1491, апреля 25. Грамоты царя Менгли-Гирея к великому князю Ивану Васильевичу: отвечает на посольство князя Ромодановского, заверяет в дружбе и союзе; извещает, что Орда Ахматовых детей весьма ослабела, потому что крымские люди отняли у них лошадей, и великий князь на лето снова послал бы свою рать под Орду, чтобы ее окончательно ослабить; просит прислать поминков своим и турецким вельможам. Грамоты к казанскому царю Магмет-Аминю: царь Менгли-Гирей извещает о делах в степях; царица Нур-салтан пишет о семейных делах и изъявляет радость, что Магмет-Аминь женился (Д. Кр. № 1, стр. 215-228).

Лета 99, априля 25, приехал из Перекопи от Менли-Гирея от царя к великому князю с грамотами человек его Мерека с Грибцом вместе. А се грамоты:

Менли-Гиреево слово великому князю Ивану, брату моему, много много поклонов. К нашим слугам к Бердевлетю да к Хозяшу, прикошовав, прислал еси Грибца. И ты брат князь велики прислал грамоту; и что в грамоте писано, и мы ся того догадали, и что еси словом приказал, всеполно Грибец нам брату твоему донесл. Да что сее зимы нашего здоровья отведати а свое здоровье полное сказати Василья еси прислал, и Василей, сколко твоих слов есть, все то до нас донесл, другу друг, а недругу недруг будучи и на братстве [105] на дружбе стоиш, то нам сказал. И нынеча нам недруг и тебе недруг стоит Ахматовы царевы дети. На Бога надеяся, сеи зимы у недруга ноги подрезав, кони есма взяли у него без останка; нынеча как бы им отойти, ино силы нет, велми нынечя охудели, рать их королев сын побил. Султан Баязыт сее ж зимы тысячю своих холопов янычар ратью в десяти судех прислал, а твой человек Грибець то видел. Сее же весны брата своего Ямгурчея царевича к салтан Баязыт салтану послал есми, он на судно взошол, а твой слуга Грибець то видел. Даст Бог салтанову рать Ямгурчей на Белгород взем приведет; и нынечя се недрузи безсилны будучи стоят. Сего лета одного дела не учиним, и нам и тебе недобро. И после сего ещо ничего коней у них нет, на чем им стояти против людей. Нынечя казанских казаков привел и брата моего Нурдоулатовых царевых казаков всех посадив, сына его Салтагана в головах учинив, своих добрых крепких людей вместе прикошовав, двадцать крепких людей пошлешь борзо. Бог нам дал сего недруга твои люди постращают, а от них нам весть будет. Бог даст сех недругов, нынечя сего моего паробка Мереку с своею ратью пошли, прикошовав к тому к моему паробку к Мереку людей; прикошовав, видев бы приехали братству и дружбе роте и правде ныне примета то стоит. О сех делех с Мерекою да с Грибцом из своих уст словом приказал есми, так ведай. С синим нишаном грамоту послал есми.

