-

ЭКСПЕДИЦИЯ В ДАРГО 1845 ГОДА.

(Статья эта взята из Военного журнала 1855. г. № IV)

В конце 1844 года, вместо генерал-адъютанта Нейдгарта, назначен был, по Высочайшему повелению (27 декабря), Наместником Кавказским и главнокомандующим отдельным кавказским, корпусом генерал-адъютант Воронцов. История его почти десятилетнего управления закавказским краем богата и славна подвигами русского оружия и благоразумными распоряжениями по административной части. На сей раз ограничимся кратким изложением первой экспедиции им предпринятой. [183]

Положение дел на Кавказе, в эту эпоху, было весьма затруднительно: с того времени, как возник мюридизм (1823–1825 года), никогда еще изуверство последователей этого учения не достигало такой степени, какой достигло оно при Шамиле; не смотря на удачные действия генералов Лидерса, Граббе и Пассека, русские войска, большею частью, принуждены были ограничиваться оборонительными действиями. Измена и предательство Дагестанских обществ и Элисуйского султана Даниель-Бека были наказаны, но Шамиль имел по прежнему огромное влияние на полудиких обитателей Кавказа, доступных более страху, нежели силе убеждения.

Новый главнокомандующий русскими войсками, граф Воронцов, уже не в первый раз появился на Кавказе. Начав там службу, под начальством знаменитого князя Цицианова, граф Воронцов находился, в 1803 году, при взятии Ганжи, (ныне Елисаветполя), и потом в отряде храбрейшего из храбрых, генерал-маиора Гулякова, участвовал в Джаро-Белоканской экспедиции, в которой Гуляков погиб, а поручик л.-гв. Преображенского полка, граф Воронцов за-мертво сброшен в стремнину. С того времени, по день назначения графа главнокомандующим на Кавказе, прошло более сорока лет; Бородино, Лейпциг, Краон, Варна прославили имя нашего вождя и дали ему ту [184] опытность, ту уверенность в собственной силе, которые являются верным залогом победы.

_________________________________

С наступлением весны, горцы возобновили свои набеги на многих пунктах, Изменник Даниель-Бек, с сильною партиею Мюридов и 3-мя орудиями, вторгнулся в южный Дагестан, сперва по направлению к сел. Чоху, а потом — к Акуше; во был отражен с уроном нашими войсками, поддержанными Акушинским и Цудахаринским ополчениями. На севере Дагестана, Шамиль послал, в начале апреля, отрад, в числе до 5 тысяч чел, с несколькими орудиями, для овладения Ума-хань-Юртом, укреплением устроенным близ впадения речки Мичика к Сунжу, Гарнизон Умаханский открыл по наступавшим неприятельским толпам сильный огонь; как только раздались первые выстрелы, то стоявший в соседстве укрепления полковник Ранжевский, с баталионом князя Чернышева полка, поспешно двинулся к Умахань-Юрту; тудаже устремился из Амир-Аджи-Юрта маиор Суслов с 200 гребенских казаков. Неприятель, заметя приближение нашего баталиона, атаковал его 2-мя тысячами конницы; но пехота Ранжевского, построившись в каре, отражала с успехом все атаки горцев, а между тем подоспели [185] казаки Суслова. В тоже время, командовавший левым флангом Кавказской линии, генерал-лейтенант Гасфорт, выступил с 4 баталионами из крепости Грозной к Умахань-Юрту; жители этого селения содействовали также отражению неприятельских скопищ, которые, не успев в своем покушении, рассеялись.

Главнокомандующий, имея намерение пройти Большую-Чечню и Андию и стеснить Шамиля в неприступных дотоле его убежищах, сосредоточил, в мае, войска на нескольких пунктах: Чеченский отряд генерала Лидерса собрался в креп. Воздвиженской, откуда прибыл, одновременно с главною квартирою графа Воронцова, в креп. Внезапную, 28-го мая; Дагестанский отряд генерал-лейтенанта князя Бебутова был собран в укрепл. Темир-Хан-Шуре; Самурский отряд генерал-маиора князя Аргутинского-Долгорукова – в Чирахе; отряд начальника Лезгинской линии, генерал-лейтенанта Шварца, в креп. Закаталах.

Главнокомандующий, приняв меры для снабжения войск продовольствием и боевыми припасами, решился направить Чеченский отряд, (при котором находился сам), из креп. Внезапной чрез землю Салатавцев, чтобы, прежде всего, соединиться с Дагестанском отрядом.

