УМАНЕЦ А. А.

КИЗЛЯРСКИЙ ЧАСТНЫЙ КАРАНТИН

(А. А. Уманца).

Частое появление чумы в Закавказье не могло не показать необходимости принятия карантинных мер, для ограждения России от этой заразы со стороны Кавказа. Тотчас по открытии Астраханского Карантина, учрежден был в 1802 году карантин н в Кизляре, как пункте, чрез который идет главный торговый путь из Дагестана и главных городов восточной части Закавказского-Края. Для большей безопасности от болезни, а также и потому - что все окрестности и даже большая-часть города, в половодье, затапливаются водою из Терека и его рукавов, Карантин помещен был в 40 верстах на юг от городской переправы, у Лащуринского-Форпоста, который, находясь на некотором возвышении, был вне опасности [75] от наводнения. Все остальное пространство к Кизляру и потом по Тереку вверх на несколько десятков верст, и вниз до моря— занято почти сплошными; необозримыми болотами, покрытыми густым камышом и для помещения подобного учреждения не представляющими никакой возможности.

Но, будучи безопасно от воды, избранное место представило неудобство другого рода: опасность от набегов Горцев, подстрекаемых к тому складом товаров в Карантине на время очистки п срока их хозяев. По случаю набега их, под предводительством Наиба Бекбулата, в 1825 году, Карантин этот был выведен отсюда на левую сторону реки, и помещен в палатках в так-называемой Топольной-Роще, в двух верстах от Кизляра. Здесь находился он 10 месяцев; а потом опять был переведен на прежнее место, где впрочем оставался не долго: по ноябрь месяц 1831 года, когда Кази-Мулла сделал известный набег на эту часть Линии. Карантин с форпостом был первою его жертвою и сожжен до-тла. Действия карантинные, по этому случаю, были снова перенесены на левый берег Терека, но только в самый город, где и производились до устройства в 1836 году временных, из камыша и плетня, необмазанных, и стоивших всего только до 350 р. сер., помещений у городской переправы, на правом берегу реки. [76]

Между-тем Начальство не преминуло озаботиться построением новых па этот предмет помещений, по-возможности приличных их назначению, и на месте безопасном от разливов Терека. По собрании об этом точных сведений, указом Правительствующего Сената от 4 декабря 1855 года указаны были, для ближайшего на месте выбора, два пункта: Лащурино, в 2 верстах от прежде бывшего Карантина ближе к городу, и Магометов-Мост, на Аксае, в расстоянии до 35 верст от Кизляра. Из них первый был предпочтен, как по возвышенности места и меньшему расстоянию от города, так и потому, что воздух здесь найден здоровее, чем в последнем. Но как постройка капитальных зданий потребовала-бы и много времени, и значительных издержек, то было решено возвести на-первый-раз временные помещения, на-счет остатков от сумм Кавказского Карантинного Округа; а чтобы обезопасить учреждение это от Горцев, оградить его достаточным земляным укреплением и снабдить пушками.

Предположение это совершено с полным успехом. Постройка начата и окончена в 1841 году, и Государственному Казначейству не стоила ни копейки. Кроме-того, нельзя не заметить, что хотя целью новых зданий было только временное, на несколько лет, помещение Карантину, впредь до постройки капитальных зданий, по новым могущим быть [77] предположениям; но возведены они с такими удобствами и выгодами и с такою прочностию, что представили уже не временные помещения, а полный Карантин, могущий служить образцем экономической постройки этого-рода, и который, при хорошем присмотре, может простоять долгое время. Честь постройки этого Карантина принадлежит Архитектору Кавказских Карантинов, г. Ткаченку, который составлял и план ему. Заключая в себе все удобства для защиты против неприятеля, так-что представляется опасным для Горцев укреплением, и имея достаточное число помещений для пассажиров, чиновников и команды, Карантин обошелся к постройке весьма дешево: всего до 11,000 р.; но при этом нужно пояснить, что построен он по местному способу и из самых дешевых материалов. В добавление к нему строится ныне вне Карантина, на стороне сомнительной, особый дом: приют для первого помещения прибывающих людей и товаров, до приема их в Карантин. Дом этот, со всеми нужными для его назначения удобствами, обойдется также дешево: менее 400 р. сер.

Карантин этот разделяется, как и все учреждения подобного рода, на две части: сомнительную, то-есть собственно карантинную, и практическую, где помещаются люди, сообщающиеся с городом.

