КУБАНСКИЙ ПОХОД 1711 ГОДА

В 1711 году, в год тяжелых испытаний для Петра Великого, была начата им война с Турцией, имевшая, как известно, результатом гибельное на Пруте положение наших войск, из которого все были спасены мужественной находчивостью царственной супруги Петра. Одновременно с действиями наших полководцев на юге России, Петр Великий приказал казанскому и астраханскому губернатору Петру Матвеевичу Апраксину отправиться в воинский поход на Кубань. Об этом походе имеется весьма мало точных сведений, быть может по малому его значению в достопамятную турецкую кампанию 1711 года; а потому, мы считаем нелишним передать в нашу военную литературу хотя краткое описание похода Апраксина. Документ, из которого мы почерпнули несколько сведений об этом походе, есть рукопись XVIII столетия, хранящаяся в императорской публичной библиотеке. Рукопись эта озаглавлена: «Послужной список кубанского походу 1711 года». Она состоит из 58 листов скорописи, in folio, и сохранилась очень хорошо. На обороте последнего листа написано: «По прибытии ближнего боярина и губернатора казанского и астраханского, Петра Матвеевича Апраксина, из военного его кубанского походу в Казань, сей послужной список закрепил по листам дьяк Андрей Михайлов, 1711 года, ноября 19-го дня». Внутреннее содержание рукописи, к сожалению, не богато подробностями военных действий, и почти три четверги её наполнены поименными списками разных лиц, и даже солдат, участвовавших в походе. Мы извлекли из неё все, что казалось нам более заслуживающим внимания, и потому если предлагаемый очерк кубанской экспедиции не полон, то причиной этому вышеупомянутый памятник, которым мы единственно и руководствовались. [30]

В 1711 году ближний боярин и губернатор казанский и астраханский, Петр Матвеевич Апраксин, получил именной указ Великого Государя, Царя и Великого Князя Петра Алексеевича, всея Великие и Малые и Белые России самодержца, и письмо собственные его царские руки.

В этом указе ему повелевалось: выступить из Казани с регулярными и нерегулярными войсками, и быть в воинском походе; а от Царицына, сойдясь с Аюкою, ханом калмыцким, идти на Кубань, на магометанские татарские жилища для воинского промыслу, и с Божиею помощию велено Кубань Его Царскому Величеству покорить или разорить.

Во исполнение этого указа, ближний боярин и губернатор П.М. Апраксин, 13-го мая 1711 года, пошел из Казани в кубанский поход к Царицыну, плавным походом (т. е. на судах), рекою Волгою.

Войско его состояло из:

Батальона губернаторского, под командой полуполковиика Григория Жеребцова, 590 человек. Полка господина бригадира Афанасия Мамонова 1.200 чел. Полка Казанского, под командой Федора Хрущова, 1.197 человек. Всего в упомянутых солдатских (пехотных) полках 2.897 человек.

Кавалерия, которая отправилась с бригадиром Афанасием Мамоновым, сухим путем к Царицыну через Симбирск и Саратов, состояла из: шквадрона драгунского губернаторского, под командой полуполковника Ивана Фефилатьева, 600 человек. Полка драгунского Казанского, под командой полковника князя Ивана Львова, 1.333 человека. Полка драгунского Свияжского, под командой иноземца полковника Филиппа Суас, 1.092 человека.

Из этого числа 200 человек послано за Каму.

Шквадрона драгунского Уфимского, под командой полуполковника Федора Нармацкого, 541 человек.

Итого, кроме посланных за Каму, 3.366 человек.

И, с вышеписанными ратными людьми, ближний боярин и губернатор П.М. Апраксин пришел в Царицын 30-го мая 1711 года, а идучи рекою Волгою был для осмотрения воинских дел по городам: В Симбирске 17-го мая, и, выступив того же числа, пришел в Самару 20-го. От Самары пошел 21-го и пришел в Саратов 24-го. От Саратова пошел 25-го и прибыл на Царицын 30-го мая. [31]

По пришествии своем на Царицын, ближний боярин и губернатор казанский и астраханский П.М. Апраксин печалился, кого ж оставить после себя в Казани, и потом вздумал о сыне своем и из Царицына послал в Казанскую губернию указ в такой силе, что он оставляет сына своего четырехмесячного Алексея Апраксина наместником, а по малолетству его определил к нему старых своих слуг, которым приказал его именем всякие дела справлять. Указ свой он приказал прочесть при собрании казанских жителей, на публичном месте, в присутствии сына, которого велел при этом держать под одеялом.

