1501, август. Грамоты к великому князю Ивану Васильевичу из Крымской орды, 7 августа: царь вышел из Крыма и стоит со своими Татарами в степи около Дона против орды Ахматовых детей; между ордынскими царями ссора, великий князь прислал бы скорей помощь. 12 августа: царь Менгли-Гирей, не бившись с царем Ших-Ахметом, повернул в Крым, объявляя, что его люди и кони истощились (Д. Крымск., № 2, стр, 833-840).

I. И августа 7, приехал от Менли-Гирея царя человек его Акдербыш с грамотою. А Иван Мамонов прислал к великому князю с грамотою великого князя татар, Тулашейка, Торова брата, да Чуру Албазеева.

А се царева грамота. Менли-Гирево слово. Великому князю Ивану, брату моему, много поклон. Что с Кутушом есми приказывал: Шых-Ахмет идет, а мы на конь всев пощли ж встречю, и на Дон пришед, без крепости нам нелзе быти; и ты бы рать прислал борзо, да и корм, так есми приказал был. И нынеча на том слове стоя, что твоих брата моего людей грабити и воевати, и со князем Александром содиначився, молвили. И яз то слышел, что есми с братом своим с великим князем Иваном в роте и в правде есть, молвя, три месяци уже хожу, корму мало учинилося; дошод на усть Сосны, крепость учинив, стоим. И нынеча как рать свою борзо отпустишь, сему недругу недружба довести надобе. И нынеча от тебя борзых вестей надеялся есми, и они не бывали; и мы тебя деля брата своего до сех мест пришед, с недругом на бою стоим. И которой с сем с нашим ярлыком поехал Акдербыша, паробка моего, ни одное бы ночи не переночевал, отпусти его. Рать свою [367] пришлешь ли, не пришлешь ли, нам ведомо учини. Сколко нашего дела твой слуга Иван Мамонов видел, а еще дни впереди, так вери. О ту пору голову свою на смерть дав, меж нас двоих братов о добре сего Акдербыша слугу своего к тебе послал есми; как его своим добрым жалованьем доведешь, отпустишь, и ты братство свыше учинишь. Сего месеца июля в 15 день, в суботу, писано. А сего месеца в 25день не будет вести от тебя, и мы ся от тебя и рати не надеем борзой, вскоре надобе делати недружне дело вборзе надобе делати, ино тем бы людем на конь всести, Шых-Ахметевы бы улусы повоевали и животину бы у них отгонили, и недругу нашему нелзя вам недружба чинити. И сколко моих слов о вестех Акдербышем приказал есми, так ведай и вери. И твоим слугам Тулушеику да Чюре казаком твоим приказал есми,чтобы еси к нам весть борзо прислал, не оплашивайся; а к сему делу оплошишся, братство и дружбу как бы на сердце не держишь. Молвя, жиковиною запечатав, с синим нишаном ярлык послал есми сего ж месеца июля в 15 день, в суботу, писано на усть Сосны. Сесь Акдербыш прямой мой слуга, и ты на сердце у себя от него иного не чай, однолично ему вери, так ведай.

А се Ивана Мамонова грамота. Государю великому князю Ивану Васильевичю всеа Русии холоп твой Иванец Мамонов челом бьет. Как, государь, Менли-Гирей царь пошел против Орды Ши-Ахметя царя к Дону, и в канун Ильина дни Менли-Гирей царь пришол к Донцю; и облавщики Менли-Гиреевы за Донцом ордынского Хозяк салтанова человека изымали доброво. И тот Хозяков человек сказывал царю, что Ши-Ахмет царь содиначился был с братом своим, с Сеит-Махмутом царем да и базар с ним розделил. И Ши-Ахметь у Сеит-Махмута из его удела отнял дву человек лутших базарских; и Сеит-Махмут царь к Шиг-Ахметю посылал, чтобы ему Ши-Ахмет тех дву человек отдал. И Ши-Ахмет Сеит-Махмуту тех дву человек не отдал; а которого своего человека Сеит-Махмут ко Ши-Ахметю о тех людех посылал, и Ши-Ахмет царь того Сеит-Махмутова человека велел убити. И Сеит-Махмут царь, не дошод Дону, да розбранив с Ши-Ахметем, да от него воротился да пошол к Астарохани; а Багатырь салтан (с) Сеит-Махмутом жо пошел; а Ши-Ахмет царь Дон перешод на усть Чира, а с ним колга Хозяк салтан, да Енай салтан, а князь с ними Тивекель, Темирев сын; а рати, государь, сказывает со царем с Ши-Ахметом и с салтаны и со князми всее конных и пеших тысячь с двадцать. А послы литовской и полской с Ши-Ахметем. Да перешод, царь Ши-Ахметь Дон, да пошол вверх по Дону, да пришод на усть Сосны Тихой под Девичьи горы, да тут себе Ши-Ахметь учинил [368] крепость. А Менли-Гирей царь дошол Орды Ши-Ахметя царя в середу перед Оспожиным заговеньем, да против них крепость же себе учинил. И назавтрее, государь, в четверг, Менли-Гирей царь послал детей свойх да и людей; и Менли-Гиреевы люди с Ши-Ахметевыми людми под их крепость стравку учинили и побилися с ними, и Еная салтана, Ши-Ахметева брата, ранили, да и человек у них с тритцать убили. И царь нам велел послати к тебе ко государю, а говорил нам: Орды Ши-Ахметя царя дошли есмя, и Ши-Ахмет царь учинил себе крепость, и мы себе против их крепость учинили, и нынеча им под Асторохань итти нелзя, а отселе у них дорогу мы отняли. И брат бы мой князь велики прислал ко мне людей своих на пособь, были бы есмя с своим братом с великим князем на своих недругов, заодин, чтобы и все наши недруги тего постращали. А Менли-Гиреевы, государь, царевы рати нынеча смечают с полтретьяцать тысящ. А яз тобе своему государю челом бью.

