ЛИТОВСКАЯ МЕТРИКА

50. Без даты. Требование Крымского хана Менгли-Гирея через пана Якуба к толмачу Ильясу прислать немедленно постав новогоньского сукна в возвращение долга.

Менъдликгиреево слово съ паномъ Якубомъ Ильясу, толмачу.

Поклонъ. Што есте въ насъ одинъ поставъ сукна въ долъгъ взяли, а слюбили есте намъ одинъ поставъ новогоньского сукна прислать, нине пакъ штобы есте тымъ оманъшихомъ поставъ сукна новогоньского послали къ намъ, не сплошаяся. А на то есмо съ перстенънымъ нышаномъ ярлыкъ послали.

51. Без даты. Посольство к великому князю Казимиру от Ямгурчея черезъ Ашметека (Охметяка): 1) изъявление желания добра Казимиру; 2) просьба отпустить Гамзю, посла царя Аидара; 3) просьба выдать Шубатака, сына Шидака, попавшего в Литовский плен.

I. Казимиру королю, брату нашому.

Отъ Ямъкгурчия съ чоломъбит[ь]емъ поклонъ. Вашо (В оригинале описка: «вышо») польное здоров[ъ]е отъ Якуба слышавъши, вельми много есмо радовалися. Ино мы з логъкимъ поминъкомъ а з тяжъкимъ поклономъ, свое здоровъе вамъ поведаючи, Ашметека послали есмо. /л. 103 об./ Тамъ съ короломъ братомъ нашимъ, а зъде бы дядя мой [363] царъ здоровъ былъ, а мене убогого воздоровить ли Богъ? Межи вами и цара, брата вашого, колько коли доброты будеть, мы убогии тымъ деломъ у причине хочомъ быти. Такъ у Бозе надею маемъ, для нашое справедливости дай Боже, такъ стало нине пакъ, почонъ одъ царей и одъ продковъ нашихъ и до сего часу, што коли доброты будеть отъ сего часу и надалей, и лепши бы того было и надалей, какъ зде брату твоему (В оригинале «твоему» исправлено из «своему») а господару своему, цару, добра хочу, а тамъ тобе и лепший того. А на то есмо зъ своимъ перъстенънымъ нышаномъ грамоту послали.

II. Казимиру королю, брату нашому. О[тъ] Ямъкгурчия зъ чоломъбит[ь]емъ поклонъ. Аидаръ царъ къ вамъ што въ посольстве послалъ на имя Гамъзю, ино тотъ молодецъ у васъ естъ здавна, прирожонъ отъ отъца нашого, наши свои, слуга есть. Ино царъ, васъ прося, о томъ листъ писалъ. Нине пакъ, какъ сесь нашъ листъ увидитите (sic) и Охметякъ васъ доедеть, и вы, къ намъ ласку свою вчинивше, какъ его отпустите, а прозбы нашое не оставъте. На то есмо съ перстенънымъ нышаномъ грамоту послали.

III. Казимиру королю, брату нашому. Отъ Ямъкгурчия съ чоломъбитьемъ поклонъ. А такежъ оного минулого году Завольскии цари какъ ваши люди /л. 104/ воевали, тогды и нашъ служъка имъ упалъ, а они того къ вамъ огъниво послали. Слышимъ, тамъ здоровъ вамъ упалъ. Ино если тотъ молодецъ, быхъ то слышалъ, отъ васъ ваша приязнь то бы была и братъство, коли его отдасте намъ. А того молодца отецъ и мати зде есть, отцу имя Шидакъ, а ему самому имя Шубатакъ. Какъ свою ласку [364] вчините и жалованье, то вы ведаете. И на то есмо [съ] своимъ перъстенънымъ нышаномъ грамоту послали.

52. Без даты. Грамота к великому князю Казимиру от Бараша Шириня: изъявление желания служить Казимиру.

Казимиру королю, господару нашому.

Господара нашего Менъдликгирееву брату, великому королю, отъ Бараша Шириня з низкимъ чоломъбит[ь]емъ поклонъ. Съ моимъ господаремъ, з Менъдликгиреемъ царемъ, вы господаръ мой король. Ино какъ своего господара добра хочу, цара брата твоего, такъ жо и твой слуга есми: што брату своему, цару, вскажешъ, а я тобе слуга готовый (В оригинале «готовый» исправлено из «тотовый»). А на то [съ] сиимъ нышаномъ грамоту послалъ есми.

53. Без даты. Назначение великим княземъ Казимиром дня для присяги па делу Хотетовского.

Хотетовъскому съ княземъ конецъ о бой.

Князь въ томъ созналъся, што его въ туръму всадилъ за то, же ему ганилъ, а бить дей есми его не билъ, а если дей буду его билъ, нехай присягнеть, а я безчестье заплачу. И король его милость присязе рокъ положилъ; на третий день маеть Хотетовъский присягнуть; а коли Хотетовъский присягнеть, князь маеть ему заплатить 12 рубловъ Ризкихъ безчестья.

/л. 104 об./ Правити посольство Федору Манъсурову отъ великого князя королю.

Князь великий Иванъ повестуеть: присылалъ еси къ намъ своего дворанина Зенька, што перво сего Турецъкий у Стефана, воеводы Волоского, городы поймалъ, а и ныне наступаеть на его землю, и приказалъ еси къ намъ, штобы намъ съ вами посполъ стати (В оригинале описка «етати») противъ бесуръменъства.

Князь великий повестуеть: ино и напередъ cего о томъ приказывалъ еси къ намъ, ино, штобы намъ не столь далече а льзе бы намъ то дело делати, и мы бы средно хотели то дело делати и стояти за хрестиянъство сколько бы, намъ Богъ помогъ.

Князь великий повестуеть: присылалъ къ намъ Стефанъ, воевода Волоский, своего посла Ивана Туркула, возъвещая намъ о томъ, што билъ чоломъ тобе, штобы еси ему помагалъ противъ бесурменъства, и ты дей инялъся [366] ему помагать, а и къ намъ приказалъ Стефанъ, воевода, штобы и мы къ тобе о томъ наказали.

Князь великий повестуеть: ино которимъ хрестиянъскимъ господаремъ /л. 105/ будучи близко а льзи то дело делати, ино то есть должъно всякому господару хрестиянъскому того дела оберегати и за хрестьянъство стояти.

Князь великий повестуеть: послали есмо къ Стефану, воеводе Волошъскому, своего сына бояръского (В оригинале описка: «богаръского». При этом «г» подправлено) Прокофъя навестити его, и ты бы насъ для тому нашому сыну бояръскому далъ листъ свой и пристава своего по своей земли до Стефана, воеводы Волошъского, да и къ намъ отъ Стефана воеводы.

Князь великий повестуеть: штобы еси и въпередъ далъ листъ свой на то, штобы нашимъ людемъ добровольно ездити черезъ твою землю къ Стефану, воеводе Волошъскому, да къ намъ отъ Стефана воеводы; такъ же бы Стефановымъ (Слог «вы» вписан надъ строкою со знаком (крестик), который стоит также в строке перед буквою «м») людемъ воеводы Волошъского къ намъ ездити добровольно черезъ твою землю нашими людми, и опрочъ нашихъ людей, не наежъдчаючи тебе; а то бы еси вчинилъ насъ для.

Князь великий повестуеть: посылали есмо до Стефана, воеводы Волошъского, своего сына бояръского Федька, ино въ твоей земли украли въ него два чоловеки, а съ ними поймали золотое и гроши, и иную рухлядь; и ты бы тыхъ дву чоловековъ и того взятого велелъ доискатися, да велелъ бы еси то отдати.

Да списокъ дати — што взято у Федька, у Степанова сына Яропъкина.

/л. 105 об./  Отъказъ Федьку Манъсурову.

Што еси намъ правилъ отъ великого князя Ивана Васильевича, што пережъ сего всказывали есмо до него нашимъ посломъ Зенькомъ и иными нашими послы, ажъ бы съ нами сталъ посполу противъ цара Турецъкого, которий жо наступаеть на Стефана, воеводу Волоского. и городы ему поималъ, какъ жо то всякому хрестиянъскому господару годно вчинити, и князь великий къ намъ отказалъ пережъ сего и тыми разы, ижъ ему далече, того для не можеть з нами посполу стояти противъ поганъства. А мы з Божъею помочъю всякому неприятелю нашому и моцнеишому, нижъ Турку, боронили есмо и, дасть ли Богъ, хочомъ и тому боронитися, какъ бы намъ и землямъ нашимъ шкода не была.

А далей што великий князь къ намъ въсказалъ, абыхмо Стефана, воеводы Волоского, боронили отъ поганъства, ино великому князю того до насъ не надобе и всказывати, заньжо Стефанъ, воевода Волоский, голдовникъ нашъ, мы з Божъею помочъю боронити его хочомъ отъ всякого его неприятеля, какъ то подъданого и слугу нашого.