С этою целью, граф Воронцов, оставя в креп. Внезапной все излишние тяжести, выступил, 31-го, [186] мая, в 5 1/2 часов утра, с Чеченским отрядом, (в составе 12-ти батал., 2-х саперных рот, стрелковой роты, 2-х дружина, пешей милиции, 13-ти сотен конницы, 12-ти полевых и 16-тн горных орудий, и 200 вьюков западного парка 14-й артил. бригады). Войска в этот день сделали переход до Балтугая, а на следующий, (1 июня), двигаясь по долине р. Сулака, прибыли в Зурамакент. Как мосты по обрыву скалы были разрушены, то еще накануне был выслан вперед авангард, под командою генерал-маиора Безобразова, который, в течение ночи с 31 мая на 1 июля, восстановил сообщение. Для прикрытия же отряда с левого фланга, при движении войск по долине Сулака к Мятлинской переправе, двигался особый легкий отряд по правой стороне реки. 2 июня, главные силы Чеченского отряда перешли к Хубарам при чем ранено было 3 человека. На следующий день, войска, достигнув Гертме, соединились с Дагестанским отрядом, прибывшим туда чрез Евгениевское укрепление, (в состав 9-ти батал., 2-х саперных и 2-х стрелковых рот, 3-х сотен конницы, 18-ти орудий и летучего парка) с подвижным магазином.

Главнокомандующий, прибыв с передовыми войсками Чеченского отряда на позицию занятую Дагестанским отрядом, приказал построить вагенбург, прикрытый 3-мя баталионами и 200 казаков, с 10-ю [187] орудиями. Прочие же войска отряда двинулись против неприятеля, расположенного за Теренгульским оврагом, по дороге к сел. Буртунай. Неприятельские войска оставили свою позицию, а также очистили и помянутое селение. Как главные силы наших отрядов успели переправиться через Теренгул не прежде 9 часов утра 4 июня, то войскам в этот день дан был отдых. Сам же главнокомандующий с большею частью кавалерии произвел усиленную рекогносцировку чрез Буртунай к Алмаку, в Мичикальском ущелье, ведущем в Гумбет, где, по полученным сведениям, укрепились горцы, ограничиваясь наблюдением другого пути в Гумбет, чрев перевал Кырк, загроможденного ими и считавшегося неприступным.

Главнокомандующий, решась убедиться лично в непроходимости пути чрез Кырк, взял с собою 6 батал. дружину пешей грузинской милиции, 3 сотни казаков, 6 сотен конной грузинской и осетинской милиции и 8 горных орудий, поручив команду над этим легким отрядом генерал-майору Пассеку.

День был жаркий; дорога, на протяжении 15-ти верст, постоянно шла в гору; но, войска наши двигались быстро и в 10 часов утра увидели Гумбет под ногами. Оставалось спуститься по узкой дороге, вьющейся над горным обрывом — где в одном месте эта дорожка прерывалась отвесным уступом [188] в вышину более сажени. Как только войска наши появились на высотах и стали спускаться вниз, то конные и пешие партии горцев потянулись из Мичикальской позиции на гору Анчимер, лежащую против перевала Кырк. Главнокомандующий, обозрев местность, приказал генералу Пассеку спуститься с высот и потом овладеть весьма крутою горою Анчимер. Пехота, спрыгивая по одиночке с уступа, завалила провал каменьями, а чрез 1 1/2 часа горные орудия свезены были вниз на людях; в тоже время, капитан князь Мелихов, с пешею грузинскою милициею, пробирался вниз без дорог, правее прочих войск. В продолжение 3 часов, 5 баталионов и пешая дружина с 8-ю орудиями, рассеяв встреченных ими горцев, построились в порядке у подошвы Анчимер. Немедленно — пешая грузинская милиция, поддержанная 3-мя баталионами, стала взбираться на крутую гору, сильно занятую неприятелем, который хотя и был весьма изумлен появлением наших войск со стороны Кырка, однакоже решился оборонять Анчимер, и даже кинулся в штыки на грузинских милиционеров, но когда подоспел им в помощь один из Куринских баталионов, то горцы, в числе 3 тыс. человек, обращены были в бегство. Мичикальская позиция, обойденная движением наших войск к Анчимеру, также была очищена неприятелем, и авангард наш расположился на дороге из Мичикала в Андию. [189] Урон наш, в этом деле, не превышал 20 человек.

