1499, октябрь. Посольство к великому князю Ивану Васильевичу из Крыма: 1) от Кафинского султана о дружбе и торговых делах; 2) от царя Менгли-Гирея о кафинском посолстве, о торговых делах и об условиях, иа которых царь готов помирится с литовским великим князем (Д. Крымск. № 2, стр. 622-638.).

I. Лета 7008-го, октября, приехал из Перекопи князь Семен Ромодановской, а ехал на Киев. А с ним пришли послы от кафинского салтана от Махметь Шихзоды Баазитова сына конюшей его Салый, а с ним в толмачех Алякоз да иные дворяне его.

А от Менли-Гирея от царя с ними ж вместе приехал Ази Халиль, Ази-Бабин сын. И князь велики велел у себя быти вместе турскому послу и Менли-Гирееву. И Менли-Гиреев посол вместе с турским к великому князю не поехал, а турского посол у великого князя наперед был и поклон от салтана правил и грамоту подал.

А се грамота. Тот собиратель, Баазитовичь царев Маамед силы добывалные. Оба. От великих князей похвалной дядя мой, великой царь твоему величеству брат, друг мой великий князь Иван князь, и его величество ся любовная сторона с дружбою и с любовью, и прошенье твое то нам ведомо учинилось с тех мест дяде царю и его величеству. И один умной человек приехав твоего счастия и осподарьства пригожие говореные речи твои говорил. И яз у дяди у царя у его величества те говореные речи твои слыша, наше здоровье весть к тебе и твоего здоровья весть к нам отведати дворного истинного от холопов Амиряхорум Саалигя с поминком на твою сторону отпустил есми. А аже дасть Бог после того межи нас дружба и любовь день от дни свыше бы была, меж нас гостем с упокоем отехати и приехати; а мой которой поедет посол с добрым поминком дружбы деля к тебе поедет и отъедет, а твой также к нам приедет и отъедет, межи нас дружба и любовь свыше бы была. Которой помянутой холоп мой слово станет говорити мои слова, вери. Холоп мой посолство по пошлине как пригож доведет, иосле того с твоим отпуском назад на сю сторону отпущен бы был, и приехав здоровье и счястие твое и державу с вестию мне любимому доведет. Впрок счястие и дръжава твбя безпрестанна бы была. Писано августа месеця, в лета девять сот пятого, в Кафе.

Да того дни и ел у великого князя. А пристав ему дан стряпати [284] нево и кормы давати Федец Кузминской; а подданы Федцу Федко Бирилев да Олексеико Лукин сын Жерцов.

Да спустя опосле тово Алакоз говорил приставу Федцу, что салтан послал с ним грамоту к великому князю, и ту грамоту взял у него Салый, а великому князю ее не дал. И князь велики посылал к Салыю Федца же, а велел ево вспросити, есть ли с ним от ево государя иные каковы речи или грамота? И он прислал грамоту. А се грамота.

Тот Бог. Баязытовичь царев Маамед, силы добывалные. Оба. От великих князей похвалной дядя мой великой князь царь, твоему величеству брат, друг мой велики князь Иван князь, и его величество дружбе и любви и прошенье то. Объявляю тебе, тамо на Москве кафинец, Богосом зовут, гость, изшел, и скояко у него кун и състатков там его поберегли, и здесе сам в Кафе и мати его и жена его и две дочери все пришод, кто сю грамоту, которую к тебе повезл холоп мой Алакозь, того помянутого Богоса куны и състатки тамо твоего величества и по приказу взявши и принявши и привезчи, здесе тех отдатья деля того ведомного в свое место отпустили, и того истинного, Бабекою зовут, арменина, с Алакозем вместе отпустили, и твоим добром, что того Богоса сколко там кун и статков есть запечатав и переписав, без убытка того Алакозу отдашь отпустил бы еси, и тот привезчи тем помянутым отдаст. Надея есть, что от его кун и от статков ничего не убудет. Яз, любимой твой, как в Кафинскую землю приехал, от твоих людей в Кафе один человек изшол, и того все статки без убытка к твоего величества стороне мы отпустили. После того, в сей стороне тавже нечто будет с печатью грамота твоя как придет, одного пула убытка не будет, без убытка к твоего величества стороне отпустят; а в твоей стороне ещо таково ж будет; ино, дружбы деля, от моей стороны с печатью грамота дойдет отпускати ж; а аж даст Бог меж нас дружба и любовь день от дни свыше бы была и возраста твоего стень впрок безпрестанна бы была. А писано того ж месеца в первый, лета девать сот пятаго, в Кафе.