А што великий князь къ намъ въсказалъ, ижъ послалъ своего посла до Стефана, воеводы Волоского, навестить его и жадалъ насъ, абыхмо того его посла пропустили добровольно до Стефана л. 106/ воеводы черезъ нашу земълю и за ся отъ Стефана воеводы и до него и пристава ему дали, и мы на его жаданье того посла его пропускаемъ черезъ нашу землю и пристава ему даемъ [368] до Стефана, воеводы Волоского, а далей инъде нигде; а отъ Стефана, воеводы Волоского, и зася до него черезъ нашу жъ землю добровольно.

А далей всказалъ къ намъ о гибель Федьца Яробъкина, што въ него слуги его втекли въ нашой земъли и много статъковъ побрали, абыхмо ся того велели дойскать. Ино жъ пережъ сего о томъ великий князь къ намъ въсказывалъ, и мы то велели были обыскать нашому враднику, и онъ искалъ и не могъ тыхъ злодеевъ найти; а и теперъ будемъ писать до врадника нашого, ижъ бы то обыскалъ, а коли обыщеть, а мы то велимъ вернути. [369]-[372]

60. 1479-1480. Поминки великому князю и великой княгине отъ Пскова.

Упоминки королю отъ Пскова.

Што давали королю поминъки отъ Опъскова королю пять рублевъ, посадъникъ Василей отъ себе далъ королю рубль, Юри отъ себе далъ полътину королю. Королевичомъ дали Василей а Юри по полътине. А всего того 16 полътинъ. Королевой отъ Пскова рубль а посадникъ полтину, а Юри золотый Вгорский. Инъдик[т]ъ 13. Въ Тротехъ. [363]-[443]

/л. 138 об./ Книги посел[ь]ствъ Московскихъ и инъныхъ.

/л. 139/ Посольства початокъ, што я Федько писалъ къ великому князю Московъскому зъ Вильни: Зенько посланъ инъдик[т]ъ 4, июнь 1.

Казимиръ, король и великий князь Литовъский, всказалъ.— Што еси къ намъ присылалъ своего посла Михаила Кутузова о томъ деле, што мы перво сего посылали до тебе нашого посъла, князя Тимофея Володимировича, поведаючи тобе, што жъ царъ Турецъкий поседаеть землю Степана, воеводы Волоского, и городы ему побралъ Келею и Белгородъ и теперъ тые городы въ его рукахъ есть.

Казимиръ, король Полский и великий князь. И въсказывали есьмо до тебе, ажъ бы еси посполу съ нами Стефану, воеводе Волоскому, помочъ въчинилъ [444] противъ того его неприятеля и всего хрестиянъства, и ты къ намъ въсказалъ, ижъ тобе естъ далеко, для того ему не можешъ помочи.

Казимиръ, король Полский и великий князь. Про то и нине напоминаемъ тебе по доконъчанью, какъ есъмо конъчали зо отъцемъ твоимъ великимъ княземъ Васильемъ Васильевичомъ, што было намъ за одинъ стояти противъ въсякого нашого недруга, и ты бы и нине съ нами сталъ за одинъ противъ того неприятеля и всего хърестиянъства, какъ жо въсякому господару хърестиянъскому годить ся то въчинити.

/л. 139 об./ Казимиръ, Божъю м[и]л[остыо] король Польский и великий князь. Што есмо въсказали до тебе нашими послы, паномъ Солтаномъ Алексанъдровичомъ, маршалъкомъ нашимъ, и писаремъ нашимъ Петрашъкомъ, што жъ изъ твоее земли княземъ нашимъ и людемъ въкраинънымъ многие кривъды деются въ татьбахъ и розбоехъ и въ грабежохъ, и ты къ намъ отъказалъ тыми нашими послы, ижъ жаловали тобе люди твое вкраинъные, будь си бы имъ многии кривъды поделали з нашое земли отъ нашихъ князей и людей въкраинъныхъ въ татьбахъ и въ розбоехъ и въ грабежохъ.

Казимиръ, король и великий князь. Всказалъ еси къ намъ тыми жъ нашими послы, што бы тамъ, зъехавъся отъ насъ панъ, а отъ тебе бояринъ, тымъ деломъ обидънымъ управу въчинили на обе стороне, ино мы того не отъмовляемъ, хочомъ тамъ сослати, штобы отъ насъ панъ, а отъ тебе бояринъ зъехались и тымъ обиднымъ деломъ въправу въчинили на обе стороне, абы правые не гибъли, а виноватые скажънены (В оригинале после этого слова стоит зачеркнутое «не») были. [445]

Казимиръ, король и великий князь. Тыми (В оригинале описка: «тымы») разы приехалъ къ намъ наместъникъ нашъ Мъценъский и Любецъкий, князь Дмитрей Путятичъ и поведалъ намъ, штожъ съ твоее земъли люди твое нашимъ людемъ вкраиннымъ, /л. 140/ Мецняномъ и Любучаномъ, многие шкоды починили въ тат[ь]бахъ и въ розбоехъ и въ грабежохъ («И в грабежох» приписано в оригинале над строкою позднее (с крестиком, который поставлен и в строке перед «тыми»)) тыми разы недавно. Ино штобы еси о томъ доведалъся, которие то будуть люди твое чинили, абы еси то намъ оправилъ, какъ бы намъ того не было жаль; а што будеть поймано, то бы еси людемъ нашимъ велелъ поотдавать и поплатить; а которие будуть люди твои то вчинили, тыхъ бы еси велелъ сказнить, ажъ бы и потомъ того не было.

А то вымовивши, списъки обидъные подать Мценъскии и Любуцъкии.

А то посольство Зенькомъ з Вильни инъдик[т]ъ 4, июнь 3.

129. 1486, июня 9. Посольство от великого князя Казимира к великому князю Рязанскому черезъ Василия Хребтовича: требование удовлетворения за набег Рязанских людей на Мценск с угрозою в случае неисполнения этого требования; предложение извещать об обидах Рязанским людям от подданных Казимира для учинения управы; требование, чтобы Рязанские люди во владениях Казимира не били зверя, не драли пчел и не ловили рыбы.

Посол[ь]ство до великого князя Рязаньского зъ Вилни Васильемъ Хъребътовичомъ, июнь 9, инъдик[т]ъ 4.

Казимеръ, король Польский и великий [446] князь Ли[то]в[ский]. Издавна продкове наши зъ вашими предки были въ любьви и въ доконъчаньи, а и мы со отцемъ твоимъ были по тому жъ, какъ и предкове наши, а земли наши въкраинъные межи собою во въпокои были, а обиднымъ деломъ судъ и право было на обе стороне.

Казимиръ, король и великий князь. Тыми пакъ разы приехалъ къ намъ наместникъ нашъ Мценъский /л. 140 об./ и Лубуцъкий, князь Дмитрей Путятичъ и поведалъ намъ, ижъ твое люди, зъ твоее земли пришодши безвестъно сее весны канунъ Николина дня войною подъ городъ нашъ Мценъскъ, место выжъгли, села повоевали и многие шкоды починили и люди головами въ полонъ повели.

Казимиръ, король и великий князь въсказалъ: а и передъ тымъ [къ] намъ многии жалобы прихоживали отъ въкраеньниковъ нашихъ, ижъ имъ кривъды и шкоды великии деються зъ твоее земли отъ твоихъ людей въ татьбахъ и въ забоехъ и въ грабежохъ, а нине пакъ не только тат[ь]бою, але явно воюють и головами въ полонъ ведуть и места и села жъгуть.

Казимиръ, король и великий князь. Про то напоминаемъ тебе, съ твоимъ ли то ведомомъ будуть люди твои въчинили, аль не съ твоимъ, абы еси о томъ доведалъся; если будуть безъ твоего ведома люди твои то въчинили, ажъ бы еси велелъ (В оригинале было написано сначала «вель», но позднее исправлено в «велел») то намъ оправити; а што люди наши головами въ полонъ побраны, тыхъ бы еси велелъ попускать, а животы и статки велелъ бы еси поотдавать; а тыхъ, котории будуть то чынили, велелъ бы еси [447] сказънить, абы впередъ того не было; а если намъ того не велишъ оправити, а полону, што побрано животовъ и статъковъ, не велишъ поотдавать, будь тобе ведомо, ижъ мы за свое далей не будемъ терпеть.

Казимиръ, король и великий князь. А которие бы шкоды и кривъды делалися твоимъ людемъ отъ нашихъ /л. 141/ людей зъ нашое земли, и ты бы насъ объсылалъ, абыхмо приказывали нашимъ наместникомъ тымъ деломъ обиднымъ управу давати на обе стороне, абы правыи не гибли, а виноватые кажънены были; а такъ было безвестъно и безъ отъказу войны не пускати и огнемъ не жечи и головъ въ полонъ не вести.

Казимиръ, король и великий князь. Такожъ поведалъ намъ князь Дмитрей Путятичъ, што жъ люди твои зъ твоее земъли въ нашой земли зверъ б[ь]ють а пъчолы деруть, а по рекамъ бобри б[ь]ють и рибы ловять, где издавна имъ входовъ не бывало, и иные многие шкоды делають; и ты бы людемъ своимъ приказалъ, ажъ бы въ нашой земъли зверу не били а пъчолы не драли, а по рекамъ бобровъ не били и рибъ не ловили, где издавна имъ входовъ не бывало, бо мы у твою отчизъну, въ земъли и въ воды, не велимъ въступатися, где кому издавна въступа не было.