Вслед за тем — исправлена была загроможденная завалами дорога чрез Мичикальское ущелье, по которой, 6 и 7 июня, двинулись по направлению к Анди главные силы обоих наших отрядов и за ними – вагенбург от Гертме. В продолжение времени до 10 июня, устроен был складочный пункт в селен. Кирках и подвезены припасы из Евгениевского укрепления. Между тем — в горах выпал снег по колено и наступила необыкновенная стужа, но, не смотря на то, решено было идти далее.

10 июня, войска обоих отрядов, (за исключением 3 баталионов, под командою генерал-майора, князя Кудашева, оставленных в Кирках), двинулись по пути в Андию; в продолжение 4 суток, они промокали до костей от холодного дождя и снега, терпели недостаток в дровах и тянулись по едва проходимой дороге; наконец — 14 июня, небо прояснилось. Войска достигли — так называемых – Бурцукальских (Андийских) ворот, ущелья в Хребте отделяющем Гумбет от Андии; это ущелье завалено было камнями. По слухам, доходившим до главнокомандующего, Шамиль предпологал защищать Бурцукальскую теснину, которая — в понятиях горцев — считалась неодолимою преградою; но взятие Анчимсра заставило горцев отказаться от их [190] намерения. Граф Воронцов, извещенный лазутчиками об отступлении Шамиля, проложил себе путь чрез Андийские ворота, и тогда изумленным взорам наших воинов открылось страшное зрелище пылающей Лидии. Шамиль, предав огню все богатые селения этой страны, расположился с 5 тысячами человек на высотах господствующих над главным пунктом Андии. Как только войска наши спустились к деревне Гогатль, то главнокомандующий приказал генерал-лейтенанту Клюки-фон Клюгенау, с милициею, поддержанною 3 баталионами и частью кавалерии, занять селение Анди.

Неприятель открыл огонь из 3-х орудий по этим войскам, но не мог удержать их порыва. Полковник князь Барятинский, с баталионом князя Чернышева полка, и полковник Козловский с милиционерами миновали селение, взобрались на высокую крутую гору и атаковали неприятеля; в тоже время, Грузинская дворянская сотня, Осетинская-Дигорская и Кабардинская сотни, Грузинская конница и 100 казаков, спешились и пошли в атаку вместе с пехотою. Мюриды, возбужденные присутствием Шамиля, кинулись-было в шашки на наших егерей, но были опрокинуты штыками. Между тем подоспели к бою милиционеры, казаки и две роты Люблинского полка; неприятели снова пытались ударить в шашки, но были вторично опрокинуты и жарко преследованы; напрасно горцы, [191] отступая вверх по покатости горы, спускали с высот огромные камни: ничто не могло удержать наших воинов, которые остановились не прежде, как достигнув горной вершины и сбросив неприятелей с гребня в пропасти.

В деле при Анди, с нашей стороны, убито обер-офицеров 2, ранены 1 штаб-офицер (полковник князь Барятинский) и обер-офицеров 7; нижних чинов убито, ранено и контужено 110. Потеря Горцев была весьма значительна и полчища их рассеяны до такой степени, что Шамиль спасся бегством с 11-ю наибами.

После этого дела, войска наши стали лагерем между селениями Анди и Гогатль, заняв уцелевшие строения и оградив их от пожаров караулами. Необходимо было выждать прибытия из Евгениевского укрепления транспорта с запасами, который пришел 20 июня, но как от скудного подножного корма и трудной дороги пало много лошадей, то сухарей доставлено было целою третью менее против ожиданного количества.

Между тем на высотах, окружающих Андию, ежедневно появлялись толпы горцев. Граф Воронцов, приказав устроить у сел. Гогатль вагенбург и поручив прикрытие его генералу Клюки-фон-Клюгенау; выступил, 20 июня, на-легке, с отрядом (7 батал., 1 саперная и 1 стрелковая роты, 2 дружины милиции, 9 конных сотень и 8 горных [192] орудий), против сильного скопища собранного Шамилем на границе Ичкери; целью движенья предпринятого нашим главнокомандующим, было доставление возможности перейти на нашу сторону туземцам, насильно увлеченным Шамилем.