В Царицыне присоединился к Апраксину прибывший из Астрахани полковник Рыхдер (Рихтер?) с солдатским полком, 1.113 человек.

Сверх того, с ним отправились в поход генералы: Александр Лопухин, Яков Колычев и пять адъютантов для полкового управления.

И того ж 1711 года, июня в 14-й день, боярин и губернатор П. М. Апраксин ходил от Царицына на Ахтубу реку, для съезда и свидания с Аюкою, ханом калмыцким, и того ж июня 17-го числа, на реке Ахтубе, близ Волги, с ним, с Аюкою-ханом, виделся, по делех Великого Государя о вышеписанном кубанском походе. И он, хан Аюка, обещал Царскому Величеству против салтана турского и татарских орд служить со всеми своими калмыцкими войсками верно, и с ним, ближним боярином П.М. Апраксиным, на Кубань со всяким усердием в поход идти сам желает, только-де за старостью и за болезнью своею самому идти в тот поход невозможно, а вместо себя посылает он, хан, сына своего Чапдержапа и внучат родных: Жундука, Амбо, Идосана и Ибату, чапдержаповых детей. Посылает еще зятя своего Четерю и племянника, который кочует по Яику, и при них других владельцев и ближних своих людей 20.000 человек калмыков.

Вступив в союз с Аюкою, Апраксин 19-го июня возвратился в Царицын.

19-го же июня хан Аюка стал переправлять свои калмыцкие войска с луговой стороны Волги на нагорную, и 27-го июня они присоединились к Апраксину.

Начальствовал над калмыками ханов сын Чапдержап, [32] хотя его собственное войско составляло только около половины всего числа, т. е. 9.500 человек; всего же, вышеозначенного Аюки-хана, вооруженного войска с сыном Чапдержапом и со внучаты и со другими владельцы, по ведомостям тех владельцев, пришло 20.474 человека. Небольшая часть из них была даже вооружена железными бронями.

В том же кубанском походе, в полку (т. е. в отряде) ближнего боярина и воеводы П.М. Апраксина, был у передового Низового полку посыльным воеводою стольник Иван Бахметев, да в том же Низовом полку было яицких казаков 1.000 человек, с атаманом Кононом Аникиевым.

В отряде Апраксина шла полевая артиллерия с капитаном из иноземцев, и при ней разные мастера, а именно:

Пушкарей русских 20, иноземцев 18, бомбардирный мастер 1; бомбардиров 4, ложных мастеров 3, слесарей 3, кузнецов 3, плотников 5, бочкарей 1, колесник 1, шорников 2, токарь 1, пороховой мастер 1.

Все эти мастера, как видно, входили в состав артиллерийских служителей, и их всех, считая некоторых сержантов и капралов, не помещенных здесь, было 67 человек.

Таким образом, в Царицыне, для кубанской экспедиции, собрался следующий отряд:

Кроме того, для управления полковых дел в походной канцелярии были: 2 дьяка и 13 подьячих (Замечательно, что в рукописи нигде не значится ни одного лекаря).

С таким-то отрядом и с калмыками, по указу Царского Величества, ближний боярин и губернатор П.М. Апраксин от Царицына пошел на Кубань, степью между Волгою и [33] Доном, 3-го июля, и в 29 переходов достиг Азова. Переходы эти или станы были следующие:

1-й стан: от Царицына до урочища Яблочного буерака; ходу было 26 верст 300 сажен.

2-й стан: от урочища Яблочного буерака до Черленого бугра, переправились реку Карпову, июля 4-го; ходу было 12 верст 400 сажен.

3-й стан: от Черленого бугра до урочища Криволузчи, июля 5-го; ходу было 16 верст 400 сажен.

4-й стан: июля 6-го, от урочища Криволузчи до реки Царицы, которая течет в Дон; ходу было 23 версты 400 сажен.

5-й стан: июля 9 го, от реки Царицы до реки Мишковы; ходу было 27 верст 300 сажен.

6-й стан: июля 10-го, от реки Мишковы до озера, не доходя Аксая реки; ходу было 27 верст 400 сажен.

7-й стан: июля 11 го, от того озера до реки Аксая, ходу 24 версты 300 сажен.