Каждый пассажир и купец с товарами, прибыв в приют, извещается [78] Карантинным Начальством: есть ли место в Карантине для помещения его и привезенных им товаров. Затем, через подъемный мост вводится он в Карантин, и тотчас-же в опросную комнату, для исполнения установленного опроса и медицинского осмотра. Вещи его и товары, ввозятся между-тем на двор Товарного Квартала и складываются под навесом, а потом по частям очищаются, смотря по роду их, или досмотром, или-же посредством окурки в особых окурных комнатах. Пассажиры, поступающие по одному общему сомнению, принимаются в Пассажирский Квартал. Здесь, в особом длинном флигеле, заключается для них десять отдельных помещений: каждое, кроме сеней, о двух чистых и светлых комнатах. Но те пассажиры, на которых, оказываются признаки чумы, отводятся в Квартал Чумный, заключающий в себе три особых, под одною кровлею, отделения, с темъже числом комнат.

По выдержании установленного термина, пассажиры, их вещи и товары, поступают в Практическую-Часть Карантина. Здесь производится им таможенный досмотр, и затем они выпускаются из Карантина, для следования в Кизляр. От Карантина до городской переправы чрез Терек, дается им конвой казаков, для безопасности от хищников.

Практическая-Часть заключается в просторном дворе и ходе вокруг между [79] карантинными зданиями и внешним валом. На первом находятся помещения для управляющего, чиновников, канцелярии, караула, карантинных служителей и маркитанта. На оконечностях четырехъугольнаго вала, окружающего Карантин, устроены бастионы; поставленные на них пушки всегда готовы послать смерть в толпы дерзких Горцев, еслибы они решились сделать нападение. Сверх-того, укрепление это, защищая себя, защищает вместе и самый Кизляр; а команда казаков, как здесь, так и на ближайших форпостах, довольно сильна, чтобы отразить натиск неприятеля, а потом, если надобность укажет, и преследовать его.

В личный состав Карантина входят: управляющий и при нем канцелярия, три коммиссара, медик, повивальная бабка, два переводчика и 13 человек Карантинных служителей. Годовое содержание карантина стоит казне до 3,700 р. сер. Таможенный досмотр поручается одному из коммиссаров; в пособие ему имеется особый таможенный чиновник и несколько досмотрщиков.

Действия карантинные весьма обширны, особливо по числу лиц, проходящих чрез этот пункт. Число это, за исключением военных отрядов (объем которых зависит от военных обстоятельств), в последние годы возрастало до 23 и 25,000 человек, между коими до 15,000 Горцев, до 10,000 разных промышленников и до 200 [80] офицеров и чиновников. Товаров Закавказского произведения и частию Персидских, предварительно оплаченных пошлиною в одной из пограничных таможень, привозилось на сумму от 218 до 510,000 р. сер.: в том числе подлежавших окурке на сумму от 64,000 до 450,000 р. При этом нельзя не заметить, что число пассажиров с каждым годом увеличивается, в-особенности Горцев, что ясно служит одним из благоприятных признаков Русского влияния на Кавказе; привоз-же товаров, на-оборот, с каждым годом заметно уменьшается.

Следующая таблица показывает подробно объем карантинных действий за пять лет, с 1841 по 1845 год:

ПРИБЫВАЛО.

1841.

1842.

1843.

1844.

1845.

пассажиров

7,544

12,629

14,572

25,157

23,318

в том числе женщин

375

467

482

1,035

969

в военных отрядах было

2,756

3,817

5,300

8,498

7,688

итого

10,300

16,446

19,872

33,655

31,006

 

приблизительно на сумму р. сер.

товаров, подлежавших окурке

450,000

150,000

148,000

64,620

80,000

товаров, подлежавших омовению и досмотру

60,000

50,958

57,448

34,000

38,221

итого на сумму

510,000

200,000

205,448

98,620

118,221

 

[81] Скажем теперь несколько слов о результатах и практической пользе учреждения, как этого Карантина, так равно и всей Карантинной Линии по Тереку, Малке и Кубани: черте, ограждающей внутренность России от чумы со-стороны Кавказа, подвергавшегося, как выше сказано, частому внесению в пего этой болезни из Турции, а иногда и Персии, куда заносима она была из Турецких-же Владений.