Менли-Гиреево слово. Великому князю Ивану, брату моему, ведомо бы было. Доброе братство и дружба и роту и правду что есмя учинили, другу друг, недругу недругом было быти. Правда наша то: нынечя мне и тебе Ахматовы царевы дети недругом стоят. Божиею помочью, над недругом выше стоим; нынечя не чяй, что ся нам помирити сего лета. На Бога упование положа, того не мысли, кое бы недруга не истеряти. И наша мысль, на Бога надеяся, тоже так бы еси ведал сем путем нам брату своему: что еси слово свое к нам приказал, на том не устоишь; о которой рати яз к тебе писал на недруга не пошлешь, после недруг тебе и мне что молвит? Нынечя дело на тебе на брате моем осталося. Так бы еси ведал, на недруга надобе крепко пристать. Ещо слово наше то: сесь Мерека, паробок мой, доколе к нам с твоею ратью придет, к нам одну весть донести человека пришли однолично. Ещо слово наше то: Месит паше один сорок соболей поминка послал еси, и Грибець нам дал, и мы к нему послали, и тот поминок до него дошел. Так ведай. Карачя нам брату своему холопом и слугою учинив, мы братья просити послали. Нынеча яз брат твой пожаловал его, холопом и слугою учинил. Летось рать двор его поимала, мы братья твои, [106] пожаловав его, доспех дали, и тот доспех у него взяли. Нынечя карачев пансырь да шоломець, да саблю, да шуба соболья, на верх камка голуба была, как моего брата своего слова и на коне учинишь, с сем с моим паробком с Мерекою пришлешь, твое жалованье ведает. Ещо слово наше то: Неболса, да Ороз Хозя, да Бахтеяр, те три бедные казаки твои года в два в три одолжали, нас для, о твоем деле много потомилися, наше жалование было; ты брат мой гораздо пожалуешь, сам ведаешь, нас деля много потомилися. Да ещо с Бердеулетем и с Хозяшом и с Грибцом приказывал еси: ваши деи люди наших сторожов изымав свели, опытав, взем к себе, велел еси прислати молвил еси; вборзе не отведали есмя, как от тебя слово пришло. И мы опытали, месяц пять-шесть прошло, и те лихие люди, которые лихо учинили, на недруга в загон ходили, да там и померли, а иных здесе не стало; чтобы наперед того ведал, что тем твоим людем лихо учинили, и яз бы тех людей умел казнити. Опроче недружня дела, иного дела на нас не бывало, тебе бы отвестье приказал, и нынечя то дело наше инако състалося, того деля ответ позде написали есмя. Так бы еси ведал, которые люди твоей земле и твоим людем лихо учинили, как мне же то лихо учинили, и мы тем людем также дело учиним. Молвя, с синим нишаном грамоту послал.

А сесь ярлык привез Хозя Махмет с Мерекою ж вместе. Менли-Гиреево слово. Великому князю Ивану, брату моему, много много поклон. К Тевризскому князю Ягупу сего Хозя Маахметя посылал есми; и Ягуп князь, Усеином зовут, посла своего со многими поминки к нам послал был. И Ягуп князь и к тебе со многими поминки послал был. И того Ягупа князя посол приехал был в Кафу и к нам было ехати ему, ино в ту пору недруг пришол и к нам было ему нелзе ехати. После того из Азова твои гости пришли, а молвят так: о чем ко царю и к великому князю Ивану столко добра везете? кречеты и у меня есть. Молвя, Ягупова княжово посла к нам не пустя, взявши его да назад пошол за море, то все дело учинил твой гость, именем зовут его Семен Хозников. Недругом встречу стоим; нам, брату твоему, в том много соромоты учинилося. Ныне чево у меня нет, и яз у тебя брата своего запрос прошу 5 кречетов, 3 портища соболей, 3 зубы рыбьи с тем с Хозя Махметем, с моим человеком, пошлешь; Доном к Азову придет, и мы к Ягупу князю пошлем его, которой поминка к нам не допровадил посол его Асан, казни его доставити. После того межь нас добрые бы поминки ходили. Мне брату твоему многие добрые дела были бы, тебе брату своему те дела обвестил есми. Мое брата твоего добро, то твое брата моего добро. Ныне братству примета то: [107] ныне тот запрос, кречеты, соболи, рыбей зуб, тому Хозя Махметю давши, Доном доброе судно давши, борзо отпустишь, ино братство свое на место приведешь. То твои всесветные чесные поминки дошли до меня. Мне брату твоему то дело, на Бога надеяся, и на тебе брате своем положил есми, как ти будет мочно Доном отпустишь борзо его, то брат мой ты ведаешь. Ещо 5 кречетов на денги купити тому Хозя Махметю надобе, доброго бы еси соколника тому Хозя Махметю прикошовал, чтобы ему здоровые кречеты купил. Молвя, с Хозя Махметем с синим нишаном грамоту послал есми, лета восмьсотное 96, марта,