8-й стан: июля 12-го, от того места вверх по той же реке Аксаю, ходу было 6 верст 400 сажен.

9-й стан: июля 13-го, от той реки Аксая до другого Курман-Ярского Аксая, ходу было 24 версты.

10-й стан: июля 14-го, от той реки Аксая вверх до переправы на той реке, ходу было 11 верст.

11-й стан: июля 15-го, от той реки Аксая до речки Низпаки, ходу было 20 верст 100 сажен.

12-й стан: июля 16-го, от той реки Низпаки до реки Дона, прошед городок Нижний Курман-Яр,- ходу было 16 верст 300 сажен.

13-й стан: июля 19-го, от того места до озера против городка Кулумшака, ходу 22 версты.

14-й стан: июля 20-го, от того места до озера прошед городок Кулумшак, ходу было 18 верст 200 сажен.

15-й стан: июля 21-го, от того озера до реки Солоновой, ходу 16 верст 100 сажен.

16-й стан: июля 22-го, от той реки до реки Каролы, ходу 13 верст 300 сажен.

17-й стан: июля 23-го, от того места вниз по той же реке Кароле, против городка Михалова Верхнего, ходу 20 верст. [34]

18-й стан: июля 24-го, от той реки у озера против городка Кагальника, ходу 19 верст 100 сажен.

19-й стан: от того места до озера близ Дона, ходу 10 верст.

20-й стан: июля 27-го, от того места не дошед реки Салу, у озера, ходу было 21 верста 100 сажен.

21-й стан: июля 28-го, от того озера до реки Салу, ходу 3 версты 100 сажен.

22-й стан: июля 29-го, от реки до речки Чатуги, ходу было 20 верст.

23-й стан: июля 30-го, от той речки вниз по той же реке Чатуге, ходу было 14 верст.

24-й стан: июля 31-го, от той речки до реки Манача, ходу было 10 верст.

25-й стан: августа 1-го, от реки Манача у озера Бекулинского, ходу было 15 верст.

26-й стан: августа 2-го, от озера Бекулинского до озера, которое против Черкасского, ходу было 20 верст.

27-й стан: августа 3-го, от Черкасского не дошед реки Косуги у озера, ходу было 26 верст.

28-й стан: августа 4-го, от того озера у Скапина-городка, ходу 11 верст.

29-й стан: августа 5-го, от Скапина-городка до Азова, ходу 16 верст, и стояли обозом.

Здесь Апраксин с регулярными войсками остановился в версте за Азовом с кубанской стороны, а калмыки стали возле Дона, выше и ниже Азова.

Таким образом, Апраксин шел до Азова 34 дня. Из них 9 дней были употреблены на дневки, а собственно для марша 25; расстояние от Царицына до Азова показано в 516 верст 200 сажен. Следовательно, поход его не был затруднителен, и отряд, по-видимому, не был обременен тяжелым обозом, потому что, средним числом, он делал около 20 верст в сутки; но, с другой стороны, неправильное расположение дневок дает повод к предположению противному, т. е. что Апраксин принужден был поджидать, быть может, отстававшие обозы: иначе трудно объяснить его передвижения. Например, из Царицына до реки Царицы, впадающей в Дон, т. е. около 80 верст, он делает в 4 перехода, и стоит на месте два дня, а на третий выступив [35] проходит в 8 суток слишком 150 верст без дневок. Нельзя думать, что он в этом случае хотел непременно сделать дневку в небольшом городке Курман-Яре, потому что вслед за этим он опять в 6 переходов делает слишком 118 верст до городка Кагальника, между тем как на его пути лежали городки Кулумшак и Михолов. Кроме того, Апраксин в своем походе часто останавливается у разных рек и озер, руководствуясь, по-видимому, только необходимостью располагаться близ воды. Следовательно, очень может быть, что Апраксин не рассчитывал вперед маршей, а шел смотря по обстоятельствам, располагаясь дневками вследствие каких-нибудь походных затруднений. Это подтверждается и дальнейшим его походом от Азова к Кубани, где он останавливался в степи совсем без воды, пройдя от ночлега всего около 10 верст, между тем как впереди также верст на 10 находились речки хотя и с горькой водой (как упоминается в рукописи), но так как других источников не было, то приходилось довольствоваться и такой, и, следовательно, на остановку в безводной степи, после девятиверстного перехода, должны были быть побудительные причины. Можно еще предположить, что незнание местности и отсутствие подробных топографических карт стесняли движения Апраксина; но это не объясняет достаточно остановки после такого небольшого перехода, как в 9 верст. Кроме того, расстояния от одного стана до другого так подробно перечислены, что приходится или допустить существование подробных топографических карт, или точное измерение переходов, что кажется весьма сомнительным. И самые переходы также были весьма различны, начиная от 3 до 29 верст. Как бы то ни было, но Апраксин 5-го августа был уже у Азова и простоял здесь, для устройства полковых дел, девять дней, т. е. по 14-е число.