Да как, государь, Менли-Гирей царь велел казаком твоим себе челом ударити, которым к тебе государю ехати, да и мне велел царь у себя быти, да говорил нам царь, чтобы еси брату моему великому князю приказал накрепко, чтобы ко мне брат мой князь велики своих людей послал часа того на пособь с пищалми, полем и Доном. Да того деля бы брат мой князь велики и не мало к нам своих людей прислал, которыми делы те наши недруги наперед великого князя помочи к нам; а успеют добыть какову себе помочь от Нагай, и нам будет немочно противу их стояти. И брат бы мой князь велики таки поспешил ко мне людей своих на помочь прислать; и которого дни те казаки, которых ты посылаешь, и мой человек к великому князю приедут, и того бы дни брат мой князь велики ко мне гонца послал весть про свои люди, чтобы нам ведомо было, что к нам великого князя люди идут. И будет нам месяц ждати великого князя людей, и мы ждем, толко бы нам надежда была.

II. Августа ж 12, приехали от Менли-Гирея царя татарове великого князя Тотай Якши Хозин сын, да Тулун Гозя; а привезли от царя грамоту, да от Ивана от Мамонова привезли другую грамоту.

А се царева грамота. Менли-Гиреево слово. Великому князю Ивану, брату моему, поклон. У тебя брата своего рати, молвя, просити посылал еси; и против недруга стояние наше и коней и корму у нас не стало, и яз обестити к тебе посылал был есми. И нынеча слышел есми: к Ши-Ахметю Мусин княжей сын Шихим мурза едет, и о тех вестех мы подумав, земля далече осталася, а конь устал, а корму нестало; а [369] к недругу пособь та рать идет, и нынеча рать свою добру здорову домов довести, молвя, пошол есми. И тебе бы брату моему ведомо было. Молвя, сю грамоту послал есми. Ши-Ахметь, недруг наш, охудел; и ты бы казаков своих послал улусов его воевати и животину отогнати. А милосердием Божиим, в борзых днех того нашего недруга даст Бог чаем. Молвя, жиковиною запечатав ярлык послал есми месеца июля во 18 день, во вторник, писано.

А се Мамонова сына грамота. Государю великому князю Ивану Васильевичю всеа Русии холоп твой Иванец Мамонов челом бьет. Как к тебе ко государю Менли-Гирей царь своего человека Акбердыша отпустил, да и мне царь велел к тебе государю послати с тем, что Менли-Гирей царь орды Ши-Ахметя царя дошол на усть Тихой Сосны у Дону; а ты бы, государь, ко царю к Менли-Гирею послал людей своих на помочь, а Менли-Гирей ялся людей твоих ждати. И яз с тем послал к тебе ко государю твоих казаков Тулушеика да Чюру. И казаки твой и царев человек поехали к тебе в Оспожино заговенье; а в понеделник Менли-Гирей царь прочь пошол. И яз царю говорил: как еси, господине, брату своему великому князю на чем крепкое свое слово молвил и правду учинил, на том бы еси и стоял, другу бы еси его друг бьил, а недругу недруг, а на Ахматовых людей и на Литовского был бы еси с братом своим с великим князем заодин. И нынеча еси недруга своего дошол, да и ко брату сврему к великому князю послал еси, чтобы к тобе людей своих послал на пособь; да и мне еси велел послати с тем. И люди, господине, брата твоего к тебе будут, и ты бы, господине, пождал и прочь бы еси не ходил. И царь нам говорил: нынеча есмя потомилися, да и коне у нас истомны добре и голодны есмя. А у Ши-Ахметя есмя отведали, что послал к Мусе мурзе, а ждет к себе от него помочи. Да молвив то нам царь, да пошол прочь. И Ши-Ахметь царь сидел все в острозе; как были сперва вышли, да постравилися с Менли-Гиреевыми людми, а в другой не выхаживали вон; а худы нынеча добре и пеши и наги. А яз тобе своему государю челом бью.