№ 72.

1501, июля 23. Грамоты к великому Князю Ивану Васильевичу из Крыма. Мамонов извещает о своих переговорах с царем Менгли-Гирсем, и что последний действательно решился воевать с врагами своими и великого князя; сообщает об ордынских и турецких делах. Князь Ромодановской извещает, что он прибыл в Крым править царю посольство и подробно сообщает, где Крымские Татары воевали в Литовской земле. Царь пишет к великому князю, как он воюет с общими врагами, сообщает о приключениях с князем Ромодановским, извещает о своих делах и просит исполнить его просьбы (Д. Кр. № 2, стр. 809-827).

I. Лета 7009, иуля 23 день, приехал из Крыма Феодор Кушелев, а с ним иириехал Тевекель, татарин великого князя; да Менли-Гиреев царев татарин Кутуш с грамотами. А Феодор привез грамоту от Ивана от Мамонова, да от князя Феодора Ромодановского грамоту.

А се Мамонова сына грамота. Государю великому князю Ивану [354] Васильевичю всеа Руси холоп твой Иванец Мамонов челом бьет. К Менли-Гирею, государь, к царю в Киркор приехали есмя по Рожестве Христове в неделю; и царь велел нам у себя быти во вторник. И мы у царя были и речи твои государевы, царю говорил есми. И царь нам говорил: брата моего великого князя такого дело сталося над нашим недругом над Литовским, ради есмя тому; ож Бог дасть хотим и мы брата своего великого князя и свое дело делати, а недругу свою недружбу чинить, сколко нам Бог пособит. Да сказывал нам царь, что приехал к нему в восенинах Молзозода болшой молна базарской Ахметовых детей, а сказывает, послал Ши-Ахметь посла своего к Литовскому да и трамоту с тем посылал; еси к нам, чтобы нам ити на Менли-Гирея царя, и мы мноэго лет твоим делом переводили, а ныне на синем леду Дон перейдем, а на Менли-Гирея идем безпереводно. А тот Мелзозода сказывает, от Ши-Ахмета царя ту грамоту посылную к Литовскому саме и писал, а посла того литовского сказывает, которой к ним летось в орду из Литвы пришол, того Ши-Ахметь у себя оставил, то видети, что идут на Менли-Гирея. Да сказывал Менли-Гирей царь: и к турецкому к Баязыт салтану Ши-Ахмет царь посылал о том, чтобы им кочевать за Днепром на том поле от Белагорода; и турецкой на том поле Ши-Ахметю кочевать не велел и посла сказывает Ши-Ахметева не чтив отпустил. Да сказывал нам царь, что люди его в орде у его шурина у Тювекеля, у Темирева сына, на вестях есть, и как те мои люди из орды ко мне будут и вести нам скажут, и как будет пригож, и мы ож дасть Бог брата своего великого князя и свое дело хотим делати. Да послал царь по князи, и князи все, и Бараш и Довлетек, приехали ко царю по зборе; и царь велел у собя бити и брату своему Емгурчею, да велел мне царь перед Емгурчеем и перед князми речи твои говорити. И яз царю перед Емгурчеем и перед князми речи твои говорил. И царь, говоря с братом и со князми, да выслал своих ясаулов Карача Багырева да Кадыша Черного; а велел им царь, по сорей заповеди и по княжой думе, всем людем говорити: ожь Бог дасть хотим на свое дело всести на конь, и вы бы однолично все были готовы со мною; межи бы пяти человек телега была, по три кони на человека; доспеху и корму бы есте с собою имали много с собою, а дома бы не остался никаков, опричь кто будет менши пятинатцати лет; а кто ся останет, а со мною не будет, тот мне ни моим детем и князем не слуга, того ограбить и казнить. А срок учинил царь детем и князем и всем людем пятнатцать ден, что ему самому всести на конь. И нам царь говорил: всем своим