1. Дело № I. 1768 года.—Рассуждение о способах, какими грузинцы преклонены быть могут к восприятию участия в настоящей с Портой Отоманской войне.

В исходе 1766 года кизлярский комендант Потапов получил письмо от Соломона, царя Имеритийского, или Владетеля части грузинской земли, прилежащей к Черному морю, и из давних лет подверженной турецкому подданству. Уведомлял он коменданта, что по причине учиненного подданным своим запрещения не продавать туркам христиан, претерпел от присланных в Имеретию турецких войск великие изнурения и, хотя, наконец, удалось ему одержать победу, но, как на учиненные после того с турецкой стороны двоекратные требования о разрешении оного запрещения точно отказал, то и опасается сильнейшего на владение свое наступления, а в сем случае, ежели б не удалось ему устоять, желает лучше жертвовать всем богатством и великостью и, оставив отечество, выехать с некоторыми князьями, дворянами и служителями в Россию. И так просил коменданта о исходатайствовании. всевысочайшего повеления—в которых местах дозволено будет их поселить да и с каким милосердием приняты быть могут, и чтоб о всем том уведомить его чрез архимандрита Григория, грузинца, который в то время в Осетии для проповеди христианской веры находился. После того вскоре архимандрита сей, прибыв из Осетии в Кизляр, еще уведомил коменданта, что владетель Соломон по опасности от турок, перевезши фамилию свою в горы, близ Осетии, просил его, архимандрита, о преклонении коменданта представить сюда, чтоб [2] в показание ему Соломону монаршей милости и в защищение веры и церквей, исходатайствовано было у турецкого двора, дабы оной удовольствовался платимою с Имеритийского царства, по прежним примерам, денежной податью, оставя усильно собирать людей, в противном же случае принят бы был, он, Соломон, с его князьями и народом в российское защищение и пожаловано место на поселение при границе, а не внутри России.

Когда таким образом владетель Имеритийский искал в запас здешней протекции и убежища, в то ж время старался он чрез посредство сродника своего Грузинского владетеля Ираклия и о примирении своем с турецким государством.

Резидент Обресков доносил сюда, что, хотя Порта при начатии войны с грузинцами, подвластными Соломону, отправляя против оных войска свои, отнюдь не помышляла о какой-либо и малейшей в предприятиях неудачности, но как, паче всякого ожидания, не получила ни единого в том успеха, то, несмотря на несравненное с грузинцами превосходство сил своих, столько приведена была в беспокойство и заботу, что с великим удовольствием приняла представленное ей от Грузинского владетеля Ираклия посредство к прекращению войны на следующих двух условиях: 1-е, что подданные владетеля Соломона грузинцы по прежнему обыкновению ежегодно давать будут по шестьдесят девушек какой бы породы ни были; 2-е, что Порта имеет перестать почитать их своими подданными, но токмо под протекцией ее состоящими. Почему и дала Ираклию полную власть постановить с тем народом порядочный договор, а присланного его отправила обратно с награждением, причем он спрашиван был о силе владетеля Соломона и не помогаются ли грузинцы от стороны здешней Империи? На что ответствовал, что Соломон собственно собою не силен, но имеет помощниками разных горских владельцев; наивящая же сила его состоит в положении мест, а к тому и ваши не исполняли должности их, находя собственный прибыток в продолжении войны, но Россия отнюдь и никаким образом в тамошние дела не мешается, да великое отдаление ниже и позволяет. [3]

Дозволение владетелю Соломону, как турецкому вассалу, с народом его здешней протекции могло б привести Порту в крайнюю досаду, а раздражение ее дороже стало б, нежели приобретение ненадежных грузинцов; неизбежно было б подозрение ее и в случае самопроизвольного иногда приближения его к российским границам, равно как и заступление за него, а пока Порта в посторонние дела мешаться не намерена была, настояла нужда для содержания ее в таком полезном расположении, все то престерегать и отвращать, что и малейшее сомнение ей внушило б, то по всевысочайшему ее и. в. повелению, воспоследовавшему на доклад Коллегии Иностранных дел препоручено было кизлярскому коменданту дать знать владетелю Соломону чрез архимандрита Григория, что искательство его принято здесь с особливым удовольствием, но как неприятели его, чувствуя свою неудачу и тягость от продолжения войны, сами охотно желают прекращения оной, потому может быть и не возымеет он более нужды в удалении своем от отечества, а в прочем сколько бы ни желательно по его прошению дозволить ему убежище в российских границах, но во время продолжающегося с Портою мира исполнено быть не может, почему и остается ему такое намерение отложить до будущего впредь удобнейшего времени, совершенно однако ж, и между тем полагаясь на всевысочайшую ее и. в. к нему и ко всему его благочестивому народу милость и монаршее благоволение.

