1504, августа 20. Отпуск из Москвы в Крым гонца царя Менгли-Гирея. Грамота великого князя к царю: отпускал бы царь скорее послов великого князя, находящихся в Крыму; не прельщался бы он обещаниями польского короля, который его обманывает. Грамоты великого князя к Заболотскому, Лареву и Карачарову, чтобы старались поскорей приехать в Путивль.— Новый наказ государя Ощерину: говорить царю, с какими предложениями о мире присылали к великому князю короли угорский и польский, и на каких условиях заключено перемирие; царь если захочет, то взял бы с польским королем перемирие не более как на четыре года; а стоять бы великому князю и царю впредь и по прежнему на всех недругов и на польского короля заодно; согласно просьбы царя, великий князь прощает вины Абдыл-Летифа и будет впредь его жаловать и держать при себе; жаловаться царю на то, что крымские царевичи грабят земли великого князя Черниговские. Речи, которые должен говорить Ощерин в Крыму царице и царевичам; наказы ему, как объяснять царю то, что великий князь взял перемирие с Литовским, не сославшись с царем, и о других делах. (Д. Кр. № 2, стр. 1104-1132).

I. И августа 20, князь велики царева Менли-Гиреева человека Садрака с товарыщи к Менли-Гирею царю и отпустил, да и своих татар к Менли-Гирею царю с ним послал, Тевекеля Бакшеева сына, да Неболсу Куйдатова сына, да Тулхозю Ахматова сына с грамотою.

