1502, марта 3. Посольство от великого князя Ивана Васильевича к царю Менгли-Гирею с Алексеем Григорьевичем Заболотским: великий князь не мог послать к царю свою рать на помощь, потому что сам воюет с Литовцами и Немцами; царь тоже воевал бы против общих врагов и с литовским великим князем не мирился; в случае надобности, великий князь прикажет идти к царю на помощь своим татарам и казанскому царю Магмет-Аминю. Царь Ших-Ахмет просил у великого князя мира, но великий князь с ним не мирится, хотя и ведутся сообщения для того, чтобы отделить ордынского царя от московского великого князя. Наказы Заболотскому: хлопотать о делах великого князя в Крыму вместе с Киселевым и Мамоновым; последнему, если только можно проехать по степи, воротится в Москву; объяснять царю, что посылается ему мало поминков потому, что в степи грабят не только ордынские Татары, но и турецкие подданные — Азовцы; царь озаботился бы, чтобы этого впредь не было; царицам и царевичам раздать поминки и говорить, чтобы они заботились о делах великого князя; сообщать в Москву о всяких вестях (Д. Кр. № 2, стр, 864-879).

I. Лета 7010, марта 3, послал князь велики Алексея Заболотского посолством к Менли-Гирею царю. А отпустил его в чет. на 4 недели [383] поста, а поехал в пятницу марта 4. А толмач с ним Ондрейко немчин Маминской; а подьячей Тимоха Строев. А послано с ним татар 10 человек.

Говорити от великого князя Менли-Гирею царю Олексею Заболотскому.

Брат твой князь велики Иван велел тебе челом ударити. Князь велики велел твое здоровье видети. Да после того поминки явные подати по записи. А опосле поминков речь говорити.

Князь велики велел тобе говорити: писал еси ко мне летось в своей грамоте с своим человеком с Ахдербышем, что на усть Сосны с нашими недруги крепость учинивши стоишь; и мне бы борзо на помочь к тебе рать своя послати. И яз Магмет-Аминя царя да и брата твоего Нурдоулатовых царевых уланов и князей и русскую рать послал на Орду часа того; а хотел есми к тебе часа того послати и судовую рать с пушками и с пищалми. И ты после того прислал ко мне свою грамоту с нашими татары с Тотаем да с Тулун-Гозею, а в грамоте своей писал еси, что у твоей рати корму не стало да и кони потомились, и ты прочь пошел. А ныне писал еси ко мне в своей грамоте с своим человеком с Шептяком: как еси в которой день отпустил ко мне своево человека Шептяка и наших татар, Резяка с товарищи, так от того дни спустя два месяца, безо всякого перевода хочешь сам всесть на конь и с своими детми и со всеми своими людми на своих и на наших недругов, на Ахматовых детей, хочешь ратью итти, а чаешь в полтретьятцать ден своих недругов дойти; и мне бы к тебе на помочь многих своих людей послати; а отпустив рать свою к тебе, и мне бы перед своею ратью отпустити к тебе твоего человека Шептяка с вестью, что рать моя к тобе идет, а велети бы ми своей рати наежжати тебя на усть Ореля у Днепра, или на усть Самара у Днепра. — Князь велики велел тобе говорити: и мне ныне рати своей к тебе послати нелзе за тем, что нашь недруг литовской, снявся с Немци, стоит против нас; и мы осенесь и на сей зиме посылали воевод своих со многими людми на Литовскую землю и на Немецкую воевати; и нашим воеводам в Литовской земле и в Немецкой земле многие бои были; дамилосердием Божьим наши воеводы везде побивали и землю Литовскую к Немецкую воевали, и много городов поимали; а и ныне наши люди из Литовские земли и из Неметские не выходя воюют; а уповая на Бога хотим воевод своих со многими людми на Литовскую землю и на Неметскую послать часа того, да и детей своих хотим ож даст Бог отпустити, и сами ож даст Бог всеми своими землями хотим с своими и с твоими недруги свои дела делати, сколко нам Бог пособит. А ты бы, по своей правде, и ныне пошел на Орду на Шиг-Ахметя царя и недружбу ему свою чинил и дело делал, сколко тебе [384] Бог пособит. А зачем ти будет нелзе на Орду итти, и ты бы пошел на Литовскую землю и дело бы еси делал, сколко тебе Бог пособит. А что Шиг-Ахмет царь пойдет на тебя, и яз тогды царевичев и рать свою многих людей пошлю на Орду; да и Махмет-Аминю царю казанскому того для велю итти на Орду со всеми с его уланы и со князми. А как есми на чем тебе брату своему молвил и правду учинил, на том и стою, другу есми твоему друг, а недругу недруг, а на Ахматовых детей и на Литовского с тобою есми заодин. А ты как на чем нам свое слово молвил и правду учинил, на том бы еси и стоял, другу бы еси моему друг был, а недругу недруг, а на Ахматовых детей и на Литовского был бы еси со мною заодин.— Князь велики велел тобе говорити: а нечто пришлет к тебе Литовской своего человека о миру, и ты бы с ним миру не имал; а кого к тебе пришлет своего человека, и ты бы его человека к нему не отпущал; а с какими речми к тебе Литовской пришлет, и ты бы те его речи ко мне приказал.