Коменданту предписано было указом из Коллегии от 30 апреля 1767 года, по предосторожности сокрытия сего дела, уведомить сперва Имеритийского владетеля кратким письмом чрез нарочного грузинца, или из магометан, человека надежного, под предлогом собственных его нужд к нему отправляемого, о полученном указе на его прошения, сославшись притом на изустное объявление архимандрита Григория, которого для того в случае надобности может он к себе позвать и от него о всем обстоятельно осведомиться и, ежели бы потому Имеритийский владетель позвал к себе архимандрита, тогда имел комендант дать ему сочиненную здесь нарочно для того [4] Записку, для написания на грузинском языке точного оной содержания и затверждения наизусть, что б мог при свидании с ним пересказать наедине на словах, не оставляя ничего на письме. Но архимандрит, который в то время был в Москве по делам порученной ему в осетинском народе проповеди и возвратился в Кизляр в сентябре месяце 1767 года, коменданта удержал от предварительной с владетелем Имеритийским обсылки, представя ему, что из Кизляра в Имеретию путь лежит чрез Малую Кабарду, Осетию и другие за Осетией живущие, ни от кого независимые народы, по высоким горам и утесам, которые покрываются снегом с половины ноября по самую весну, а тогда не только проезжать совсем невозможно, но и пешком проходить трудно; сверх того, медление в проезде происходит и оттого, что от места до места надобно приискивать проводников, следовательно, он не может позыва от владетеля как в продолжительное и самое неудобное время дождаться, вместо того, что, когда к нему без того поедет и забудет пути трудностей и скорее его о надлежащем уведомит, почему он в октябре месяце и действительно в Имеретию отправился.

В январе месяце 1768 года получил комендант от него из Имеретии письмо, которым уведомлял его, что за выпавшим в осетинских горах снегом не мог проехать ближайшей дорогою, а принужден был чрез Грузию взять путь, где однако ж от снегу так же великие трудности претерпел, что Грузинский владетель Ираклий возвращающихся из Имеретии с христианскими пленниками лезгинцов (которым общим именем называются все внутри Кавказских гор живущие народы), перехватя, разбил и пленников выручил, что с Имеритийским владетелем он, архимандрит, еще не видался за бытностью его при войске, которое состоит как из подданных его, так из наемных из разных горских народов и пред прежним несравненно многочисленнее, и что взял уже сей владетель у турков и один город, а другой в обложении содержит.

Но в мае месяце дошло до коменданта известие, что архимандрит Григорий в Имеретии убит от татар, называемых [5] ачары, которое подтвердил потом и бывший при нем дьячок, в Кизляр в начале июля месяца возвратившейся, объявив о проезде его, бытности в Имеретии и случившейся ему смерти следующие обстоятельства.

Архимандрит, имея при себе сверх сего дьячка еще одного иеродьякона, ехал до Грузии с возвращавшимися из Кизляра в свое отечество грузинцами, под прикрытием осетинцов, до первого грузинского города, принадлежащего князю Эристову, а оттуда до Тефлиса, где живет Грузинский владетель Ираклий, с проводниками от оного князя данными. В пути от Моздока до Тефлиса препроводили три недели; в Тефлисе жили два месяца, по опасности от лезгинцов, а 3-го января с данными от Ираклия проводниками отправились в Имеретию. Последняя сия поездка продолжалась двенадцать дней. Как Ираклий, так и Соломон принимали архимандрита весьма ласково, и первый подарил ему сто рублей. Архимандрит, по неизвестным дьячку причинам 1 февраля поехал к живущему близ самого Черного моря на турецкой границе Имеретийскому же князю Гуриели. Когда на другой день к его жилищу прибыли, то по отсылке с ним поставлены были на квартиру в садах расстоянием от него с версту, а ночью и учинилось от татар нападение. Архимандрит, сопротивляясь им, изрублен саблями, а бывшей при нем иеродьякон и еще грузинцов 11 человек в плен взяты, но дьячок спасся бегом в лес и, возвратясь в Тефлис, увидел и бывшего в плену иеродьякона, который ему сказал, что владетель Соломон скоро выкупил его от татар, а в Тефлис приехал для свидания с сродниками, от куда по приказу Соломонову к нему возвратиться для взятия в Кизляр писем. Впрочем дьячок объявил и то, что в бытность его в Имеретии и Грузии ничего знатного не происходило, а только владетель Соломон от турок, хотя опасность имеет, но владение свое охранять намерен. После сего здесь о грузинских обращениях никакого известия в получении нет и бывшей с архимандритом иеродьякон, кажется, поныне в Кизляр не возвратился, ибо комендант о том сюда не доносил. Между тем статься может, что владетель [6] Имеритийский или чрез посредство Грузинского владетеля Ираклия с Портой отоманской какое-либо соглашение и примирение уже учинил, или турки, истоща напрасно свои силы, против горсти людей, горами защищающихся, оставили их в покое до удобнейшего времени и способов, инако же когда б и в настоящее время между ими битвы происходили, неминуемо известно было б в Кизляре по частым туда грузинцов приездам, и потому предъявленное дьячком опасение в каком владетель Соломон в рассуждении турок находится, едва ли не одним токмо следствием есть его недоверения и предосторожности.