И августа 14-го боярин и губернатор П.М. Апраксин, со всеми войски, от Азова пошел воинским ополчением к Кубани:

1-й стан: от Азова у реки Кагальника, ходу было 11 верст 300 сажен; вода сладкая.

2-й стан: августа 16-го, от того места по той же реке Кагальнику вверх, ходу было 16 верст.

3-й стан: августа 17-го, от реки Кагальника поворотили [36] направо круто и, не дошед Чюнбурских вершин, стояли в степи без воды; ходу было 9 верст.

4-й стан: августа 18-го, у реки Еи, ходу было 29 верст; вода горькая.

5-й стан: августа 19-го, от реки Еи, отошед 9 верст, в степи без воды.

6-й стан: августа 20-го, до реки Сасык-Еи, ходу было 24 версты; вода горькая.

7-й стан: августа 21-го, от реки Сасык-Еи, 12 верст 300 сажен, в степи без воды.

8-й стан: августа 22-го, до реки Чалбасу, ходу было 10 верст 200 сажен; вода горькая.

9-й стан: августа 23-го, от реки Чалбасу, ходу 15 верст 200 сажен, в степи без воды.

10-й стан: августа 24-го, от того места до реки Керпели, ходу 15 верст 100 сажен; вода горькая.

11-й стан: августа 25-го, от реки Керпели до реки Бисуги, ходу было 4 версты 100 сажен; вода горькая.

И того же августа 26-го, перешед реку Бисугу, от Кубану за 100 верст, боярин и губернатор П.М. Апраксин, послал на Кубань, прежде прихода своего, партию немалую: полковника князя Ивана Львова с полком драгунским, полуполковника Ивана Фефилатьева с шквадроном губернаторским. С полковником Богдановым шквадрон Азовский. Донских и яицких казаков – 1.500 человек. И того 3.400 человек, полагая тут же шквадрон Азовский (вероятно, присоединившийся в Азове), также в составе 600 человек.

Кроме того, Апраксин отрядил вперед еще внуков Аюки-хана: Дундука, Идосана, Ибату, и зятя Четерю, с 14.000 калмыков; следовательно, передовая партия составилась в 15.500 человек.

И того ж числа, отпустя те войска, боярин и губернатор П.М. Апраксин, и с ним ханов сын Чапдержап, с остальными конными и солдатскими полками, пошли к Кубани. И того ж августа 27-го, от Азова:

12-й стан: перешед Басугу, 14 верст в степи без воды.

13-й стан: пришли на реку Каурю, от того места 25 верст; вода горькая.

Отсюда до Кубани оставалось всего 35 верст, и, поднявшись [37] на гору, им кубанские леса и Закубанье были уже виденны.

14-й стан: августа 28-го, от реки Кауры к Кубани, 24 версты, в степи без воды. До Кубани 9 верст.

29-го августа пришел Апраксин на Кубань и стал ополчась при обозе со многою пушечною стрельбою.

Тяжел должен был показаться для наших, поход по степи в течение 15 дней, на расстоянии слишком 200 верст, не встречая нигде хорошей воды, и удивительно, как, при таких неблагоприятных условиях, было мало больных и отсталых. Но об этом мы еще упомянем далее, а теперь возвратимся к военным делам, о которых, впрочем, в рукописи, к сожалению, упоминается очень коротко.

Кубань представилась глазам наших войск рекой «великой и многомутной, берега неприступные, оба крутые и топкие, и с течением зело быстрым; вода вельми мутная, но сладкая».