людем заповедали есмя готовым быть: ож, Бог дасть хочу сам на конь всести. А вести у нас будут, пойдет на меня Орда и яз против Орды иду, то [355] нашы пущые недруги: занеж те сюда прикочюют и лихо нам учинят. А Литовской земле от нас не откочевати; тамо бы дал Бог брат мой князь велики здоров был, а здесь яз бы здоров был. А не пойдет на меня Орда, и яз однолично сам иду на нашего недруга на Литовского землю к Киеву и к иным местом. А мне велел царь быти с собою, а говорил мне: даст Бог то увидишь, как хочу брата своего великого князя и свое дело делати, а недругу свою недружбу чинить. А которые послы брата моего великого князя здесь, и мы ож даст Бог выехав, велим их проводить. И мы с тем хотели послати к тебе ко государю, и царю есми сказал, что хотим послать к тебе ко государю. И царь нам говорил: как ож даст Бог всяду на конь, и яз и своего человека к брату своему к великому князю пошлю, а ты своих пошлешь; а вестм у нас прямые будут, отведав про Орду дополна, по тому ож Бог даст и дело учнем делать, и к великому князю прикажу. А что, государь, летось ко царю к Менли-Гирею князь велики Олександр присылал с грамотами своего человека Берендея, и царь Берендеа в Литву отпустил о Покрове, да и своего человека царь, Екибашом зовут, с Берендеем вместе к великому князю Александру послал; а велел был царь у собя литовским послом быть и опас им дал. Да и к королю полскому царь послал своего человека Куртысу; и послы, государь, литовские у царя не бывали. И нынеча, государь, по Велице дни на другой недели, в понеделник, ко царю приехал от Стефана волошского с грамотами гонец, Качком зовут, а назавтра, во вторник, от великого князя Александра ко царю с грамотами приехал гонец, Салтаном зовут, арменин, киянин, а с ним царев человек Екибаш, которой был послан в Литву с Берендеем вместе. И царь нам сказывал: человек его Екибаш царю сказывал, что князь велики Олександр сее зимы посла Ши-Ахметева в Орду отпустил, да и своего посла князь велики к Ши-Ахметю с его послом вместе послал перед ним; да как князь велики в Орду отпустил, а на третей день, сказывает Екибаш, князь велики его отпустил, да и своего гонца Салтана ко царю с ним послал вместе. Да и нам тот Екибаш сказывал. И царь грамоту волошскую и литовскую нам сказывал; и литовского грамота по татарски писана, а волошского по кагонски писана. И царь нам словом сказывал, что князь велики Александр писал к нему в своей грамоте то, чтобы еси прислал ко мне своего мурзу Довлетека Ширина, и Довлетек бы взял у меня посла моего к тебе, князя Дмитрея Путятича, на свои руки; и как у меня Довлетек будет, и яз своего посла к тебе пошлю со всем собрав, что есми к тебе не посылал от Ази-Гирея царя, а ты бы со мною мир взял. А волошской в своей грамоте, сказывает царь, то к нему писал: князь велики Московской тот [356] нам издалека, а Литовской к нам ближной сусед; и ты бы с Литовским мир взял. И яз царю говорил: чтобы с великим князем с Литовским миру не имал, а гонца бы литовского не отпущал. И царь нам говорил: Литовского я знаю: нам маньячит, а в Орду посылает, завсе хотя нам лихо учинити. Да гонца литовского велел царь изымать. А в третью, государь, неделю по Велице дни, царь на конь сам всел; да как пришол царь на Салгырь, и весть пришла к царю, из Орды человек приехал, а сказывал царю, что Орда заволская Ши-Ахметь царь, а князь с ним Тивекель Темирев сын, кочуют к Дону, а думают ити к Крыму. И царь говорил нам, на