МУРАВЬЕВ Н. Н.

ВОЙНА ЗА КАВКАЗОМ В 1855 ГОДУ

Переход через границу. При первой открывшейся возможности, войска двинулись из Александрополя за границу.

Движение к Карсу. Движение совершилось двумя колоннами, из коих одна, выступившая 24 мая под командою генерал-маиора графа Нирода, состояла из 10 баталионов ¹³ гренадерской бригады, 20 эскадронов сводной драгунской бригады, из 6 сотен сборного линейного казачьего № 2 полка и 2 сотен карапапахской милиции. При колонне было 40 орудий. Войска сии перешли через реку Арпачай, несколько ниже Александропольской крепости, частью в брод, а частью по нарочно устроенному на козлах мосту. Колонна эта следовала через с. Тихнис и расположилась лагерем при с. Пирвали, на реке Карс-Чай, послав во все стороны разъезды. Подножного корма было еще так мало, что для строевых кавалерийских н артиллерийских лошадей, сено было доставлено из Александрополя. При сей колонне был обоз собственно только войскам принадлежащий.

26 мая выступила из Александрополя другая колонна, под командою генерал-лейтенанта князя Гагарина. Она состояла из 14 баталионов трех полков 18 пехотной дивизии [61] и одной роты Кавказского саперного баталиона, 8 эскадронов Нижегородского драгунского полка, 6-ти сотен сборного линейного казачьего № 1-го и 5-ти сотен донского казачьего № 4-го полков, при 36-ти орудиях.

Войска сей последней колонны переправились через Арпачай тем же порядком, как войска предыдущей колонны, и следовали по левому берегу р. Карс-Чай через селения Мулла-Мусса и Вартаны к с. Малые Кумулы, где, расположившись на ночлег, немедленно вошли в связь, с колонною графа Нирода. В тот же вечер прибыл к сей колонне с главною квартирою главнокомандующий.

Так как до общего сборного пункта, назначенного для обеих колонн при с. Агджа-Кала, движения правой колонны на протяжении двух переходов прикрывались течением реки Карс-Чай, то при этой колонне следовали все тяжести действующего корпуса, как-то: подвижные артиллерийские парки, подвижной госпиталь и шесть отделений провиантских запасов, на 1600-х обывательских подводах, с запасом на 20 дней сухарей, круп, спирту, соли и ячменя, по числу всех выступивших войск и строевых лошадей.

Кроме имевшихся в Александрополе трех рот Грузинского линейного баталиона, оставлены там еще от выступивших войск, для производства работ и перепечения сухарей, 9-ть рот, при них две сотни донских казаков и 4 орудия, а для охранения линии по Арпачаю, назначена одна сотня донских казаков и сформировано две сотни конной милиции из Шурагельских армян. Все оставшиеся на границе в сем пункте войска, подчинены Александропольскому коменданту.

27 мая обе колонны двинулись вперед, по направлению к Карсу. Правая колонна стала на ночлег при с. Карахан, а левая при разоренном с. Пальдерван, близь Кюрюк-Дере. Колонны были в постоянной связи между собою, а милиция занимала передовыми постами своими горы Ягны-Даг, возвышающиеся на равнине верстах в осьми от Карса.

Прибытие к Агджа-Кала. 28 мая колонна графа Нирода, сделав небольшой переход прибыла к с. Агджа-Кала, на р. Карс-Чай. Неприятельские [62] посты были видны около с. Заим, но быстро скрылись, при чем захвачен один баши-бозук, первый наш военнопленный. Следование колонны кн. Гагарина от Карахана было несколько затруднено переправою через Карс-Чай; почему транспорты могли стянуться лишь на следующий день. Соединившись, обе колонны заняли позицию при Агджа-Кала, где положено было остановиться в ожидании отряда ген. Ковалевского, следовавшего из крепости Ахалкалаки на присоединение к главным силам.

Ардеган. Крепость Ардеган, занятая и в последствии оставленная нами в предшествовавшую войну с турками, представляла в то время еще некоторый оплот. С тех пор, высокие каменные стены ее пришли в разрушение, а небольшое предместие ее тогда окружавшее, обратилось в торговый городок. В 1854 году, турки не возобновляя стен, окружили Ардеган земляными укреплениями, а на зиму занимали его частью Карского гарнизона, преимущественно кавалериею, по изобилию ячменя произрастающего в том санджаке. Известно было, что с наступлением весны, войска сии стягивались в Карс и что Ардеган предоставлен был обороне местных властей и окрестных жителей. Ковалевскому приказано было при движении своем занять крепость сию, от коей нельзя было ожидать большого сопротивления и оставить там небольшой гарнизон в таком только случае, если б он нашел, что крепость может без значительных поправок держаться и что в ней остались еще не вывезенные турками орудия со снарядами и продовольствие для войск.