А се говорити Олексею царю наодине того ж дни после первых речей. Князь велики велел тебе сказати: а сее зимы Шиг-Ахмет царь прислал ко мне своего посла; а шурин твой Тевекель князь, Темирев сын, прислал ко мне своих людей; а говорили мне от царя и от Тевекеля, чтобы яз со царем с Шиг-Ахметем взял любовь и братство, а от тебя бы от своего брата яз отстал, а он хочет от Литовского отстати и со мною быти на него заодин. — Князь велики велел тобе говорити: и яз цареву Шиг-Ахметеву послу да и Тевекелевым людем говорил, что ми от тебя от своего брата никак не отстати, другу есми твоему друг, а недругу недруг, а на всякого твоего недруга с тобою есми заодин. Да говорил есми цареву Шиг-Ахметеву послу и Тевекелевым людем: похочет Шиг-Ахмет царь со мною быти в братстве и в любви, и он бы и Менли-Гирею царю брату моему друг был, ни лиха бы ему, ни его людям, ни его земле, никоторого не чинил. А будет Менли-Гирею царю, брату моему, Шиг-Ахмет царь недруг, а учнет ему и его земле и его людем лихо чинити, ино и яз с Шиг-Ахметем царем братства и любви не хочу; а быти ми с своим братом с Менли-Гиреем царем на него заодин. Так есми Шиг-Ахметеву цареву послу да и Тевекелевым людем отвечал, да и с своим есми послом к Шиг-Ахметю царю тож приказал. А ко царю есми к Шиг-Ахметю послал своего посла того деля, чтобы ныне отстал от нашего недруга от Литовского, а против бы нас с нашим недругом с Литовским не стоял. То бы тебе ведомо было. А как есми, к тебе брату своему молвил и правду учинил, на том и стою, другу есми твоему друг, а недругу недруг, а на Ахматовых детей и на [385] Литовского с тобою есми заодин. А ты как на чем мне молвил и правду учинил, на том бы еси и стоял, другу бы еси моему друг был, а недругу недруг, а на Ахматовых детей и на Литовского был бы еси со мною заодин. — Князь велики велел тебе сказати: сего лета присылал ко мне Азика князь братанича своего Камбара Мамалаева сына с тем, чтобы яз Азику и Камбара к себе взял, а Азике бы моим жалованьем своего юрта доставати. Да и о Сеит-Махмуте царе Камбар от Азики мне говорил, чтобы яз и Сеит-Махмута царя к себе взял. И яз Камбара отпустил, а приказал есми с Камбаром к Сеит-Махмуту да и к Азике, чтобы ко мне пошли, а емлю яз Сеит-Махмута царя да и Азику князя, твоего для дела брата своего да и своего, на твоих и на своих недругов на Шиг-Ахметя царя и на Тевекеля князя, чтобы как дал Бог нам своим недругом Шиг-Ахметю и Тевекелю князю гораздо недружба довести.

II. А се таковы памяти даны Олексею.

Память Олексею Заболотскому. Взмолвит Менли-Гирей: со мною князь велики Иван в братстве и в любви; а в грамотах меж нас записано, что ему со мною быти на всякого недруга заодин; а на Ахматовых детей и на Литовского именно написано, что нам на них быти заодин. А ты ныне сказываешь, что князь велики послал своего посла к Ахматову сыну к Шиг-Ахметю о братстве и о любви: ино то гораздо ли так он учинил? И Олексею молвити: яз, господине, тебе ту речь от своего государя и в посолстве говорил; а велел ми государь мой и опричь посолства тебе говорити, что посла своего к Шиг-Ахметю царю послал того деля, чтобы ныне от вашего недруга от Литовского отстал, а вашим бы недругом с Литовским в ту пору против вас не стоял. А как, господине, тебе государь наш на чем свое слово молвил, на том и стоит, другу твоему друг, а недругу недруг, а на Ахматовых детей и на Литовского и на всякого твоего недруга с тобою заодин. А к тебе, господине, государь мой со мною приказал: на чем ты ему свое слово молвил и правду учинил, на том бы еси и стоял, другу бы еси его друг был, а недругу недруг, а на Ахматовых детей и на Литовского и на всякого его недруга был бы еси с ним заодин.

