду ходже, что с каждого танаба сенокосов и садов в окрестностях Карши надо взимать танабонэ в размере 10 тенег, а с других орошаемых земель ¹⁷¹ (вилоята) Карши — 8 тенег с танаба. Здесь также указывается, что каждому наукару разрешается пользоваться без налогов лишь одним танабом сенокоса, а с остальных сенокосных площадей, принадлежащих наукарам, следует взимать танабонэ в пользу Сайд Ахмеда ходжи.

Исключительную тяжесть налогового бремени в Бухаре при эмире Хайдаре очень метко охарактеризовал его историограф Мухаммед Якуб, автор книги "Гулыпан ул-Мулюк» {"Цветник царей»), который говорил, что доходы эмира превосходили больше чем вдвое доходы его отца, но его расходы превосходили больше чем вдвое его доходы ¹⁷². Для покрытия дефицита принимались чрезвычайные меры, еще более разорявшие население и пагубно отражавшиеся на всей жизни государства.

ДОКУМЕНТЫ О РАБОВЛАДЕНИИ В БУХАРЕ

В XIX в. в Бухарском ханстве еще продолжали существовать рабовладение и работорговля. Наши документы содержат интересные данные по вопросам рабства в Бухаре.

Представители господствующих классов не только продавали, но и дарили друг другу рабов.

В письме № 169 говорится, что, помимо других подарков, эмир посылает Сайд Ахмед ходже "двух рабов и рабыню с детьми" ¹⁷³.

В письме № 115 эмир Хайдар писал Сайд Ахмеду ходже:

"Мы вам пожаловали двести десять ашрафи, стоимость раба и рабыни. Гафур махрам-баши ¹⁷⁴ должен дать сверх [64] того семьдесят ашрафи. Одного раба, двух рабынь» двух мальчиков-рабов одну девочку-рабыню, (итого) шесть человек, он купил для вас за двести восемьдесят ашрафи, (их) приведет».

Купля-продажа рабов широко практиковалось господствующей верхушкой Бухары. Из-за рабов среди них возникали даже тяжбы. Например, в письме № 798 сообщается_t что Алим-бек дах-баши купил у Баба ишик-ага-баши раба по имени Мухлибай за 37 тиллей. Но в это дело вмешалось третье лицо — Барат-бек курчи-баши ¹⁷⁵ кенегес, который доказал перед кази-йи-аскаром ¹⁷⁶, что этот раб принадлежит ему. И суд вынес решение ¹⁷⁷ в пользу Барат-бека. Баба ишик-ага-баши пришлось вернуть 37 тиллей — цену раба — их собственнику.

Купленные рабы в официальных документах обычно именовались зархарид (купленный за золото). Положение их было исключительно тяжелым: они работали с раннего утра до поздней ночи, получали скудную пищу, терпели бесконечные побои и издевательства. Лишь в большие мусульманские праздники (вроде навруза, курбана) их освобождали дня на два от работ и давали мясо. Только рабы, служившие в личном конвое эмира, находились в сравнительно лучших условиях. Общее количество рабов в Бухаре в 1868 г. исчислялось десятками тысяч. В одном Самаркандском отделе Туркестанского генерал-губернаторства их насчитывалось до 10 тыс ^l78. [65]

ФАКТЫ ФЕОДАЛЬНОГО ПРОИЗВОЛА

Ряд наших документов свидетельствует о злоупотреблениях чиновников, ведавших сбором податей с амляковых земель, т. е. амлякдаров (***) ^l79 . Подать с амляковых земель в административно-финансовом обиходе называлась амляк и взималась натурой и деньгами. Злоупотребления амлякдаров выражались прежде всего в несвоевременном внесении собранных податей в казну.

Так, в письме № 580 говорится, что амлякдары местности Хушкаф не внесли в казну дахьяк (***),т. е. [66] десятинный налог ¹⁸⁰. Эмир Хайдар пишет Сайд Ахмеду ходже: *** .