Едва лишь русские войска стали взбираться на крутой перевал Речел, отделяющий Андию от Ичкери, как горцы открыли с высот огонь, но, не отваживаясь выждать ручную схватку, обратились в бегство; войска наши преследовали их на протяжении 6-ти верст, а на следующий день, по утру, возвратились в Гогатль. Эта усиленная рекогносцировка, хотя и не достигла прямого своего назначения, однакоже принесла большую пользу: главные силы неприятеля были отвлечены в противную сторону от того направления, по которому следовали наши продовольственные транспорты, и — сверх того — исследована была местность, дотоле нам совершенно неизвестная.

Одновременно с этим делом замечен был в отдаленности бой, на другой стороне Андии; отряд наш, в составе 6-ти рот с одним орудием, высланный за дровами от Андийских-Ворот в сел. Рыкоуна, атакован был, на возвратном пути, сильным полчищем бывшего наиба Аварского, Гаджи-Мурала, шедшего в помощь Ичкеринцам. Но войска наши отразили неприятеля и благополучно возвратились в лагерь, потеряв тяжело [193] ранеными 1 обер-офицера (л.-гв. Московского полка, подпоручика Станиславского) и 4 рядовых.

Главнокомандующий, предполагая выступить к Дарго, считал необходимым иметь в Андии обеспеченный от неприятеля складочный пункт: с этою целью — 22 июня, приступлено было к возведению близ Гогатля временного укрепления на один баталион с 4-мя орудиями. Трудность дальнейшего движения увеличивались недостатком в продовольствии, от несвоевременной доставки его, по весьма дурным дорогам, в ненастное время продолжавшееся целую неделю. Все транспорты опаздывали; шестидневное количество сухарей роздано было на 8 дней, и за тем люди, в течении 4-х суток, оставались почти вовсе без хлеба; это заставило усилить мясную порцию; к сожалению – оказался также недостаток и в соли. Но наши солдаты, как истые русские воины, не унывали духом и бодро переносили труды и лишения. 25 июня, дикие горы Андии огласились торжественными выстрелами, по случаю празднества рождения в Бозе почивающего Государя Императора Николая Павловича. После молебствия, главнокомандующий возложил знаки военного ордена на нижних чинов отличившихся 14 июня. 1 июля совершено было столь же торжественное молебствие в нашем лагере.

С 26-го июня по 4-е июля, пришло из [194] Евгениевского укрепления в Андиго несколько транспортов с продовольствием для войск; один из них, состоявший из 1,500 вьюков с сухарями, под прикрытием баталиона князя Чернышева полка, нескольких линейных казаков и сотни Дагестанских всадников, атакован был, 21 июня, близь сел. Мехельты, сильною толпою мюридов, под начальством Гаджи-Мурада. Генерал-лейтенант князь Бебутов, командовавший прикрытием, не замедля нисколько движения вьюков, отразил неприятелей и обратил их в бегство: в этой стычке погиб один из приближенных Шамиля, храбрый Аргуанец, Юс-баш-бек-Муртузали.

_________________________________

Обратимся к действиям прочих наших отрядов, предшествовавшим вторжению графа Воронцова в Дарго.

По общему плану действий, все русские войска, назначенные для наступления против Шамиля, должны были выступить с сборных пунктов в начале июня. Но генерал-лейтенант Шварц, командовавший лезгинским отрядом, получив сведение, 23 мая, что неприятель намерен был предупредить его на хребте Маалрас, послал туда из Белокан, 25-го, шесть рот и милицию, под начальством полковника Дебу, который, достигнув урочища Акимача, выдвинуло, вперед милицию; командовавший этим отрядом, маиор князь [195] Чавчавадзе, сбив с Маалраса неприятельский пост, расположился на сем важном пункте. На другой день, полковник Дебу, с прочими своими войсками, начал-было подыматься на хребет, но сильная стужа и густой снег заставили его спуститься (вниз и отойти назад, на три версты.

29-го мая, генерал Шварц, получив накануне донесение от полковника Дебу, о нападении на него неприятелей в превосходных силах, прибыл к нему в помощь, с дивизионом спешенных драгун Нижегородского (ныне Его Высочества насл. Принца Виртембергского) полка, 2 ротами Тифлисского егерского полка и 2 орудиями, в 8 часов утра. В это время, войска передового отряда завязали с горцами жаркую перестрелку; неприятелю удалось оттеснить милицию, но когда введены были в дело егеря, то горцы бежали, с большою потерею убитыми, в числе коих находился один из предводителей их, наиб Махмуд-Оглы. С нашей стороны убиты: обер-офицер 1, нижних чинов 21; ранены: обер-офицеров 3, нижних чинов 50. — 30-го мая, отряд генерала Шварца оставался на месте, близ горы Кох, в ожидании последнего эшелона; но еще до прибытия его, 31 мая, на рассвете, появилось у горы Кох сильное скопище горцев, под начальством Даниель-бека и муллы Шабана. Неприятели, в числе 5 тыс. чел. атаковали Шварца, но были отражены с потерею [196] убитыми до 150 чел. С нашей стороны выбыло из строя 30 нижних чинов.