Память Олексею Заболотскому. Вспросит его Менли-Гирей царь: зачем ныне князь велики своей рати ко мне не послал? И Олексею молвити: яз, господине, тебе от своего государя ту речь и в посолстве говорил, что государь наш не послал к тебе своей рати за тем, что ваш недруг Литовской снялся с Немци, стоит против его; и государь мой, господине, стоит против Литовского и Немец, и землю Литовскую и [386] Немецкую посылает воевати. А приказал, господине, государь мой к тебе, чтобы ты отселе пошел на своего и на его недруга на Шиг-Ахметя царя, или детей своих послал со всеми своими людми и недружбу бы еси ему свою чинил, сколко тебе Бог пособит. А государь наш, господине, оттоле на твоего и на своего недруга на Литовского и на Немец посылает воевод своих с людми и недружбу свою твоему и своему недругу Литовскому хочет чинити, сколко ему Бог поможет. А нечто пойдет на тебя Шиг-Ахмет царь, и государь мой, господине, тогды пошлет на Орду царевичев братаничев твоих царевых Нурдоулановых детей, и рать свою, да и Махмет-Аминю, господине, царю казанскому, со всеми его уланы и князми велит итти на Орду.

А взмолвит царь: Махмет-Аминю, царю казанскому, как итти на Орду, оставя Казань, а Нагаи ему недрузи? И Олексею молвити: ногайские, господине, князи, Муса князь и Емгурчей мурза, и иные мурзы присылали к моему государю своих людей бити челом о миру: Муса князь присылал своего человека Зябала, а Емгурчей мурза своего человека Уедаша, и людей, господине, их, и шерть государю нашему за них дали на том, что им государя нашего другу другом быти, а недругу недругом, а землям государя нашего и людем и Казанской земле лиха никакова не чинити; ино, господине, ныне Ногаи Казанской земле мирны.

Память Олексею Заболотскому. Как ож даст Бог приедет в Перекопь к Менли-Гирею царю, и велит ему царь у себя быти безо князей, и вспросит его о речех, что с ним наказал к нему князь велики,— и Олексею ко царю итти, да говорити ему царю первая речь, а опосле того говорити и другая речь наодине. А толмачити тайные речи Бориску Маркову. А взвелит царь Олексею и тайную речь говорити себе перед князми, и Олексею тайных речей перед князми не говорити, а молвить: мне, господине, государь мой приказал, а велел ми те речи говорити тебе наедине, а говорити перед князми одны первые речи.

А как велит царь Олексею прити к себе с тайными поминки, и Олексею молвити царю: князь велики, господине, велел тебе говорити: хотел есми послати те тебе великие поминки, да не послал есми за тем, что нелзе проехати; ино до тебя не доходит, а от нас отходит, толко нам убыток. И как ож даст Бог будет лзе проехати и что у нас будет, и то будет перед тобою.

Память Олексею Заболотскому. Как ож даст Бог приедет в Перекопь ко царю к Менли-Гирею, и ему беречи того накрепко, чтобы царь Менли-Гирей с Литовским не мирился. А кого к нему Литовской пришлет своего человека о миру, и он бы его к нему не отпущал. А с [387] какими речми к нему пришлет, и он бы то к великому князю приказал. А будет ему лзе, и он бы землю его велел воевати. А будет ему нелзе за ординским ити на Литовскую землю, и он бы пошел на Шиг-Ахметя царя. А нечто придет весть Олексею, что царь Шиг-Ахмет пойдет на великого князя землю, или Литовской с Шиг-Ахметем царем пойдет на великого князя землю, и Олексею тогды говорити царю накрепко, чтобы еси, господине, однолично пошел на Орду, чтобы в ту пору от тебя государю моему помочь была.

Да говорити Олексею накрепко о всех о тех делех Нур-салтан царице, Темиреве дочери, да брату цареву Емгурчею царевичю и детем царевым, Махмет-Кирею, да Ахмат-Кирею, да Махмуту, и князем Барашу и Довлетеку и Бердовлетю, Кара Асманову брату, чтобы царь однолично с Литовским не мирился, а на Орду бы на Шиг-Ахметя царя пошел. А за какими делы сам не пойдет, и он бы детей своих послал со всеми своими людми и недружбу бы ему свою чинил, сколко ему Бог пособит.

