№ 137

1642 г. апреля 17. — Запись Посольского приказа о приеме царем Михаилом Федоровичем мурз Будачея и Муцала Сунчалеевичей Черкасских с объявлением о прощении их проступков и о возвращении их из ссылки в Терский город.

/л. 374/ И государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии Будачея и Муцала мурз пожаловал, велел им свои государевы очи видеть, а брата их Сунчалея-мурзу с Терки взять к Москве.

И апреля в 17 день указал государь Будачею и Муцалу мурзам быти у себя, государя, в золотой в меньшой полате и видеть свои государские очи. И того ж дни Будачей и Муцал мурзы у государя в золотой полате были и государевы очи видели и у руки были.

А при государе Будачею и Муцалу мурзам речь говорил думной дьяк Иван Гавренев. /л. 375/

Будачей да Муцал мурзы! Великий государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии велел вам говорить. — В прошлом в 148-м году писали к нашему царскому величеству з Дону из Азова донские атаманы и казаки, атаман Наум Васильев с товарыщи з донским же атаманом з Григорьем Бородиным с товарыщи, что прислал к ним в Озов кизылбашской шах Суфий посла своево, а на Москве атаман Григорей Бородин в роспросе сказал: послал де с Терки тово посла провожать ты, Муцал-мурза, узденей своих.

Да к нашему ж царскому величеству писали с Терки стольник и воеводы князь Иван Хилков с товарыщи, что вы, Будачей и Муцал мурзы, собрався со многими узденеми своими, приходили в острог к Мусосте-мурзе на двор, и Мусоста-мурзу и аманата Олегукина сына взяли з двора силою и из острогу вывели. И они, князь Иван с товарыщи, о Мусосте-мурзе вам говорили, и вы им Мусоста-мурзы и аманата не отдали. /л. 376/ Да на вас же, на Будачея и на Муцала мурз, били челом нашему царскому величеству Келмамет да Илдар мурзы княж Куденетовы дети Черкаские, что вы, собрався с Шолоховою да с Казы[е]ваю Кабардами и Малово Нагаю Касая-князя з детьми, приходили на них и на их кабаки и хотели их побить досмерти. И они от вашего убойства ушли в лес душею да телом. А мать их и дву сестр захватили в кабаках и взяли их в полон, а кабаки их все пожгли и животы их розграбили, мать их и сестр вели пеших до Казыевы Кабарды и отдали со всеми их кабаки Олегуке з братьею держать в великом утесненье.

И вы то учинили негораздо, забыв к себе нашу государскую милость и призренье, и шерть и правду свою нарушили.

Шахова посла ты, Муцал-мурза, в Озов х казаком отпустил и проводить велел самовольством без нашего государского указу и без воевотцково ведома. Хотя б тебе шах тово посла и велел в Озов х казаком отпустить, [210] и тебе было пригож /л. 377/ про тово посла сказать воеводам, а самовольством было ево с Терки в Озов не отпускать, и провожать ево не посылать, и у себя ево без воевотцкого ведома не держать.

А Мусоста-мурзу и аманата вы, Будачей и Муцал мурзы, из города взяли и перевезли к себе за реку самовольством же без воевотцково ведома, потому сами ж вы в роспросе говорили. — Как вы Мусоста-мурзу и аманата взяли, и воеводы к вам о Мусосте говорить посылали сотника, а после тово и сами воеводы на мост к вам выходили и вам говорили: для чево вы Мусоста-мурзу и аманата взяли. И вы им сказали, бутто они вам говорили: как себе хотите. И вам было Мусоста-мурзы и аманата для чево в те поры воеводам не отдать, а только б вам воеводы Мусоста-мурзу и аманата взять поволили, и они б к вам сотника говорить о Мусосте не посылали и сами б к вам не выходили и о Мусосте не говорили и в колокол бить не велели. /л. 378/ Да вы ж и наших послушников Кельмаметя да Илдара мурз Черкаских мать и сестр в полон поимали, и Олегуке отдали, и кабаки их выжгли; чем было вам за нашу государскую милость и жалованье против наших недругов стоять и под нашу государскую высокую руку приводить, и к себе за то нашие государские милости и жалованья искать, а вы и сами наших людей розоряли, Кельмаметеву мать и сестр в полон взяли и Олегуке отдали, и кабаки их пожгли, то все вы делали самовольством, не бив челом нам, великому государю. А хотя б вам от Кельмаметя и Илдара мурз была обида или какое утесненье, и вам было, не бив челом нашему царскому величеству, самовольством на них не ходити, и кабаков их не разоряти, и такова дурна и самовольства не чинити.

А предки ваши и отец ваш князь Сунчалей прежним великим государем и нам, великому /л. 379/ государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии, нашему царскому величеству, служили и прямили, и всяково добра и повышенья и государству нашему разширенья везде искали, и с недруги нашими бились, не щедя голов своих, и непослушников наших под нашу государскую высокую руку приводили, и были в нашем государском повеленье и в послушанье, а самовольством так ничего не делали. А как по нашему царсково величества указу князь Дмитрей Горчаков с нашими ратными людьми ходил на непослушников наших на Олегуку-мурзу з братьею, и брат ваш Олегука и с твоею Будачеевою женою отъехали в Казыеву Кабарду к Олегуке-мурзе з братьею и с нашими ратными людьми брат ваш бился, да и по ся места живут в Казыеве Кабарде у непослушников наших у [О]легуки-мурзы з братьею.

И мы, великий государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии, по прошенью сына нашего, благоверного царевича князя Олексея Михайловича, /л. 380/ и по своему государскому милосердому обычаю положили на милость, вины ваши вам отдали и пожаловали вас, велели вам видеть наши государские очи.

И вам бы, видя к себе нашу государскую милость, нам, великому государю, нашему царскому величеству, и сыну нашему благоверному царевичю князю Олексею Михайловичю служить и добра хотеть и быть под нашею государскою высокою рукою в нашем государском повеленье навеки неотступным, так же /л. 381/ как предки ваши и отец ваш, князь Сунчалей, прежним великим государем и нам, великому государю, нашему царскому величеству, служили и добра хотели, и непослушников наших под нашу государскую высокую руку приводить и брата своего Олегуку-мурзу, а тебе, Будачей, жену свою и дети у непослушников наших, у Олегуки-мурзы, взять и вины свои покрыть своею службою и кровью. А мы, великий государь, наше царское величество, учнем Вас держать в нашей государской милости и в призренье, смотря по вашей службе. /л. 382/ [211]

А как думной дьяк Иван Гавренев Будачею и Муцале мурзам вины выговорил, и Будачей и Муцал мурзы на государском жалованье били челом, и пожаловал государь их к руке.

А после тово думной дьяк Иван Гавренев Будачею и Муцалу мурзам сказал государево жалованье в стола место корм.

И отпущены на подворье с приставом.

Ф. Кабардинские дела, 1641 г., д. № 2, л. 374-382. Подлинник.