"Да будет известно вам, что от десятины местности Хушкаф (в) размере 6,5 мана пшеницы, 2,5 мана ячменя, 2 мана кукурузы и дахcap ¹⁸¹ гузы ¹⁸², один ашрафи и десять тенег остались на обязанности амлякдаров. По этой причине (к вам, т. е. Сайд Ахмеду ходже. — Ж. А.) поедет человек саидского (достоинства) и накибского убежища Мухаммед -Юсуф ходжа-и накиб. Следует, чтобы вы, собрав амлякдаров и удостоверившись на самом деле в остатке указанных зерна и денег (у амлякдаров), взыскав их, вручили бы человеку выше упомянутого (Мухаммед Юсуфа ходжи). Раби' II, 1223 (1808/9) г. х."

В письме № 756 эмир сообщает, что 30 манов зерна (***) из десятины с земель Гармистана (Хузарского вилоята) «остались на обязанности амлякдаров». *** .

Далее эмир предлагает Сайд Ахмеду ходже взыскать указанное зерно с амлякдаров и вручить его Абдуджаббару понсад-баши ¹⁸³. [67]

Даже из этих отдельных фактов видно, что амлякдары, злоупотребляя своим положением, наживались на ограблении населения Бухарского ханства.

МАТЕРИАЛЫ О КЛАССОВОЙ БОРЬБЕ В БУХАРСКОМ ЭМИРАТЕ

Произвол эмира и его чиновников вызывал сильное недовольство народных масс. Сборщики налогов всячески обирали непосредственных производителей. Крестьян, несвоевременно вносивших налоги, они подвергали жестоким истязаниям, а имущество их отбирали. Жалобы на действия сборщиков податей рассматривались властями как проявление непокорности. На "провинившихся" налагался особый штраф — яргу (***) — взыскание которого принимало характер массового ограбления населения. Главная тяжесть налогового пресса ложилась на плечи бедняков.

Трудящиеся Бухары неоднократно поднимали массовые восстания, направленные против феодального гнета. В некоторых наших документах прямо или косвенно говорится о фактах сопротивления трудящихся произволу феодальной власти, упоминаются случаи, когда население отказывалось платить налоги (***).

Так, в письме № 456 указывается: "Да будет известно, что население (деревни) Кули ¹⁸⁴ отказалось уплатить оставшуюся на их обязанности подать с пшеницы (***).

Вам следует взыскать с упомянутого населения недоимки по пшенице и вручить их слуге муллы Ташбия» ¹⁸⁵.

В письме № 117 мы читаем:

"Некоторые издольщики земли упомянутого Myрад-бека не повиновались. Натуральный налог с его земли, который [68] положен по закону, оказывается, не платят. А также не позволяют передать упомянутую землю другим издольщикам*.

Верховная власть всячески защищала "права» господствующей феодальной верхушки на эксплуатацию трудящихся масс. В письме № 823 эмир Хайдар, говоря о налоговых отчислениях в пользу попечителя вакуфных владений шейха Шамсутдина Кулала, предписывает Сайд Ахмеду ходже: "Если кто-либо из крестьян будет противоречить (сему), та окажите помощь (мутаваллию)".

Когда произошло восстание туркменских племен, обитавших в местностях Халадж, Улуг-тепе и Гунаш (в районе Керки), эмир проявил сильное беспокойство, о чем свидетельствуют письма № 8-11, написанные в 1216 (1801/2) г. х. Эмир Хайдар обращался к десяткам военачальников, чиновникам и духовным лицам, предлагая им принять участие в подавлении восстания туркменских племен кызыл- оёк (***), адак (***) и аджи (***).