конь всели есмя, а идем вперед, а перед собою людей своих пошлем Орды отведывать; и будет то так, что пойдет Орда к нам, и мы против их идем; а воротятца, или на них какого отколе дело будет, и мы то готови идем ратею на Литовскую землю. Да на Четерлике царь рать собирал, и салтани и князи, и вся рать к царю собралася. И царь с Четерлика послал пятдесять человек, в головах Чурум Багатыря, да Арвану отведать про Орду. И те, государь, царевы люди Чурум Багатырь да Арвана приехали ко царю на Кобыл Воде, в пятницу по Петрове Дни, а приивели язык, а сказывают, что Ши-Ахмет царь с братом своим с Сеи(т)-Махмутом содиначилися, а с ними братья их, Багатырь султан, да Хозяк салтан, да Енай салтан, а князь с ними Тивикель Темирев сын; а нынеча, сказывают, прикочевали к Дону на Черленой Песок. И царь нам говорил: пошли есмя нарядяся на Литовскую землю; а нынеча приехали ко мне наши люди, а были под Ордою да и язык к нам привезли, а сказывают, что наши недруги, Ахматовы дети, содиначилися, а нынеча пришли к Дону на Черленой Песок; а вести у них про нас есть, что мы выехали, и они себе на Дону хотят на острове учинить крепость, а мы себе против их крепость учиним у Дону ж; а чаем, у нас от них многие люди будут. А оже даст Бог от тех наших недругов, от Ахматовых детей, как нас Бог оборонит, и мы оттоле однолично идем ратью на Литовскую землю. А люди бы брата моего таки воевали Литовскую землю; а к нам бы брат мой князь велики нынеча в судехе рать свою послал Доном, чтобы ся недруги наши того постращали. И нынеча царь идет к Дону против Орды. А яз тебе государю своему челом бью.

А се другая Мамонова сына грамота. Государю великому князю Ивану Васильевичу всеа Руси холоп твой Иванец Мамонов челом бьет. Менли-Гирей, государь, царь сказывал нам, что посылал к турскому к Баязыт салтану, да и кафинский салтан к отцу своему к Баязыт салтану, сказывает царь, посылал, о том, что Ши-Ахмет царь хочет кочевати на их сторону к Непру. И турской ко царию грамоту [357] прислал с тем: пойдет Орда, Ши-Ахметь царь, к вам, и ты бы с ним один на бой не поспешил. Да того бы еси отведал, каковы и колко их; да послал бы еси ко мне весть. А перейдет Орда за Днепр, и яз своих людей от Белагорода на них пошлю, а вы бы в ту пору с своей стороны на них пошли. Да сказывал нам царь, что турской салтан нынеча ратен с угорским; в кою пору летось турской салтан ходил ратью на Фрязскую землю, а угорского люди ходили ратью ца турского землю, и угорский их посылал турского земли воевати; а нынеча турской сам наряжаетца на угорского, а с угорским сослались Фрязове на турского быть заодин. А нынеча, государь, на шестой неделе по Велице дни, приехал изо Царягорода твой ярославец Михаил Ярцов, а сказывал нам, что турской летось ходил ратью на Фрязскую землю да взял у Фряз три городки невеликие, да и людей своих в те городки насажал, да и заставу свою поставил пятнадцать катарог; а в кою пору сказывает был турской во Фрязской земле и Караманской, в ту пору пришод у турского свою вотчину взял; и турской сее весны свою рать на караманского послал. А Фрязове сее весны, сказывает, у турского тех своих два городка взяли, да и людей турского, которые были в тех городкех да и заставу турского побили. А турского нынеча сказывает во Царигороде; а сын турского Махмет салтан кафинской сее весны посылал ратью людей сврих на Черкасы триста человек, да двесте человек Черкас с ними ж ходили, которые у кафинского служат; а