130. Без даты. Посольство от великого князя Казимира ко Пскову через Ивашка Сеньковича: жалоба на обиды и насилия, причиненные Виленским и Полоцким купцам во Пскове; требование блюсти купцов Княжества согласно действующему докончанью.

Посольство до Псковичъ [448] Сеньковичомъ Ивашъкомъ съ Троковъ.

Посаднику степенъному и старимъ посадникомъ и въсему Пскову.

Казимиръ, король Польский и великий князь Литовский, въсказалъ: перво сего не однова посылали есмо къ вамъ и въсказывали /л. 141 об./ нашими послы, што нашимъ купъцомъ Вилневъцомъ и Полочаномъ, и инымъ многии кривъды деються у васъ во Пъскове, которимъ нашимъ купъцомъ, дело до вашихъ купъцовъ, и вы имъ въ томъ права не чините, а надъ то ещо, людей нашихъ имаючы, и въ нятъство сажаете, а иные у васъ и теперъ въ нятстве седять; ино сами то ведаете, ижъ мы з вами доконъчанье держимъ, а по доконъчаньи правимъ, какъ въ доконъчаньи стоить, ижъ намъ блюсти Псковитина, какъ и Литвина, а вамъ нашого Литвина блюсти, какъ и Пъсковитина; ино мы и теперъ съ того не выступаемъ — которимъ вашимъ людемъ дело до нашихъ людей, и мы своимъ наместникомъ и врадъникомъ велимъ судъ и право давати безъ отъволоки.

Казимиръ король. Про то и нине напоминаемъ васъ: которимъ купъцомъ нашимъ будеть до вашихъ людей дело, абы есте судьи имъ право давали безъ отъволоки, а суженое велели заплатити безъ перевода; а которихъ купъцовъ нашихъ тамъ имано и въ нятъство сажено, то бы есте намъ оправили, а въпередъ бы того не было; а если купъцомъ нашимъ суда и права не дасте по доконъчанью, а суженого не велелисте заплатити, а которихъ имано и въ нятство сажано, того не велите оправити, тогды наши купъцы, которимъ ся справедливость не стала, не могуть (В оригинале после этого слова стоит зачеркнутое «ся») большей того терпети, бо вжо не однова васъ въ тыхъ делехъ [449] объсылаемъ, абы есте людемъ нашимъ управу чинили по доконъчанью.

/л. 142/ До Менъдликгерея, цара Татарского, посольство Мишъкомъ Свириничомъ съ Троковъ.

Отъ Казимира короля брату нашому, Менъдликгирею цару поклонъ. Што еси къ намъ прислалъ своего посла Карача нашого зъдоровъя видети, а свое поведая, ино мы милостью Божъею добри здоровы есмо до Божъе воли, а твое здоровъе, брата нашого (В оригинале описка: «брату нашому». При этом в обоих словах последняя буква подправлена позднее в «а»), слышавшо, радовалися есмо и послали до тебе есмо дворанина нашого твое здоровъе, брата нашого, видети, а свое тобе поведая. Такожъ што еси къ намъ въсказалъ и въ ерлыкохъ своихъ писалъ своимъ посломъ, на имя Карачомъ, напоминая насъ о братстве и о приязьни, абыхмо съ тобою братство и приязнь потвердили, а къ тобе нашого великого посла послали, ино мы милостью Божъею, какъ есмо жили у братстве и въ приязьни съ отцомъ твоимъ, съ царемъ Ажъкгиреемъ, а потомъ и съ тобою, братомъ нашимъ, по тому жъ есмо жили въ такомъ жо братъстве и въ приязни и въ правъде и съ того есмо николи не [450] выступали, и теперъ въ томъ стоимъ, а посла нашого великого, одного пана з рады нашое, къ тобе послати не отъмовляемъ потвердити братства и приязни. Але самъ тому, братъ нашъ, можешъ розумети: перво сего есмо до тебе послали нашого посла великого, пана нашого радного, пана Петра Пашъковича, маршалъка нашого, которий жо за ся /л. 142 об./ къ намъ не вернулъся отъ тебе, тамъ и въмеръ въ твоей земъли; ино самъ того и посмотри, гараздо ль то дееться, ижъ ты, братъ нашъ, послы наши въ себе задерживаешъ, а къ намъ ихъ не боръзо отпускаешъ, а въ томъ межи нами братство и приязьнь не можеть множитися. Про то жъ, штобы еси ты, братъ нашъ, прислалъ къ намъ которого своего чоловека доброго, такового жъ ровного нашому послу въ закладе, нехай бы онъ въ насъ тутъ зъмешкалъ, абы нашъ посолъ великий отъ тебе къ намъ доброволенъ вернулъся, докуль нашъ посолъ великий отъ тебе вернеться (В оригинале от слова «докуль» до этого слова «вернеться» включительно написано после окончания всего документа со знаком (вертикальная черта, перечеркнутая двумя чертами горизонтальными). Тот же знак стоит в строке после слова «вернулъся») къ намъ; а мы того твоего чоловека хочомъ мети въ доброй почътивости; а какъ нашъ посолъ отъ тебе вернется къ намъ, а мы твоего чоловека хочомъ почъстиво отпустити до тебе.

132. 1486, августа 22. Посольство от великого князя Казимира к Крымскому хану Менгли-Гирею через пана Яна Довойновича и Якуба Домоткана: изъявление желания жить в братстве и приязьни по-прежнему, несмотря на нарушение их Менгли-Гиреем; ответ на требование Менгли-Гирея относительно людей, данных ханом Азы-Гиреем [451] князю Семену Олельковичу, и относительно помощи; о дочери пана Ивана Ходкевича и обещание рассудить купца Якумита с панею Ивана Ходкевича; инструкция послам в ихъ речи Менгли-Гирею по поводу его подчинения Турецкому султану.

Посол[ь]ство до цара Менъдликгирея паномъ Яномъ Довойновичомъ [а] Якубомъ Домотканомъ съ Троковъ, августъ 22 день, инъдик[т]ъ 4.

Напервей отъ короля поклонъ брату нашому, цару Менъдликгирею. Што еси присылалъ къ намъ своего посла, на имя Карача, нашого здоровъя видети, а свое поведая, ино мы милостью Бож[ъ]ю добри здорови есмо до Божъее воли, а твое, брата нашого, здоровъе слышавшо, радовалися есьмо. И въсказалъ еси къ намъ своимъ посломъ, на имя Карачомъ, напоминая насъ о братстве и о приязни, абыхмо съ тобою братъство и приязнь тверъдили, ино мы милостью Божъю з давныхъ часовъ перъво сего жили со отцемъ твоимъ, царемъ Ачъкгиреемъ, въ таковомъ братстве и въ (Слова «и въ» повторены в оригинале и на листе 143) /л. 143/ приязни и правъде твердой, приятелю его есмо приятелемъ были, а неприятелю его неприятелемъ, и въ томъ брацътве и въ приязьни и въ правъде стояли есмо ажъ до живота отца твоего, а съ того есмо николи ему не выступали, а онъ намъ такожъ правъду свою держалъ твердо и присягу полънилъ ажъ до живота своего и николи намъ съ того не выступилъ. А потомъ, коли селъ на царстве братъ твой, царъ Мурдовлатъ, и мы съ нимъ по тому жъ жили въ таковомъ жо братстве и въ приязни и въ правъде твердой и полнили есмо ему [452] правъду нашу во всемъ, а съ того есмо николи не выступали, а онъ намъ такожъ правду свою держалъ и полънилъ, поколе на царстве седелъ, на стольцы отъца своего; а какъ на него неверемя пришло, и онъ въ тую свою пригоду приехалъ къ намъ до нашое земли, до великого княжства Литовъского, з братомъ своимъ Аидаромъ, и мы имъ хлеба нашого и соли и жалованья не боронили, какъ жо здавна бывало за предковъ нашихъ, а потомъ и за насъ, которий коли царъ або князи и вланове въ пригоду свою приежъдчивали до нашое земли за предъковъ нашихъ и за насъ, тутъ имъ въ нашой земъли опочивокъ бывалъ, а предъкове наши и мы хлеба и соли и жалованья не боронивали имъ до часу, покуль дело свое оправять, чого кому будеть надобе; а, Боже того не дай, хотя бы и тобе, брату нашому, которое неверемя пригодилося а приехалъ бы еси въ нашу землю, у великое княжъство Литовъское, а мы быхмо тебе держали во чти и въ жалованьи нашомъ, хлеба и соли не боронили и мешканья въ нашои земли, покуль бы еси хотелъ а дела своего довелъ, какъ жо издавна то бывало за предъковъ нашихъ и за насъ. А потомъ братья твоя некоторими людьми подмовлены /л. 143 об./ были и не хотели въ нашой земъли мешъкати и поехали тамъ, где и теперъ живуть, какъ жо и тобе о томъ ведомо есть, въ которой мере живуть. А далей, какъ пакъ тобе, брату нашому, далъ Богъ сести на царстве на стол[ь]цы отца своего, и мы до тебе многихъ пословъ нашихъ великихъ посылывали, воеводу нашого Троцкого, маршалъка земъского, пана Богдана Анъдреевича и иныхъ многихъ пановъ рады нашое и въсказывали есмо [453] до тебе, абы еси съ нами такожъ жилъ въ братъстве и въ приязни и въ такой правъде, какъ есмо жили со отцемъ твоимъ, царемъ Ачъкгиреемъ, и з братомъ твоимъ, царемъ (В оригинале описка «церемъ») Мурдовлатомъ; и ты намъ передъ тыми нашими послы правъду свою далъ со всими князи и вланы своими и вътвердилъся еси къ намъ и въ ярлыкохъ своихъ записалъся такъ твердо, што было тобе съ нами жить въ братстве и въ приязни и въ правъде твердой, по тому, какъ и отецъ твой и братъ твой съ нами жилъ, а съ того было тобе намъ николи не выступать; а мы такожъ тобе, брату нашому, правъду свою дали и то есмо тобе полънили и съ того есмо тобе николи не выступали, и теперъ въ той приязни и правъде твердо стоимъ, и съ того не выступаемъ — приятелю твоему есмо приятели, а неприятелю неприятели. А ты, братъ нашъ, самъ ведаешъ, какъ еси намъ правъды своее не здержалъ, а мы, того ничого не паметаячи, какъ есмо перво сего тобе, брату нашому, правъду нашу держали, и теперъ въ томъ стоимъ, а съ того не выступаемъ и не выступили есмо. Про то коли ты, братъ нашъ, съ нами хочешъ жить въ братъстве и въ приязни и въ правъде тверъдой по тому, какъ есмо жили со отцемъ твоимъ и зъ братомъ твоимъ, и ты бы, братъ нашъ, такожъ намъ правъду свою держалъ твердо и съ того бы еси намъ не выступалъ, и потвердилъ бы еси намъ правъды своее, приятелю бы еси нашому былъ приятелемъ, а неприятелю /л. 144/ неприятелемъ. А мы съ тобою хочомъ жить въ братъстве и въ приязни и въ правъде по тому, какъ есмо жили со отцемъ твоимъ, царемъ Ачъкгиреемъ, и братомъ твоимъ, царемъ Муръдовлатомъ. [454]