А се царева грамота. Менли-Гирею царю, брату моему, князь велики Иван челом бьет. Прислал еси к нам свою грамоту с своим человеком с Садраком вместе с моими казаки, а в грамоте в своей к нам писал еси, что твой человек Бакшеиш, да и наши люди обои с нашими грамотами к тебе здорово доехали. И ты нашего боарина Алексеа и наших послов Дмитреа и Митрофана и с мастеры измотчал к нам [521] отпустити за тем, что к тебе пришол Тенсобуев сын Азика князь; а ныне хотел еси нашего боарина Алексеа и наших послов Дмитреа и Митрофана и мастеров к нам отпустити часа того, на сем месяце на августе, как месяц увидев, и проводити еси их хотел послати до Путивля в головах Япанчу царевича, да Алабату улана, да Казимера князя, да Абдулу улана, да Лаим-бердей дувана и ичек своих всех тысечу человек; а из Путивля взяв нашего боарина Ивана к себе припровадити. Да писал еси, что еси нас для нашим послом Дмитрею и Митрофану денги давал на харчь на их потребы и на мастеры. И мы тебе на том челом бьем. И будешь еще нашего боарина Алексеа и наших послов Дмитреа и Митрофана и с мастеры к нам не отпустил, и ты бы их отпускал не мотчаа, да и людей бы еси своих послал проводити их до Путивля, и они нашего боарина и послов наших до Путивля допровадят; а из Путивля взяв боарина нашего Ивана Ощерина до тебя допровадят: занже боарин наш Иван уже год лежит в Путивле, а ждет от тебя нашего боарина Алексеа и наших послов Дмитреа и Митрофана и мастеров и твоих людей по себя. А что будешь дал нашим послом Дмитрею и Митрофану на их потребы и на мастеры денег и платья и коней на путь, или что будешь за них воеводе Стефану заплатил, и как даст Бог будут у нас наши послы да и мастеры да и твой человек с тем списком, что еси давал нашим послом и на мастеры, и что будешь за них Стефану воеводе заплатил, и мы то все сполна велим твоему человеку заплатити часа того. И ты бы нашего боарина и наших послов и мастеров отпускал к нам не мотчаа: занже толко они лежат тамо долго, и тебе в них прибытка нет, а мне ино убыток. А будешь уж нашего боарина Алексеа и наших послов Дмитреа и Митрофана и мастеров всех к нам отпустил, да и проводити бы еси их своих людей послал до Путивля, и нашего боарина Ивана взяв из Путивля велел к себе припровадити,— ино дай Бог так. Да писал еси ко мне, чтобы мне послати свою рать к Путивлю многих людей противу своих послов, да велети их взяти из Путивля да к себе припровадити, как бы им ни от кого лиха не было. И что ты наш брат бережешь нашего дела, и мы на том тебе челом бьем. Ино ныне сын мой Юрьи под Брянску; и яз приказал к сыну своему к Юрью послати князя Василья Шемячича со многими людми к Путивлю послов для своих, да из Путивля их взяв да к себе припровадити. И ты бы нашего боарина Алексеа и наших послов и мастеров велел проводити до самого города до Путивля, а из Путивля бы взяв нашего боарина Ивана да к тебе припровадили. Да писал еси к нам, что присылал к тебе король Александр своих людей многих с тем, что твоих [522] недругов Шиг-Ахметя царя и его братью Хозяка и Халека поимал, и ты бы с ним ссылался потомуж, как ссылался отец твой Ази-Гирей царь с Казимером королем; а не похочешь того учинити, и он своей для головы хочет Шиг-Ахметя царя с братьею против тебя поставити,— так еси к нам писал. И нам бы к тебе борзо послати своего боарина о том с своею думою, да и твоего бы нам человека к тебе с ним отпустити, и ты потому королеву послу ответ хочепиь учинити. Ино как тебе король приказывал, и нам ся видит, что тому так нелзе быти, что ему Шиг-Ахметя царя пустити. Как Шиг-Ахмет приехал в Вилну, и они ему учали говорити: приходил ты, да государя нашего землю воевал; да то ему присловье учинив да его поимали. И ты ведаешь и сам, что царь Шиг-Ахмет их же для приходил, они его звали, и Литва в том вину учинили да его поимали. Ино у Литвы того обычаа нет, чтобы кого поимав да пустили: кто к ним ни попадет в руки, тот никак отпущен не бывает. А ты царь и сам попамятуй, как Казимир король Седихмата царя Олелковичу велел взяти, да бискупу и всем литовским паном велел с Олелковичем Седихмату правду дати на том, что королю ему и его людем, которые с ним приехали, лиха никакова не чинити: да колко князей с ним на той правде взяли и они Седихмату царю что учинили? Он и кончался в поиманье, а князей никого не отпустили, а детей его всех роздал паном: ино и те все в неволе скончалися; и ты сам и посмотри литовские правды. А у меня вести полные, что Шиг-Ахмет сидит поиман в Вилне в Вышнем городе, а братьа его розосланы по иным городом. А то у нас полные вести, что королю однолично Шиг-Ахметя царя ни убити, ни отпустити. И ты себе про то никоторого дела от короля не надейся, а с ним не мирися; однолично ему Шиг-Ахметя царя ни отпустити, ни убити, ни стати ему с Шиг-Ахметем против нас, тебя и меня. А восе пак король и поставит против тебя Шиг-Ахметя царя, ино с кем ему стояти? Введь ведома нам литовскаа сила; а то ведь наши вопчие недрузи, и ты ведаешь сам, как межи нас с тобою записано и на чем правда учинена, что нам на Ахматовых детей и на Казимеровых детей быти с тобою заодин и до живота. Ино похочет король Шиг-Ахметя с братьею поставити против тебя и сам с ним стати; ино нас ему за хребтом у себя как оставити? А дай Бог тамо ты здоров был, да и твои дети; а здесе бы дал Бог яз здоров был и мой сын Василей и мои дети, и мы, уповая на Бога, не можем ли против короля стоати? Станет король против тебя с Шиг-Ахметем царем, и мы уповая на Бога отселе хотим с ним дело делати и тебе брату своему помогати, как нам Бог пособит. А станет король против нас с Шиг-Ахметем царем, ино [523] бы ты, по своей правде, нам помогал. А пришлет к тебе король своего человека о миру, и ты бы с королем миру не имал. А с чем к тебе пришлет, и ты бы то к нам приказал. А наша мысль такова, что тебе про Шиг-Ахметя царя от короля никоторого дела не чаати. А о всем о том свою думу прикажу к тебе с своим боарином о Иваном с Ивановым сыном Ощериным. А ты как на чем нам свое слово молвил и правду учинил, на том бы еси и стоял, другу бы еси моему друг был, а недругу недруг, а на Ахматовых детей и на Литовского был бы еси со мною заодин. А яз как на чем тебе овое слово молвил, на том и стою, другу есми твоему друг, а недругу недруг, а на Ахматовых детей и на Литовского с тобою есмя заодин. Да писал еси к нам в своей грамоте о Абдыл-Летифе царе, что он молодостию учинил, ино ему уж о том лзе опознатися, и нам бы его к себе приведчи, от молодой мысли поучив у себя держати. Ино как Абдыл-Летиф царь приехал ко мне, и ты ведаешь сам, как есми его у себя держал и жаловал, да и на Казани его посадил; и он нам на чем шерть дал, в том нам во всем солгал, все почял делати не по тому, а людем как Руси, так бесерменом, учял велику силу чинити и всей земле Казанской учял лих быти: ино уж было немочно от него его лиха терпети, и яз того деля его с Казани свел да отослав его в ином городе держал. И коли ты брат мой ко мне о нем приказываешь, чтобы мне его у себя держати, и яз тебя деля и матери его деля по него послал, а велел ему у себя быти и хочю его у себя держати и жаловати его хочю, тебя деля и матери его деля.

II. А се такова грамота послана Алексею Заболотцкому.

От великого князя Ивана Васильевича всеа Русии Алексею Заболотцкому. Послал есми ко царю своих татар, Тевекеля Бакшеева да Неболсу Кудайдатова сына, да Тулухозю Ахматова с грамотою; а какову есми грамоту ко царю послал, и яз с тое грамоты послал к тебе список. И ты бы сю мою грамоту да и тот список Дмитрею и Митрофану явил. А будет вас царь еще не отпустил, и ты бы с моими татары сам шел ко царю, а велел бы еси им от меня царю челом ударити и грамоту мою и поминок подати перед собою; да у царя бы есте просилися, чтобы тебя да и Дмитреа и Митрофана и мастеров отпустил к нам не измотчав, да и людей бы своих послал проводити вас до Путивля; а Ивана бы взяв из Путивля, велел к себе припровадити; да о том бы есте царю говорили накрепко. А будет вас царь ко мне ужь отпустил, а встретят вас те мои татарове на дорозе, и вы бы их о собою не ворочяли, взяли бы есте у них те мои грамоты, кои к вам [524] с ними посланы, да их бы есте отпустили ко царю с моею грамотою, кою есми с ними ко царю послал. А которых людей царь послал вас провожати до Путивля, и нечто вас учнут оставливати царевы люди хоти за версту от Путивля,— и вы бы им говорили, чтобы вас проводили таки до самого города до Путивля. А как придете к Путивлю, и вы бы за городом не стоали ни часа, пошли бы есте все и с мастеры часа того в город, да из Путивля бы есте не ходили, доколе по вас придут люди от сына от моего от Юрья; а яз велел сыну Юрью послати по вас в Путивль князя Василья Шемячича со многими людми, да вас взяти из Путивля, да допровадити на Новгородок до Дбрянска. И как по вас придет князь Василей с людми, и вы бы из Путивля тогды с ним пошли не мотчяа ко Дбрянску, да и в Новегородке бы есте не мотчяли; а ко мне бы есте из Путивля часа того послали человека с грамотою, а с ним бы есте ко мне отписали, что есте дал Бог все пришли поздорову в Путивль. Да и о том бы есте ко мне отписали, кого царь с тобою ко мне послал именем, и много ли их, и какие люди. А которые дела писал еси ко мне в своей грамоте, и ты бы тех дел нигде не звяг никому. А что есми послал ко царю и ко царицам и ко князем поминков соболей, и у тех соболей у всех печать казначеа нашего Дмитреа Володимерова; а подписаны те соболи все, которой царю и царицам и князем; и ты бы те соболи все велел роздати перед собою по тому, которой соболь подписан кому дати.