Ковалевский в Ардегани. Отряд Ковалевского, собравшийся при с. Карзах, выступил чрез границу 27-го Мая в следующем составе: Рязанского пехотного и Виленского егерского полков 10-ть баталионов, донских казачьих №№ 2 и 21 полков 5 сотен, артиллерии 12 орудий. Конно-мусульманскому № 3-го полку, ожидавшемуся в скором времени в Ахалкалаки, приказано было идти форсированным маршем на присоединение к сему отряду. Провианта имелось при колонне Ковалевского на 7 дней. Ковалевский в три дня пришел с отрядом на ночлег к с. Ольчек, [63] где он через лазутчиков узнал, что в Ардегане находится паша, которому вверена защита города, и что начальник Чалдырского санджака, Аслан-Паша, собирает из окрестных санджаков милицию в числе более 9 т. человек, стягивая ее к Ардегану, равно что жители не хотят защищать города и что с правого берега р. Куры, вся внутренность Ардеганской крепости совершенно открыта, так что если поставить на сем берегу батарею, то выстрелами с оной, даже картечью, можно заставить гарнизон выйти из крепости и наконец, что весь провиант, находившийся в Ардегане и окрестностях, за несколько дней перед сим, свезен уже в Карс.

Основываясь на сих сведениях, Ковалевский оставил в Ольчеке половину своего отряда при вагенбурге и двинулся с другою половиною 30-го Мая к Ардегану. Старшины города встретили его на дороге, изъявили покорность и поднесли ключи крепости, объявив при том, что паша ушел в Ольту, а Аслан-Паша, с собранною частью милиции - в Гёльский санджак. Ковалевский вступил в тот же день в Ардеган, где не найдя ни пушек, ни провианта, не признал удобным оставить там гарнизон. Он срыл новые турецкие земляные укрепления, повредил сколько мог порохом, уцелевшие части каменной стены и на другой день возвратился в с. Ольчек.

Движение Бакланова. До получения еще сих сведений, г. Муравьев для открытия сообщений с Ковалевским, послал 30-го Мая из лагеря при Агджа-Кала, под начальством г. м. Бакланова, летучий отряд, состоявший из 4-х эскадронов драгун, сборного линейного казачьего полка и 4-х орудий донской артиллерии. Бакланов следовал через Заим, где переправясь на левый берег р. Карс-Чай по каменному мосту, взял направление к Ардегану.

Авангард в Заиме. Вслед за ним, в тот же день выдвинут в Заим и авангард, отделенный из главного лагеря. Авангард сей, состоявший из 4-х баталионов, 4-х сотен линейных казаков и 4-х орудий, расположился, под начальством командира 2-й бригады 18-й Пехотной дивизии г. м. Фетисова на левом берегу р. Карс-Чай, охраняя каменный мост. [64] Немедленно был послан из Заима на рекогносцировку, исправляющий должность обер-квартирмейстера действующего корпуса, генерального штаба полковник Рудановский, с двумя сотнями линейных казаков. Передовые неприятельские пикеты, состоявшие из баши-бозуков и поддержанные регулярною кавалериею открыты за с. Мицра, верстах в 3-х или 4-х от Заима. Ближе сего, равно как и в окрестностях, неприятель не показывался. Турки так притаились в Карсе, или были столь беспечны, что не только не пытались потревожить летучий отряд Бакланова, выступивший к Ардегану почти в виду их, но и не следили даже за дальнейшим движением его. Бакланов соединился с Ковалевским и возвратился к действующему корпусу 3-го Июня, не открыв своими разъездами ни одной неприятельской партии. Прибытие отряда Ковалевского. Вслед за Баклановым прибыл 3-го Июня и Ковалевский с своим отрядом и примкнул к авангарду Фетисова в Заиме.

Прибытие новых милиций. 3-го Июня прибыл к действующему Корпусу из Ширвани и Нухи 2-й конно-мусульманский полк в составе 5-ти сотен, из коих последняя — армянская. Из мусульман половина была немедленно возвращена назад за негодностью лошадей. 5-го числа присоединились к действующему корпусу две сотни горской конной милиции, собранной на северной покатости Кавказа, из кабардинцев и осетинских племен. Было между ними несколько человек горцев из обществ нам еще мало покорных. В обеих сотнях считалось не более 150-ти всадников; но горсть людей сих, имела по необыкновенной их храбрости, большое значение среди массы местной конной милиции сопровождавшей выступившие войска.

Пока войска сосредотачивались, а многочисленные провиантские транспорты приспособлялись к порядливому движению, произведены были две усиленные рекогносцировки к Карсу.