Из примеров прежних лет, начиная со времени учреждения здесь Карантинов, видно, что ход чумной заразы на Кавказской-Линии представляется в следующих трех видах, вполне свидетельствующих об успехе принятия карантинных мер:

а. На правой стороне Малки и Терека, то-есть по-ту-сторону Линии, была чума, в 1805, 1806, 1807 и в-особенности в 1811 и 1812 годах, когда Большая-Кабарда лишилась почти двух третей своего народонаселения; в 1815 и 1816 годах, она показалась там снова, но несравненно в меньшей силе. На северной-же стороне Линии появлялась она только в следующих местах: в Моздоке (два раза — в 1806 и 1815 годах), в станицах Павлодольской и Екатериноградской (по одному разу — в 1806 году) и Георгиевске (два раза — в 1806 и 1815 годах); далее этих мест во внутрь Кавказской Области ни пренье, ни после, она не проникала. [82]

б. В 1819 году, чума была за Кубанью у Горцев; в 1820 — в Шамхальстве Тарковском и на Кумыкской площади; в 1827 — в Табасаране (одной из провинций Дагестана); но во все эти три раза за Линию не переходила.

в. В 1828 году, по взятии крепости Карса, зараза появилась между нашими войсками, перешла в Закавказский-Край, забралась в самый Тифлис, и продолжалась с разными изменениями во весь тот и следующий годы; в 1830 — открылась близь Душета, а затем на пути во Владикавказ, в деревушке Казбек; но здесь, принятыми немедленно карантинно-полицейскими мерами, была приостановлена, и далее к Северу уже не пошла; в последующие годы —1836, 1838, 1859, 1840, 1841, 1842 и 1843 — болезнь эта, хотя и была заносима из Турции в разные места Закавказского-Края, но также, в-следствие немедленно принимавшихся, на местах ее появления, карантинно-полицейских мер, каждый раз была прекращаема, и уже на северную сторону Кавказских-Гор не переходила.

Что относится до Карантинной Линии по Черноморью, то всякой раз как чума появлялась за Кубанью, выходила она из Анапы, а сюда завозима была на судах из Турции. По занятии нами Черноморья, чума из Анапы, в первый раз, в 1796 году, занесена была в Крым, а оттуда в Тамань и в [83] тоже время появилась в Екатеринодаре; принятыми тотчас на месте и на всей существовавшей уже тогда Карантинной Линии мерами, она была скоро прекращена. С 1814 по 1828 год, появлялась она за Кубанью три раза, но в Черноморье ни разу не проникала. Между-тем в 1821 году в-особенности, Черноморье угрожалось большою опасностию, как по сильному распространению заразы у горских народов, так и по близости ее от Кубани. Аулы, расположенные по левому берегу реки, были оставлены Горцами, вместе с зараженными, на произвол Божий: одни из больных умерли, другие выздоровели; но когда опасность миновалась совершенно, то хотя жители и возвратились к реке, но поселились уже на других местах; прежние-же аулы сожгли, для большей безопасности. Благодаря этому, чумы не было более ни у них, ни у нас в Черноморье, хотя в самое время заразы за Кубанью, Горцы, одушевляясь дикою отвагою, что «если умирать, так лучше от пики казака, чем от заразы» (Подлинные слова бумаги того времени, откуда заимствованы эти сведения), сделали набег на Черноморье в числе 1,600 человек, из которых воротилась назад только четвертая часть. Под предводительством Наказного Атамана Власова, Черноморцы дрались с ними с равною-же отвагою. Горцы были разбиты [84] на-голову и большая-часть их погибла в болотах и в Кубани. Кроме-того, с 1820 по 1826 год, бывали частые военные экспедиции противу Черкесов за Кубань; возвращавшиеся отряды, при переходе в Черноморье, подвергались карантинному очищению, состоявшему только в окурке всего отряда на открытом воздухе. Но, за всем тем, чумы в Черноморье не было. По взятии-же нами Анапы, откуда прежде выходила чума, а потом по занятии всего восточного берега Черного-Моря и устройстве здесь карантинов, край этот еще более обеспечился в карантинном отношении, и о чуме за Кубанью уже не было и слуха. Но как Закубанье может беспрепятственно сообщаться с Закавказским-Краем, где чума постоянно продолжает показываться и еще может показаться, то карантинная линия по Кубани оставлена и остается еще в прежнем виде, подобно всей остальной линии по Малке и Тереку, составляя вместе с сею-последнею главную охранительную карантинную линию обеспечения России со-стороны Кавказа.

Текст воспроизведен по изданию: Кизлярский частный карантин // Журнал министерства внутренних дел, № 4. 1847

© текст - Уманец А. А. 1847
© сетевая версия - Thietmar. 2020
© OCR - Андреев-Попович И. 2020
© дизайн - Войтехович А. 2001
© ЖМВД. 1847