1493. Грамоты к великому князю Ивану Васильевичу из Крыма от Константина Заболоцкаго и царя Менгли-Гирея с вестями о Нагайской орде, об отношениях воеводы волошского и Турок к Литве и о походе царя на Литовские земли (Д. Кр. № 1, стр. 380-387).

I. Се грамоты пришли из Перекопи от Костянтина от Заболотцкого.

Государю великому князю Ивану Васильевичю всея Руси холоп твой Костя Заболотцкой челом бьет. Приехали, государь, к царю из Орды казаки его. И царь, государь, мне сказывал и те казаки то же сказывают, что Орда под Астороханью на Мочаге; а Шидохмет царь женился у Муси у мурзы, и князи его, государь, с Орды сбили, что женился у Муси у мурзы; а послали, государь, по Муртозу по царя. А Нагаи, осподарь, сказывают, голодна и обмерла сей зимы, и под Шамахею людей посылали многих, и Шамахейци их побили; а сказывают, государь, думали хотели побечи от Нагай к Днепру, а на лето се хотели ити в [181] твою, осподарь, землю. И Баташ, государь, Алчинь Аловов сын, сказывают, что им отдумал: коли есмя были сидны, ходили с Ахматом, и тогды есмя не учинили ничего; а ныне нам поити к Днепру, и князя великого нас люди и досталь розберут. Ине, государь, себе переложили, что им зимовати и летовати тамо. Да приехал, осподарь, с Казимиром от Стефана воеводы толмачь арменин, а сказывает: дал Бог Субота до Украины дошел поздорову. А сказывает, государь, воевода был нарядил сына своего Адександра со всеми людми воевати Подолья; и услышал, государь, что от тобя посол идет, и воевода сына своего поунял: послышим речей князя великого от его посла; будет пригож, и яз и сам сяду на конь. А сказывает, государь, тот же волошанин, что воевода двожды посылал сына своего воевать Подолские земли. А Турчане, государь, сказывает, двожды воевали Подолскую же землю, а воевода их через свою землю пропускал. А сказывает, государь, волошенин же: поимали Ляхи воеводиных гостей; и воевода посылал сына своего воевать Лятцкие земли, и воеводин сын воевал около Лвова много. А королю, государь, лятцкому, сказывает, с своими людми брань велика. Да приехал, государь, ко царю от турского человек, и царь, государь, мне сказывал турчаниновы речи: Матеяшев, сын королев, хромой, сбил угорьского короля да и сел на королевстве; и турской, сказывает, послал своих людей многих на Матьяшева сына и сам хочет поити на него ж. А яз тобе своему государю холоп твой челом бью. А царь, государь, с собою взял Быка Сытшина да Салтыша.

Государю великому князю Ивану Васильевичю вся Руси холоп твой Костя Заболотцкой челом бьет. Царь, государь, пошол из Кыркора за три недели до заговенья до мясного, а пошол к Киеву. А посла, государь, литовского Глинского отпустил на Николин день. И яз, государь, царю говорити неодинова: государю еси, господине, моему с своими послы приказал, и грамоту еси, господине, брату своему послал, и мне еси, господине, государю моему грамоту велел послати, что еси посла литовской изымал, а самому ти было на конь сести часа того; мне, господине, слух, что ся с литовским миришь. И царь, государь, мне говорити и божитись: на чем есми брату своему великому князю крепкое свое слово молвил, на том и хочю дело делати брата своего; а и вперед на королевых детей и на всякого недруга с братом с своим стою заодин; а о после ми о литовском бил челом князь мой Бараш, чтобы ми посла отпустити, а тьстя Барашева Темеша взяти; и яз посла из Кыркора отпустил, а быти ему у меня поиману в новом городке. А болшое, государь, мне не верил, что ты Литовское воюешь, а сам [182] хочешь на конь сести. И приехал, государь, ко царю от князя Александра от литовского Ивашко толмачь с грамотами о миру, да и о после о Глинском; да тот, государь, толмачь царю сказал, что ты, государь, Литовское воюешь, а городы поимал многие. А Темеш улан умерл в Киеве. А свазал царю тот же толмачь. И царь, государь, часа того на конь сел и толмача того с собою же взял. Да посылал, государь, царь Довлетек мурзина сына Ширинца воевать и про тобя отведывать; ныне, государь, воевали межи Чернигова и Киева, а сказывают имали полону много. Да царю есми, государь, говорил: даст Бог бывши под Киевым, и ты бы, господине, пошел и за Киев Литовские земли воевать. И царева речь: быти ми под Черкаским городком да под Киевым, туто ми дело делати брата своего, за Киев итти не мочно, занже до людей пуста много. Да попытал есми, государь, царя, выехав, о после о литовском. И царь мне, государь, сказал: быти послу у меня поиману в новом городке, доколе даст Бог яз приеду. А яз тобе своему государю холоп твой челом бью.