Грузия вообще вся издавна уже бедствует от своих соседей магометан и варваров, в Кавказских горах живущих; все похищают их в плен и неволю; тишина, мир и безопасность не существуют в тамошних местах, где каждый рано или поздно в вечную неволю и узы вовлечен быть может, и владетели Грузинские, что б охранить своих подданных, время от времени умаляющихся, принуждены в непрестанном быть движении и то в ту то в другую сторону обращаться. Привычка грузинцов к беспокойному житью и к воинским упражнениям и подвигам, одинакое исповедание веры с господствующею здесь, происходящее от того в них к всероссийскому Императорскому двору усердие и доброжелательство к российскому народу, надежда при составлении общественного с здешней Империей против Порты отоманской дела, лучшие получить успехи, нежели какие имели, по невозможности употребления ныне против их великих с турецкой стороны сил, прислужность к здешней стороне, могущая им приобрести для будущего времени разные и прочные выгоды— все сие, кажется, долженствует облегчить употребляемое старание к преклонению их в настоящей войне возыметь участие.

Если может произойти какое-либо затруднение, то, чаятельно, скорее от Грузинского владетеля Ираклия, нежели от Соломона Имеретийского. Ираклий, имея нужду защищать свое владение только от лезгинцов, а от турков будучи отделен владением Имеретийским, от которого в такое время, когда нет на оное наступления, не вспомоществуется ли и против [7] лезгинцов, совсем не чувствует тягости турецкого соседства; он же, когда предуспел Имеретийского владетеля согласить с Портою, не получил ли иногда за то от нее и воздаяния, по крайней мере ему свое дело, то есть заключенной чрез посредство его мир, имеет быть приятнее, нежели Соломону, не избыв однако же сей последней и притом поносной подати.

Но поколику теплота веры в грузинцах великая, то Ираклиево упорство может преодолено быть устрашением его и в совести и, когда больше предуспето не будет, по малой мере, не склонится ли уже к тому, что б Соломону не отговаривал вступить с турками в новую войну, или давно начатую, но от усталости потухшую, новыми стремительствами разжечь и перенял бы напротив того на себя охранение земли его от лезгинцов, дабы он столь большими силами с своей стороны действовать мог.

Давно здесь и с подлинностью известно, что Грузинские владетели единственно и для воздержания лезгинцов от впадения в грузинские границы, дополняют свои поиски, по недостатку природных людей, наемными из разных горских народов. Ираклии не только осетинцов часто к тому употребляет, но иногда и жители Малой Кабарды вступают в его службу, потому и справедливо и необходимо видится сделать им со здешней стороны некоторые снабжения и обещания, дабы они, увидя к себе приласкание и, удостоверясь о здешнем покровительстве, толь охотнее в здешние виды вступили и по оным с пользою и с успехом себя употребили. По трудности проездов грузинцы войском здешним никаким образом подкреплены быть не могут, но некоторая сумма денег то самое заменит. Отправление к ним нескольких легких орудии, которые по условию с ними могут токмо до Осетии довезены быть, а там их людьми приняты, ежели б не рассудилось за благо и артиллеристов для действования к ним отпустить, сделает войску их ободрение; обнадеживание, подаваемое им, что при заключаемом с Портою мире позабыты не будут и дозволение в здешних границах убежища с надлежащим призрением в случае нужды и крайнего утеснения, выведет [8] их из заботы о будущем своем жребии, а при таких обстоятельствах сильнее и живее будет в них уже и воображение должности в том, что б единоверным христианам способствовать. Но да бы Грузинские владетели, к сему важному предприятию возбуждаемые, толь более уважения возымели к здешнему домогательству, кажется надобно будет от править к ним письма от министерства ее и. в. и оными, дав им знать о происшедшей между здешней Империей и Портой отоманскою воине, призывать к соучаствованию изъяснением вышеупомянутых убедительных причин. К доставлению оных писем требуется человек способный и не только там бывалый и грузинский язык знающий, но и тамошней уроженец, да бы безбедно проехал, и, как сведущей их нравы, обыкновения и ухватки, поступки свои потому располагал.

В письмах останется еще упомянуть, что б предложениям его совершенная вера подана была, а ему в наказе между другим предписать, чтоб он, подавая им надежду о снабжении их со здешней стороны деньгами для приведения в состояние войска свои умножить, но о пушках, напротив того, в таком только случае изъяснился, ежели у них совсем нет, и они к ободрению их в самом деле как здесь рассуждается послужат; при всем том желательно, что б он без дальнего отлагательства довел их, хотя на некоторые, сперва небольшие, поступки неприятельства, что бы возбуждаемая в них гарячесть после простыть не могла, и они принуждены уже были б и далее оные продолжать, а со здешней стороны предоставалось впредь в том только им делать вспоможения, без чего они прямо обойтись не возмогут.

Когда владетели похотят сюда отправить с ним для лучшего изъяснения и удостоверения поверенных от себя, ему не надлежит в том препятствовать; а стараться только как наискорее, поручаемое дело исправя, и разведав о всем тамошнем состоянии сюда возвратится, для принятия сходных мер по получаемым чрез него известиям.

На наем проводников в проезд в Грузию и обратно, на содержание его в тамошних местах, а может быть и на [9] мелкие подарки ближним людям владетелей, необходима так же и ему некоторая денежная дача.