Комментарии

1. Шахристан. Город Самарканду как и вообще средне-азиатские города, насколько помнить история. состоял из трех частей — собственно города — шахристан, цитадели — арк и пригородных кварталов — махаллят. В Самарканде цитадель со времени Тимура занимала весьма большую площадь и в последующее время заключала в себе не только общественные здания — мечети, школы, базарь и здания правительственных учреждений, но и массу частных построек. Потому цитадель здесь известна была под именем внутреннего города, а собственно город — под именем внешнего города. Каждая из этих частей была обнесена самостоятельною стеною. Наружная стена, т. е та, которая окружала пригороды Самарканда, имама протяжения около сорока верст и заключала площадь около десяти тысяч десятая. В 1903 году по поручению Комитета по изучению Средней и Восточной Азии произведена была командированным сюда топографом под моим руководством съемка этой стены, известной у туземцев под именем Динара-кыямат (стены страшного суда) и выяснение направления ее в тех частях, где она уже не сохранилась. В некоторых местах стена оказалась разрушенной в самое последнее время, на памяти современных старожилов, при выравнивании площади под сады и посевы, так что точное направление ее могло быть установлено без всяких затруднений. В других же местах этому помогли отдельные клочки стены, иногда раскиданные на далекое один от другого расстояние. Только на протяжении четырех-пяти верст в юго-восточной стороне стена эта оказалась несуществующей и направление ее здесь совершенно не могло быть выяснено, так как проходя в этом месте но весьма культурной площади, она очевидно еще в старое время была сравнена с окружающей поверхностью и находившееся под нею место засажено и засеяно. Тоже нужно сказать относительно пространства между селениями Баги Балянд и Габати-Газиян, где на расстоянии 1 1/2 версты не сохранилось следов стены. С западной стороны крайний точки стены находятся близ лагеря и кишлака Хишрау, с восточной — у подножия возвышенности Чупан-ата, с южной- близ арыка Даргама и с северной — в кишлаке Кундуз-Суфи. Вообще же заметно. что стена шла по окраине культурных земель, делая изгибы сообразно крайней линии их и представляя прямую линию там, где изгибы эти могли быть соединены прямой. В настоящем виде стена имеет форму вала до четырех сажень высоты и толщины в основании. местами параллельно основной стене идет с внешней стороны другая, меньшая, на расстоянии нескольких сажен от нее. С наружной, а местами с внутренней стороны стены имеется ров, образовавшийся от того, что земля на постройку стены бралась тут же. Стена была глинобитная, что можно проследить по поперечным образам ее. Малая сохранность стены в общем и многочисленный пробоины в ней для современным, дорог и старых заброшенных не позволяют судить о местоположении ворот, которых по мусульманским источникам в ней насчитывается до 12. Кем и когда построена была эта стена — неизвестно. Но уже первые мусульманские географы упоминают об ней. Все важнейшие сведения о Самарканде VIII — XII в. мусульманских писателей до эпохи Чингизидов изложены в обширном ученом труде В. В. Бартольда “Туркестан в эпоху монгольского нашествия” (В. Бартольд. Туркестан, 86 — 95). Постараемся разобраться в этих сведениях. Более подробно внешняя стена г. Самарканда описана у Истахри (X в.). “Согдийская река (Зарафшан), говорит он, протекает между рабадом (пригородами) и городом (шахристаном): стена тянется за рекой, от места, известного под названием Афшины, мимо ворот Кухак, потом последовательно обходит селение Варснин, ворота Фенек, ворота Фаррухшид и ворота Гадавад, потом тянется до реки, которая служить для рабада как бы рвом с северной стороны. Длина каждой стороны стен, окружающих самаркандский рабад — 2 фарсаха”. Несколько более ранний писатель Ибн аль-Факих Хамадани определяет протяжение внешней самаркандской стены в 12 фарсахов. Предместье, по его словам, занимало 6000 джирибов, собственно город — 5000 джирибов, внутренний город — 2500 джирибов. Принимая джериб равным площади несколько менее десятины, получим, что пространство внутри внешней стены Указано приблизительно одинаковым” с определяющимся внутри стены Дивари-кыямат. Но протяжение ее, у первого автора 8, у второго 12 фарсахов, значительно преувеличено, если разумеется стена эта не была укреплена в последствии. Но начинал от средины южной части стены, по всему продолжению ее с западной стороны и до селения Узбеккенты с северной, а также отчасти и восточной стороны — никаких следов другой стены с наружной стороны Дивари-кыямат не находится, а следовательно и не било, потому что местные условия здесь вполне способствуют сохранению стены и будь она — хотя небольшой вал заметен бы был. Из второй части “Кандии” видно, что ходжа Абди Бирун был похоронен в пригороде Каучинон. на краю селения Фарахшид. Как раз направление Дявари-кыямат проходит через мазар ходжа Абди Вируна. Упомянутый ворота Фаррухшид следовательно были здесь же по близости. Затем восточнее направление той же стены проходить за кишлаком Варсином. Следовательно и тут указание Истахри относится к Дивари-кыямат. Если же принять длину и ширину стены одинаковыми, как у Истахри, то она не могла переходить на северную сторону Зарафшана. Затем местность Исбаск, западнее селения Кундуз Суфи, Где очевидно следует предполагать другия, упоминаемыя Истахри и Макдиси. ворота Исбаск, находится к югу от реки я опять таки у стены. Указанием, что река является как бы рвом для пригородов с северной стороны, опровергается сообщение того же Истахри, что стена переходила на северную сторону реки. Очевидно в последнем случае вкралась ошибка и место это следует читать: “стена тянется по сю сторону реки” и т. д. Ве приведенные данные говорят как бы за то. что Дивари-кыямат и есть именно та внешняя стена, о которой сообщают мусульманские писатели, начиная с X века.