Стычка 2 июня. 2-го июня, в день мусульманского праздника байрам, когда правоверные пресыщаются после продолжительного поста, турки были потревожены появлением около с. Мицра полковника Камкова с четырьмя сотнями линейных казаков. За ними следовали под начальством гр. Нирода два дивизиона драгун [65] и четыре баталиона пехоты с двумя орудиями; но Камков окончил дело до прибытия регулярной кавалерии. Миновав с. Мицра, он обошел передовую часть неприятельского сторожевого войска, состоявшего из 400-т человек иррегулярной конницы поддержанных двумя эскадронами турецких улан, и атаковав неприятеля в полтора раза сильнейшего, настиг его, врубился и опрокинул в овраг, без всякой с нашей стороны потери. Весь урон понесенный неприятелем неизвестен, но на поле осталось 11 тел. Турки торопливо собрались на другой стороне оврага, где к ним примкнуло еще четыре эскадрона улан. В таком положении они оставались за оврагом, и не только не беспокоили производившейся рекогносцировки, но даже издали не следовали за колонною гр. Нирода, когда она возвращалась в лагерь, а на ночь не выдвинули передовой цепи на прежнее место.

Дело 4 Июня. 4-го Июня главнокомандующий предпринял рекогносцировку укреплений Карса. Выведено было из лагеря 16-ть баталионов, 16-ть эскадронов, 7 сотен и 8-мь орудий. Войска двинулись к Карсу правым берегом реки, имея направление к подошве Карадага, не доходя коего четыре версты, пехота остановилась, кавалерия же подалась вперед, чтоб расширить как можно больше круг рекогносцировки. В это время сотня конных охотников, находившихся впереди, завязала перестрелку с иррегулярною конницею неприятеля, которая усиливая своих наездников, не отступала. Тогда направлены были для поддержания милиционеров сборный линейный казачий № 2-го полк и 4 эскадрона драгун с 4-мя конными орудиями и конно-ракетною командою; но едва завидев это движение, баши-бозуки рассыпались в стороны, а два регулярных полка их поддерживавшие, построенные в колонны, стали подаваться назад, сперва шагом, потом рысью, отстреливаясь с задней шеренги. Пользуясь сим мгновением, Камков ринулся с тремя сотнями казаков вперед и врубился в неприятельские колонны; кавказская, кубанская и горская сотни, смешавшись с турками, гнали и рубили их, гребенская же сотня и две ставропольские, скакали сзади в сомкнутом [66] порядке. Увлеченные быстротою преследования, казаки не обращали внимания на открытый по ним огонь с карадагских батарей и остановились уже под выстрелами укрепленного при городе лагеря, за коим выстроилась турецкая пехота и откуда прибыло к бегущим подкрепление. Ободренные близостью главных сил, турки попытались было в эту минуту перейти в наступление:, но две очереди выдвинутой вперед конно-ракетной команды гвардии поручика Усова, остановили их. Гр. Нироду приказано было также подвинуться вперед с кавалериею и присоединив к себе находившиеся впереди части, возвратиться в лагерь, что было исполнено шагом и в большом порядке в виду неприятеля, не отваживавшегося более удаляться от своих укреплений.

Урон. Наша потеря состояла убитыми из 4-х казаков, ранеными из одного казачьего офицера, 10 казаков и 3 милиционеров. Не смотря на сильный огонь из крепостных орудий, только 2 человека были у нас поражены ядрами. Казаки привели 7 пленных, в том числе двух улан, взяли много оружия и до 20 лошадей. Они привезли всех своих убитых и раненых, кроме одного урядника, который занесшись слишком далеко, был изрублен среди неприятельской колонны, под самыми почти укреплениями. По сведениям, с разных сторон полученным и между собою поверенным, оказалось, что турки в схватке 4 июня лишились убитыми 55-ти человек, ранеными же 67-ми.

Отряд на Ягны-Даге. Во время этой рекогносцировки, послан был особый отряд на гору Малые Ягны, откуда беспрепятственно снято на план местоположение. К 2-м часам по полудни все войска возвратились в лагерь. Дело сие открыло нам два обстоятельства: во-первых, превосходство нашей кавалерии перед неприятельскою и во-вторых, опасение с которым турки избегали всякого удаления от окопов далее пушечного выстрела, что и подтверждалось потом на опыте в течение всей кампании.