29-го же числа, Апраксин уже имел дело с кубанцами и навел на них ужас. Вот что говорится об этом в «Послужном списке»:

«И в тот день, салтаны кубанские по разным местам по Кубану во многих собраниях были, но противного собранием бою дать не могли, но с великим страхом как могли по Кубану в крепкие места и за Кубань с женами и детьми бежали, топяся, с многим страхом, где их в тот день побито и в полон побрано, и в реке Кубани потонуло многие тысячи».

После этого боя, Апраксин два дня стоял на Кубани, собирая войска, которые были отправлены вперед в кубанский город Копыл (До сих пор существует станица под этим же именем) и в другие юрты вниз по Кубани к морю, для войны и разорения. И потом того августа 31-го собрался со всеми войсками для разорения татарских жилищ и пошел воинским ополчением вверх по Кубану реке.

И того числа 1-й стан вверх по Кубану 20 верст, на той же реке Кубани.

2-й стан: сентября 1-го, вверх по Кубану 25 верст; стояли на той же реке Кубани. [38]

3-й стан: сентября 2-го, вверх по Кубану 22 версты 300 сажен- стояли на той же реке Кубани.

4-й стан: сентября 3-го, вверх по Кубану; ходу было 18 верст 200 сажен; стояли на той же реке Кубани.

Здесь ближний боярин и губернатор П.М. Апраксин окончил свое кровавое шествие среди огня и дыма, опустошив берега Кубани на 86 верст вверх по течению, да неизвестно еще сколько вниз. Затем 4-го сентября «с Божиею, помощию и счастием Царского Величества, попленя и разоря и пожегши все кубанские татарские жилища, с приходу от города Копыла вверх и вниз по Кубану, с многочисленными пленными и богатствами «для самого оскудения» с хлебными запасами, как драгунам и солдатам, так и всем русским войскам, предпринят был обратный путь, и шли все войска прежним ополчением, через вершины тех же вышеписанных, от моря степистых рек, через которые на Кубань шли».

Если не усомниться в верности показаний о числе убитых и пленных жителей кубанских, то ближний боярин и губернатор П.М. Апраксин, Божиею милостию и счастием Царского Величества, нанес кубанцам ужасное опустошение, потому что:

«В том боярина и губернатора П.М. Апраксина кубанском походе, по приходе на Кубань, Царского Величества русскими и калмыцкими войски татар кубанских побито, и в реке Кубану потонуло и в полон побрано, военных и всяких, мужеска и женска полу, по справке с подлинным известием, а именно:

Следовательно, поход Апраксина лишил Кубань 38.560 человек её жителей, что однако, вероятно, значительно преувеличено, тем более, что на такую цифру потери приходится всех побитых и раненых и побранных в плен русских и калмыков всего только 691 человек; из них русских 150, Калмыков 540.

Далее, когда кубанцы вздумали отмстить Апраксину и [39] сделали на него нападение при его обратном походе, мы еще встретим цифры, которые, по своей несообразности, подтверждают наше предположение.

Таким образом, цель похода, которая имелась в виду в указе Его Царского Величества Петра Алексеевича, т. е. опустошение Кубани, была достигнута; но Апраксину выпал на долю другой действительно удачный случай – наказать хищников, возвращавшихся с добычей из набега в Россию. Это произошло следующим образом:

«4-го сентября, с Божиею помощию, боярин и губернатор П.М. Апраксин, по возвращении с Кубану, отошед от Кубану 50 верст на реку Чалу, известился от подъездов и от пойманных татарских языков от татарских войск, что 20 человек мурз кубанских, Чан-Арслан с товарищами и с ними 3.000 человек татар кубанских жителей, были в войне в Руси, в Саратовском и Пензенском уездах, и разорили села и деревни многие, и шли к домам своим со многим числом полону русского. Навстречу этим хищникам Апраксин отправил калмыцкие войска, которые тех мурз и татар, не допустя до той речки Чалу, побили всех, и поганых побрали в плен 120 человек. Ушло раненых только один мурза да два черных татарина».

Самым важным в этом новом поражении было то, что отбили русского полону мужеска и женска полу 2.000 человек, которым, вероятно, не суждено было бы более увидеть родной кров.

Между тем, за Кубанью султан Народын немедля собрал партию, для преследования Апраксина. «И того ж сентября 5-го собрався из-за Кубани, с остальными кубанцы и черкесы и с казаками, изменники некрасовцы, приходил на помянутую реку Чалу Народын-султан с 7.000 человек, и пришел тот Народын-султан к войскам Царского Величества того ж 5-го сентября с вечера, и ночевал в двух верстах».