Обращаясь к военачальникам, эмир писал (письмо № 8): "Вы пошли в такое место, где нет никакого другого дела, кроме как служить и оказать самоотверженность. Сначала лучше действовать по-хорошему: добрым оказывать милость, а злых наказывать ¹⁸⁶; если все же Улуг-тепе, Халадж и Гунаш и впредь будут злодействовать, то вы, (воспользовавшись вашим) превосходством, по милости божьей, примите необходимые меры против смутьянов ¹⁸⁷. Может быть, удастся что-нибудь сделать». Эмир Хайдар приказал военачальникам всегда держать войска наготове.

В другом письме (№ 9) по поводу волнения среди туркмен эмир указывает:

"Имейте в виду, что причинами смуты являются кызылоек, адак и аджи... Эти три рода, будь они суфиями, будь, они праведными, все равно, по милости божьей, не [69] избегнут заслуженного наказания. А на другие роды лучше не нападать" ¹⁸⁸.

Подавляя восстание туркменских племен, эмир Хайдар старался опереться на их верхушку. В письме № 10 он писал:

"Да будет известно, что мы приказали вам отправиться из Чарджуя в Керки. Туркменские старшины и добрые люди придут к вам повидаться (с вами и, людей) своих дурного поведения схватив, выдадут вам или же те убегут. После похода в Керки там же переправьтесь через реку {Аму-Дарью) и ступайте сюда" ¹⁸⁹.

Судя по документу № 11, это движение туркмен удалось подавить не сразу и с большим трудом. В письме № 11 эмир сообщает Сайд Ахмеду ходже:

Дело, связанное с походом, вы довели до половины. Теперь улучшите благополучие туркмен и сделайте вилоят по-прежнему спокойным и тихим. Это дело тоже не бросайте на полпути" ¹⁹⁰.

В последние годы царствования эмира Хайдара (1821-1826 гг.) вспыхнуло крупное восстание узбекских племен китай-кипчаков в одном из наиболее густо населенных районов Бухарского ханства — Мианкале, в средней части долины Зеравшана, между Самаркандом и Бухарой. Этому [70] восстанию было посвящено специальное исследование. П. П. Иванова ¹⁹¹.

Мианкальское движение 1821-1825 гг. оказало сильное влияние на политическую жизнь Бухарского ханства. Прекращение налоговых поступлений из этого богатейшего района нанесло большой ущерб эмирской казне. Посылка крупных вооруженных сил на усмирение восстания не могла не отразиться на безопасности внешних государственных границ ханства, подвергавшихся постоянным нападениям со стороны Хивы и Коканда ¹⁹².

Письма эмира Хайдара содержат также интересные сведения о междоусобицах и межплеменных распрях в Бухаре.

Так, в письмах № 62, 63 и 255 говорится о войне между бухарскими мангытами (правящим племенем ханства) и: шахрисябзскими кенегесами.

Как известно, в XVIII в., когда мангыты пришли к власти в Бухарском ханстве, Шахрисябз и соседние районы были, захвачены несколькими узбекскими родами, среди которых главную роль играло племя кенегесов ¹⁹³. Эмир Хайдар боялся, как бы шахрисябзские кенегесы не вступили в союз с другими кочевыми племенами. В письме № 722, написанном в 1231 (1815/16) г. х., эмир сообщает правителю Хузара, что приближается время перекочевки племен на летние пастбища ¹⁹⁴ и предлагает ему направлять племена на пастбища Хисара, а не Шахрисябза ¹⁹⁵.

ХОЗЯЙСТВЕННАЯ ТЕРМИНОЛОГИЯ

В письмах эмира Хайдара встречаются и хозяйственные термины, недостаточно объясненные в исторической литературе. К ним относится упоминаемый выше термин "ускунэ» [71] (***). Знаток среднеазиатской хозяйственной терминологии

П. П. Иванов, отождествляя этот термин с арабским "сокин" (***), писал, что "в XIX в. вместо термина "сукнийят" встречается образованный из этого же арабского корня термин "ускунэ" ¹⁹⁶.