А се такова грамота послана Дмитрею Лареву и Митрофану Карачярову.

От великого князя Ивана Васильевича всеа Руси послом нашим, Дмитрею Лареву и Митрофану Карачярову. Послал есми ко царю с своею грамотою своих татар, Тевекеля Бакшеева да Неболсу Кудайдатова, да Тулухозю Ахматова сына; а какову есми грамоту ко царю послал, и яз с тое грамоты послал к Алексею список, а велел есми Алексею вам тот список явити, и вы бы себе тот список у Алексеа вычли. Да будет еще вас царь ко мне не отпустил, и вы бы у царя просилися, чтобы вас царь ко мне отпустил не измотчяв. А нечто вам царь столко не даст денег, чем бы вам нарядитися и кони покупити, и вы бы однолично сами денег добывали, где будет вам возможно, да наряжали бы ся есте не мотчаа. А как пойдете из Крыма к нам, и нечто царевы люди, кои вас учнут провожати за версту от Путивля, учнут вас оставливати, и вы бы им говорили, чтобы вас однолично проводили до самого города до Путивля. А как даст Бог придете к Путивлю, и вы бы за городом не стоали ни часу, пошли бы есте и с мастеры и с женами их и с детми и с людми все часа того в город, да из Путивля бы есте без людей не ходили, доколе по вас придут люди от [525] сына от моего от Юриа; а яз велел сыну своему Юрию послати по вас князя Василья Шемячича со многими людми, да из Путивля вас и с мастеры взяти да допровадити на Новгородок ко Брянску. И как придет по вас в Путивль князь Василей с людми, и вы бы с ними из Путивля пошли не мотчаа на Новгородок на Северской ко Дбрянску, а на Трупческ бы есте не ходили. А как пришед в Путивль, и вы бы ко мне послали человека с грамотою, а с ним бы есте ко мне отписали, что есте дал Бог пришли в Путивль здорово, и много ли с вами мастеров, и хто именем, и какие мастеры, о всем бы есте о том ко мне из Путивля отписали именно. Да писали есте ко мне, что есте царю о мастерех и о денгах говорили, зачем вас держит: ино то есте говорили гораздо. Да писали есте ко мне о лале да о жемчюге, как бы вам его до нас допровадити; и нечто, по грехом, царь вас не отпустит с Олексеем, и вы бы тот лал и жемчюг прислали ко мне с Олексеем, а приказали везти его бережно.

А поехали с Москвы великого князя татарове и царев Менли-Гиреев человек Садрак с товарыщи в среду, августа 21; а послан проводити их до Дбрянска и корм давати Офоня Тырнов, конюх; а из Дбрянска велено послати князю Юрью человека корм давати им до Новагородка до Северского, а Офоне таки велено ж ехати с конми, которые татаром посланы великого князя до Новагородка до Северского.

III. Августа 20, послал князь велики к Ивану к Ощерину с посолствы, с памятми, Болдыря диака с другими, которые писаны в Садракове грамоте. А которые были посолства и памяти наперед того Ивану подаваны, и князь велики те посолства и памяти у Ивана поимати ведел Болдырю.

А се таковы списки посолства и памяти другие даваны Ивану.

Говорити от великого князя Менли-Гирею царю Ивану Иванову сыну Ощерину. Брат твой князь велики Иван велел тебе челом ударити. Брат твой князь велики Иван велел твое здоровье видети. Да опосле того поминки являти по записи.