Да память Олексею. Как ож даст Бог приедет в Перекопь к Менли-Гирею царю, и ему молвити Ивану Мамонову: будет ему лзе проехати, и он бы просился у царя, чтобы его отпустил к великому князю. И отпустит царь и Ивана, а похочет царь послати с ним к великому князю своего человека, и он бы послал. И с Иваном ехати Игнату Созонову, да Шамшеву, да Бахметцу. Да взяти Ивану с собою татар великого князя, Тулуша с товарыщи, кои приехали с Ахдербышем, да и из тех татар, колко будет пригож, кои с Феодором с Киселевым приехали. А самому Олексею и Феодору Киселеву без великого князя велеяья от Менли-Гирея царя не ехати; а беречи им тамо великого князя дела о всем по великого князя наказу и как их Бог вразумит. А толко столь борзо не отпустит царь Ивана Мамонова, и Олексею, поговоря с Иваном Мамоновым и с Федором с Киселевым, да к великому им князю отпустити Тулуша ли с товарыщи, что с Ахдербышем приехал, или из тех татар, которые с Федором с Киселевым приехали, которые будут пригож; а с ними им к великому князю отписати, хочет ли Менли-Гирей царь итти на Шиг-Ахметя царя, или не хочет, и что будет про то царева Менли-Гиреева речь и что его дело. Да отписати им о ординском, где учнет кочевати, да и о литовском и о полском и о волошском да и о туретском, где ныне и с кем валчит, да и о всем им о тамошнем деле к великому князю отписати. А как учнет к великому князю отпущати, и им то Менли-Гирею царю сказати: что к великому князю отпущают, ино бы и царь с ними отписал к великому князю о всем о тамошнем деле. А похочет с ними царь [388] послати к великому князю своего человека, и он бы послал. А как будет лзе проехати, и Иван бы просился у царя, чтобы его отпустил к великому князю. А опосле Ивана Мамонова каковы вести поновятца в Орде, и Олексею и Федору к великому князю с теми вестми посылати из тех татар, которые у них останутца, а с ними им к великому князю отписывати о всем о тамошнем деле. Да беречи Олексею и Федору великого князя дела о всем по великого князя наказу и как их Бог вразумит, а великого им князя о всем без вести не держати.

Память Олексею Заболотскому. Будет Дмитрей Ларев с товарыщи в Крым пришел, и ему молвити Менли-Гирею царю, чтобы царь Дмитрея с товарыщи велел допровадити до великого князя; а будут не пришли в Крым, а скажут про них, что еще в Волосех, и Олексею и Феодору говорити царю, чтобы послал в Волохи до воеводы толких людей, которым бы лзе Дмитрея с товарыщи до него допровадити. А как их до него допровадят, и он бы их велел до великого князя допровадити.

III. А се говорити Олексею Менли-Гирею царю после всех дел, как будет пригож.— Князь велики велел тобе говорити: писал еси ко мне наперед того, что наших послов и гостей Азовские казаки на поле пограбили. И ты про то и с Шихзодою с кафинским говорил; и яз к тебе приказал с своим послом с Иваном с Мамоновым, чтобы еси о том с Шихзодою говорил накрепко, чтобы головы велел отпустити без окупа, а рухлядь бы сыскав велел отдати, а лихих бы казнити. И которых послов яз после того к тебе посылал, и те ж Азовци тех наших послов и гостей многих пограбили. А что яз посылал своего посла Андрея Кутузова к Шикзоде, салтану к кафинскому, и Азовци ж того нашего посла Андрея и его товарищов поимали, и не ведаем их, убиты ли, живи ли. И яз о том здесь говорил накрепко Шихзодину послу Алакозю; и ты бы о том Шихзоде салтану говорил накрепко, чтобы к отцу своему к Баазит салтану о том послал, чтобы посла нашего Ондрея и его товарищов и гостей и головы все велел отпустити без окупа; а которые будут окупились, и он бы окуп велел отдати, а рухлядь бы всю послов наших и гостей сыскав велел отдати, а тех бы лихих велел казнити, чтобы вперед наших послов, которых к тебе посылаем, да и гостей наших не имали, ни грабили, ни лиха бы им никоторого не чинили. А яз посылаю к тебе своих послов, да и к Баазит салтану к турскому и к Шихзоде к кафинскому, а турского ж люди Азовци тех наших послов да и гостей, которые с послы идут и которые опричь послов шли, многих людей поимали и пограбили. [389] Ино как послом и гостем ходити, коли так над ними чинится? А что с своими послы к тебе есмя посылали, и то от нас отходит, а до тебя не доходит, толко нам убыток. А и ныне есмя хотели к тебе послати великие поминки, да не послал есми за тем же, что нелзе проехати. И ты бы о том Шихзоде говорил накрепко.— Князь велики велел тобе говорити: приказывал есми к тебе неодинова, что нашим послом, которых к тебе посылаем, истомно полем ходити. И ты бы у салтана взял грамоту: коли пошлем к тебе своего посла Доном на Азов, ино бы в Азове и в Кафе пошлинники его тое рухляди, которую пошлем к тебе, и пословы рухляди не розвязывали и не смотрили, ни пошлин бы не имали; да ту бы еси грамоту ко мне прислал. Ино на сех летех колко наших послов, которых есми к тебе посылал, пограбили и переимали! И ты бы и ныне у салтана такову грамоту взял да ко мне прислал.— Князь велики велел тебе говорити: что у тебя мой посол Иван Григорьев сын, и будет ему лзя проехати, и ты бы Ивана и сь его товарищи ко мне отпустил.