Такъ жо што еси всказалъ къ намъ и въ ярлыкохъ своихъ писалъ, напоминая насъ о людехъ, которихъ бы ркомо отецъ твой чаръ Ачъкгирей далъ небощику князю Семену, и о помочъ, ино и самому тобе о томъ, брату нашому, есть ведомо, ижъ отецъ твой царъ Ачъкгирей съ нами былъ въ братстве и въ приязни и въ правъде твердой ажъ до своего живота, а намъ о томъ николи не напоминалъ: нижъли чого коли въ насъ пожадалъ зъ нашое доброе воли, и мы, будучи вольный господаръ, и што ся намъ годило про него, брата нашого, вчинить, того есмо ему не одъмовляли, а з нашое доброе воли то есмо делывали, а ни съ которое повинъности. А коли бы и ты, братъ нашъ, съ нами жилъ въ таковомъ жо братъстве и въ приязни и въ правъде твердой по тому, какъ и отецъ твой съ нами жилъ, а съ того бы еси не выступалъ, а чого бы еси въ насъ пожадалъ подобного и што бы ся намъ про тебе, брата нашого, годило вчинити, того быхмо и тобе, брату нашому (В оригинале описка: «ношому»), не одмовили зъ доброе нашое воли, а не съ повинъности и какъ жо то господаръ вольный буда на своемъ господаръстве вольномъ. А што ся тычеть помочи, ино, коли съ нами будешъ въ братъстве и въ приязьни полъномъ жити и въ правъде твердо стояти, а приятелю нашому приятелемъ будешъ, а неприятелю неприятелемъ, а послы межи нами будуть часто ходити безъ опасу, а сына своего первородного намъ даси, какъ жо еси и первей того къ намъ о томъ не однокроть въсказывалъ, а мы тобе, брату нашому, и того (Слова «и того» написаны в оригинале лишь в кустодии на листе 144 и не повторены на его обороте) /л. 144 об./ не одъмавляемъ, коли твое братъство и приязнь будеть къ намъ твердо стояти. А такожъ што еси къ намъ всказалъ и въ ярлыку [455] писалъ о пенязи за д[о]чку небощика пана Ивана Ходкевича Якумиту купъцу (В оригинале позднее «н» подправлено на «п» («купъцу»)) и писалъ еси къ намъ, ижъ маршалокъ нашъ панъ Петрашъко а Зенько тобе въ тыхъ пенязехъ записалися, ино пани Иванова Ходъкевича передъ нами такъ поведала, што жъ зъ Якумитомъ въмовила, какъ былъ въ насъ отъ тебе посол[ь]ствомъ, и половицу пенязей ему заплатила, а другую половицу пенязей положила въ Киеве подъ тою въмовою, што жъ Якумитъ злюбилъ еи дочку ее отослать къ Черкасомъ въ трехнадъцати неделяхъ отъ тыхъ часовъ (В оригинале описка: «чосовъ»), какъ выехалъ з Литовъское земъли; а и проводъ было ему дочъце ее дать до Черкасъ, а, проводивши было ему ее до Черкасъ, тожъ было тые пенязи взять; и она на тую въмову послала слугъ своихъ до Киркера, и Якумить дей въ тыхъ роцехъ слугамъ ее девъки не далъ, а потомъ девъка въмерла. Ино коли такая речъ межи ними сталася и ты, братъ нашъ, коли пошлешъ посла (В оригинале описка: «пасла») своего великого до насъ, а тотъ купецъ нехай бы съ нимъ къ намъ приехалъ, и мы тогды передъ твоимъ посломъ Якумиту въ томъ справедливость въчинимъ съ панею Ивановою Ходъкевича.

А то посломъ мовить зъ себе въ розмове: господаръ царъ вольный! мы слуги господара нашого, брата твоего, а теперъ есмо твои слуги, коли есмо отъ брата твоего къ тобе приехали; а ты, господаръ вольный, самъ ведаешъ, какъ отецъ твой, царъ Ачъкгирей, зъ нашимъ господаремъ былъ въ правъде и въ присязе и въ доконъчаньи, а твоя милость по тому жъ зъ нашимъ господаремъ, зъ братомъ своимъ, [456] живешъ въ присязе и въ доконъчаньи; а слышанье нашо таково, ижъ бы твоя милость цару Турецкому слуга былъ, ино самъ твоя милость того и посмотри — ты, будучи вол[ь]ный /л. 145/ господаръ з отца и з предъковъ своихъ а седячи на царскомъ стол[ь]цы, такъ легъко честь свою важишъ, а съ нашимъ господаремъ будучи въ такой присязе и въ доконъчаньи по тому обычаю приятелю его (В оригинале «его» излишне повторено) приятелемъ быти, а неприятелю его неприятелемъ. И тутъ помолчать а послухать, што къ тому будеть царъ мовить; а какъ царъ свою речъ вымовить, ино речи ему: а коли бы пакъ царъ Турецкий потягнулъ на земъли господара нашого и хотелъ бы землямъ его милости шкодити, твоя милость въ которой стороне будешъ стояти и какъ будешъ господару нашому присягу и доконъчанье свое полнити, бо нашъ господаръ вжо есть въ готове противъ Турецкому со всими своими поддаными панъствы и не одъными (В оригинале, «о» исправлено из «го») поддаными, але и з инъшими землями хрестиянъскими господаръствы, если бы онъ хотелъ его милости земълямъ шкоды чинить?

133. Без даты. Грамота от великого князя Казимира къ хану Аблумгириму: выражение удовольствия по поводу приобретения Аблумгиримомъ ханской власти; изъявление желания жить въ братстве и приязьни; извещение о посылке к хану толмача Темира и обещание послать пословъ по наступлении весны.

Ярлыкъ до Аблумъкгирима толмачомъ. [457]

Што еси прысылалъ къ намъ своего посла, на имя Таира, нашого здоровъя видети, а свое намъ поведая, ино мы милостью Божъю добри здорови есмо, а твое здоровъе, брата нашого, слышавъшо, радовалися есмо. А што еси въсказалъ къ намъ, поведая намъ, ижъ далъ тобе Богъ сести на царстве, на стольцы отъца твоего, ино мы, то слышавшо, радовалися есмо. А тежъ въсказалъ еси къ намъ, ижъ отецъ твой з нами жилъ въ братъстве и въ приязьни, и послы межи нами хоживали о добротахъ, а ты съ нами по тому жъ хочешъ жить въ братстве и въ приязни, какъ и отецъ твой з нами жилъ, ино одного году минулого посылали есмо нашихъ пословъ до тебе, и послы наши къ тобе не доехали и къ намъ ся вернули пеши и голодни. А тыми разы такожъ ся стало противъ зимы, и для того /л. 145 об./ нельзе было намъ нашихъ пословъ великихъ тыми разы къ тобе послать. А съ тобою, братомъ нашимъ, хочомъ жить въ братъстве и въ приязни по тому, какъ есмо жили со отъцемъ твоимъ. Про то жъ вашого здоровъя видети, а нашо здоровъе вамъ поведаючи, легъкого чоловека послали есмо до тебе, толмача нашого, на имя Темира. Ажъ дасть Богъ, какъ прыйдеть весна, трава выростеть, а вода сольеться, а мы пословъ нашихъ до тебе пошлемъ.