Да опосле поминков речь говорити перед князми.— Князь велики велел тебе говорити: писал еси ко мне в своей грамоте с своим человеком с Арваною, что как отпустил еси на Литовскую землю детей своих менших, Фети-Кирея да Бурнаша, и рать свою, и Литовской прислал к тебе своего толмача Иляза, а с ним грамоту свою, бесерменьским писмом, со своею печятью; и речь тебе Иляз толмачь от него говорил. И ты, по своей правде, ту грамоту с печятью да и речи выписав, что тебе от него Иляз говорил, ко мне прислал. И яз [526] на том челом бью, что еси ту грамоту ко мне прислал да и речи еси Илязовы ко мне приказал.— Князь велики велел тебе говорити: и ты бы и вперед на своей правде стоял: как еси на чем свое слово молвил и правду учинил, по тому бы еси нам и правил. А яз как на чем тебе молвил, на том и стою, по тому тебе хочю и правити и добра твоего хочю везде смотрити и до живота.— Князь велики велел тебе говорити: а что еси нас для посылал в Волохи по наших послов по Дмитреа Ларева и по Митрофана по Карачярова товарыщи и по мастеров, которые с ним к нам идут из Италийских стран, и денги еси им давал на их потребы и на мастеры, и платье и кони на путь, да провадил еси их с своими людми до наших земль,— и мы на том тебе челом бьем.— Князь велики велел тебе говорити: и как даст Бог будут у нас наши послы Дмитрей и Митрофан и мастеры, да и твой человек с тем списком, что еси давал нашим послом и на мастеры, и мы то все велим твоему человеку сполна заплатити.— Князь велики велел тебе говорити: наши недрузи, угорской король Владислав и полской король велики князь литовский Александр, присылали к нам своих послов о миру; а с чем ко мне угорской и полской послов своих прислали, и яз был о всем о том присылал к тебе своего боарина Ивана Микитина сына Беклемишова. И над моим боарином над Иваном на поле так сталося, а до тебя мой боарин Иван не дошол.— Князь велики велел тебе говорити: и угорской король и полской король и велики князь литовский присылал к нам о миру, чтобы мы с Александром с королем мир взяли. И мы с ним миру не взяли. И угорского посол да и литовского послы просили нас от полского короля, чтобы мы с ним перемирье взяли. И мы их послом отвечяли так: мы с полским королем и с литовским возмем перемирье; но ож он возмет перемирье с братом с моим с Менли-Гиреем царем; а не возмет перемирья с Менли-Гиреем царем, ино и мне с ним перемирья нет. И посол угорского и полского послы и литовского нам говорили, что Александр король часа того пошлет к тебе своих послов перемирья имати. Да на том с нами король полской и велики князь литовский Александр и перемирье взял на шесть лет, что ему часа того к тебе послати своих послов перемирья имати; и мы потому к нему своих послов посылали, да и с своими послы тож есмя к нему приказывали, как есмя его послом говорили и как нам его послы от него говорили.— Князь велики велел тебе говорити: и наши послы, которых есмя посылали к королю к Александру, нам сказывали, что король Александр им говорил, что часа того к тебе шлет своих послов о перемирье; а тому уже два года будут на марте, как с нами король перемирье взял.— Князь велики велел тебе [527] говорити: и ты ныне прислал к нам свою грамоту с своим человеком с Садраком, а в грамоте в своей к нам писал еси, что король Александр своих людей многих присылал к тебе с тем, что к тебе Шиг-Ахметя царя и братью его Хозяка и Халека царевичев поимал; и ты бы с ним ссылался потомуже, как ссылался отец твой Ази-Гирей царь с Казимиром королем; а не похочешь того учинити, и он своей для головы хочет Шиг-Ахметя царя с братьею против тебя поставити. И нам бы к тебе борзо послати о том своего боарина с своею думою, да и твоего бы нам человека к тебе с ним отпустити, и ты потому королеву послу хочешь ответ учинити.— Князь велики велел тебе говорити: и мы к тебе писали в своей грамоте с своими татары, которых есмя послали к тебе с твоим человеком с Садраком: что как к тебе король приказывал, и нам ся видит, что по тому так нелзе быти, чтобы ему Шиг-Ахметя царя пустити. Как Шиг-Ахметь приехал в Вилну, и Литва учяли ему говорити: приходил ты, да государя нашего землю воевал. Да то присловье Шиг-Ахметю царю учинив, да его поимали. А ты и сам ведаешь, что Шиг-Ахметь царь их же для приходил, они его звали, и Литва ему в том вину учинили, да его поимали: ино у Литвы того обычаа нет, чтобы кого поимав да пустили; кто к ним ни попадет в руки, тот отпущен никак не бывает. — Князь велики велел тебе говорити: а ты царь попамятуй, как Казимир король Седихмата царя Олелковичу велел взяти да бискупу и всем паном литовским с Олелкевичем велел Седихмату правду дати на том, что королю ему и его людем, которые с ним приехали, никакова лиха не учинити. Да колко князей с ним на той правде взяли, и они Седихмату царю что учинили? Он и кончялся в поиманье; а князей никого не отпустили, а детей его всех роздал паном, ино и те все в неволе скончялися. И ты сам и посмотри литовские правды. — Князь велики велел тебе говорити: а у меня вести полные, что Шиг-Ахметь сидит поиман в Вилне в Вышнем городе, а братья его розосланы по иным городом, а людей их у них иных побили. Ино у меня и про то полные вести, что королю однолично Шиг-Ахметя царя ни убити, ни отпустити. И ты себе про то никоторого дела от короля не надейся, а с ним Шиг-Ахметя для царя не мирися, однолично ему Шиг-Ахметя царя ни отпустити, ни убити, ни стати им с Шиг-Ахметем царем против нас, тебя и меня. А восе как король и поставит против тебя Шиг-Ахметя царя, ино с кем ему стояти? Ведь ведома нам литовскаа сила, а ведь то наши вопчие недрузи.— Князь велики велел тебе говорити: и ты ведаешь сам, как межи нас с тобою записано и на чем правда учинена, что нам на Ахматовых детей и на Казимировых детей быти с тобою заодин и [528] до живота. А похочет король Шиг-Ахметя с братьею поставити против тебя и сам с ним стати, ино нас ему за хребтом у себя как оставити? А дай Бог ты тамо здоров был да и твои дети, а здесе бы дал Бог яз здоров был и мой сын Василей и мои дети, и мы, уповая на Бога, не можем ли против короля стоати? Станет король против тебя с Шиг-Ахметем царем, и мы, уповая на Бога, хотим с ним отселе дело делати и тебе брату своему помогати, как нам Бог пособит; а станет король против нас с Шиг-Ахметем царем, ино бы ты по своей правде нам помогал. А пришлет к тебе король своего человека о миру, и ты бы с королем миру не имал; а с чем к тебе пришлет, и ты бы то к нам приказал. А наша мысль такова, что тебе про Шиг-Ахметя царя от короля никоторого дела не чаати, нечего деля тебе с королем, Шиг-Ахметя деля, миру имати.— Князь велики велел тебе говорити: а которого пак для будет дела похочешь с королем взяти перемирье, и ты бы с ним перемирье взял на четыре годы, а боле того бы еси с ним перемирья не имал. А не похочешь с ним перемирья имати, ино то ты ведаешь. И возьмешь с ним перемирье, и ты о том ко мне откажи, как еси с ним перемирье взял. А не возмешь с ним перемирья, и ты о том ко мне ж откажи. А яз как на чем тебе молвил, на том и стою.— Князь велики велел тебе говорити: а и возмет король полский и велики князь литовский с тобою, с братом с моим, перемирье, да будучи с нами в перемирье, а нечто учнет нам не по тому правити, и яз о том тебя обошлю, а ты о том меня обошли, да учиним по думе, как будет пригоже нам с своим недругом дело делати. И ты как на чем нам молвил и правду свою учинил, на том бы еси и стоял; другу бы еси моему друг был, а недругу недруг, а на Ахматовых детей и на Казимировых детей с нами бы еси был заодин. А яз как на чем тебе молвил и правду свою учинил, на том и стою, другу есми твоему друг, а недругу недруг, а на Ахматовых детей и на Казимировых детей с тобою есми заодин.— Князь велики велел тебе говорити: писал еси к нам в своих грамотах да и с своими людми приказывал о Абдыл-Летифе царе, что он молодостью учинил, ино ему лзе уже о том спознатися; и нам бы его к себе приведчи, от молодой мысли поучив, у себя его держати.— Князь велики велел тебе говорити: ино как Абдыл-Летиф приехал ко мне, и ты ведаешь сам, как есми его у себя держал и жаловал, да ина Казани его посадил; и он нам на чем шерть дал, в том нам во всем солгал, все почал делати не по тому; а людем, как Руси, так бесерменом, учал велику силу чинити и всей земле Казанской учал лих быти: ино уж немочно было от него его лиха терпети, и яз того деля его с [529] Казани свел да отослав его в ином городе держал.— Князь велики велел тебе говорити: и коли ты, брат мой, ко мне о нем приказываешь, чтобы мне его у себя держати, и яз тебя деля и матери его деля по него послал, а велел ему у себя быти, и хочю его у себя держати и жаловати его хочю тебя деля и матери его деля.