В виду отсутствия у мусульманских писателей прямого указании на месторасположение самаркандских шахристана и цитадели, в период от арабского нашествия и до разрушения Самарканда Чингиз-ханом, после чего они возобновлены были на месте современных города и цитадели (крепости) при Тимуре, предстояло воспользоваться сведениями этих писателей о постройках в шахристане. определенных у них, относительно других пунктов, и произвести проверку их действительного местоположения посредством, раскопок. Такие раскопки предприняты были летом 1904 г. В. В. Бартольдом и затем весной текущего года продолжены мною. Цель их заключалась в отыскании следок бывшей соборной мечети, относительно которой сообщается, что она расположена в шахристане, рядом с цитаделью, на таком расстоянии, что между ею и цитаделью проходить только дорога (В. Бартольд. Туркестан, 93). В конце своих раскопок В. В. Бартольд наткнулся на большой четыреугольный столб, сложенный из квадратного обожженного кирпича большого размера на весьма прочном известковом цементе. Также им открыты были куски кирпича с орнаментом и сырцовые стены (пахса). Это указывало на присутствие когда то в данной местности построек, почему решено было раскопки продолжать, тем более, что обилие угля повсеместно в почве давало надежду на открыло следов именно искомой мечети, если допустить, что при занятии Чингиз-ханом Самарканда сожжена была соборная мечеть эпохи саманидов или основанная на ее месте более позднего времени. Продолженный мною раскопки окончательно приводить к убеждению, что в данной местности существовала именно мечеть, а судя по обширности занимаемой ею площади — соборная, а не приходская. Мечеть в том виде, как се застал Чингиз, по данным моих раскопок, представляла ряд построек, расположенных, вдоль стены, окружавшей правильный четыреугольник, растянутый с востока на запад, занятый под мечеть. В границах стены, первоначально сырцовой (пахса) на всем протяжении, затем местами починенной сырцовым кирпичом. имеющей по всей длине одинаковую толщину (1 сажень и 1/4 аршина), заключается пространство около десятины, замощенное слоем мелкой гальки. Короткая западная стена обращена на зимний закат (кыбля):, к ней и примыкало главное здание, от которого сохранились ряды колонн из квадратного жженого кирпича малого размера. Колонны четыреугольной формы расположены параллельно стен двора. Меньшего размера колонны из такого же кирпича идут но восточной стене. Близь западной стены, почти по средине, расположена “чилли-хана”, представляющая длинный, наклонный коридор и подземелье, оканчивающийся куполообразной маленькой комнатой. Назначение “чилля-ханы” — служить местом поста и молитвы наедине, подальше от постороннего глаза, особо набожным людям. Большой четыреугольный столб, обнаруженный В. В. Бартольдом. очевидно представлял минарет. Обилие по всей площади, бывшей под мечетью, угля и золы, лежащих на слое ручной гальки, указывает. что здание было сожжено и что оно заключало много дерева. вероятно имело деревянный потолок и деревянные столбы. Кроме того на это же указывает масса найденных железных больших перержавевших гвоздей.