Иностранные известия о деле 4 июня. Азиятец, в каждом отступлении неприятеля видит его поражение, не соображая причин побудивших к наступательному или обратному движению. Так случилось и после дела [67] 4-го июня, в котором устрашенные турки домогались приписать себе победу; так и изображено было дело сие в константинопольских ведомостях, издаваемых иностранцами и назвавших рекогносцировку нашу попыткою овладеть Карсом, обратное же движение — поражением с необыкновенно большим уроном. Но удивительно, что в сведениях, доставленных англичанами, находившимися в Карсе, повторяется такой же ошибочный взгляд, хотя в меньшем размере. Они отдают справедливость быстроте атак казаков в обеих встречах; но упоминают о виденных ими 4-го июня перед Карсом 25 т. русского войска, которых в тот день далеко у нас там не было.

Они пишут, что турки потеряли в последнем деле только 6 человек убитыми и 8 ранеными, мы же лишились по словам их, до 150 человек, преимущественно от огня их артиллерии. В обеих встречах командовал турецкими войсками барон Шварценбург; но в первую стычку нечаянно попали полковник Лек и доктор Сандвит, ездившие в тот день осматривать посты и едва ускакавшие от гнавшихся за ними казаков, которые им показались драгунами. Второе дело англичане уже видели только с батарей, на которых находились. Подробности сии о взаимных потерях и рассказ англичан за тем здесь выставлены, дабы при сличении передаваемых ими сведений с настоящим существом дела, можно было судить о степени доверия, которой заслуживают иностранные известия.

Возвращение Ковалевского. 5 июня ген. Ковалевский выступил обратно в Ахалкалаки с одним полным баталионом Виленского егерского полка, 5-ю сотнями приведенных им донских казаков и 2 орудиями. Колонна эта была направлена прямою дорогою по восточному берегу Чалдырского озера, с целию водворить влияние наше на покорившихся жителей Чалдырского санджака. Распоряжение в занятых санджаках. Ковалевскому поручено было охранение всего Ахалцыхского уезда и приказано провести кордонную линию впереди прежних постов наших, начиная от Поцховского санджака, изъявившего покорность еще в 1853 году, до с. Урта, близь Чалдырского [68] озера, а с другого конца озера, от с. Кюрт-Кёв к р. Карс-Чай, где посты сии должны были соединяться с постами, наблюдающими по течению сей реки вниз, до впадения ее в Арпачай. Содержание всей этой кордонной линии возлагалось на местные милиции. Отхваченные таким образом части турецких санджаков: Чалдырского, Заришатского и Шурагельского, получили новое местное управление, сообразное с прежним и с сохранением народных обычаев.

Сим окончились действия главных сил во время пребывания их при Агджа-Кала, откуда предполагалось перейти со всем войском влево, с целию приблизиться к прямым сообщениям Карса с Эрзрумом. Казалось бы, что общим движением в ту сторону, при выступлении из Александрополя за границу, можно было бы нанести более вреда неприятелю, пресекая ему пути через Соганлугские горы, коими привозилось в Карс продовольствие, во все время пребывания нашего при Агджа-Кала; но сему движению при начале препятствовало то, что у верховьев р. Карс-Чай было еще менее подножного корма, чем около Агджа-Кала. Кроме сего, надобно было соединиться с отрядом Ковалевского, которого нельзя было направить из Ахалкалаки на такое большое расстояние, в виду карского гарнизона; надобно было дать отряду его некоторый отдых и при возвращении Ковалевского с небольшою частью через Ахалкалаки, выждать день, дабы он мог совершить первый обратный переход свой, прикрытый позициею главных сил и с уверенностию, что неприятель не будет тревожить его в Чалдырском дефиле. Тогда еще не была известна малая предприимчивость турок, оказавшаяся в последствии. По сему надобно считать движение на Агджа-Кала как предпринятое по невозможности двинуться в надлежащую сторону, при необходимости поспешить переходом за границу. Выгоды приобретенные от сего предварительного движения следующие:

1. Обеспечено соединение с Ковалевским.

2. Поиск на Ардеган, которого бы Ковалевский не мог предпринять, еслиб главные силы не были вблизи. [69]

3. Неудачный сбор Аслан-Пашею милиции, коей большая часть разошлась по домам, по занятии нами Ардегана.

4. Нравственное влияние на неприятеля видевшего, что мы имели возможность основаться в Ардегане, из которого Карс также получал продовольствие и через который крепость сообщалась с Аджариею и Батумом.

5. Выграничение из турецких владений части санджаков, хотя вступивших опять по отбытии нашем из Агджа-Кала в тайные сношения с Карсом, но в которых, не менее того, проявлялось влияние начальства учрежденного нами.

6. Обзор Карадага и главных укреплений, нагроможденных на сей горе турками.