А сю грамоту привез молна Багавадан с Мерекою же вместе. Менли-Гиреево слово. Великому князю Ивану, брату моему, поклон. Мисюрьской салтан ко мне, к брату к твоему, прислал с своим человеком: яз у отца у твоего Ази-Гирея царя лице есми его видел и хлеб есми его ел; Бог нас так на Мисюри салтаном учинил. Отець твой царь прежним салтаном с добрым с своим человеком добрые поминки присылывал; и мы, что у нас добрых коней и доброво товару и добрых сабель с золотом посылывали есмя беспрестанно. И ты бы ко мне прислал своего доброго человека борзо, безпереводно. Какова поминка мы хотим от него, и он к нам хочет послати. Что, брат мой, нынечя ко мне прислал поминки, и яз те поминки послал к салтан Баязыту с Ямгурчеем со царевичем. И нынечя мисюрьскому салтану меня брата своего в сороме не учинишь, сего Багавадын, богомолца моего, к мисюрьскому салтану которые пригожие поминки от соболя, от рыбьих зубов пришлешь, ино братство свое свыше учинишь; пошлого своего, молну богомолца Багавадына, того же хочю послати к мисюрьскому салтану. Тебе брату моему в той стороне, что ти будет надобно, прикажешь; Бог донесет, ты брат мой, как накажешь, по твоему приказу может добыти; тот человек мисюрьского салтана человек, пришед в Кафе стоит. Как сего молну Багавадына, богомолца моего, борзо отпустишь, тебе брату моему о которых поминкех наказано дашь, о том есми с своим богомолцом, с Багавадын с молною, из уст слово велел молвити, так бы ведал. Сему Багавадыну молне как ехати ко мне, и ты бы велел его своим добрым казаком проводити, которые гораздо знают в поле. Милосердьем Божьим, поздорову к нам допровадишь, гораздо пожаловав отпустишь, то ты ведаешь. Молвя, с синим нишаном ярлык послал.

А се грамоты пришли с Усеином с Мерекою ж вместе. Менгли-Гиреево слово. Великому князю Ивану поклон. Что к Магамед-Аминю царю сего, Усеином зовут, паробка послал есми к Магамед-Аминю царю ярлык написал, и ты бы брат мой тот ярлык видел, а [108] Усеина к Магмед-Аминю царю борзо отпусти. А к Магмед-Аминю царю крепко прикажи, Усеина бы борзо отпустил, земля далечя. Борзо не воротится Усеин, ино зима будет, ехати нелзе будет. Как прикажешь борже велишь отпустити, ты ведаешь. Молвя, с синим нишаном ярлык послал.

А се царицина грамота. От Нур-салтана великому князю Ивану, брату моему, много много поклон. После поклона ведомо бы было: твое здоровье полное отведати Усеина послала есми. И нынечя его, которого послал царь молну Багавадина, и ты бы его от него не отставил. Выше братство то стоит: будет Усеин в Казань поехал, молну Багавадина унявши вместе бы еси с ним отпустил. Царь которого послал к королю человека, и он прибежал, пеш пришол, царю и друг и брат ты еси, и вести его не уведал никто. Мы хоти и далече будем, а добра твоего хотим; и ты по нашему добру потомуже добро учинил, зимусь прислал еси с послом два черных соболя на окол к шапке, ино те осисты пришли. Нынеча у брата своего прошу дву соболей ниже тех шерстью, а черны бы были Да еще у брата своего прошу: человека пошлешь, мне на шубу белок прислал бы еси. С послом ми еси приказал: что ти у меня надобе, и ты у меня проси, молвил еси так; того для у тебя прошу.