А се говорити Ивану царю передо князми ж, как будет пригоже. Князь велики велел тебе говорити: присылали к нам бити челом наши слуги, князь Семен княж Иванов сын Андреевича и князь Василей княж Иванов сын Шемячича, а сказывают, что твои люди Мамышек царевичь со многими людми приходил войною на нашу землю на нашего слуги на княж Семенов город на Чернигов; да опосле деи того с нашим слугою с князем с Семеном и виделся, и вспрашивал: чей то город и чиа то земля? И наш слуга князь Семен ему сказал, что то город и земля наша. И путь ему указали за Днепр в Литовскую землю. И он хотел полон весь отдати, что поимал в Чернигове, да не отдал, а им говорил, чтобы се уж войны не пасли от твоих людей. И наши слуги на то ся оплошили, что уж твоим людем ведомо, что то городы и земля наша. И опосле того пришед войною твой сын Бурнаш царевичь на наши земли, которые за нашими слугами, со многими людми да земли наши воевали и жгли, и людей в полон вели, и животы людцкие имали.— Князь велики велел тебе говорити: и ты, брате, сам того и посмотри, гораздо ли то так твои люди делают, что ведая наши земли воевали и жгли и головы в полон имали? И где было, брате, твоим людем нашего друга землю воевати и недружба ему чинити с нашими людми съодного, и они пришед наши земли воевали и жгли и людей в полон вели.— Князь велики велел тебе говорити: и ты ведаешь сам, как еси нам на чем молвил и правду учинил, что тебе быти нашему другу другом, а недругу недругом, а земель ти наших не воевати; а которые твои люди повоевав наши земли придут к тебе, и тебе тех казнити, а взятое нам отдати, а головы полоненые без окупа отпустити. И ты бы и ныне, по своей правде, тот полон головы сыскав да без окупа велел отдати нашему боарину Ивану, а грабеж бы еси сыскав да отдал нашему же боарину Ивану; а которые твои люди наши земли воевали, тех бы еси про то велел казнити, чтобы вперед того лиха не чинили; а вперед бы еси заказал всем своим людем накрепко и заповедал всем накрепко, чтобы твои люди наших земель всех и которые земли за нашими слугами, за князем Васильем за княже Семеновым сыном Ивановича и за князем Васильем Шемячичем и за Трубетцкими князми и за иными за нашими слугами, не воевали, ни лиха бы нашим землям и [530] нашим людем никакова не чинили. А пойдут твои люди Литовские земли воевати, и они бы через наши земли не ходили.