Преследование султана Народына кончилось весьма неудачно для него, потому что на другой день, т. е. 6-го сентября, Апраксин, «с Божиею помощию и счастием Царского Величества, того султана и татар побил многое число, и многие с великим страхом с того бою бежали, гнали их и колотили калмыцкие войска, на многих верстах, мало не до самой [40] Кубани, и собраны султанские клейноды и другие знаки и щиты многие, и лошадей и ружья многое число».

Велика была потеря татар в этом последнем бою: в рукописи она показана в 30.400 человек (!), а в полон взятых только 270 человек, следовательно все остальные побиты; но ясно, что тут ошибка, потому что, во-первых, с султаном Народыном пришло всего 7,000 человек, следовательно побитых 30.000 быть не могло, и, во-вторых, далее в рукописи говорится:

«И всего, Божиею помощию и Царского Величества счастием, кубанских татар на всех боях побито и в полон взято, и в Кубани реке потонуло мужеска и женска полу с невозрастными (т. е. с детьми):

Итак, самые показания «Послужного списка» противоречат друг другу.

Что касается добычи, доставшейся победителям, то она также заслуживает внимания, потому что богатства татарского на Кубани калмыцкие войска, по ведомостям владельцев, побрали:

Цифры весьма значительные; но, вероятно, в число добычи помещена и та, которую отбили калмыки от возвращавшихся из набега в Россию татар.

Тем и окончился кубанский поход, и Апраксин благополучно возвратился в Казань. Потеря людей в его отряде, кроме убитых и попавших в плен, показанных выше, была весьма незначительна, а именно: [41]

Всего 31 человек – ничтожный процент для всего отряда, даже не считая калмыцких войск и принимая во внимание трудность похода по безводным степям.

«И, по возвращении в Казань, была прислана 15-го декабря 1711 года из посольского приказа к ближнему боярину и губернатору казанскому и астраханскому П.М. Апраксину от Великого Государя, Царя и Великого Князя Петра Алексеевича, всея Великие и Малые и Белые России самодержца, грамота, за приписью секретаря Петра Курбатова, которую грамоту подал ему, ближнему боярину и губернатору, генерал Яков Колычев, и в грамоте той написано:

«От Великого Государя, Царя и Великого Князя Петра Алексеевича, всея Великие и Малые и Белые России самодержца, в нашу отчину в Казань, ближнему боярину нашему и губернатору П.М. Апраксину. В нынешнем 1711 году, сентября 22-го дня, по нашему Великого Государя указу, с войски нашими регулярными и нерегулярными, русскими и калмыцкими, ходил ты на Кубань и с помощию Божией столичной их кубанский город Копыл разорил и войска их кубанские многие побил, также и кубанских мурз и татар, которые приходили войною в Саратовский и Пензенский уезды, по возвращении их, встретил на дороге, разбил, из которых многих побил, и на реке Чале Нурадына-салтана с черкесы и с воровскими казаками некрасовцы разбил же, и на тех боях от них, басурман, [41] в полон побрал мужеска и женска полу больше 20.000 человек и множество всякой добычи. И мы, Великий Государь, наше Царское Величество, тебя, ближнего нашего боярина и губернатора Петра Матвеевича, за ту вашу к нам, Великому Государю, многую службу, жалуем, милостиво похваляем.

Писан в нашем походе в Риге, лета 1711 года, ноября 29-го.

Правил Тимофей Зайцев».

В конце рукописи, другими, более бледными чернилами, и другим почерком приписано:

«А как он сам в Казань возвратился, тогда того сына своего приказал маме вынести под одеялом в палату, где множество людей было, и благодарил его за мудрые его поступки, а он стал плакать, и ближний боярин ко всем людям молвил тако: «вот-ста, смотрите, какое у меня умное дитя: обрадовался мне да и плакать стал». И люди к нему ответствовали: «весь, государь, в тебя». На то он людям сказал: «Да не в кого же де-ста быть, что не в нас, Апраксиных».

Н. Бранденбург.

Текст воспроизведен по изданию: Кубанский поход 1711 года // Военный сборник, № 3. 1867

© текст - Бранденбург Н. 1867
© сетевая версия - Тhietmar. 2019
© OCR - Бабичев М. 2019
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Военный сборник. 1867