II. А се грамоты подал великому князю от Менли-Гирея от царя посол его Ази Халель.

Менли-Гиреево слово. Великому князю Ивану, брату моему, правое наше слово то стоит. С тобою, братом моим, вместе как первую шерть и правду учинили есмя и шертные правые грамоты межи себя давши, в братстве и в дружбе будучи, правые наши слова то были: один одному другу другом быти, а недругу недругом быти было. Слава Богу, как наша шерть и правда была, от тех мест и мое и твое брата моего [285] дело наше свыше было, други наши обрадовадися, а недруги наши охудели. А аж даст Бог после того дни впереди ся любовь и дружба и братство свыше быти ей и не убыла бы, молвя, от Бога так надеа наша есть. Яз правду и шертную грамоту тебе брату своему дал есми; на той правде и шерти стою, а твоему брата своего другу друг стою, а недругу недруг стою. А ты брат мой (ка)к нам дал еси грамоту правую шертную, по той грамоте и правде стояв, другу нашему друг, а недругу недругом быти; и тех правых дел наших один у одного дал бы Бог не убыло бы. Да ещо слово наше то стоит: с салтан Баазитом добрые послы ваши ходят дружбе вашей свыше, и бедным и убогим гостем вашим с добром межи вас с упокоем хожениа деля, по твоему слову, кафинской Шихзадины послы с добрыми поминки доброго его человека велел есми послати ко князю Семену прикошевав, нас в соромоте не учинишь, добре его подчивав, с добрыми с своими поминки доброго человека посла своего к салтану Баазыту пошлешь пригож, и тот доброго посла своего с добрыми поминки отпустит. А наперед твой слуга Михайло невежство и непригожее дело учинил; того деля послов своих не кошевали; и яз о том деле много соромился, тому Шахзаде одного посла опроче отпустить пригож, то стоит, так ведай. Да ещо так мыслил есми: великий князь Александр Литовской, зять твой, с ним в миру тот Шахзадин человек вместе был бы, добро то будет, молвя, мыслил есми; той мысли и думе корень слуге своему Ази Халелю и князю Семену молвил есми; добре слышев и добре смыслив, ко мне ответ, молвя, прикажешь. Да ещо слово наше то стоит: с Шахзадином послан, Алакозом зовут, доброй дворной слуга поехал; а нынеча здесе твоих деля гостей и здешнего деля дела, тому Алакозу ходити тебе брату моему добра хочет и добрым ся холопством учинит. И ты, брат мой, доброе свое слово молвя и жалованием добрым посмотришь, тебе брату моему и мне такие люди надобны. Да ещо слово наше то стоит: твой слуга князь Семен от тебя брата моего приехал, а яз розболелся да восмь месяць болен есми лежал и велми ся истомил есми; а опосле добром ся учинило, по твоему брата моего прошению, Бог миловал и здоров есми учинился; того деля помолчал слуга твой князь Семен, так ведай. Да ещо сего лета, водою, твои гости к моему городу Непром пришли; и Киевского города люди и Черкаского города люди с ними пришли к нашему городу; и те Киевские и Черкаского города люди моих десяти человек поимав и полонили, и меж их твои головные гости ходили и верили им; и как окупные куны повезли, и пять человек наших поимав, два человека убили и те куны мои взяли; и которые люди в моем городе стоят головным гостем молвили вам верячи, столко людей и куны наши взяли, [286] и ныне вашими кунами давши возмем; и от головных гостей двесте рублев взяв, давши