Наубехарские или Железные ворота, по предположению В. В. Бартольда, находились у селения Кундуз Суфи. Но это опровергается уже тем, что квартал Матырид, лежащий ближе к Афрасиабу, находился уже в Пригороде. Следовательно западная стена шахристана проходила восточнее даже Матырида. К западу от Афрасияба, с внешней стороны стены, за крепостным рвом находится кладбище Санкрасон, упоминаемое в Кандие. Там же сообщается сведение об арыке того-же имени, который, будучи проведен из Даргама, вероятно доходил до этого кладбища, но чтобы он входил в шахристан нигде указаний не находим. Следовательно мы должны заключить, что и западная стена шахристана проходила там, где теперь проходить стена Афрасиаба. В общем все те сведения мусульманских, писателей до XII века, которые сгруппированы в упомянутом труде В. В. Бартольда, в связи с данными раскопок и исследований о внешней стене города, но нашему мнению, в большей степени подтверждают, предположение о местоположении шахристана и его размерах в пределах нынешнего Афрасиябова городища, нежели о нахождении его в другом месте или о большей его площади. Что шахристан занимал, небольшую сравнительно площадь подтверждает, и то обстоятельство, что в нем было всего четверо ворот и базары находились большею частью вне его, а следовательно и городская жизнь сосредоточивалась .главным образом за его стенами. Присутствие же в то время крепких внешних стен города очевидно обеспечивало спокойное течение жизни населения от внезапных набегов врагов и только сильный враг принуждал его запираться в шахристане.

Выше было указано, что внешняя стена города, основанная, можно предполагать, еще в до-исламский период, окружая пригороды, следовала по крайней линии культурных, местностей. Истахри указывает, на широкое развитие садоводства в Самарканде Когда смотрели на город с цитадели, значительно возвышающейся над ним, за деревьями не было видно зданий. Почти при каждом доме был сад. Словом картина города была та же. что и ныне. Такое обстоятельство приводить к заключению, что орошение его было и тогда приблизительно одинаковое с современным, но количеству поступавшей в город воды. Однако у мусульманских, писателей о городских каналах, находим крайне скудный сведения и самые подробные из них в Кандие (стр. 252 — 254). Из перечисленных в ней арыков сохранил свое название только Маздахин, второй арык от южной внешней стены. Первый же от нее небольшой и очевидно под именем Искандоргама разумелся не он. Маздахин орошал 2750 джуфтов; принимая джуфт в 1 1/2 танапа, как это считается у туземцев ныне (пространство, распахиваемое на паре волов в один день), получим около 4000 десятин. Ныне этим арыком орошается несколько менее — около 3000 десятин. Он имеет самостоятельную плотину на Даргаме и тянется на 23 версты, из них около 12 верст внутри внешних стен. Считая, что населения тогда в этой местности было несколько больше. чем теперь, находим, что при 2900 отдельных участках или дворах, в среднем на двор приходилось около 1 1/2 танапов —  цифра вполне вероятная и близкая к среднему землевладению здесь ныне. Искандергам орошал площадь почти вдвое меньше, нежели Маздахин — 1486 джуфтов. Втаком приблизительно отношении к Маздахину находится арык Даштак, орошающий юго-восточную часть Самарканда внутри внешних стен, ближе к городу. Арык Джагар-диза должен соответствовать Шаар-арыку, который имеет около 9 верст длины, но по Кандие показан несколько длиннее. Сангин и Санг-расан очевидно были мелкие арыки, так как орошали оба лишь 275 джуфтов. Раздел Шаудор арыка, выведенного из Даргама, дающий ветви Шаар-арык и Даштак, находился у места предполагаемых ворот Фарахишд. Шаар арык близ этого же места отделяет Мазар-арык. Однако невозможно, чтобы Искандергам орошал 10.900 участков, так как на средний участок пришлось бы 1486.1,5:10,900 = 0,2 танана. При том же арык Джагар-диза. орошавший почти втрое меньше участков, чем Маздахин, что приблизительно соответствует современному положению, должен был орошать площадь около 1000 джуфтов, следовательно только на 1/2 меньше той площади, которую орошал Искандергам. а отсюда можно сделать вывод. что по последнему арыку было около 1900 участков и в рукописях относительно этой цифры допущена ошибка. Тем более, что всех участков внутри внешних стен было лишь 14.800. Исключит, из 10.000 десятин площади внутри стен 1/4 часть земель под городом, селениями, выгонами, неорошаемыми участками, дорогами, арыками и проч. получим среднюю величину участка в дна танапа ирригационной земли, что соответствует, если принять во внимание всю площадь внутри стен. современному положению. Таким образом приведенные в Кандие сведения об ирригации являются вполне возможными и не вызывающими сомнения и подтверждающими лишь то положение, что и с этой стороны за тысячелетие в Самарканде почти не произошло перемен.

14. Мун-мубарак — благословенный волос, т. е. волос пророка Мухаммеда,