Поиск Гурийского отряда в Кобулетский санджак. Почти в одно время с переходом войск за Арпачай, происходили военные действия на границе Гурии, где кн. Мухранский, собрав большую часть отряда своего и присоединив к себе значительное число имеретинских и гурийских милиций, вторгнулся в Кобулетский санджак, чем могло несколько отвлекаться внимание неприятеля от действий наших главных сил. Направляясь к турецкому укреплению Цихиндзири, он пробирался лесами и по горам, путями едва проходимыми, но приблизясь к морю не мог продолжать движения в виду неприятельских пароходов. Поиск этот не имел никаких особенных результатов: регулярные турецкие войска заперлись в крепостях, а иррегулярные, с помощью жителей, вели с нами перестрелку, только в чащах лесистых, от чего мы лишились в полках и милиции около 20 человек убитыми и ранеными; неприятельская потеря могла равняться нашей. Замечательно в этой экспедиции рвение, оказанное жителями Кутаисской губернии, быстро собравшимися на первый вызов и с самоотвержением искавшими боя в самых трудных местностях.

Гурийский отряд возвратился на Озургетти. Для прикрытия отступления сего от вылазки, которую неприятель мог сделать из бывшего нашего Николаевского укрепления, (Шефкетиль) было послано несколько гурийских дружин, которые окружив Николаевское, держали гарнизон в опасении. Турки [70] ограничились продолжительною канонадою, от которой у гурийцев ранено и большею частью контужено до 30 человек; отступили же дружины, когда начал по ним действовать подошедший неприятельский пароход. После сего поиска, Мушир-Мустафа-Паша поспешно возвратил из Сухума в Цихиндзири, взятую им оттуда часть войск. К ним присоединено было несколько сот абхазцев, наших подданных ¹⁴.

К тому времени начались уже сильные жары в долине Риона, и военные действия с обеих сторон прекратились. Турки снова заняли свои прежние позиции в Легве и Мухаестате, расположив в каждой из них до 2 т. баши-бозуков; регулярные же войска их и штаб батумского корпуса, расположились в лагере при Цихиндзири, а Мустафа-Паша отправился обратно в Абхазию.

С нашей стороны, войска заняли позиции, на которых оне стояли до кобулетской экспедиции, по обе стороны Риона, на путях соединяющихся около Цхенис-Цхали: левый отряд в Акетах, что в Гурии, а голова правого отряда близь р. Ингура, около с. Рухи, эшелонируясь назад к общему резерву, с тою только разницею, что для лагерей их были избраны места на высотах вблизи прежде занимаемых ими пунктов, но где воздух был прохладнее.

КАРС.

Обратимся к Карсу. Хотя пребывание в лагере при Агджа-Кала, дало нам средство рассмотреть по возможности турецкие укрепления, построенные на Карадаге; но мы могли только заключить о недоступности Карса с этой стороны; с прочими частями обширных укреплений, возведенных англичанами вокруг города с цитаделью, ознакомились мы только в [71] последствии, по обходе их с разных сторон. Не менее того признается удобным поместить здесь описание крепости Карса, составленное после многих рекогносцировок и наблюдений, дополненных и исправленных по покорении оной. Сведения сии послужат читателю к объяснению действий наших во время блокады ¹⁵.

Цитадель. Река Карс-Чай вытекает из Соганлугских гор. Оросив обширную долину, она рассекает отдельную гору, служащую как бы опорою на равнине одному из отрогов Соганлугского хребта и поворотом вправо огибает отрезанную ею скалу, на которой, в том месте, где она начинает пробивать гору, лежит Карс. Город этот расположен на южной покатости горы, гребень которой в виде высокой и узкой полосы, тянется над рекою до того места, где она принимает направление к северу. Самая возвышенная и выдавшаяся оконечность этой скалы увенчана древнею цитаделью, которую усилили в конце прошедшего или в начале нынешнего столетия новою башнею, вооруженною пушками и возвышающеюся над древними стенами. Цитадель видна издалека со стороны равнины; выстрелы ее господствуют над городом и окрест лежащею местностью, исключая противулежащего, тоже скалистого берега реки, который несколько возвышеннее даже самой башни. С этой стороны цитадель не имеет никакого выхода, потому что по обрывистым скалам нет спуска даже для пешеходов; но в старые годы существовал в этом месте высеченный в камнях покрытый ход к реке, по коему в крайних случаях цитадель могла снабжаться водою. По взятии нами Карса в 1828 году, была еще возможность спуститься, хотя с трудом, по этому скрытому ходу; но с тех пор, старые стены отчасти разрушились, а с ними вероятно и ход к воде. В цитадели имеются небольшие казармы и находились склады пороха, артиллерийских снарядов и сухарей. С городом сообщается она по крутому спуску [72] извилистою дорогою, которая пересекается на каменных уступах своих, стенами вооруженными в иных местах пушками. Ворота еще в исправности. Город и старая крепость. Город построен большею частью из простого камня на глине; дома двух этажные и с плоскими крышами. С тщанием выстроены из тесанного камня одне лишь мечети, бани и некоторые общественные здания. Улицы крайне тесны и неопрятны. Население состоит почти все из мусульман; небольшую часть оного составляют армяне, которых не много более 300 семейств; в Карсе же пребывает их епископ, управляющий епархиею во всем пашалыке. Во время покорения Карса в 1828 году, городские жители не проявили того воинственного духа и враждебного к нам расположения как в 1855, чему ныне вероятно было причиною долгое присутствие среди их султанских войск и внушения англичан, разделявших с ними затворническую участь. Город обведен старинною каменною стеною с башнями, которые в 1828 году были вооружены пушками. В то время ограда сия была еще в исправности; но ныне по нерадению турецкого правительства, она во многих местах пришла в упадок, исключая восточной стороны города, где стены, башни и ворота совершенно уцелели и представляют сильную оборону; стены с этой стороны двойные и обе исправны, но на башнях орудий более не содержится.