Ярлыкъ до Седихъмата въ тое жъ слово, какъ до Абълумъкгирима, писанъ.

134. Без даты. Грамота от великого князя Казимира к хану Муртозе: обещание гостеприимства во владениях Казимира, если хану придется туда удалиться в виду распри его с братьями; извещение о посылке к Муртозе [458] толмача Бокраша; обещание послать послов по наступлении весны.

Ярлыкъ до Муртазы толмачомъ.

Што еси присылалъ къ намъ посла своего, на имя Инъдала, нашого здоровъя видети, а свое намъ поведая; ино мы милостью Божъю добри зъдорови есмо, а твое здоровъе, брата нашого, слышавшо, радовалися есмо. Што еси въсказалъ къ намъ, ижъ братья твоя съ тобою валчать, не любя тебе, и для того отъ нихъ отъехалъ еси въ поле, ино намъ тое пригоды твое, брата нашого, есть жаль, того быхмо не ради слышали. Тежъ въсказалъ еси къ намъ, ижъ хотелъ былъ еси къ намъ въ той своей пригоде быти гостемъ, ино мы быхмо тебе, брата нашого, ради видели на стольцы отца, на великомъ царстве, а естли бы пакъ ся тобе, брату нашому, з Божъее воли тое дело пригодило, а приехалъ бы еси къ намъ до нашое земли въ той своей пригоде, а мы быхмо тобе, брату нашому, хлеба нашого и соли не боронили часу пригоды твоее. А тежъ одного году минулого посылали есмо нашихъ пословъ до тебе, и послы наши /л. 146/ къ тобе не доехали и къ намъ ся вернули пеши [и] голодъни. А тыми разы такожъ ся стало противъ зимы, и для того нел[ь]зе было намъ нашихъ пословъ великихъ а тыми разы къ тобе послати. А съ тобою, братомъ нашимъ, хочомъ жить во брацстве и въ приязьни по тому, какъ есмо жили со отъцемъ твоимъ, царемъ Ахматомъ. Про то жъ здоровъя вашого видети, а нашо здоровъе вамъ поведая, легъкого чоловека послали къ тобе, толъмача нашого, на имя Бокъраша. Ажъ дасть Богъ, какъ прийде[ть] весна, трава выростеть, а вода сольеться, а мы пословъ нашихъ до тебе пошлемъ. [459]

135. Без даты. Грамота от великого князя Казимира к Ордынскому князю Темиру: изъявление желания держать Темира приятелемъ, как и его предков; извещение о посылке к Темиру толмача Трохимца; обещание послать пословъ по наступлении весны.

Ярлыкъ до Тимира толмачомъ.

Што еси присылалъ къ намъ посла своего нашо[го] здоровъя видети, а свое намъ поведая, ино мы милостью Божъю добри здорови есмо, а твое здоровъе, приятеля нашого, слышавъши, радовалися есьмо. Што еси вказалъ къ намъ, ижъ хочешъ съ нами жить у приязни и приятелю нашому хочешъ приятелемъ быти, а неприятелю неприятелемъ, и мы тобе за то дякуемъ и хочемъ тебе держати прияте[ле]мъ по тому, какъ и предъковъ твоихъ. А тежъ въсказалъ еси къ намъ, ижъ перво сего межи нами послы хоживали о добротахъ, ино одного году минулого посылалъ есми нашихъ пословъ до тебе, и послы наши до тебе не доехали и къ намъ ся вернули пеши и голодни. А тыми разы такожъ ся стало противъ зимы, и для того нельзя было намъ нашихъ пословъ великихъ тыми разы къ тобе послати. А съ тобою, приятелемъ нашимъ, хочомъ жити у приязни по тому, какъ жили есмо со отъцемъ твоимъ. Про тожъ вашого здоровъя видети, а нашо здоровъе вамъ поведаючи, легкого /л. 146 об./ чоловека послали есмо къ тобе, толъмача нашого, на имя Трохимца. Ажъ дасть Богъ, какъ прийдеть весна, трава выростеть, а вода сольеться, а мы пословъ до тебе пошлемъ нашихъ. [460]

Ярлыкъ до Ачъжики толмачомъ въ тое жъ слово, какъ до Тимира, писанъ.

136. 1486, сентября 25. Посольство от великого князя Казимира к великому князю Московскому Ивану Васильевичу через Федьчиху: извещение о принятии в великое княжество Литовское князя Михаила Борисовича Тверского, об отказе ему в помощи против Москвы и об отпуске его из великого княжества Литовского.

Посольство до великого князя Ивана Василевича Московъского съ Троковъ Федьчихою, сенътебра 25 день, инъдик[т]ъ 5 (В оригинале перед «5» стоит буква «п»).

Казимиръ, король Польский и великий князь, всказалъ: перво сего посылали есмо до тебе наши послы, маршалъка нашого, наместника Новгородъского и Слонимъского, пана Солтана Алексанъдровича а писара нашого Петрашъка, о великомъ князи Михаиле Борисовичи Тверскомъ (В оригинале две описки: «князя» и «Тверскому»), и вжо тобе о томъ зведома, зъ чимъ есмо до тебе послали.

Казимиръ король. Ино и самому тобе о томъ гораздо ведомо, што великий князь Михайло Борисовичъ Тферский съ нами въ доконъчаньи, хъресномъ цолованьи, приехалъ къ намъ до нашое отъчины, до великого князства Литовъского, и мы его приняли.

/л. 147/ Казимиръ король. И билъ намъ чоломъ, абыхмо ему помогли. Омыслили есмо о томъ, какъ бы онъ ко отъчине своей пришолъ добримъ концемъ безъ кровопролитья, а посмотрели есьмо въ доконъчаньи отъца твоего, какъ есмо съ нимъ доконъчали, ино [на] васъ помочи есьмо не дали ему, а хлеба и соли есмо ему не боронили: покуль была его воля, потуль въ насъ былъ, [461] а какъ къ намъ у нашу землю добровольно приехалъ, такъ есмо его добровольно одпустили.

137. 1486, ноября 2. Посольство от пановъ рады великого княжества Литовского к панам раде Польским через пана Яна Юрьевича: о совместных действиях для защиты Княжества и Короны от врагов.

Посол[ь]ство паномъ Яномъ Юревичомъ до пановъ Полскихъ, ноябръ 2, инъдик[т]ъ 5.

Найвелебнейший княже арцыбискупе и велебныи отъцы князи бискупове, и вельможъныи панове, прелати, рада пана нашого намилостившого, короля его милости, въ коруне Полской. Братья вашое милости, велебныи отъцы князи бискупи и вел[ь]можные панове, прелати, рада пана нашого намилостившого у великомъ княжъстве Литовъскомъ, казали ся вашой милости поклонить.

Брат[ь]я вашое милости, панове ихъ милость, казали: якосте ваша милость мели послы свои въ ихъ милости князя канъцлера а князя подканъцлера, въ тыхъ речахъ, што ся тычеть цесара Турецкого, а въсказали ваша милость до братьи своее, жедаючи ихъ милости, ажъ бы ваша милость противъ тому а окрутному неприятелю пана нашого намилостившого и всего хрестиянъства были радни и помоцни, и панове ихъ милость, братья вашое милости, въ тыхъ речахъ /л. 147 об./ дали отъповедь вашой милости черезъ вашое милости послы, хотячи вашой милости быти радни и помоцъни, яко братьи своее, яко жъ того ваша милость есть зведоми отъ князя канъцлера и князя подканъцлерого. И тежъ [462] черезъ ихъ милость дали вашой милости, брат[ь]и своей, знать свои пригоды и потребы, котории жъ стали панъству пана нашого намилостившого, великому князству Литовъскому, отъ неприятеля его милости, яко отъ цесара Турецкого (В оригинале описка: «Татаръского»), такъ и одъ инъшихъ суседъ его милости у великомъ князъстве Литовъскомъ, яко жъ ихъ милость черезъ послы вашое милости дали знать. Про то братья вашое милости казали вашое милости въ тыхъ речахъ жадать, ажъ бысте тые речи рачили собе взять къ сердцю и рачили бысте имъ въ тыхъ речахъ радити обапол[ь]не, яко бы панъствомъ его милости въпадъ не былъ, ажъ бы имъ ваша милость въ той ихъ пригоде были радни и помоцни въсими моцами пана нашого коруны Полское противъ кажъдого неприятеля, а ихъ бысте не рачили опустить въ ихъ пригодахъ и въ потребахъ, а ихъ милость такежъ вашой милости, братьи своеи, хочуть быти радни и помоцни тежъ въсеми моцами пана нашого намилостившого великого князства Литовъского противъ неприятеля нашого пана (В оригинале над «пана» стоит арабская цифра 1, над «нашого» такая же цифра 2, т. е.предложено слова переставить), цесара Турецкого, и иныхъ неприятелей его милости, а вашое милости, братьи своее, не хочуть опустити, а вератъ вашой милости, яко братьи свое, ижъ ихъ не опустите, а имъ буде[те] радни и помоцни въ ихъ пригодахъ и въ потребахъ противъ всихъ неприятелей пана нашого въ великомъ князстве Литовъскомъ всими моцами пана нашого коруны Полское. Нижъли казали вашой милости дать поведить, естли бы тотъ /л. 148/ неприятель пана нашого намилостивъшого цесаръ Турецъкий потягнулъ на панъство его милости ку короне Польской, а въ тотъ жо часъ зъдешнего [463] панъства его милости неприятель тежъ бы хотелъ въпасти въ землю его милости, а хотелъ бы земли его милости казить, ваша милость рачъте имъ въ томъ радити, како ся бы они мели къ тому, яко бы панъствомъ его милости, яко коруна, такъ и великое княжъство, къ упаду не пришли.