II. А се грамоты от царя привез человек его Тюге шеик.

Мегли-Гиреево слово. Великому князю Ивану, брату моему, много много поклон. Ты брат мой к нам приказал с Костянтином; и мы по его слову на кони всели сее зимы. Твои люди видели, зима была студена, а кони наши добре ся истомили, а худые ся наши улусы потомили. И на их речи не смотря, Темеш улан от летошнего там был в Киеве Бараш князь в головах, и дети и братья печаловалися, Темеш улана возмем, подождал бы еси, молвили. Слуга твой Костянтин видел их печалованья, не принявши литовского князя Александра посла князя Ивана не отпустил, в городе его изымал, сели есмя на конь; а после весть пришла, что Темеш улана не стало. А Олександр грамоту прислал, а киевской воевода толмачя своего прислал: люди твои пришедчи людей наших воевали, князя бы еси Ивана отпустил, межи нас добро было, добрые наши послы ходили, молвя. Которой толмачь приехал, и мы его поимали, а сами сели на конь. А слуга твой Костянтин, нас проводив, воротился. И мы от Перекопи от ворот сына своего послали есми Шиг Ахметев да Сеи(т)-Махмутовы царевы слуги улусов наших грабити и стад отганивати пришли были. Встретив их, многих поимав, привели, и яз их велел побити, а твои слуги видели с послом с твоим с Иваном с Лобаном. Как Мынюр да Оюс поехали Тевлетек мырзина сына да княжа Мамакова сына Мамаш мырзу, 500 человек с ними послал есми, под Путивль пришодчи и под Чернигов, с твоею бы ратью снялися, а Литву бы воевали, молвя. И те люди дошедши [183] и воевали, а твоей рати вести не отведали; а приказали есмя, велели им тамо зимовати, молвили есмя; а они тамо зимуют, и конем их истома пришла, не ведаем над ними что ся учинило. А под Киев послали есмя воевати людей и около Киева баши Бек мырза воевавши, да шол назад, и кони у них поустали, и стретилися со ординскими казаки, ини ограблены пришли. И мы на то дело не смотря, и чего у нас не было, долг и харчь учинивши, и слугам и людем давши, и сели есмя на конь, с тобою с братом своим на роте и на правде стоя, недругом своим, Литовской земле, недружбу доведем, молвя, иные земли далече сего году доити до Киева да и до Черказского города; сколко Бог и силы и помочи даст, и мы попристоим, сам есми, доколя жив, не то одно дело, дни впереди. Ты брат мой как прикажешь, Литовской земле недружбу доведем, един Бог, что нам силу дал. Молвя, с синим нишаном грамоту послал есми, лета 898, генваря месяца 8 день писано. Се бы дела вестны были. Молвя, паробка есми Тюгели-шеика послали из уст слово свое приказал. Молвя, слихово Кучяка отпустил, долг и протор учинивши, кони покупивши поехали; как гораздо пожаловавши отпустишь, братство твое ведает, добре к моему делу пригож паробок, потому приметив, пожалуй.

Мегли-Гиреево слово. Великому князю Ивану, брату моему, много много поклон. Ино так бы еси ведал: Костянтина, чтобы наше одно дело видети, и мы его здесе оставили сее зимы; а Константину было у нас жити непригож, что ся наша рать да и дела мои видети оставил есми его; как из рати приехавши, с коня ссяду, Бог донесет, а Костянтина к тебе отпущу, так ведай. Да ещо летось Костянтин да Мерека позно приехали, на Литовсвую землю незля было ехати; того деля, как ни поспел есми, по твоему брата своего слову, сел есми на конь, и нынеча Литве велишь недружбу крепко учинити, ординские недрузи и их лихие люди межи нас доколева не вышли с своим послом да и с Мынурем да с Оиюсом крепко наказав, борзо бы еси отпустил. С сей стороны от турского да и от воеводы человека пославши и рать вземши и поговоривши, Литовской земле, на Бога уповая, одно дело учиним, и сам слышевши и отведавши про меня брата своего, в зачесть и роту и правду прямую полно уведаешь. В Белгород Меси пашу у турского испросив, того деля есми привел ко мне, однолично борзо с послом своим да и Минурем и Оюсом крепкое бы еси слово приказал, яз на том слове не буду, рота и правда на нас бы была; ты борзо, молвил, посла не отпустишь; мы, здесе живучи, твою мысль почему нам уведати, как на том деле быти? Однолично похочешь, чтобы ся дело делало, наскоре весть учини; борзо вести не пришлешь, и нам ся оплошити, и опосле [184] на меня на брата своего которому гневу быти. Сего Тюге-шиика с Минурем и с Оиюсом отпустил бы еси, надобно и паробок к делу. Молвя, с синим нишаном грамоту послал есми.