Арабское слово "сокин" (***) в форме "суккон" (***), а в ед. ч.-в форме "сокин" (***) — вошло в узбекский литературный язык в своем прямом значении, т. е." проживающие, живущие оседлой жизнью, неподвижно, спокойно" ¹⁹⁷. Таким образом, здесь речь идет о людях, проживающих в том или ином месте.

Термин же "ускунэ" отличается по своему значению от термина "сукнийят". Разница между "сокин" и "ускунэ" хорошо показана и в письмах эмира Хайдара. В ярлыке о назначении Сайд Ахмеда ходжи правителем Нурата говорится, что "все жители и весь поселившийся (народ) указанного вилоята должны признать названного саидского достоинства (Сайд Ахмеда ходжу) своим правителем" ¹⁹⁸.

Как видно, под термином "сокин" ("соканэ") подразумевается подданное население области Нурата.

В староузбекском языке термин "ускунэ" означал "бытие", "основание", "существование" ¹⁹⁹. В готовящемся к изданию "Узбекско-русском словаре" термин "ускунэ" переводится как "оборудование" В "Таджикско-русском словаре" "ускунэ" переведено более обстоятельно — "недвижимое имущество", "строение", "построение" ²⁰⁰. В современном [72] узбекском языке под термином «ускунэ» подразумеваются орудия производства, оборудование, а иногда и домашняя утварь ²⁰¹.

В земледельческом хозяйстве термин "ускунэ* употребляется вместе с термином ,асбоб» (асбоб-ускунэ). Мы считаем, что А. Ю. Якубовский правильно истолковал последний термин "как земельная собственность и другие владения" ²⁰². Иногда же термин "асбоб-ускунэ" заменяется термином "керок-ярок» (*** или ***) ²⁰³ как об этом свидетельствуют данные нарративных и документальных источников ²⁰⁴.

В штате обширного хозяйства джуйбарских шейхов наряду с другими должностями встречаются "керок-ярокчи" (***). В одном случае он следит за исправностью охотничьего хозяйства, в другом — значится среди многочисленных придворных, обслуживавших хозяйство джуйбарских шейхов ²⁰⁵. Очевидно, керок-ярокчи следил за исправностью хозяйственного инвентаря, "асбоб-ускунэ».

В наших документах термин "ускунэ" встречается именно в значении сельскохозяйственного инвентаря и хозяйственных построек вообще. Например, в письме № 497 говорится, что эмир пожаловал Хаджи Шарифу, совершившему хадж в Мекку и Медину, «от земли Ай-Мухаммед-бая в местности Кизилтам... один джуфт-и гау земли вместе с ускунэ... от вышеупомянутого в отношении его земли ничего не требуйте" ²⁰⁶. [73]

Нам хотелось бы остановиться на терминах "сафид-бари» (***) и «кабуд-бари» (***), всесторонне исследованных в свое время П. П. Ивановым ²⁰⁷.

Наши документы и опрос людей старшего поколения, проведенный в разных районах Узбекистана в 1956-1957 гг., позволяют внести некоторую ясность в толкование этих терминов.

П. П. Иванов считал, что наиболее раннее упоминание терминов "сафид-бари" и "кабуд-бари» на территории Бухарского ханства содержится в письме эмира Насруллы (1827-1860), написанном в месяце мухарреме 1246 г. х. (июнь-июль 1830 г.) ²⁰⁸. Из наших документов видно, что эти термины были в ходу еще в самом начале XIX в., в первые годы правления эмира Хайдара» ²⁰⁹. Следовательно, трудно утверждать, что они не употреблялись в Бухаре в XVIII в.