А се говорити Олексею от великого князя Нур-салтан дарице, Темиреве дочери. Князь велики велел тебе поклонитися. Князь велики велел твое здоровье видети. Князь велики велел тебе говорити: как еси наперед того межи нашего брата Менли-Гирея царя да и нас нашего дела берегла и делала, так бы еси и ныне нашего дела берегла, а нам бы еси дружбу свою чинила. А мы как наперед того тебе свою дружбу чинили, так и вперед ож даст Бог хотим тебе свою дружбу чинити.

А се говорити Олексею от великого князя Емгурчею царевичю. Князь велики ведел тебе поклонитися. Да поминок подати. Да речь говорити. Князь велики велел тебе говорити: как еси наперед того межи Менли-Гирея царя и нас нашего дела берег и дело наше делал, так бы еси и ныне промежи нас нашего дела берег и дело наше делал, а нам еси дружбу свою чинил. А мы как наперед того тебе свою дружбу чинили, так и вперед ож даст Бог хотим тебе свою дружбу чинити.

А се говорити Олексею от великого князя цареву Менли-Гирееву сыну Махмет-Кирею. Князь велики велел тебе поклонитися. Да поминок подати. Да речь говорити. Князь велики велел тебе говорити: как еси наперед того межи отца своего царя и меня добра нашего смотрил и дела нашего берег, так бы еси и вперед промеж отца своего царя да и нас добра нашего смотрил и дела нашего берег, а нам бы еси дружбу свою чинил... ¹ так и вперед ож даст Бог хотим тебе свою дружбу чинити.

А иным ему детем царевым, Ахмет-Кирею и Махмуту и Фети-Кирею и Бурнашу потомуж поклоны и поминки и речь говорити. [390]

А се говорити Олексею от великого князя князю Барашу, Аменекову сыну. Князь велики велел тебе поклонитися. Да поминок подати. Да речь говорити. Князь велики велел тебе говорити: как еси наперед того промеж царя и меня добра нашего смотрил и дела нашего берег, так бы еси и вперед межи царя и меня добра нашего смотрил и дела нашего берег. А мы как наперед того тебе свое добро держали, так и вперед ож даст Бог хотим тебе свое добро держати.

А Довлетеку ему все потомуж правити.

А се молвити Олексею от великого князя Нур-салтан царице, каж будет пригож. Князь велики велел тобе говорити: прислала еси ко мне своего сына Абды-Летифа царевича; и тебе ведомо, как есми его жаловал, да и на отца его юрте его есми посадил. И он как на чем мне молвил и правду учинил, в том мне ни в чем не исправился. И яз ныне твоего ж сына Магмет-Аминя царя на том юрте посадил. То бы тебе ведомо было.

А се такова грамота послана с Олексеем к Феодору Киселеву. От великого князя Ивана Васильевича всеа Руси Феодору Михайлову сыну Киселеву. Послал есми к Менли-Гирею царю Олексея Григорьева сына Заболотского о своих делех; а Ивану есми Мамонову велел к себе ехати. И ты бы с Олексеем был у Менли-Гирея царя, а без моего бы еси ведома от Менли-Гирея царя не ездил; а берег бы еси с Олексеем нашего дела у царя заодин о всем, по нашему наказу, и как вас Бог вразумит.

Комментарии

1. В подлиннике пропущены слова: А мы как наперед того тебе дружбу свою чинили.