1493, октябрь. Грамоты к великому князю Ивану Васильевичу из Крыма: от царя Менгли-Гирея: воюет земли недруга Александра литовскаго, но на войну много истратил денег и [193] одолжал,— великий князь освободил бы его от долгов; царицы Нур-салтан об отправлении к великому князю иа житье ее сына; Константииа Заболотцкого о походе царя к Киеву и о тому что литовский посол задержан (Д. Крымск. № 1, стр. 406-411).

I. Лета 7002, октября, приехал к великому князю от Менли-Гирея царя из Крыму человек его Алым-бердей с грамотами; а с ним приехали от Костянтина от Заболотцкого да от Суботы князя великого татарове.

А се царевы грамоты с Алым-бердеем. Менли-Гиреево слово. Великому князю Ивану, брату моему, много поклон. Что ты брат мой приказал с Костянтином, и по твоему слову с литовским князем с Александром ратен будучи, с тобою братом моим учинили на роте и на правде стоим, с недругом твоим с литовским землею недругом ся есмя учинили: которой посол пришел, и яз его поимав, крепить велел, и до сех мест в городе в нашем в Кыркоре в крепи. Трижды есмя в рать наряжалися, слугам своим даючи много одолжал, что было в руках кун, то все подавал, от весны много войны и много лиха чинилося. На Литовскую землю осердившися, ратью пошол был есми; и яз, розболевшися, да воротился есми. И в ту пору из Литвы пришел, твоего брата моего дела деля, наряжоной на Непре город взяли, да в нынешнем 60 человек взяли; а что было в городе, то все взяли, долг учинивши, нарядил есми его твоего брата своего деля дела тот город, а из того города стоячи Литовскую землю было воевати и разорити, ини тому не истерпев, сесь город того деля разорили, и нынечя даст Бог с недругом как нам быти? видевши бы и ехавши сказал, молвя, Костянтина с собою взял. Бог нам с добром силу даст недругу бы недружбу доведши, воротившися и Непр перешедши, с коня к тебе брату своему Костянтина борзо отпущу: Как ся грамота к тебе брату моему дойдет с добрым с своим послом наперед зимы нашего Мынуря да Оюса борзо отпусти, мне брату своему дружбу и братство свыше учинишь. С сем ярлыком се наше здоровье сказати, а твое брата моего здоровье полное видевшы, борзо бы был, молвя, Алым-бердеем зовут, паробка своего послал есми; и что съселко в долгу и в харчи будучи, что в руках было слугам и людем есми подавал, как братство и дружбу в ту пору учинишь, в кою пору в руках нет, братство и дружбу свыше смыслишь, ты брат мой ведаешь. Молвя, с синим нишаном ярлык послал есми, лета 898, сентября, в четверг в 1 день, у Непра на берегу писан.

Молная малово брату тезику одному человеку ярлык давши, к тебе [194] брату своему послал есми с Мынюрем да с Оюсом, что было живота, то твои казначеи взяли, а денги его не дошли, так есми слышел, как тому убогому куны его ему давши, Мынуря да Оюса не оставишь, велми мне брату твоему за честь на сердце учинишь. К тебе есми к брату своему о кречетех молвил был есми поминка послал, мисюрсково деля салтана, а посол его пришол стоит, которому послу итти не оставя пошлешь, братство ведает.

Менли-Гиреево слово. Великому князю Ивану, брату моему, поклон. Субота, слуга твой, ехал из Черкасьскаго городка, казаки потоптали, все поимали, пеши остали, к тебе есми не смог отпустити; хотел к Степану воеводе воротитись, и яз не пустил и конна нарядив и одетна с Костянтином хочю отпустити, с Божиею милостию. Мълвя, с синим нишаном ярлык послал есми, лета 898, в четверг, сентября в 1 день.

По цареву жалованью, Нур-султан царицино слово. Великому князю Ивану, брату моему, много много поклон. После поклона, ведомо бы было: Сатику, на Бога надеася да и на тебя, послала есми. Нынечя того молодое дитя или у себя, или к брату пошли. Как тому молодому дитяти упокой учинишь, сам ведаешь; и брат его молод и он молод, те два живучи вместе в любви ли будут, или не в любови, сказыванье наше то стоит, моим тем двема молодым детем пристрой учинил еси; что тебе от нас будет, от Бога бы тебе было. Царь брат твой здоров будет, да и мы здоровы будем, о твоих о добрых делех помощники будем, как сила наша имет. Хоти у брата уланы и князи добрые веремянники и все добре хотя станут просити, и ты отпусти, а не хотя учнут просити у себя држа. Как учнешь кормити, сам ведаешь. Сатика молод, а у него добрых людей нет, а у Багая ума нет. Хотя и к брату отпустишь, или у себя велишь быти, и ты одного доброго человека дядкою учини отца его Ибряимовых слуг и Сатыкиным слугам и людем, кого бы ся им блюсти добро. Чюра толмачь гораздо ведает, у Сатики неустроеные робята есть, тех куды будет на дело посылати, и ты их посылай, потому ини ся наставят и умны будут; а в одном месте им лежати, ини дуреют и испортятся.

II. А се грамоты привез от Костянтина от Заболотского, да от Ивана от Суботы.

Государю великому (князю) Ивану Васильевичю всеа Русии холоп твой Костянтин Заболотцкой челом бьет. Царь, государь, Днепр перевезлся и пошел от Днепра на Вздвиженьев день в Литовскую землю к Киеву; а уланы и князи ему говорят, чтобы к Киеву не приступал, а пошел бы в землю вглубь. А князь великий литовской ко царю послал своего [195] человека Леза с Мусаком в Петрово говенье; и царь, государь, того Леза да с ним был отпустил своего человека к литовскому. И яз, государь, царю говорити неодинова, чтобы того Леза и своего человека к литовскому не отпускал. И царь, государь, с моих речей того Леза поимал и посадил его в Кыркоре и людей его перепродал. Да приходил, государь, Уздемирь царевичь, да с ним приходил Богдан, черкаской воеводка, да взяли новый городок; а царевичь Ахмат-Кирей, государь, воевал и полону имал много, а меня, государь, взял с собою, а отговорити есми у него не умел. А яз тебе своему государю холоп твой челом бью.

Государю великому князю Ивану Васильевичю всеа Русии холоп твой, господине, Иванець Субота челом бьет. Отпустил был, господине, нас воевода к тебе ко государю, да и своего, господине, посла, Костю дьака, да Шандря с ним послал был с нами. И мы, господине, пришли были под новой городок ко царю на перевоз, да не дошли есмя, господине, до Днепра, и пришли, господине, на нас по грехом Черкасци ночи люди многие, да нас, господине, потоптали и пограбили, а мы, господине, головами своими отошли пеши и наги. А Беляка, господине, у нас убили да и наших людей. А воеводин, господине, посол воротился оттоле, а мы, господине, ко царю приволоклися пеши, а нынечя, господине, волочимся со царем, а инуды нам, господине, дороги нет никуды, надеемся, господине, на царя, ялся нами промышляти. А яз тебе своему государю холоп твой челом бью.