П. П. Иванов отождествлял термины "кабуд-бари» и "сабзэ-бари». Однако, хотя эти термины по своим словарным значениям очень близки, они обозначают не одни и те же культуры. Под термином "кабуд-бари" подразумеваются зерновые культуры второго посева — рис, джугара, фасоль, просо (просянка), кунджут. К посевам "сабзэ-бари" относятся огородные и бахчевые культуры — морковь, лук, репа, редька, дыни, арбузы, тыквы и др. Термин "сабзэ-бари", бытовавший до недавнего времени в Бухарском и Самаркандском оазисах, соответствует распространенному в Ферганском ²¹⁰ и Ташкентском оазисах термину "кора экинлар" (букв, .черные посевы"), также означающему посевы огородных и бахчевых культур. Узбеки долин Зеравшана, Кашка-Дарьи и Сурхан-Дарьи классифицировали все посевы на "ок экинлар» ("белые посевы") и "кок экинлар" («зеленые посевы») ²¹¹. [74]

Термины "сафид-бари" и «кабуд-бари», аналогичные терминам "ок экинлар" и "кок экинлар", обозначают в письмах эмира Хайдара только посевы зерновых (галля). К первым относятся: пшеница озимая (кузги, тирамон) и яровая (бахори), ячмень озимый и яровой, лен (зигир), чечевица (адас), горох (нахуд), маш; ко вторым — все остальные посевы, а также повторные посевы зерновых, бахчевых и огородных культур ²¹².

А. Л. Кун в свое время отметил разделение посевов на «ок» и «кок» и правильно объяснил эти термины. Он писал,- что "это же подразделение ("ок» и "кок». — М. А.) в сельскохозяйственном отношении показывает, что по уборке с пашней растений ок можно в том же году ту же пашню засеять и растением кук ²¹³. Подразделение посевов на зимние и летние, а также своеобразный плодосмен существовали и ранее как в Средней Азии, так и в Иране. ²¹⁴

Все это позволяет утверждать, что посевы "кок» (в том понятии, какое вкладывается в термин "кора" в Фергане и Ташкенте) в отличие от посевов "кабуд-бари" и "бахори» — (*** - весенний) не имеют отношения к зерновым культурам.

К такому же выводу приводит нас и анализ содержания ряда писем эмира Хайдара. В документе № 66 б, например, говорится, что "канал Файзабад вместе с (налогами) тана-бонэ, накдэ (***), посевами (***) сафид-бари и кабуд-бари и всеми его мельницами, кроме мельницы дашта (***) ²¹⁵ и мельницы селения Джалалуддина, мы пожаловали [75] убежищу саидского достоинства и власти Сайд Ахмеду ходже файзи".

Рента натурой с посевов сафид-бари и кабуд-бари взималась почти в одинаковых размерах. Эмир Хайдар в письме № 711 от 1231 (1815/16) г. х. велел Сайд Ахмеду ходже распорядиться, чтобы сборщики податей взимали налог с посевов сафид-бари в размере 3/10 урожая, а с кабуд-бари – 1/3 *** .

В письмах № 481 и 823, касающихся вакуфных земель, предписывается, чтобы в пользу мутаваллиев (попечителей), мечетей и медресе взималась определенная доля урожая с посевов сафид-бари и кабуд-бари, а также установленный денежный сбор *** .

Считая, что вторая часть терминов — "бари» (***) - очевидно, заимствована из арабского языка, мы полагаем,, что сафид-бари и кабуд-бари означают неполивные (богарные) посевы зерновых. Известно ведь, что основные зерновые культуры засеваются в Средней Азии главным образом на поливных землях, а само слово "барри" (***) означает неполивные поля, богарные посевы.

Заканчивая краткий анализ терминов "сафид-бари» и "кабуд-бари", отметим, что мнение первого комментатора этих терминов А. А. Семенова ²¹⁶ будто сафид-бари — это "хлеб сжатый, убранный с поля», а кабуд-бари — "хлеб на корню, еще не созревший, а потому не убранный", — как указывал еще П. П. Иванов, является ошибочным ²¹⁷.