царев Муртозин сын с Азовскими казаки с ними ж ходил вместе на Черкасы; и Черкасы Турков всех да и Черкас тех кафинского салтана людей побили; а Муртозин сын утек, а людей у него многих побили. А что, государь, Менли-Гирей царь к королю к полскому посылал своего человека Куртку, и Куртка от полского короля приехал ко царю на Четерлике в заговенье в Петрово. А сказывал Куртка, что король полской послал был ко царю своего посла, и тот полского посол пришол в Каменец, да в Каменце остался, а ко царю не пошол. Да сказывал Куртка, что князь велики Олександр к брату своему, к королю полскому, послал на дву возех серебра наимывать жолнырей пеших к Смоленску. А про угорского сказывает, что нынеча ратен с турским, а волошского Стефана сказывает с угорским и с полским в миру, и послы сказывает меж их часто ходят. А которого своего человека волошской присылал к Менли-Гирею, и царь Менли-Гирей того Стефанова волошского человека отпустил с Четерлика, да и своего человека царь к Стефану послал с его человеком вместе. И нам царь говорил: как есмя всели на конь, да пошли на своего недруга на Литовского, с дороги есмя волошского человека отпустили, и он то видел, каковы с Литовским [358] дружбы хочу. А что, государь, послал еси к царю князя Федора Ромодановского, и князь Федор приехал к царю на Арыше, за десять ден до Петрова дни; да ехал князь Федор со царем, да и Андрей Лапин со царем; а казаки твои Тивекол с товарищи приехали ко царю назавтрее Петрова дни на Карачекраке, а грамоты, государь, все и соболи привезли. И мы к царю с Тевекелем ходили; и грамоту, государь, твою царь велел себе чести перед нами. А что еси, государь, писал мне, велел царю говорити, и яз то царю говорил. И царь нам говорил: пошли есмя хотели недруга своего литовского землю воевати, и лиходеи наши Ахматовы дети нынеча к нам близко прикочевали, и нам того дела оставить нелзя, идем тех против своих недругов Ахматовых детей. Да с Кобыльи Воды, по Петрове дни в неделю, царь отпустил к тебе князя Федора и Ондрея Лапина и Федора Кушелева и Тевикеля с товарыщи, да и своего человека Кутуша с ними вместе царь к тебе ко государю послал. А яз тебе своему государю челом бью.

А се третья Мамонова сына грамота. Государю великому князю Ивану Васильевичу всея Руси холоп твой Иванец Мамонов челом бьет. Что, государь, сее зимы послал князь велики Адександр посла своего в Орду к Ши-Ахметю царю, про которого Менли-Гиреев человек Екибаш сказывал,— и под Азовым у того литовского посла Менли-Гиреевы люди кони все отгонили, и посол тот был в Азове, и Ромодановской сюды шол из Азова, а он ещо в Азове; а нынеча, сказывают тот посол литовской к Ши-Ахметю пришол, а сказывают, государь, что Орда нынеча худа, хотя то ся язали литовскому; а болшое сказывают и без воли прикочевали к Дону за тем, что Муртоза ныне в Тюмени, а с Муртозою Азика князь; а Тюмень и Черкасы Орде недруги, и там ся Орда отвселя блюдет, за тем там и не пахали. А слух, государь, таков, что Ши-Ахметь сюды и не хотел, да удусы не захотели быти под Черкасы, и Ши-Ахмет с ними покочевал к Дону; да и с братом своим с Сеит Махмутом сослался и базар с ним поделил, а дружбы сказывают ещо меж их мало: наперед того которых князей многих Ши-Ахмет грабил, и те князи нынеча у Сеит Махмута, а добра меж их не хотят; и по метем, государь, Менли-Гирей царь держит себе внадежы, то чает меж их коромолы, и людей к себе от них чает. А яз тебе своему государю челом бью.