IV. А се говорити Ивану от великого князя Нур-салтан царице, Темиреве дочери. Князь велики велел тебе говорити: приказывала еси ко мне о сыне о своем о Абдыл-Летифе царе, что он молодостью учинил: ино ему лзе уже о том спознатися; и нам бы его к себе приведчи, от молодой мысли поучив, у себя держати. И ты ведаешь сама: как Абдыл-Летиф приехал ко мне, и яз его у себя как держал и жаловал, да и на Казани его посадил; и он нам на чем шерть дал, в том нам во всем солгал, все почал делати не по тому; а людем, как Руси, так бесерменом, учял велику силу чинити и всей земле Казанской учал лих быти: ино уж не мочно было от него его лиха терпети, и яз того деля его с Казани свел, да отослав его в ином городе держал.— Князь велики велел тебе говорити: и яз царя деля и тебя для его пожалую, велю ему у себя быти и держу его у себя и жаловати его хочю царя деля и тебя деля.— Князь велики ведел тебе говорити: а как еси наперед того межи нашего брата Менли-Гиреа царя да и нас нашего дела берегла и делала ¹ и нам бы еси дружбу свою чинила. А мы как наперед того тебе свое добро чинили, так и вперед ожь даст Бог хотим тебе и твоим детем свое добро чинити, а ты бы нам свою дружбу чинила.

А се говорити Ивану от великого князя Емгурчею царевичу. Князь велики велел тебе поклонитися. Да поминок подати. Да речь говорити.

Князь велики велел тебе говорити: как еси наперед того межи брата своего Менли-Гиреа царя и нас нашего дела берег и дело наше делал и нам дружбу свою чинил, так бы еси и ныне межи нас нашего дела берег и дело наше делал. А мы как наперед того тебе свою дружбу чинили, так и вперед ож даст Бог хотим тебе свою дружбу чинити, а ты бы нам свою дружбу чинил.

А се говорити от великого князя цареву Менли-Гирееву сыну Махмет-Кирею. Князь велики велел тебе поклонитися. Да поминок подати. Да речь говорити. Князь велики велел тебе говорити: как еси наперед того межи отца своего царя и меня добра нашего смотрил и дела нашего берег и делал, а нам дружбу свою чинил, так бы еси и вперед промежи отца своего царя да и нас добра нашего смотрил и дело наше делал, а нам бы еси дружбу свою чинил. А мы как наперед того тебе свою дружбу чинили, так и вперед ож даст Бог хотим тебе и свыше того свою дружбу чинити. [531]

А иным ему детем царевым, Ахмет-Кирею и Махмуту и Фети-Кирею и Бурнашу потомуж поклоны правити и поминки подати и речь говорити.

А се говорити Ивану от великого князя князю Барашу Аменекову сыну. Князь велики велел тебе поклонитися. Да поминок подати. Да речь говорити. Князь велики велел тебе говорити: как еси наперед того промежи царя и меня добра нашего смотрил и дела нашего берег, так бы еси и вперед промежи царя и меня добра нашего смотрил и дела нашего берег. А мы как наперед того тебе свое добро держали, так и вперед ож даст Бог хотим тебе свое добро держати, а ты бы нам свою дружбу чинил.

А Довлетеку ему от великого князя поклон и речь потомуж молвити.

V. А се таковы памяти даваны Ивану Ощерину.

Память Ивану Иванову сыну Ощерину. Взмолвит царь: говорил ми еси от моего брата от великого князя, что с Литовским перемирье взял; а наперед того мне от великого князя его боаре говорили, что ему с Литовским было без меня не помиритися; и он ныне с Литовским помирился, а со мною не сослався. И Ивану молвити: присылал, господине, Угорской король Владислав и Полской король и велики князь Литовский Александр ко государю нашему послов своих о миру, и государь мой, господине, с ним миру не взял; и Угорского, господине, послы и Литовского просили государя нашего, чтобы с Литовским перемирье взял, и государь наш, господине, Угорского послом и Литовского послом говорил так: яз ныне с Литовским возму перемирье, но ож Литовской возмет перемирье и с братом моим с Менли-Гиреем царем; а не возмет перемирья с братом моим с Менли-Гиреем царем, ино и мне с ним перемирья нет. И послы, господине, Угорского и Литовского государю нашему говорили, что Литовской часа того к тебе пошлет своих послов перемирья имати, и государь наш, господине, потому с Литовским перемирье взял; да и с своими, господине, послы тож к нему приказывал, что Угорского послом и его послом говорил. И послы, господине, государя моего, которых посылал к Литовскому, государю моему сказывали, что Литовской им говорил, а хотел к тебе часа того послати своих послов о перемирье. И возмешь, господине, с Литовским перемирье, и ты, господине, ко государю моему то откажи и список ко государю моему с перемирной грамоты пошли; а не возмешь с ним перемирья, и ты, господине, ко государю же нашему откажи, и государь наш, господине, как на чем тебе молвил, на том и стоит. А взмолвит царь Ивану: яз с Литовским перемирья не хочу, и князь велики меня деля [532] с Литовским перемирье порушит ли? И Ивану молвити: государь мой, господине, как на чем тебе молвил, на том и стоит, другу твоему друг, а недругу недруг, а на Ахматовых детей и на Казимировых детей с тобою заодин. А что, господине, ко государю моему со мною накажешь, и яз то, господине, государю своему скажу; а тебя, господине, государь мой никак не останет.