МАТЕРИАЛЫ ПО ЭТНОГРАФИИ И КУЛЬТУРЕ БУХАРЫ

Письма эмира Хайдара содержат интересный фактический материал по вопросам культуры, быта и придворной [76] жизни в Бухаре начала XIX в. При этом отчетливо бросается в глаза чрезмерное расточительство правящей верхушки за счет безжалостной эксплуатации народных масс,

В письме № 107 «говорится, например, о порядке сидения вельмож и духовных особ на приеме у эмира и о том, как их эмир отличал подарками. Так, справа от эмира прежде всего (***) должен был сидеть Ахунд-кази, после него Атаулла-ходжа, ниже его Абдулла-ходжа. Слева от эмира прежде всего должен был сидеть Мухаммед-Шах ходжа судур, после него Низамуддин ходжа судур, после него Узбек ходжа и др.

В этом же письме приводится список полного комплекта платья (***), жалуемого правителем вилоята Несеф (Карши) вельможам этой области. В нем названы 4 золотошвейных платья из европейской материи (***) ^2l8, 6 платьев из высококачественной европейской ткани без золотой нити (***), отрез европейской ткани на 20 халатов (***) 70 суконных чекменов (***) ^2l9 , 200 адрасовых ²²⁰ халатов и цветных кушаков, 40 кушаков с каймой *** ²²¹ *** [77] 10 чалм из мягкой материи (***) и 40 чалм накрахмаленных ²²² (***).

Далее указаны цены платьев. Например, пара (***) адрасовых платьев и отрезы стоят от одной тилли двух тенег до одной тилли пяти тенег ²²³, в зависимости от качества.

При пожаловании почетных одежд (***) строго учитывались авторитет и общественное положение жалуемых» В письме № 734 указывается, что если человек "совершенный" (***), то эмир велит дарить ему чалму из нежной шелковой материи, шелковый кушак с цветочными орнаментами и золотошвейный халат из европейской материи. Если же человек "несовершенный», "средний», то ему надлежит дарить мягкую чалму, кушак с цветочными орнаментами и адрасовый халат ²²⁴.

Десятские (***) и сотники (***) наукарских отрядов также получали одежду в виде подарков

В свою очередь, правители вилоятов и состоятельные лица делали подношения эмиру, которые назывались тортык (***) ²²⁵. Так, в письме № 805 говорится, что эмир дал Сайд Ахмеду ходже в ответ на его дар экземпляр корана, один том комментариев к корану (***) пару платьев из кашмирского шала (***), головной убор, платки (***), два больших куска сахару (***) и 5000 тенег.

Письма № 842 и 843 представляют большой интерес для этнографов, поскольку там описываются виды калыма (***), т. е. выкупа за невесту, обычаи и правила свадьбы ²²⁶. [78]

В письмах эмира Хайдара имеется значительный материал и для изучения расселения узбекских племен, приводятся любопытные названия их, например, кенегес-каракалпак, кара-мангыт-каракалпак, сочикли-кунграт и т. д. ²²⁷, В письме № 523 указывается, что каракалпаки вилоята Кермине перекочевали туда из юртовых стоянок казахов.

В наших документах можно обнаружить также интересные материалы, касающиеся культурной жизни Бухарского ханства. Так, в некоторых письмах сообщаются ценные сведения из биографии крупного поэта первой половины Х1Хв. Джунаидуллаха Хазика, жизнь и творчество которого еще слабо изучены в нашей литературе. Письма № 70, 101, 129 и 265 проливают свет на многие стороны творчества Хазика, произведения которого (на узбекском и таджикском языках) всегда пользовались широкой популярностью.

Таким образом, письма эмира Хайдара к Сайд Ахмеду ходже содержат богатый фактический материал по социально-экономической, политической и культурной жизни Бухарского ханства первой четверти XIX в. и представляют большой интерес для наших историков.

© текст - Абдураимов М. А. 1961
© сетевая версия - Тhietmar. 2012
© OCR - Парунин А. 2012
© дизайн - Войтехович А. 2001
© АН УзССР. 1961