Предместия. За сею оградою, к востоку, находится предместие Байрам-Паша; к югу от города лежит предместие Орта-Капи, в коем преимущественно живут армяне; на левом же берегу реки, против сего предместия и города находится предместие Темур-Паша, с которым сообщаются через реку, посредством двух каменных мостов. В 1828 году, предместие Орта-Капи ограждалось также исправною стеною с башнями, ныне совершенно почти разрушенными. Сим ограничивались укрепления Карса в 1828 году. Наружное укрепление тогда было только одно, в некотором расстоянии от города с несколькими орудиями, на Карадагских высотах. [73]

Река Карс-Чай. В Карсе и вблизи его, река имеет ширины от 7—14-ти сажень, глубина ее от одного до двух аршин, но во время дождей и таяния снегов, вода в ней возвышается до того, что мосты служат единственным сообщением одного берега с другим. На равнинах, орошаемых сею рекою, выше и ниже Карса, воды ее разливаются на большое пространство, так что сообщение между берегами по временам становится почти невозможным или по крайней мере весьма затруднительным.

Миновав город, река вскоре берет направление к северу и следуя тем же глубоким ущельем, отделяет Карадагские высоты от Чакмахских, из коих первые лежат по правую, а вторые по левую сторону реки. Верстах в четырех по течению ниже города, ущелье начинает расширяться между селениями Калаба-Килиса и разоренным с. Даш-Баши; в некотором расстоянии от последнего, река, направляясь опять вправо, огибает северные покатости Карадага и по достижении с. Мелик-Кёв, течет уже в берегах более отлогих.

Укрепленный лагерь. Новые земляные работы совершенные англичанами для усиления обороны Карса, простирались по обоим берегам реки и составляли обширный укрепленный лагерь, который, вместе с промежуточными и отдельными фортами, окружал старую крепость на большое расстояние от городских предместий. Рассмотрим порознь каждую из сих двух частей, разделенных рекою.

Карадаг. Укрепления правого берега реки, занимая возвышенные и низменные места, могут тоже разделиться на две части: нагорную и равнинную. Нагорные укрепления занимают возвышение Карадага, коего один отрог тянется к северу по самой вершине скалистого берега реки, а другой возвышенный мыс, отделившись к востоку, уступами спускается в равнину. На северном отроге построен обширный, отдельный форт с бастионами, хорошо отделанной и высокой профили; среди же форта возвышается над валом его, особый редюит. Укрепление сие, называющееся Араб-Табиэ ¹⁶ вооружено было [74] пушками большого калибра, обстреливавшими весь противулежащий берег Чакмахских высот и построенные на них укрепления. Араб-Табиэ недоступно со стороны реки; по возвышенному местоположению своему, оно мало подвержено действию артиллерии атакующего с северной стороны, тогда как огонь форта поражает подступы его. Укрепления восточного отрога, преимущественно известного под названием Карадага, состоят из обширных шанцев, занимающих самую вершину горы и заменивших бывший тут в 1828 году небольшой редут ¹⁷. Шанцы сии также были вооружены пушками большого калибра, обстреливавшими всю окрест лежащую равнину и соседний им форт Араб-Табиэ. От главного Карадагского укрепления, называющегося Зиарет-Табиэ, вниз, по уступам горы сделаны ложементы, к коим доступ уже довольно затруднителен по самой крутизне и большим камням, представляющимся для атакующего. Большая дорога из Ардегана в Карс ведет через Заим, мимо южной подошвы Карадага; но кратчайший путь, подымаясь по седлине, разделяющей выше названные два отрога, переваливается через Карадаг уже позади укреплений. Араб-Табиэ соединялось с Зиарет-Табиэ, посредством длинного ложемента, так что атакующий, который бы покусился пройти ардеганским кратчайшим путем, неминуемо подвергнул бы себя перекрестному ружейному и картечному огню, во фронт из ложемента, и в оба фланга с Араб-Табиэ и Карадага.