Командир Самурского отряда, князь Аргутинский-Долгоруков, выступя из Кумуха, прибыл с 11 баталионами и 2 тыс. милиции к р. Кара-Койсу, 1 июня. Вследствие выпавших пред тем сильных дождей, переправы чрез горные реки были весьма затруднительны; к тому же — назначение Самурского отряда преимущественно состояло в том, чтобы обратить на себя внимание неприятелей и отвлечь их от тех пунктов, куда направились главные силы графа Воронцова. Для достижения сей цели, князь Аргутинский-Долгоруков в продолжение нескольких дней, производил демонстрации переправы чрез Кара-Койсу и делал для вида приготовления к постройке моста на различных пунктах, выжидая убыль воды, чтобы переправиться вброд и двинуться к Тилитли. Эти благоразумные меры увенчались совершенным успехом: как из среднего так и из южного Дагестана стекались толпы и под предводительством Кибит-Магомы, занимали левый берег Кара-Койсу, теряя время в бесполезной перестрелке с нашими войсками.

_________________________________

Главнокомандующий, пользуясь раздроблением неприятельских полчищ, решился идти к средоточию племен подвластных Шамилю и разорить [197] главное убежище хищников. Выждав, на границе Ичкери, прибытия транспортов с запасами и отрядив к Гогатлю полковника Бельгарда с 1 баталионом, граф Воронцов выступил, 6 июля, к Дарго, с отрядом из 15 батал., 3 стрелковых рот, 2 дружин пешей милиции и 1,000 челов. казаков и конной милиции, с 16 орудиями. Войска наши перешли через высокий перевал Речел, по обрывистым оврагам, и потом следовали дремучим Ичкеринским лесом, по едва-проходимым тропинкам, загроможденным завалами. На протяжении целых 7 верст, надлежало пролагать себе трудный путь, под градом пуль; каждый шаг стоил крови, но храбрые наши воины преодолели все преграды, превозмогли отчаянное сопротивление горцев и в сумерки того же дня подошли к Дарго. Шамиль, видя своих мюридов выбитыми из таких местностей, которые и без обороны считались непроходимыми, потерял доверенность к себе и своим диким сподвижникам. Не отваживаясь оборонять Дарго, он покушался разрушить свое убежище, что отчасти и удалось ему, а сам, на другой день, (7 июля) ушел в окрестные леса и горы, занял своими партиями пути в Чечню и Андию и усилился прибывшими к нему в помощь толпами ближайших горских племен. Русские довершили разорение Дарго. Таким образом достигнута была главная цель нашей экспедиции. [198]

Во время пребывания главнокомандующего на этом пункте, генерал-лейтенант Клюки-Фон-Клюгенау, с отрядом, (в составе 6 батал. и нескольких конных сотень, с 4 горными орудиями), послан был на встречу транспорту, отправленному из Евгениевского укрепления в Андию. При следовании туда и на обратном пути с транспортом в Дарго, 11 июля, колонна подвергалась беспрестанным нападениям горцев, которые, снова построив завалы, останавливали транспорт на каждом шагу и провожали его меткою стрельбою. Не смотря на все эти затруднения, колонна успела прибыть к Дарго, в тот же день, хотя и с значительною потерею. С нашей стороны, в делах с 6 по 11 июля, кроме падших в бою славною смертью, 11 июля, генералов, героя Пассека, Фока и Викторова, убито: штаб официров 3 (генер. штаба подполковник Левисон, Апшеронского полка подполковник Познанский и Люблинского подполковник Корнилов); обер-офицеров 4; нижних чинов 50; ранено: штаб-офицер 1, обер-офицеров 8; нижних чинов до 200.