А вспросит царь Ивана: писал яз к великому князю о Ази-Ахмете о Аз-Давидове сыне, да о Ази-Мусе о Охкобякове сыне, да о Мамыше улане: и князь велики о том с тобою ко мне что приказал? И Ивану молвити: о том, господине, со мною приказа нет.

А взмолвит царь Ивану: князь велики приказывал ко мне с своими боары, чтобы яз пошол на Орду, а ему было самому.итти, или рать своа послати. И яз на Орду ходил, а он ни сам не ходил, ни рати своей не послал: ино то ли его ко мне правда? И Ивану молвити: государь мой, господине, князь велики, как послышал то, что Шиг-Ахмет ваш недруг пошол к Дону, а ты пошол на него, и государь мой, господине, того же чясу послал на поле Махмет-Аминя царя, а с ним послал русскую рать да и татарскую рать многих людей, да и судовую рать, господине, послал с пушками и с пищалми: ино ты, господине, ко государю нашему приказал, что еси от Орды пошол прочь. А как ты, господине, вдругие пошол на Орду, и государь мой, господине, то послышев, да часа того послал сына своего князя Дмитреа Литовские земли воевати, и сын, господине, великого князя сам стоял под Смоленском, а люди, господине, ходили да землю воевали: город, господине, Ршу взяли, да и волости все около Мьстиславля и по Видбеск и по Полтеск и по Березыню и по Двину выграбили и выжгли, и людей в полон вывели, и у Витебска посады пожгли, землю доспели пусту. А взмолвит царь: а города Смоленска зачем не взял? И Ивану молвити: города Смоленска не взяли за тем, что, господине, великая рать пришла, ино корму не стало, нечем было долго стоати города доставати.

А взмолвит царь Ивану: говорил ми еси от великого князя, чтобы мне с Литовским не миритися Шиг-Ахметя для; а Литовской ко мне присылает, а хочет Шиг-Ахметя царя мне выдати, или убити, да и выход мне хочет давати по старине, чтобы яз с ним помирился; а толко с ним не мирюся, и он хочет Шиг-Ахметя царя против меня поставити. И Ивану молвити: царь господине! сам тому и поразумей: Шиг-Ахметь приходил их же для, они его звали; и он пришел их для, и юрту своего отстал да к ним пришел истомен, опочива деля; и они ему в том вину учинили, что кормился зиму о их земле да его поимали: ино то, господине, все грозы, что тебе о Шиг-Ахмете король [533] приказывад, нелзе тому так статися; коли они так Шиг-Ахметю учинили, ино ведь, господине, где он ни будет, а им лиходей; ино, господине, кто на себя своего лиходея пускает? однолично ему Шиг-Ахметя царя ни отпустити, ни убити, ни против вас с ним стати; того деля, господине, с Литовским нечего для миритися, то, господине, он тебе грозит Шиг-Ахметем царем, что к тебе так приказывает того деля, чтобы твои люди земли его не воевали, а ты бы с ним захотел помиритися; а ничему тому, господине, так нелзя быти, никак им своего лиходея на себя не пустити. Да у той речи говорити Ивану царю от себя накрепко, чтобы с Литовским не мирился.

Да о том говорити Ивану Нур-салтан царице и царевым детем Менли-Гиреевым от себя, как будет пригоже, чтобы царь с Литовским не мирился; а толко, господине, отец ваш с королем помирится, или кого в заклад даст, и вам ведь, господине, не воевати: ино то у вас весь прибыток отойдет: — Да говорити Ивану о том князем Барашу и Довлетеку Аменековым детем, и иным князем, которым пригоже, чтобы царю говорили, чтобы с Литовским не мирился.

А вспросит царь Ивана: а сам князь велики каким делом посылал к Шиг-Ахметю царю? И Ивану молвити: князь велики, господине, посылал к Шиг-Ахметю царю да и Азтаракани хотел ему доставати того деля, что бы он от вашего недруга от Литовского отстал и дружбы бы с ним не держал, а тебе бы, господине, и твоему юрту лиха никакова ни чинил.