Карская равнина. От южной подошвы Карадага, начинается обширная, безводная равнина, простирающаяся на восток к стороне Александрополя, а на юг до гор, которые тянутся от Соганлугского хребта по левому берегу Аракса. Равнина сия пересекается в иных местах возвышениями, из коих замечательны две как бы сторожевые горы, большая и малая Ягны, отдельно возвышающиеся в 8 или 9 верстах от Карса. [75]

Расположение укрепленного лагеря. На сей равнине, начиная от Карадага и вплоть до правого берега реки, но выше Карса, среднею мерою в одной версте расстояния от городских предместий, был устроен обширный укрепленный лагерь, состоявший из трех неправильных фасов. Смотря из крепости, левый фас, обращенный к востоку, упирался левою оконечностью в крутизны Карадага несколькими редантами, между собою связанными, называющимися Култук-Табиэ и обстреливающими большую Ардеганскую дорогу и весь левый фас лагеря. Правый фланг сего фаса упирался в сильный и возвышенный сомкнутый форт Гафиз-Паша-Табиэ, выстроенный на левом выходящем углу лагеря; форт сей был вооружен артиллериею большого калибра и обстреливал всю равнину, левый фас лагеря и средний, или передний фас обращенный к юго-востоку. Для обороны среднего фаса, построены были еще два сомкнутые редута: Ени-Орта-Табиэ и Селим-Паша-Табиэ, также Фази-бей-Табиэ, обращенные углами в поле. На правой оконечности среднего фаса возвышалось укрепление Канлы-Табиэ, к коему примыкал левый фланг правого фаса, обращенного к юго-западу. Фас этот, несколько внутрь вдавшийся, оборонялся выдающимися за вал укреплениями, из коих одно называлось Лелек-Табиэ, а последнее на правой оконечности всей линии, Сувари-Табиэ, было возвышеннее прочих и стояло не в большом расстоянии от реки ¹⁸. Между Сувари-Табиэ и предместием Байрам-Паша, было выстроено еще отдельное укрепление Чангал Табиэ, обстреливавшее реку вверх по течению. Общий вал укрепленного лагеря имел шесть верст протяжения, на коем во многих местах выдавались небольшие выходящие углы для ружейной фланговой обороны; вал не превышал человеческого роста, но некоторые из отдельных укреплений его перемежавших и вооруженных артиллериею, были возвышеннее, а Гафиз-Паша-Табиэ профилем своим господствовало над всем лагерем. Вблизи, за средним и правым фасами, были [76] сделаны во многих местах отдельные ложементы, составлявшие как бы вторую линию; третия же линия укреплений состояла из четырех люнетов, связанных куртинами. Она была построена вплоть к предместию Орта-Капи и прикрывала разрушившуюся с 1829 года древнюю степу. Правый фланг сей третьей линии оканчивался особенным укреплением — Юсуф-Паша-Табиэ, а левый — укреплением Чинакли. С этой линии обстреливалась вся внутренность большого укрепленного лагеря; левее оной находилось высыхающее в летнее время болотце, а за болотцем отдельное, при угле старой крепости, укрепление Чичекли-Табиэ.

Лагерь. Все пространство, заключавшееся между первой и третьей линиями укрепленного лагеря, белелось под палатками турецкой армии, коей пехота, при появлении нашем, занимала середину, а кавалерия правый фланг близь Сувари-Табиэ; позади пехоты располагался лагерем главнокомандующий Васиф-Паша с своим штабом.

Сила укреплений. Овладеть посредством приступа главным валом, не взирая на фланговую оборону, было бы возможно; но тут встретились бы равночисленные атакующему главные боевые силы турок, которые могли отступить за третию линию, и тогда атакующему предстоял новый штурман под перекрестными выстрелами с карадагских высот, с сомкнутого Гафиз-Паша-Табиэ, которое могло долго держаться и с укрепления левого берега реки, сюда же направленными; наконец турки могли еще обороняться со стойкостию им свойственною за остатками древних стен и, с помощию жителей, в тесных улицах города.

Дороги в лагерь. Дорога из Александрополя и множество других из окрестных селений вели в Карс через укрепленный лагерь, в валу коего были открыты небольшие въезды, замыкавшиеся рогатками и обстреливавшиеся траверсами. Между Сувари-Табиэ и Лелек-Табиэ — к первому ближе — находился выезд из Карса по старой дороге в Эрзрум. Верстах в трех от города, она ведет по каменному мосту через реку близь с. Кичик-Кев, и далее через большое армянское селение [77] Бегли-Ахмед, отстоящее верст на 15 от Карса. По сей дороге расположен был в 1828 году лагерь гр. Паскевича-Эриванского, на правом берегу реки, имея мост в тылу.