у Киевских людей и у Черкаского города людей те поиманые мои люди окупивши взяли; и опосле твои гости и головные гости с гостми приехали ко мне. Слово у них то: мы поехали, поруки по них не держали, сами веривши поехали и куны и люди у них взяли, нам силу учинили, молвили. И яз говорил: добро, человека послав, велю привести в городе, кто вам силу учинил, с теми людми око на око поговорити, и ваши речи правы будут, куны ваши взяв у них вам дам. Не дождалися, с твоим слугою со князем с Семеном вместе поехали, так ведай. И нынеча ты брат мой слугу своего князя Семена с великим князем Александром гораздо ся помирити, молвя, добра деля послали еси. И мы добро было бы, молвя, которые у меня дети мои и уланы и князи и мырзы, унявши великого князя Александрове земле, и людем лиха не велел есми чинити. Твои гости с собою взяли черкаских ведомых людей, да так лихо учинили, твоих людей куны взяли, и нынеча те куны ты просивши не восхочешь, и мне брату своему просивши возмешь, молвишь, и Божиею милостию взяти то дешево, толко меж нас лиха не было бы, молвили. Иные слова наши о том деле из уст словом с Ази Халелем, молвя, приказал есми, так ведай. Великому князю Ивану брату моему слово то стоит: кафинец, Богозом зовут, гость, на Москве его не стало и куны его ты пересмотрити и положити велел еси. И нынеча о том деле Шахзада к тебе грамоту послал, того Богоса мати, и жена и две дочери есть. И нынеча нам Шахзада говорил: с салтаном, отцом моим, велики князь брат твой; меж их, ты молвил, гость изойдет, зауморщины не было бы, так говорили вы и словили; в Кафе изошли гости его, кунам их зауморщины не учиня, к великому князю брату твоему отпустили мы, по салтанову отца моего по приказу и по велению; и нынеча ты, на бумазе написав, пошли к великому князю, к брату своему, нашего человека Богосовы куны Богосове матери и жене и двема дочерем, в их место отпущен с моим человеком с Олакозем, арменина Бабеку, печатав, куны дали бы; и велики князь брат твой свои речи и свои слова инаково бы не были, молвил. И нынеча меня брата моего в соромоте не учинишь, того Богоса куны без убытка перед моим человеком Ази Халелем да перед Шахзадиным послом очима запечатав, Шахзадин человек, которой в их место поехал с Алакозем, арменин Бабека, велишь отдати, на своем слове прям будешь ты, на сем свете доброе имя тебе будет. Да ещо слово наще то стоит: Терехом зовут, гостем проводник, и в мой город, которой на Непре стоит, приехали и болевши которые грсти изшли, и сколко их кун, писавши, тому Тереху дал был [287] есми. После того слышел есми, тех изошлых гостей кун тот Терех не дал, молвя, к тебе с Шавалом писавши послал был есми. И нынеча здесе мы вспросили: сего Тереха тех изошлих гостей куны отдал? Нынеча сего Тереха со Ази Халелем послал есми, спроси. Сему Тереху бедному силы бы не было. Да ещо слово то мое стоит: с Ази Халелем денег послал есми, десять кречатов взяв привези, молвя, Ази Халелю во любы еси дал меня деля брата своего, десять кречетов купивши привезет; а у тебя брата моего запросто два белые ястребы прислал бы еси. А Ази Халелем из уст словом, молвя, приказал есми, так ведай. Молвя, с синим нишаном ярлык послал есми лета девять сот пятаго, того же месяца августа, в пятницу, писано.