II. А се Федор же привез грамоту от князя от Федора от Ромодановского.

Государю великому князю Ивану Васильевичу всея Руси холоп твой, Федорец Ромодановской челом бьет. Наехал, есми, государь, царя за [359] Перекопью на Арыше за десять ден до Петрова дни, и речи, государь, есми царю от тобя по твоему наказу, говорил. И царев, государь, мне ответ таков: видишь сам, всел есми на конь, а иду на брата своего дело и на свое. А салтаном есми, государь, и уланом и князем, по твоему наказу, всем твою речь говорил; а ответ их, государь, таков же: видишь сам, всел царь на конь, а идет на брата своего дело и на свое. А послал мя, государь, царь к тобе с Кобыльей Воды, а приказывал, государь, царь со мною к тебе: приказывал еси ко мне с своими послы, чтобы яз сел на конь; и яз на конь всел и пошол есми ратью на своего и на твоего недруга на Литовского землю к Киеву, и к Лутцку, и к Пинску, а хочу твоему и своему недругу недружбу чинить, сколко ми Бог пособит. А посылал есми перед твоим приездом под Орду языков добывать, ини ми из-под Орды язык привели, а сказывает: Ши-Ахмат царь с Сеит Махмутом царем соединачились; а про меня ся им учинила весть, кое из на конь всел и ратью иду, ини идут против меня к Дону, а хотят себе на Дону на острове крепость чинити. И яз иду против их, а хочу себе крепость же чинити; а твои бы воеводы из Литовские земли не выходя воевали. А которые наши недрузи Ахматовы дети, к нам кочуют, ини и прочь покочуют; а яз на твое дело и на свое готов. Да как ми еси свое слово молвил, другу другом быти, а недругу недругом быти, и яз послал к тобе своего человека Кутуша, и ты бы моего человека Кутуша ко мне не издержав отпустил, да прислал бы еси ко мне полем хотя с тысячу человек, да и Доном бы еси ко мне в судех послал, и того наши недрузи поустрашатца; а с сторон слышети добро, что есмя с тобою на всякого недруга заодин. Да прислал ко мне Литовской своего гонца Салтанка с грамотою, чтобы яз велел у собя быть его послу князю Дмитрею Путятичу о миру. И он нам завсе лжет, а к нашим недругрм к Ахматовым детем завсе посылает, а наводит их на нас; и яз того его человека к нему отпустил. А присылал ко мне волошской своего человека Качка с грамотою, чтобы ся мне с Литовским помирити. И яз волошского человека отпустил с Четырлыка, да и своего еси человека послал с ним плохово; а приказал есми к нему: кто о лживом приказывает, тот сам хочет лгать так: яз хочу с литовским дружбы. Да приказывал еси, государь, к Ивану к Мамонову, чтобы к тебе Иван поехал. И яз, государь, Ивану говорил, да и царю есми, государь, о Иване говорил, чтобы к тебе Ивана отпустил; а мне бы царь велел жити у собя. А тебе яз своему государю холоп твой челом бью.

А се список в грамоте. Лета 7008, августа, Менли-Гирей царь посылал ратью детей своих, Магамут салтана, да Бети-Кирей салтана, да [360] Бурнаша салтана, а с ними посылал царь Мамышек салтана, Мустофина сына, да братанича Мамышеоева Абачь салтана, да Мамыш улана, Сурман уланова сына, да Апсеит улана, Осман-Гозе уданова сына, да Мингулат улана, Бадых-Гозе уланова сына, да Бабашиха Азея, Ази Халеля Азея, да Кочек мырзу, Ширина Барашова брата, воевать Литовские земли. А людей с царевичи всей рати сказывают было пятнатцать тысячь. А воевали царевичи в Литовской земле Хмелник, да посад сожгли, да Вишневець, да Кременець, да Березынь на Стыре на реце; да в Ляцкой земле взяли город Рубешов и сожгли, да город Лю, на Бугу на реце, да городок Белзу, да Лвов, да Боиско, на Сакале на реце, да Холм, да Люблин, да Красной Став посад сожгли; да в Литовской земле воевали Бересть и посад пожгли, а с города окуп взяли; да воевали Каменец Литовской, да Володимерец, да Луческ, да Бряславль. А полону сказывают взяли в Лятцкой земле и в Литовской земле с пятдесять тысячь душ. А пришли царевичи по Николине дни, а люди многие по Рожестве пришли.

А се таковы грамоты от царя от Менли-Гирея человек его Кутуш привез.

