1498. Возвращение в Москву Бориса Челищева и ответ на его посольство царя Менгли-Гирея: царь твердо стоит в союзе; Александр Литовский присылал послов о мире и в то же время посылает своих послов к недругам в орду Ахматовых детей; в орде Ахматовых детей теперь голод. (Д. Крымск. № 1, стр. 604-614).

Лета 7007, приехал из Перекопи Борис Федцов Челищова, а с ним царев человек Шевал. А се царев ответ Борису. Велел тобе царь Менли-Гирей говорить: как есми с тобою с своим братом крепкое слово молвили и правды учинили, как межи нас в грамотах записано и целованье было, другу твоему другом быти, а недругу твоему недругом быть,— и яз на той правде стою: другу твоему есми друг, а недругу твоему есми недруг, а на всякого недруга есми с тобою с своим братом один человек. А ты мой брат, как еси слово свое молвил и правду учинил, на том бы еси стоял, другу моему друг, а недругу моему недруг, а на всякого недруга со мною бы еси заодин. А нечто наши недрузи, Ахматовы дети, Шиг-Ахметь царь с своею братьею пойдет на меня, и ты бы мой брат послал братанича моего Саталгана царевича с уланы и со князми и с казаки, и своих руских воевод и с рускою ратью с ними ж послал на их орду. А нечто наши недруги, Ахматовы дети, пойдут на тебя, и яз по своей правде иду сам на их орду со всею своею силою, а делать стану сколко мне Бог поможет, а добра твоего смотрить и дела твоего беречи рад есми до своего живота, а на всякого на твоего недруга, и опроче тех недругов с тобою есми один человек с своим братом.

Приказывал еси ко мне мой брат о великом князе Одександре: помиритца со мною, тобе бы было ведомо; а не помирится со мною, тобе жо б [277] было ведомо. И он нынеча прислал ко мне гонца своего с грамотою, а в грамоте писано, чтобы яз рать свою унял, вотчину его воевати не велел. Да был у меня посол его Гаспар, и он ко мне писал в грамоте, чтобы яз посла его к нему отпустил, а он ялся ко мне иного посла прислать о миру и о дружбе и о братстве. И как ко мие посол его пойдет с чем ни есть, и яз к тебе часа того пришлю со всем с тем, каковы будут его речи. Да приказал есми к тебе с своими послы, с Казимиром да с Хозяшем, о всем о литовском деле; и ты бы ко мне моих послов отпустил не издержав. А как ми велишь делать с великим князем с Олександром, и яз из твоего слова не выступлю.