А се список с грамоты, что послал Менли-Гирей царь в Казань к Махмет-Аминю царю; а сама та грамота послана в Казань к Махмет-Аминю царю со царициным с Нур-салтановым человеком с Усеином. А поехал с Лихачем с Ромодановским вместе. Брат мой Магмед-Аминь царь на своем государстве здоров был. Величеству твоему много много поклонов, и любовь, и прошенье то: с Намаганским юртом султан Баязыт султан меж их вступився, с суседстве жили бы есте молвил. И мы пак старую недружбу с сердца сложивши, на добре есмя стояли. И в то веремя от султана, Бакшеем князя зовут, посолством приехал Седихмат, Ших-Ахмат цари, Мангыт Азика князь в головах, от всех карачев и от добрых людей человек приехал, и шерть и правду учинили; и мы роте их поверив, улусы свои на пашни и на жито роспустили. А послы их у нас были перед Крымом месяца сентября во вторый день, Сидяхмет, Шиг-Ахмат и Азика в головах, и сколко есь Намаганова юрта пришол, домы наши потоптали, слава Богу самих нас Бог помиловал; о Крыме став бившися недруг не начекак пошол прочь из моих улусов, Барынские улусы повоевав, воротилися. Сю зиму недруг у Днепра на устье в крепи зимовал. Божие милосердие ссталося, вашею братьи моей пособью, у недругов против есмя у них отняли, а из недругов силу [109] выняли. Как се дела ссталися, тебя брата своего здоровья полно отведати человека не послали есмя, за тем, один юрт, одны есмя братья стоим. А из Старханской, Абдыл Керим в головах, в Намаганском юрте все собрався, против нас стоят; нынечя минется, сесь свет доброе имя тебе. Мы так будучи против недруга стоячи, твоя брата моего как сила имет казаков своих на конь посадив, сем недругом, как от рук сила придет, дело велишь им учинити, лишнее свыше тебе доброе имя будет. Чего Бог похочет, то будеть. Братство свое выше учинив, доброго бы имени достати сем путем, гораздо помыслив со всеми уланы и со всеми добрыми карачи, которые добра тебе хотят, любовники твои, подумай и посмотри, меня брата своего для, потомишся, зарока ти в том не будет. Того деля с Усеином есми из уст слово приказал, так бы еси ведал. Молвя, с синим нишаном есми грамоту послал, лета 896, марта 10 дни, в понеделник писана.

А сесь список с грамоты, что послала Нур-салтан царица сыну своему Махмет-Аминю царю, и сама та грамота послана в Казань к Махмет-Аминю царю с царициным человеком с Усеином. А поехал с Лихачем с Ромодановским вместе.— От Нур-салтана Махмет-Аминю царю, величествию твоему богомолица твоя много много поклон. А после поклона, ведомо было: слава Богу, на отцове юрте господарем ся еси учинил, от недруга бы сердце на месте было, в той земле мати у тобя и брат у тобя есть, не мощно ли тобе послати спрошати; почяешь меня, что яз далече отошла, ино у тебя один брат был, и ты бы того велел отпытати, душа моя; и нынечя Абды Латыф к брату к болшому мыслит ехати; ся земля лиха, блюстися ее аж даст Бог и сами хотим отпустити, не ведаю, как тебе будет пригоже. И нынечя слышели есмя, за себя у Мусы мырзы дочерь емлешь, князь велики Иван женит тобя. У посла слышели мы. Бедная мати, богомолица твоя, рада есми велми; Бог дай в доброй час. И нынеча брата своего великого князя здоровье отведати Усеина послала есми, да Усеина не издержав борзо отпусти назад. Да ещо, душа моя, на сей стороне салтан Баязыт, отец ми названой, к нему послати доброго поминка не добыли есмя, один будет у тебя доброй кречет, да портищо добрых черных соболей, да добраа рыбья зубу, да добрых ролдуг добудешь пришли, у тобя прошу; в сей земле чего нет, и яз у великого князя да у тебя прошу, как пожалуешь ко мне пришли, ты ведаешь. С тяжелым поклоном с легкими поминки Усеина послала есми.