Главные силы отряда, достигнув Дарго, сохранили сообщение с Евгениевским укреплением и обеспечивали движение транспортов к войскам посредством следующих эшелонов: 3 батал. при урочище Кирки в Мичикальском ущелье; 2 батал. у Андийских Ворот и 1 батал. у селения Гогатль. [199] Главнокомандующий, предположив двинутые из Дарго к Герзел-аулу, признал бесполезным охранение сообщения с Евгениевским укреплением, и потому приказал всем помянутым эшелонам сосредоточиться к Кирки, под начальством князя Бебутова. Вследствие того – командир Гогатлинского эшелона, полковник Бельгард 2-й, выступил с баталионом Прагского полка, на рассвете 13-го июля, к Буцуркалу, и не смотря на беспрестанные атаки горцев, вечером соединился, у Андийских-Ворот, с находившимися там двумя баталионами. На следующий день, 14-го, отряд продолжал движение, сражаясь на каждом шагу и штурмуя завалы; а 16-го прибыл в Мичикальское ущелье, где таким образом, близь урочища Кирки, сосредоточилось шесть баталионов. В продолжение времени с 13-го по 16-е июля, Бельгард потерял: убитыми 21 нижн. чин., а ранеными — штаб и обер-офицеров 7; нижн. чинов 32. Войска, по сосредоточении их, отведены были для отдыха на правую сторону Сулака.

По присоединении колонны генерала Клюки-фон-Клюгенау, с транспортом, к войскам главного отряда, у Дарго, граф Воронцов выступил, 13-го июля, против Шамилевых скопищ, укреплявшихся на высотах Центери. Вытеснив неприятеля из этой позиции, отряд продолжал движение по левому берегу Аксая, беспрестанно выбивая горцев из [200] завалов ими устроенных по всему протяжению пути следования наших войск. 16-го июля, после упорного боя в густом лесу, отряд расположился на небольшой поляне, близь сел. Шаухал-берды. Здесь дан был войскам отдых; положение отряда было весьма затруднительно: съестных запасов оставалось только на пять дней, а дорога в Герзел-аул совершенно была пересечена многочисленными полчищами горцев. Для облегчения этого марша, приказано было генерал-маиору Фрейтагу выступить из Герзел-аула на встречу главному отряду; получив это предписание, генерал Фрейтаг немедленно собрал с разных пунктов 7 1/2 батал. и 3 сотни казаков, с 13-ю орудиями, и быстро двинулся вверх по Аксаю. Как только граф Воронцов узнал о прибытии Фрейтага к Мискиту то выступил от Шаухал-берды ему на встречу, рассеял, 19-го июля, многочисленное скопище горцев, покушавшееся прекратить ему пут, и на следующий день, 2-го, соединился с Герзел-аульским отрядом. За тем — войска обоих отрядов, без всякого препятствия со стороны неприятеля, отошли к Герзел-аулу.

_________________________________

В воздаяние отличия, оказанного в эту замечательную экспедицию, главные виновники успеха получили следующие награды: граф Воронцов возведен в княжеское достоинство; генерал-маиоры [201] Лабинцев и Фрейтаг произведены в генерал-лейтенанты; генерал-лейтен. Лидерс пожалован орденом Св. Владимира 1-й степени; генерал-лейтенант Козлянинов — орденом Белого Орла, и проч.

_________________________________

По окончании экспедиции в Дарго, приступлено было к водворению казачьих станиц на Сунже и к окончанию укреплений: Назрановского, Воздвиженского, Куринского и Чир-юрта. Вслед за тем — в начале декабря, генер.-лейтен. Фрейтаг, с отрядом, (в составе 10-ти батал. и 10-ти орудий) послан был из креп. Грозной вверх по р. Гойте, для вырубки леса и для проложения пути в местах весьма затруднительных для движения войск: поручение сие, не смотря на сопротивление 10,000 Чеченцев и других горцев, исполнено было с совершенным успехом.

_________________________________

Экспедиция в Дарго 1845 года, кроме непосредственного результата, состоявшего в большом уроне, понесенном горцами и в моральном влиянии наших побед на все вообще непокорные племена, — имела еще важнейшим последствием то, что Шамиль, стесненный, угрожаемый со всех сторон, [202] должен был обратить исключительно все свое внимание на собственную оборону и совершенно отказаться от решительных наступательных действий значительными силами.

Текст воспроизведен по изданию: Экспедиция в Дарго 1845 года // Журнал для чтения воспитанникам военно-учебных заведений, Том 123. № 490. 1856