/л. 149/  Дань Ржовская.

Дань Ржовъская здавна по тому шла [465] господару королю его милости и къ Новугороду и къ Мосъкве.

Съ Ошевъского погосту королю шло сто руб[левъ] да три руб[ли] а яловъщины шесть рублевъ да четверть; ино того всего сто рублевъ да десять рублевъ да четверть. А въ томъ Ошевъскомъ погосте три губы: первая губа Влицы а Цебло, а Рачъчинъ. Ино на той третеи губе, на Влицахъ, а на Цебле а на Рачъчине королю дани тридъцать рублевъ безъ двухъ: зъ Влица пятнадцать рублевъ, а съ Цебла 5 руб[левъ], а з Рачъчанъ осмъ рубълевъ. А яловичная шесть рублевъ да четверть съ всихъ съ тыхъ третий Ошевъского погосту идеть королю.

Такожъ съ тое третей, со Влицъ а съ Цебла а зъ Рачъчанъ, Ошевъского погосту идеть великому князю Московъскому руб[ль], за два соколы по полътине, коли не будеть перомъ соколовъ; а коли будуть перомъ соколы, ино два соколы. А къ тому и жита беруть съ пятдесятъ бочокъ а по курати да по хлебу, да по сыру з дыму.

Такожъ з Рачъчанъ што боярину одному Новгородскому, на имя Киприяну, и предъкомъ его пятый снопъ, ино съ того Киприяна сынъ теперо на Мосъкве; ино того снопа теперъ нихто не береть. Такожъ на Влицахъ а на Цебле пошлина здавна идеть къ мо[на]стыру светого Кирила у Новъгородъ рубъль грошей въ осень а по сыру з дыму, а зиме у другое езьдять поездники и беруть двесте белокъ, двесте хлебовъ, двесте окараковъ мяса, двесте горстей льну; а того по двожды на году ездять, въ осень а зиме.

А люди на нихъ варать дванадъцать варовъ пива а дванадцать ночей имъ ночовати у волости, увъ осень 12 а зиме 12; зиме жъ жита беруть, коли сами мужики возять къ Новугороду, [466] шестьдесятъ /л. 149 об./ бочокъ, а коли сами мужики не везуть, ино девеносто бочокъ. А присудъ весь королевъ на тыхъ местехъ здавна. Нижъли коли отъ монастыра едуть тыи поездники, а кого коли королевъ наместникъ осудить и вину возметь, ино они противъ тол[ь]ко жъ беруть вины, а любо по сине (sic). А кого тые поездники манастирские осудять а вину возьмуть, ино королю противъ только жъ вины, бо въ тыхъ двадцати и въ чотырохъ днехъ на году, какъ верху писано, коли ездять, вольно имъ тежъ судити. А Московъскому присуда нетъ. Такъжо бывало здавна Суличаномъ и Цевляномъ и Рачъчаномъ обычай, коли Новгородъцомъ до нихъ дело будеть о чомъ, альбо Уличаномъ и Цевляномъ и Рачъчаномъ до Новгородцовъ дело будеть, ино имъ судъ въ Новегороде, на городищи стати, а позовъ имъ на обе стороне черезъ сокольника, хто сокольничое береть отъ князя великого. Такъ, старии мужи поведають, издавна бывало и до сихъ местъ.

То пакъ, какъ князь великий Московъский узялъ Новгородъ и вечо имъ сказилъ, ино узъехалъ на Ржову князь Иванъ Лыко и ехалъ черезъ Влицы, и судилъ и грабилъ людъ — што хотелъ, то на нихъ бралъ. И оставилъ слугъ своихъ, Тимофея а Буръца, и тые его слуги судили и грабили люди, што хотели, то брали: на Климъку два рубли взяли, на Денисъку Голубъкиничу рубль взяли, на Онъдроне полтора рубля възяли, на Панъкрате полтора рубля взяли, а на инъшихъ людехъ много побрали — на комъ рубль, на комъ два, на комъ три, на комъ пять, того и не счести. И многии люди съ тыхъ грабежовъ розбеглися по заграничъю, кое ко Пъскому, кое инъде где. Того всего слуги Локговы възяли рублевъ на тридцать. Ино, по клетемъ ходечи, грабили — што было [467] въ клетехъ, то /л. 150/ выграбили у людей. А потомъ князь Лыкго прислалъ слугъ своихъ, на имя Василья а Микиту, и всихъ людей, и отъ мала и до велика, къ целованью привели. А потомъ Костянътинъ узъехалъ на всю волость Ржовъскую и привелъ въсихъ людей отъ мала и до велика къ присязе, а съ кажъдое головы бралъ по грошу зъ чоловека, а люди судилъ и грабилъ — што хотелъ, то бралъ: на Харитоне Ивановичи взялъ осмъ рублевъ а конь, а за то взялъ, што сынъ его присягалъ, а онъ не присягалъ, заньжо оточинъ дома не былъ; а на Максимъцы на Парфееве взялъ семъ руб[левъ], а на Обакуновичи (В оригинале сначала было написано «Обукуновичи», но потом исправлено на «Обакуновичи»; «у» перед «н» также подправлено) взялъ две копе, а [на] инъшихъ Уличанехъ и на Цевлянехъ и на Рачъчанехъ възялъ на комъ руб[ль], на комъ два, на комъ три, на комъ пять. Того въсего възялъ на пятдесятъ рубловъ на людехъ. Ино инъшие люди за границу побегли. А стоялъ на Влицахъ две недели. Тое его стравы роскинули по волости Влицъкое трети пятнадцать рублевъ. А слуги его лежали зиму во Влицахъ и грабили по клетямъ, по волости ездячи, што хотели, и того въсего пограбили у людей на двадъцать рублевъ клетное рухъляди, кое платья, кое простицъ. А потомъ тые люди, Вличане а Цевляне а Рачъчане, ходили къ великому князю жаловати, и онъ имъ далъ грамоту свою, што жъ имъ знати сокольщину давать, какъ издавна бывало; а имъ рекъ, што имъ знати свои пошлины, какъ издавна бывало, ижъ Костянътину не велелъ тамъ судить.

Такожъ о томъ жо Ошевъскомъ погосте у Будъкинъской трети королю [468] дани идеть пятьдесятъ рубълевъ безъ двухъ, а съ Туровъское трети тридъцать рублевъ безъ рубля зъдавна шло.

Ино съ тыхъ трехъ третей королю дань идеть сто рублевъ и тры рубли, а подъскарбему кроме того два рубли. Ино всего того сто и пять рублевъ.

/л. 150 об./ Такожъ съ тыхъ дву третей, съ Будъкинъское а съ Туровъское, владыце Новгородскому идеть не съ которихъ дворовъ, але не со въсихъ, зъ жеребъя по полтретинадцати белъки; а не будеть белокъ шерстью, ино но две деньзе зъ жеребья, хотя на которомъ жеребъи одинъ чоловекъ седить а держить за собою закладни, а хотя пакъ (В оригинале описка: «панъ») где пять чоловековъ седить, на кото[ро]мъ жеребьи седять, тое жъ дають; а къ тому по три горсти льну а по хлебу, а по полполътя мяса, а по полубочъю жита; а с ынъшихъ жеребъевъ идеть по полтрети бочъки ржи а по три горсти льну, а пополуполътя мяса, а по хлебу; а тое возять зиме, але теперъ беруть съ кажъдого съ тыхъ жеребъевъ по семи денехъ; а на владычина поезника варать пивъ зиме 12 а лете 12, коли они ездять; а подводы беруть съ перевари до перевари; а и страву беруть жо; а коли ездять поездники владычины по волости, пригодиться ему судити судъ съ королевымъ наместъникомъ, и они, осудившо, вину беруть королю две доли, а владыце третяя; а коли порозну судять, ино по тому жъ вина королю две доли, а владыце (В оригинале описка: «вслудье») третяя; а едучи прочъ, владычинъ поезникъ прикажеть Ржевитину заведати отъ себе, ино по тому жъ вина — королевъ наместникъ береть две доли, а тотъ, кому владычинъ поездникъ [469] прикажеть, третюю береть; а коли которий чоловекъ сойдеть съ тыхъ жеребъевъ, ино владычинъ даивалъ тую землю иному; а Зенько Еховичъ зъ своимъ племенемъ владыце дають чотыри пуды меду пресного, а подъ присудомъ не подъ владычнымъ живеть; а то уставилъ давать отецъ Зеньковъ; а въ Будкиничохъ владыце зъ сорока чоловековъ одна куница идеть; а с ынъшихъ людей ничого владыце не идеть, нижъли тол[ь]ко королю дань, а (В оригинале: «данъ о») присудъ весь королевъ; а духовный судъ владычинъ по всей волости /л. 151/ Ржовъской и въ Бардове и въ Ошеве, какъ и по онымъ владычъствомъ.