Менли-Гиреево слово. Великому князю Ивану, брату моему, много поклон. К Кутушу прикошевавши боярина своего Ивана Мамонова прислал еси. И идучи с ратными людми стретился с Игнатом и с двема и с трема ли молодци, и с твоими грамотами к нам пришол; а в грамоте в своей писал еси те ж речи, которые еси речи со князем с Иваном с Кубенским ко мне приказал еси, да и иные речи молвя приказал еси. А в тех речех так приказал еси: волной человек, литовской князь Александр, к Ахматовым детем посла отпустил, к нам молвя приказал еси. И мы на недруга на литовского рать свою послали; и бой был нашим людем с литовского людми, и великие моршалки и многие головные воеводы твоим людем в руки попали, молвя, приказал еси, и многие городы взял еси, и то, молвя, приказал еси, с нами такая недружба князю Александру ссталася. А нынеча сам всед на конь, или детей своих послал с своею ратью на Литовскую землю к Киеву, или к Слутцку, а велел бы те городы воевати и до Вилны. А которого человека литовской князь ко мне пришлет, и мне бы его поимать, а к нему не отпущати. А которые речи князь Александр ко мне прикажет, и мне бы те речи к тебе прислать, так молвя приказал еси. И Иван Мамонов как к нам приехал, и после того, Салтаном зовут, толмача своего к нам прислал, молвя: восе киевского воеводу князя Дмитрея болшого своего посла отпускают, молвил. И после того слышел есми: которые наши люди из Азова приехали, так молвили: к Ахматовым детем литовской [361] князь болшого своего посла послал, и того кони отгонив, к нам приехали. И мы княж Александрову недружбу к тебе и к себе отведавши, которого толмача своего, Салтанбм зовут, крепко поимавши, ты с Иваном с Мамоновым как молвя приказал еси, на конь сели есмя и на Киев итти и княж Александровым людем недружбу свою хочу довести. И как мы всели на конь и из Перекопи вышли, и к нам от тебя князь Федор пришол, а сказывает, что ратным людем в руки попал, ограбивши в Азов его привели; и в Азове окупил его Шихзодин посол Алакозь да судном в Кафу отпустил, и он добыв лошадь в Кафе, да за мною приехал. И князь Федор от тебя нам говорил, чтобы нам на Киев итти, так молвя приказал еси. И мы слышавши те речи, на конь всели и поехали были. И от Ахматовых детей от Шиг-Ахметя человек к нам прибежал, молвил: с Сеит-Махмутем, с братом своим, одиначился, на усть Медведиц возитись пришли, со князем Александром содиначитися хотят. И мы те вести слышевши, и доколе они со князем Александром не одиначилися, и мы были на них пошли. И ко мне с твоею грамотою твои казаки пришли, а в грамоте первые речи молвя на Киев приказал еси итти, и в ту пору наши к нам с вестями пришли: Ших-Ахмет и Сеит-Махмут к Дону пришли, на Кандаузском песку возитись хотят, что мы на конь всели и близко пришли, то они слышевши крепость нарядили и нынеча к недругу близко пришедши. И мы того деля к Федору к Кушелеву Кутуша прикошевавши, отпустили есмя, да и твоих казаков. То бы тебе ведомо было. А мы ещо к недругом близко пришед, крепость себе нарядим, а вборзе нам с ними конца нелзя учинити. А нынеча коли мы так стоим, к нам на пособ десять тысячь человек посадив на конь к нам пришли, и хоти пак одну тысячу наперед пришли, прикажи, восе рать моя идет. Молвя, положа упование на Бога, наше бы дело Бог помиловал, а недругом бы лихо было. Твои люди многие своим делом Доном в судех ходят, а недруг на Дону крепость чинит, и тем судовиком прикажи итти, и те придут нашему делу пригож стоит, и тех видит недруг и немочно ему стояти, и прочь пойдут. В судех пушки и пищали пришлешь, толко славы деля имя бы было. Коли