А се с Шевалом царева грамота. Менли-Гиреево слово. Великому князю Ивану, брату моему, много много поклон. Что своего слугу Бориса боярина к нам послал еси с тем словом: литовской князь Александр с недруги с вашими, с Шиг-Ахметем и с Муртозою, друзи ся учинили и хотят привести, молвя, с Михайлом с боярином с своим, с ким приехал Махмут Ази, молвя, приказал еси. Мы братья сем речем ответ с своим слугою с Казимиром и с Хозяшем и с твоим слугою с Юшкою и написав, молвя, приказал есми. А нынешние дела напишем: литовской князь Александр ныне к нам люди свои с грамотами прислал: мы в дружбе стоим, а иной недружбы в мысли у нас нет. Менли-Гирей царь, брат мой, слугу моего пана Кисапара отпустил бы. И царя брата моего слова инаково не учиню, молвя, и веру дав послал. И нынеча на той правде стоять ли, или инаково будет? Молвя, пана Кисапара посла его отпустил есми в малые дни. Князь Александрову княжую правду и ложь его Бог доведет, и познав, тебе любовному брату ведомо учиню, так ведай. Великому князю, брату моему, ещо слово мое то стоит: писал еси, Ахматовым детем, недругом вашим, с тобою с братом своим против стояти, одны стоим другу другом, а недругу недругом стоим, и восе моя рать и мещерьская и казанская вся готова стоит, молвил еси; и нынеча с тобою, с любовным братом своим, и в шерти и в правде потомуж бы было. И яз, будучи тебе брату великому князю правду и шерть учинив своим языком, и дал есми шертную грамоту, на том слове и стоим, а тебе брату моему великому князю другу другом, а недругу недрузи стоим, Ахматовым детем и иным недругом твоим с тобою с братом своим с великим князем заодин недрузи стоим. И нынеча недругов наших, Ахматовых детей, вести похочешь отведати: в его улусе велми голод учинился, пошли под Шамахейскую сторону Сеит Махмут, брат его Багатырь из Гирей выбежали, пришод в Васторохани за городом [278] стоят, слуги их голодны и пеши и безсилны стоят. Великому князю, брату моему, слово мое то: Стефану воеводе своего посла Феодора Алексеева сына послал еси; да писал еси своих людей прикошевав до Стефана воеводы довести, молвил еси. И мы Феодору послу твоему своих людей прикошевав к воеводе послали есмя, и боярин твой Феодор в Литовскую землю поехал, к нам Татар казаков твоих послал был. И ко мне князь Александр с чистою грамотою, с печатью, послал, твоему брата моего послу и моему послу с полным здоровьем по Литовской земле и по воде добры здорови придут. И той здоровной грамоте поверя, послал есми к тебе великому князю брату своему с Борисом с боярином с твоим сего слугу своего Шавала с тяжелым поклоном, с легким поминком послал есми наше здоровье полное сказати, а тебя любимого брата полное здоровье видев приехав сказати, молвя, послал есми; сколко братства и дружба в передние дни, слова наши с сем Шавалом слугою твоим и с боярином твоим с Борисом молвил есми, так ведай и вери. Да ещо слово наше то. У тобя, у брата моего великого князя, прошенье мое то: передо мною много лавливали кречеты; и сему Шавалу кречат ловчей, или белой ястреб дашь, и он к нам бережно привезет. Да ещо слово мое то: на Бога надеяся, недругов наших, на Ахматовых детей, сторону на весне на конь хочю всести; надея моя есть с тобою с братом своим думаю, как пригож будет, с Казимирем да с Хозяшем, со слугами моими прикошевав которого посла своего с тем послом, молвя, посылай, борзо надобе. Да ещо слово мое то стоит: царю брату моему болшому, Нурдовлату царю, поминок и поклон послал есми с сем Шавалом; как борзо отпустишь того Шавала, а к нам назад борзо пришлешь. С синим нишаном и с жиковиною печатью грамоту послал есми, лета девять сот четвертаго, октября месяца в 19 день, в неделю, писано в Крыме городе. Да ещо слово мое то стоит великому князю, брату моему: Терехом зовут, гость твой в головах проводил гости шестьдесять или с семьдесять человек на новой городок; и пришла немочь, и ваших гостей полтретьядцать изошли, и тех куны Тереху в головах дал есми триста тысячь денег кун и боле того; и те куны было перед тобою перед моим братом отвезчи было отдати. И мы ныне видим, тот Терех годы и три и четыре здесе в Кафе и за море ходил и в Киеве был и сюды приехал, а к Москве не поехал, и нынеча от нашие тамги сбежав, поехал; и того Тереха поимав, привели и куны его переписали; ино его с сорок тысячь или с пятдесять кун нет. Ты из наших рук сколко еси кун взял, где еси дел? молвил есми. Которые люди изошли, и яз тех братье подавал, молвит. И мы говорили: тобе перед великим князем, [279] перед братом моим, и те куны было отвезши отдати, и нынеча бегая здесе ходишь; с братом с своим в Киев триста тысячь денег куны послал еси; кафинские таможники мы писав молвили то стоит нынеча ты на ту сторону сбежав пойдешь. Молвя, поимав его држу. И Бог доведет, которой твой посол будет здесе, сему слову ответ, молвя, прикажи. Тебе, брату моему, взвестил есми Шавалом, так ведай.

А се от царя грамота к Казимеру да к Хозяшу.

Менли-Гиреево слово. Казимирю да Хозяшу много поклон. Слава Богу, мы добры здорови стоим. Недруги наши, Ахматовы дети, Ших-Ахмет, к Шамахейской стороне пошли; Сеит Махмут с братом с Багатырем в Вастарахань пришли, и Абдыл Керим царь в город их не пустил, за городом стоят, а кони у них либиви, а слуги у них голодны; сего недруга вести то стоят. Да ещо слышели ли будете, Литовская земля много воевана; а сего лета князь Александр, ты ведаешь, от твоего слова инаково не будем, молвя, человека послал, а лятцкой король также, молвя, человека прислал; и нынеча княж Александров человек срок учиня поехал на борзых днех приехати лживство и правду отведая, к брату своему великому князю пошлю. Те вести, хвала Богу, лихово виденье черно учинилось, а истомного дела мне нет, вотчина. наша добра здорова стоит, и ныне Богу моляся опроче Черкас дела нам нет; а и сами ведаете, Аитек в головах, черкаские князи и люди приехали и поминки привезли. Божиим милосердием то наше дело делается; а здесе ваши жены и дети добры здорови приедете и наше лице взвидете. А о вашем о борзом отпуске брату своему великому князю писал есми; а аже даст Бог на лете на недругов надеямся есть, и вы добре ведаете, и на то смотря спеша брату моему великому князю добре бейте челом; на то на доброе дело вместе не будете, мне вы что за слуги будеите? Молвя, с жиковинным нишаном ярлык послал есми, лета девять сот четвертаго, октября во 18 день, в суботу, писано перед Кафою.— Казимирю да Хозяшу. Аж даст Бог с добром князь велики брат мой вас отпустит, и вы попросите по кречету да привезите; а ко мне поминок от вас, то не оплашивайтеся.

А сю грамоту прислал царь с Борисом.

Александр, Божиею милостью великий князь Литовский, Руский, Жомоитский и иных. Князем нашим и паном и наместником и тивуном и всим заказником. Писал к нам брат наш царь Менли-Гирей, абыхмо дали лист наш послу брата и стя нашего, великого князя Ивана Васильевича, которой тыми разы в него есть, доброволно через нашу землю ехати до великого князя московского. Ино как тот посол его из орды пойдет, ажбы есте его пропускали везде доброволно по [280] отчине нашей, по Великому Княжьству Литовскому. Писан в Городне, декабря 10 день, индикт 1.