Менли-Гиреево слово. Великому князю Ивану князю, брату моему, много много поклон. Что слугу своего князя Семена послал с тем словом, меня брата своего здоровье отведати и видети, молвя; и нынеча яз брат твой здоровье полное сказати, а твое брата моего здоровье полново видети ж сказати и приехати, молвя, Ази Халеля, слуту моего, послал есми. А что с своим слугою, со князем с Семеном, молвя, приказал еси: зять наш велики князь Александр, литовски князь, свои послы, своего моршалку Станислава, да Петряшкова сына Кишку, да своего диака Ивашка Сопегина послал, и те говорили и мне сказали: ты говоришь, со царем братом своим и Стефаном воеводою помиритеся, молвя. И нынеча ответ тебе брату моему слово мое то стоит: князь Александр велики князь с литовским князем помиримся. По твоему братову слову будем, князю Александру великому князю литовскому князю, молвя, прикажешь, к нам одного доброго посла отпустил бы с твоим слутою вместе и с моим слугою с Ази Халелем вместе. Нашие орды данщики отца царя моего князю Семену киевскому князю отданые люди есть; коли Сеит Ахметя царя отвезли в Литовскую землю, и тех ординских данщиков наших людей нам отдаст; а великого княж Александров к нам придет посол его, ординские данщики князю Семену Ази-Гирей царь, отец твой, дал, которые люди отдал есми, молвит, с печатью грамоту великого князя княж Александров посол взяв привезет, никоторого моего слова нет, помиримся, своего посла к нам не пошлет, и нам со князем с Александром с великим князем как помириться? в братстве и в дружбе быть ли нам? А по твоему слову, с Стефаном с воеводою добрые люди наши ходив по старому брат и друг будучи, другу друг, а недругу недруг будучи, в одиначстве стоим, так ведай. А Ази со Халелем из уст свое слово молвя приказал есми, о том деле тебе молвя, жиковиною запечатав, с синим нишаном ярлык послал есми лета девять сот пятаго, августа [288] месяца, в пятницу, писано. С Ази Халелем Шигзадина. посла да Казимера да Хозяша борзо отпустил бы еси.

Великому князю и его величеству царево слово. И великого князя слово холопу Ази Халелю велели говорити: с Литовским юртом мне помирися, молвя, князя Семена слугу своего прислал еси. И нынеча что ты велел воевати, и мы ратью их воевали, что был и тебе и нам недруг. И нынеча ты велишь помиритись, велми добро, яз ся помирю, и взверишь, и ты бы ему крепкое слово молвил. А что потягли наши люди к нашей орде, те бы он наши люди отдал; и как наши люди нам отдает, после того межи нас лихо отступит, по старому другом и братом учинив и добро бы было, а убогим и бедным людем живот бы свой ведали, а за нас бы Бога молили. А турской государь и что будет ему пригожство к роте и к правде не прямые люди. Слышим, в Кафу наперед того князя посылали; и будет он добр, а с ними в одиначстве будет, и мы о нем грамоту посылывали, и сколко ему велим жити, и он у нас столко жил. А которой к нам непригожей князь придет, и мы о том грамоту ж посылали, и он того отведет; а нынеча сына своего послал, и ныне молод, что говорим слово наше слушает; а как взростет, ино государь тот с нами Бог ведает как будет. У нас в старых людех притча есть: две бораньи головы в один котел не лезут, молвят. Нечто нас не послушает, а мы его не послушаем, меж нас лихо будет, молвя, блюдемся; а где лихо живет, и из тое земли люди выходят. О том деле тебе брату своему говорю: Киев и Черкаской: городок твои будут, и какое лихое дело будет кочевав к Киеву и к Черкаскому городку близко придем, твои люди наши люди будут, а наши люди твои люди будут; оба мы одиначимся, другу другом будучи, а недругу недругом будучи. Киев и Черкаской городок добром и лихом не мочно будет взяти, в то место иные люди давши, не мочно ли взяти? И толко возмешь, и твоему брату мне и моему сердцу велми упокой, и твоему имяни великое добро.