Такожъ во одной Туровъской трети есть боярскихъ жеребъевъ великого Новагорода съ сорокъ, на имя Киприяновичъ а Васильевы Костелева а Ильины, а кажъдыи свои жеребеи осовъно д[е]ръжать, а всихъ тыхъ сорокъ; ино издавна тымъ бояромъ съ тыхъ людей ишло пятый снопъ, а королю дань шла, а судъ королевъ жо, а вина на полъ королю бывала съ тыми бояри; а тые люди живуть по самому рубежу Новъгородскому. То пакъ дей, тому зъ семъ детъ, альбо съ осмъ, какъ тыи бояре не почали въпускати королевыхъ наместниковъ тамъ судити, нижъли только дань давали королю. А великому князю Московъскому съ тыхъ дву третий ничого не даивали. А владыце Новгородскому и бояромъ Новгородскимъ бол[ь]шей того не хоживало ничого, какъ въ списку стоить. Такъ поведають старии люди, и до тыхъ местъ такъ было, поки князь великий Новагорода (В оригинале перед буквою «н» стоит лишняя черточка (буква «с»)) не взялъ и веча имъ не сказилъ.

А какъ князь великий Новгородъ възялъ и вечо имъ сказилъ, ино [470] наехалъ князь Лыко на Ржову и на Луки и тутъ во Ржове почалъ судить и радить, и вины брати, и грабити — што хотелъ, то чинилъ; а владыце Новгородскому и бояромъ не далъ ничого ихъ пошлинъ брати, вси на себе почалъ брати. А потомъ дей наехалъ князь Костенътинъ въ си жъ годъ на Николенъ день и, приехавъши въ тую треть въ Будкиничи, какъ мужи събрались, и онъ, немъши королева наместника Онисима, въбилъ до смерти, а сына его Карпя, инемъши со слугою зъ Данилкомъ, обесилъ, а Дмитра Федовича, а Оксенька Каспровича узъвесилъ, а на Сенька Ленътевича (В оригинале«ле» исправлено из «о»), а Онъдрейка Даниловича, а Ульянъка Семенъковича, а Кирка Абакуновича, тыхъ посекли до смерти, а домы розграбили всихъ тыхъ, ничого въ домехъ не оставили. А то были люди головные. Зенька иняли и держали въ нятъстве, и взяли на немъ окупу двадцать рублевъ, /л. 151 об./ а полтретядцать коней възяли, домъ весь розграбили и животину и жито, и пшеницу, и въси статъки, што было статковъ, кроме окупу взяли о сто рублевъ. А какъ подававъши Зенько тотъ окупъ, и вътекъ до Острия до пана Богдана и з женою и з дет[ь]ми, и панъ Богданъ зъ своими слугами опять всадилъ въ его домъ и приказалъ ему наместницъство отъ короля его милости. Какъ жо слуги (В оригинале «слуги» исправлено из «слуга») пана Богдановы отъехали, и панъ Богданъ съ Острея поехалъ, и Костенътинъ, наехавъши ночъю з людьми, и почалъ Зенка имати, и хотелъ его згубити, и онъ другими вороты утекъ въ лесъ зъ жоною и з детьми, и онъ сына его старшого тутъ ухопилъ а двое челяди и звелъ сына его на Мосъкву, и теперъ сынъ его на Мосъкве седить, а [471] челядь тамъ жо въ нятстве. А што ещо было остало въ дому его а въ сына его статковъ, то все побралъ, одного жита въ него и въ сына его на тисячу бочокъ възялъ. А Зенько отъ тыхъ местъ, какъ втекъ з жоною и з детьми до Острия, и теперъ въ Остри живеть, а во Ржову не смеють ехать, бо хваляться его потерать. И до пана Богданова наместника Острейского писалъ Костянътинъ (В оригинале перед этим словом стоит слог: «ко»), штобы Зенька выдалъ и инъшихъ, котории втекли до Острея. Такожъ коли Костенътинъ Онисимъка погубилъ и иныхъ людей, а инъшихъ многихъ поймалъ былъ, такожъ какъ и Зенька, и великий окупъ на нихъ бралъ: на Денисъку Кировичи отъкупу взялъ осмъ рублевъ, а на Семенъку, брате его, шесть рублевъ да два кони възялъ, а домы розграбилъ, што было, а на Давыде Тимофеевичи шесть рублевъ взялъ, а домъ розграбилъ, на Ивашъку Стехове взялъ чотыри рубли, а на Маньку, брате его, шесть рублевъ взялъ, а на Михаилове сыне взялъ два рубли, а на Игнате взялъ три рубли, а на Омельянъку Пастькиничи и на его брате възялъ три рубли, а на Оксенътейковои жоне взялъ рубль, а мужа /л. 152/ обесилъ, а на Ваську, на Онисимове сыне, взялъ семъ рублевъ, а отца потералъ. а на Карпове жоне взялъ 2 копе, а мужа обесилъ, а на Ивашъку Незашнепе възялъ 4 рубли а 2 кони, а самого хотелъ загубити, и онъ втекъ въ Острейское, на Ивашъку на Десоскомъ взялъ 4 рубли, а инъшихъ многихъ имаючи, бралъ на комъ рубль, на комъ два, на комъ копу — тыхъ не исчести; а коней и скоту взялъ безъ числа, вельми много; а какъ тогды ималъ ихъ, одныхъ коней взялъ семъдесятъ; [472] а што клетныхъ статъковъ бралъ, кое платья, кое простицъ, тыхъ домовыхъ речей, тому и числа нетъ. А тожъ писано, што тые поведали, которие бегають, а которие въ мене не были, тыхъ не мочи и переписать, што на нихъ брано. А съ тыхъ местъ и после сего лета многии люди розбеглися — инъшие къ Пскову, а инъшие у Пуповичи, у пана Зеновъевы, а инъшие у Луцъкове и инуды. Отъ тыхъ жо местъ, какъ тыхъ погубивши и отъкупы на инъшихъ побравши, таки жилъ на всей Ржове Костенътинъ, тамъ судилъ и грабилъ, и на людехъ гроши бралъ, тому и числа нетъ — што хотелъ, то бралъ, бо инъшие люди передо мною не были (В оригинале описка: «былъ». Эти четыре слова приписаны позднее над строкою). А жилъ на всей Ржове до Ильина дня, судилъ и радилъ («И радилъ» приписано в оригинале над строкою позднее). То пакъ поведають: владыка посылалъ и бояре Новъгородские ездили до великого князя о томъ бити чоломъ, што онъ занялъ владычина жеребъя и дань тыхъ бояръ, што у верху писано; и князь великий дей далъ владыце листъ, што ему свой жеребъи заведати и дань брати и судити, какъ вышей писано, а бояромъ далъ тые жеребъи заведати, съ которихъ имъ пятый снопъ идеть, какъ у верху писано. А Костенътинъ осталъ жити на тыхъ людехъ, которие королю дань даивали, а владыце и бояромъ ничого не даивали, какъ вышей писано, и жилъ Костенътинъ на тыхъ людехъ до Матъки Божъи; и поехалъ самъ на Москву, а слуги свои оставилъ на тыхъ людехъ, и теперъ слуги его живуть тутъ на тыхъ людехъ и судять, и люди грабять, и страву беруть. А какъ, живучи ещо, Костенътинъ /л. 152 об./ на всемъ Ржове бралъ на людехъ перво з дыму по грошу зъ [473] всее Ржовы, а потомъ и з головы по грошу, а въ третее (В оригинале было написано «трее», но позднее исправлено на «третее») зъ дыму по три денги на слуги бралъ. А какъ прочъ къ Мосъкве ехалъ, взялъ на Бардовъскомъ (В оригинале было написано «Чабардовъскомъ», но слог «ча» позднее зачеркнут) погосте и на Ошевъскомъ десеть рублевъ на людехъ, то ему, собралшо, дали. А тежъ зателся кони пятнати и жеребята и клячи по всей волости своимъ пятномъ и взялъ съ кажъдого коня и з жеребяти и съ клячи по денъзе. Ино Ополского въезду было въ мене три чоловеки и поведали ми, што съ одного своего въезду дали чотырыста денегъ. Нужъ пакъ по всей волости пятналъ кони и бралъ деньги, тому и числа нетъ; хотя бы во одномъ дворе было десетеро ал[ь]бо 20 коней, |то съ кажъдого коня по денъзе. А такожъ всихъ людей велъ къ присязе, и малыхъ робятъ, пяти або шести летъ. А того ихъ къ присязе Божой по (В оригинале описка: «но») трижъды: перво, приехавъши отъ Лыка, Василей а Микита приводи[ли] къ целованью, а потомъ Костенътинъ водилъ ихъ двожды. Нижъли одънова на людехъ брали по грошу зъ головы отъ присяги. А теперъ владычины бояре во Ржеве по тымъ жеребъемъ судять такъжо люди и грабять, и гроши беруть, на комъ што хотячи, а бояре Новгородские такъжо по тымъ жеребъемъ судять и грабять, и гроши беруть, и вжо владычины бояре дву добрихъ мужей въ Новъгородъ зъвели, Манька да Хилца, а третего възвесили, на имя Лукянъка, а домы ихъ розграбили. А тыми разы вже передъ моимъ приездомъ дву чоловековъ домы розграбили, Хонька а Тимошъка, а Хонька поймали, а Тилыпъко (sic) втекъ. Такожъ дворъ радять на [474] владычины посельники у светого Воскресен[ь]я тутъ тыми жъ людьми, а люди губять. А того здавна не бывало, што владычнымъ бояромъ ездити по тымъ жеребъемъ много, нижъли тол[ь]ко одно посельникъ ездить по тымъ варомъ пивнымъ, поки объедеть пива, а объехавъши пива, прочъ едеть, и прикажеть Ржовитину заведати отъ себе, какъ вышей писано. А то присудъ не владыч[и]нъ на тыхъ жереб[ъ]ехъ, головщина, тат[ь]ба, бобровое земля, межа.