А взмолвит царь: говорил ми еси от великого князя, что с королем взял перемирье на шесть лет, а мне бы с ним взяти на четыре годы, а он с ним взял на шесть лет. И Ивану молвити: яз, господине, от своего государя тебе в посолстве говорил, что уже два года тому будет на марте, как король Александр со государем с нашим перемирье взял: ино, господине, то четыре годы останутся, и брат твой, господине, то велел тебе сказати того деля: нечто которого для дела похочешь с королем перемирье взяти, и ты бы, господине, взял с ним перемирье на четыре годы того деля, чтобы в одны лета ваши с ним перемирья были. А что, господине, тебе король Александр в те лета не по тому учинит, и ты, господине, с своим братом сошлешся; а что не по тому учинит брату твоему, и он, господине, тебя обошлет; ано, господине, и ныне он не по тому делает, как говорил, и ныне посол его в Нагаех: ино ведь то, господине, знати, чего для он послал, ведь ему с ними нет никоторого дела, опричь того, что на вас их наводити; а великому князю, господине, с ним прочного миру нет, он, господине, хочет у великого князя тех городов и земли, что у него взяты, а [534] князь велики, господине, хочет у него своей отчины всей Русские земли. А ныне взял с ним перемирье того деля, чтобы ему те городы окрепити, которые у него взял; кои были городы пожжены, и он те зарубил да иные детем своим подавал, а в иных воевод своих посажал; а кои люди тамо были недобры, и он тех оттоле вывел да те городы все насадил своими людми; а тебе, господине, с ним чего деля миритися, или заклад давати в Путятиче? А будет, господине, тебе неведомо, Путятич человек стар, а ни жены ни детей у него нет, и он, господине, и тамо как есть, так нет, каково над ним что сстанется, ино о нем некому тамо ни полуслова молвити. А тебе, господине, толко помиритися с королем, или заклад дати в Путятиче: ино то, господине, тебе у своих людей корысть потеряти война; а ведь, господине, воюют твои люди Литовскую землю, или Лятцкую, и они ведь, господине, те толко богатеют, а встречи ведь им в Литовской земле и в Лятцкой земле нету: ино, господине, чего деля тебе с королем миритися, или заклад ему давати?

Да память Ивану. Как ож даст Бог приедет к Менли-Гирею царю и каковы вести при нем в Орде поновятся, и Ивану с теми вестми к великому князю посылати из тех татар, которые с ним посланы, колких будет пригож, а иных ему у себя оставити, а с ними ему к великому князю о тех вестех отписывати. Да и о Литовском, где ныне, и что его ныне с ним дело, и о угорском, и о волошском. Да и о турецком, где ныне и с кем валчить, да и о всем ему о тамошнем деле к великому князю отписывати. А как учнет к великому князю посылати, и Ивану то царю сказывати, что к великому князю отписал о всем о тамошнем деле; а похочет царь и своего человека послати, и он бы послал. А каковы опосле того вести поновятся в Перекопи, и Ивану с теми вестми посылати к великому князю из тех татар, кои у него останутся, колких будет пригоже, а с ними ему к великому князю отписывати о всем о тамошнем деле. А коли учнет к великому князю отпущати, и ему то царю сказати, ино бы и царь к великому князю отписал о всем о тамошнем деле; а похочет с ними послати к великому князю своего человека, и он бы послал. А самому Ивану быти у царя, а без великого князя веленья от царя ему не ехати; а беречи ему великого князя дела о всем по великого князя наказу и как его Бог вразумит.

Да память Ивану. Говорити ему о том царю накрепко: что его люди ныне воевали великого князя земли, которые за князми, чтобы царь тот полон весь головы сыскав, велел ему без окупа отдати, а тот бы грабеж весь сыскав велел ему ж отдати; а вперед бы царь заказал своим детем и всем своим людем накрепко, да и заповедь бы учинил крепку, [535] чтобы великого князя земель всех, да и тех земель и городов, что за великого князя слугами, за княже Семеновым сыном за Стародубского за князем Васильем, и за Шемячичем, и за Трубетцкими князми, и за иными великого князя слугами, городов Чернигова, Гомья, Любеча, Путивля, Рылска, Новагородка Северского, Трубецка, Стародуба, Брянска, Почяпа, Радогоща, Мценска, Поповы Горы и всех великого князя земель не воевали, ни лиха бы никакова великого князя землям ни людем не чинили; а и пойдут его люди в Литовскую землю воевати, и они бы через великого князя земли однолично не ходили.— Да о том говорити Ивану накрепко Нур-салтан царице, Темиреве дочери, да князем Барашу и Довлетеку, Аменековым детем, и иным князем, которым будет пригоже, чтобы о том говорили царю накрепко, чтобы царь однолично те головы, что ныне имали его люди в великого князя земле, сыскав, велел отдати без окупа, а грабеж бы весь сыскав, велел отдати; а вперед бы заказал всем своим людем накрепко и заповедь учинил крепку, чтобы великого князя земель всех, да и тех земель и городов, что за великого князя слугами, за княже Семеновым сыном за Стародубского за князем за Васильем, и за Шемячичем, и за Трубетцкими и за иными великого князя слугами не воевали, ни лиха бы никакова великого князя землям ни людем не чинили; а пойдут его люди в Литовскую землю воевати, и они бы через великого князя земли однолично не ходили.

А вспросит кто Ивана: кого ныне князь велики пожаловал под собою государьствы великими княжствы? И Ивану молвити: пожаловал государь наш сына своего великого князя Василья под собою государствы великими княжствы потомуж, как ныне сам на государстве; а его также всеми государствы пожаловал. — А вспросит Ивана про внука, и Ивану молвити: внука был своего государь наш пожаловал, и он учял государю нашему грубити: ино ведь всякой жалует дитя, которое родителем норовит и служит; а которой не норовит да еще грубит, ино того за что жаловати? — А вспросит кто Ивана: да как ныне живет у него внук его и сноха его? И Ивану молвити: как наперед того жили у государя нашего внук его и сноха его, так и ныне живут.

А вспросят Ивана: что пак ныне дал ди князь велики внуку своему? И Ивану молвити: дай Бог бы здоров был государь наш, есть ему что давати детем своим да и внучатом, есть ему чем детей своих жаловати.

А поехал Иван Ощерин из Путивля в Крым.

Комментарии

1. Здесь в подлиннике пропущено: «и нам дружбу свою чинила, так бы еси и ныне межи нас нашего дела берегла и делала».