мы с недругом так стоим, ино братства деля и дружбы и роты для так пригож делати; и коли мы с недругом так сцепились, ино бы недругу недружба довести; а так дела не сделаешь, ино братство наше и дружба наша и рота наша и правда какова будет? И нынеча по нашим речем, как мы приказывали, борзо наспех рать на пособ пошлешь на наших недругов, на Ахматовых детей, помоля Бога сем путем рука наша выше будет. После того недругу нашему, литовскому князю Александру, помоля Бога, как ты приказывал, недружба от [363] рук наших придет, недружбу ему доведем, помоля Бога, то в наших руках; Божьею силою, твоему и своему недругу князю Александру недружбу свою учиню. Тебе брату моему то видевши, от меня за честь буднт. И нынеча моего человека Кутуша, которой к тебе с сею моею грамотою приехал, перед ратью человека прикощевав борзо, не издержав, к нам отпустишь, братство и дружбу свыше учинишь, на чем есмя промеж себя правду учинили; и толко так учинишь, и ты на том крепко стоиш. Ещо слово наше то: что посылал еси к Шихзоде салтану посла своего Ондрея, и он к нам пришел; и яз того твоего посла Ондрея да и княж Ивановых людей Кубенского и кость (?) перешед Донец отпущу, так ведай. Да ещо слово мое то: тебе брату моему брат мой Саталган царевич у тебя на Москве живет, то нам ведомо учинил еси; нынеча к тому делу Саталган царевич надобной был человек; Саталгану царевичу толко ты взверишь, слуг его прикошевав к нему пустишь, к тому делу надобной был человек, так себе помысли. Из уст слово с Кутушем молвя, приказал есми, так ведай. Молвя, жиковиною запечатав, с синим мишаном ярльик послал есми, лета девят сот шестаго, июня месеца в 17 день. А орда моя болшая на Кобыльей Воде, писано тут. Которого посла своего Ондрея к Шихзоде прсылал еси, хотели есмя его после отпустити, того деля был и написал; и после того отведали есмя, что дорога чиста, Ондрея к Кутушу прикошевавши, отпустил есми, да и Кубенского людей с ними.

Менли-Гиреево слово. Великому князю Ивану, брату моему, ещо слово наше то стоит: один наш был богомолец, из Сараев пришед, с моею женою у Меки был, и приехал, и нынеча к тебе пошел, а дети его ко мне приехали. Так есми слышел, что еси его поимал азтороханцем назвавши; и он не азтороханец, наш был богомолец, которых ты поимал астороханских людей, с теми он не был. Нынеча того богомолца как ко мне пришлещь, братству и дружбе примета то стоит; нашего слова и прошения надеся не приимаеш. Наперед того, аж Давидова сына Азяхметя, холопа своего, просити посылал есми, тому и ответа не прислал еси; сем путем богомолца своего просить послал есми, и слово наше примешь, братство и дружба на месте доведена будет. Ещо слово наше то стоит: к тебе к брату нашему послати никаков слуга не едет; молви: поеди, и он молвит: по горло долг учинивши оттоле приезжаем, как ехати? так отвечивают. Того деля от меня ж тебе лехкие вести не ходят. Нынеча тот Кутуш, слуга наш, твой хлеб соль поминая, голову свою на смерть дав, наши вести донести пошел. Как доброе твое жалованье его дойдет, то видевши иные не ленятца ехати, от тебя ко мне, а от меня к тебе безпрестанные вести будут, [363] то добро будет. Молвя, жиковиною запечатав, с синим мишаном ярлык послал есми лета девять сот шестое, июня месеца 17 день, в субботу, в Болшой орде на Кобыльей Воде писано. С Астороханци Мамашек улан там пошел, а дядя его Ебагу улан и с женою и с улусом ограблены, на наше имя пришли. И нынеча Мамышек, наш слуга, стоит; того как отпустишь к нам, к нам слуг прибавити пособник будешь, братство свыше учинити будешь. Так бы смыслил еси.