/л. 153/ З Бардовъского погоста здавна королю шло дани шестьдесятъ рублевъ и два рубли, а коровъщины чотыри рубли безъ четверти, а рубль подскарбему. А въ томъ погосте Бардовъскомъ три жъ трети, какъ и въ Ошевскомъ, на имя Бардовъская треть а Ольская треть а Ругодевъская треть; съ тыхъ третей зъдавна такъ королю дань биривана: которая треть бол[ь]ший людъ, и въ ней отътуль дани бол[ь]ше идеть, а которая менъша треть, съ тое дани менъше по головамъ биривали; а всю тую шестьдесятъ рубълевъ и два избиривали по тымъ третемъ, а коровъщины 4 рубли безъ четверти, а рубль подскарбему и до скарбу ношивали.

А на владыку дей Новгородского только озеро одно, што волочивали, ино владычини только два неводы хоживали. А королева чоловека Павъловъ Митрошъкинича неводъ хоживалъ третий; а владычиныхъ люди только три жеребъи во всей волости; ино съ тыхъ трехъ жеребъевъ владыце идеть: только якого (В оригинале позднейшею поправкою вставлено еще «к»: «як кого») присылаеть въладыка озера волочить, тымъ страву дають, а конемъ сено и овесъ; а озеро волочатъ (В оригинале исправлено из «болочатъ») владычини [475] своими людьми. А тыи три жеребъи королевъ присудъ, и дань королю идеть съ нихъ.

Такожъ Новгородскимъ бояромъ не съ которихъ жеребъевъ шло по три белъки; а не будеть белокъ, ино по три деньги а по три горсти льну; а къ тому страва: хлебъ да (В оригинале описка: «дя») мясо. А того отъ бояръ въ году однова поезъникъ ежъдъчивалъ, такъ поведають, а иныхъ никакихъ имъ пошлинъ не бывало. А присудъ королевъ. А Московъскому великому князю (В оригинале описка: «князя») ни одныхъ пошлинъ нетъ, ни присудовъ. А тыхъ жеребъевъ люди две доли, што владыце и бояромъ Новгородскимъ, ничого не дають (В оригинале исправлено из «деють») только королю дань дають.

То пакъ какъ вжо князь великий Новгородъ зъневолилъ и вечо имъ сказилъ, и на перво князь Иванъ Лыко възослалъ слугу своего Буръца на тотъ Баръдовъский погостъ, и того Бурецъ на первей Еська забилъ /л. 153 об./ до смерти, старого наместника, перенемъши на дорозе, а отънялъ оточинъ въ него два кони по пяти копъ и шаты обралъ, шубу кунью взялъ за осмъ копъ, а плащъ и прыстыи (В оригинале оба «ы» подправлены из «ь»), што было при немъ, то все побралъ; того всего на тридцать копъ възялъ. А судилъ и радилъ, на людехъ бралъ гроши, на комъ рубль, на комъ два, на комъ три — того не исчести, бо люди не были передо мъною, только, котории бегають, тые были передо мною. А передъ тымъ князь Лыко прислалъ Васылья а Микиту, и всихъ людей у волости привели къ присязе, и малыхъ и великихъ, развеи тол[ь]ко не присягалъ. Съ тыхъ понаместникъ корол[евъ], а Есько, старий наместникъ, за то его въбили, а [476] Еськовы дети, Пацъко а Богданецъ, а Макарко старийи жъ наместникъ, и вътекли тые отътудь и до сихъ местъ бегають, а они хваляться ихъ потерать. А потомъ приехалъ Костенътинъ на Бардовъский погостъ и сталъ у Еськове дворе небожъчикове, и Есковичи выбегли зъ двора зъ жонами, зъ детьми, и Стехно тежъ Федьковичъ выбегъ. И Костенътинъ стоялъ у Ескове дворе две недели, а домъ весь выграбилъ, што было домовыхъ статъковъ въ дому, и волость всю збивши, жито все вывезъ; на полистъ всего того въ дому взялъ на двесте рублевъ Рызкихъ. А люди въси опять къ присязе привелъ, малыхъ и великихъ, а з головы по грошу бралъ, а людъ грабилъ, взялъ на комъ рубль, на комъ два — того не счести (В оригинале описка: «снести»). И съ того многие люди розошлися, кое въ Псковъское, кое где. А потомъ приехавъши, выграбилъ домъ Стехновъ наместниковъ весь, што было въ дому — осмеро челяди взялъ и звелъ къ Мосъкве, а што было пенязей и на людехъ ихъ на третникохъ, а съ того ему треть жита даивали, и онъ то собе береть; того всего на сто рублевъ. А потомъ приехавши, сталъ у Пацъковомъ дому Еськовича и домъ тежъ весь розграбилъ, што было, и кони, и плат[ь]е, /л. 154/ статъки вси домовые побралъ и жито вывезъ; до полиста того всего взялъ на сто рублевъ. А третьники въ его пенязехъ на себе повернулъ и жито въ нихъ побралъ и розграбилъ ихъ; того всего въ нихъ взялъ на тридцать рублевъ. А потомъ Стехно уехалъ былъ у свой домъ, и Костянътинъ, наехавъши ночъю, самого Стехъна въбилъ малъ не до смерти, а слугу ему забилъ до смерти, [477] а дочъку взялъ, зъ собою повелъ, и девъку невольную зъ дочъкою възялъ, а жона втекла, а грошей взялъ тридцать рублевъ, а домъ весь розграбили, што ся было ещо остало, коней и статъковъ всихъ домовыхъ; въсего того взялъ на сто рублевъ. А самъ Стехно, окреявъши, втекъ до Острея, а гости въ него оточинъ были Марковъцы торговъцы, Гаврилко а Иванъко, и онъ и тыхъ пограбилъ, кое кони, кое рухлядь; того въ нихъ въсего взялъ на тридцать рублевъ. А люди судилъ и грабилъ, и бралъ што хотелъ — того не щести, и жилъ на волости съ осеньнего Николина дня и до Матъки Божъи, а потомъ поехалъ къ Москве, а слуги оставилъ на волости. А потомъ приехали ещо при Костенътине бояре Новгородские (В оригинале описка: «Новгородское») о Петрове дни, Иванъ Васильевичъ а Микита Есиповичъ, а съ ними людей на полтораста, а въ кажъдого по два кони; тыи и теперъ живуть на волости, судять и радять, и люди грабять, и беруть што хотять, и мучать люди, а з Москвичи, зъ Костянътиновыми слугами, посполу зъежъджают[ь]ся — одна ихъ вся дума. [508]

Поминки великому князю Тверскому.

Упоминки, посланые князю Тверскому.

Сенътябръ 10, инъдик[т]ъ 7. З Нового Места послано князю великому Тферскому: шуба соболья волочоная аксамитомъ, або адамашъкою, а другая шуба кун[ь]я, а 2 поставы сукна махалского, а 3 поставы новогоньскихъ съ скарбу, а 2 колоде меду пресного съ ключа Луцъкого, а 50 бочокъ овъса на кони тамъ жо, а 9 стиртъ сена зъ дворовъ Володимирскихъ, а 30 копъ грошей изъ скарбу.

Князю великому Тферскому дано въ Кракове мая 10 день, инъдик[тъ] 7: 2 поставы сукна ма[ха]лского, а 3 поставы сукна новогонского, а 30 копъ грошей изъ скарбу (После окончания текста нарисована заставка, внутри которой написано: «Alek. Jacynicz»).

Конец четвертой книги Записей.

Текст воспроизведен по изданию: Литовская метрика, Отдел первый. Часть первая: Книги Записей. Том 1 // Русская историческая библиотека, Том XVII. СПб. 1910

© текст - Лаппо И. И. 1910
© сетевая версия - Тhietmar. 2016
© OCR - Чернозуб О. 2016
© дизайн - Войтехович А. 2001
© РИБ. 1910