Форты Чин-Табиэ и Вели-Паша-Табиэ. Главная оборона Карса на левом берегу реки, состояла из двух отдельных фортов; один из них, под названием Чин-Табиэ, находился на нижних уступах высот, в сем месте спускающихся к реке покатостию, удобною для движения тяжестей. Чин-Табиэ выстроенное со тщанием, имело несколько бастионов и довольно высокую профиль. Сомкнутое укрепление это, исправно вооруженное артиллериею, обстреливало реку вверх по руслу ее, укрепленный лагерь правого берега и прикрывало форштат Темур-Паша; но оно находилось бы совершенно под выстрелами атакующего, занявшего соседственные высоты. Другой форт назывался турками Вели-Паша-Табиэ, англичанами же, по имени строителя его, форт Лек; фигура его была неправильная, но он имел несколько бастионов и выходящих углов, ров глубокий н широкий, профиль очень высокую, в некоторых местах эскарп и даже часть вала были выложены камнем, так, что укрепление это, сильнее всех прочих, более принадлежало к постройкам долговременным, чем к полевым. Оно могло содержать 2000 и более человек гарнизона. Вели-Паша-Табиэ имело против своего главного въезда со стороны Карса мост через ров, и на одном из своих фасов хорошо выстроенный деревянный блокгауз, в котором к удивлению нашему, открыт по взятии крепости, склад пороха. Форт этот был исправно вооружен артиллериею большого калибра; положением своим он прикрывал, как главную дорогу, подымающуюся из предместья Темур-Паша на Чакмахские высоты, так и спускающиеся по скалистым берегам ущелья, отделяющего его от Карса, тропинки, коими левый берег реки сообщается с Карадагскими высотами. В этом месте левый берег ущелья, возвышеннее правого и самой цитадели — с него можно разгромить ее артиллериею, как и весь город. Укрепление Вели-Паша-Табиэ достигало выстрелами своими Шорахских высот, обстреливало северную покатость [78] Чакмахских высот и обороняло дорогу ведущую по оврагу к селению Чакмах, где соединялись два пути: один из Ардегана, а другой из Ольты.

Чакмахские укрепления. От сего укрепления тянулась к северо-востоку версты на полторы линия, которая упиралась правым флангом в каменный обрыв р. Карс-Чай и обстреливалась, как уже выше сказано, с против лежащего на другом берегу реки карадагского форта Араб-Табиэ. Линия сия состояла из не высокого вала, перемежавшегося несколькими выходящими углами и сомкнутыми редантами, вооруженными артиллериею. Из них средний назывался у турок Орта-Табиэ, а крайний Инглис-Паша-Табиэ. В последствии времени, после штурма, правая половина пространства, заключавшегося между линиею и обрывом, была вся перекопана мелкими неправильными укреплениями, не превышавшими достоинством своим обыкновенных траншейных работ. Тут стоял небольшой отдельный лагерь турецкой пехоты.

Шорахские укрепления. В продолжении лета 1855 года, уже во время блокады Карса, Виллиамс опасаясь, чтобы мы не заняли против сел. Шорах высот командующих над всеми прочими укреплениями, построил на них два люнета, впоследствии сомкнутых в редуты. Из них ближайший к стороне реки называвшийся Тахмас-Табиэ, имел по обе стороны две линии ретраншементов, из которых левая спускалась шагов на четыреста по покатости горы, а правая, во сто шагов длины, была обращена лицом к другому редуту лежащему к северу от Тахмаса и получившему название Тепе или Юксек-Табиэ; обе эти линии были вооружены артиллериею. Впереди последнего редута Юксек-Табиэ, построили еще не большие батареи, влево: Кая-Табиэ или Ярем-Ай, а вправо: Гюрджи-Табиэ. От Гюрджи-Табиэ тянулись до горы Ширшани-Тепеси названной нами баши-бозукскою, ретраншементы известные у турок под именем Ширшани-Сепер и получившие от англичан название Ренинсонских линий. Оне также были вооружены артиллериею и имели вид дуги вогнутой внутрь к стороне турецкого лагеря; над ними господствовала вышеназванная гора на вершине коей, в [79] последствии, поставлен был редут, довольно обширный, по низкой профили; на северо-восточном же спуске сей горы выстроена была еще небольшая батарея Тетек-Табиэ, для обороны Чакмахского оврага. На пространстве, заключающемся между Тахмас-Табиэ и Вели-Паша-Табиэ, начали строить на небольшой возвышенности отдельный шанец, который однакоже остался неоконченным; но между сим шанцем и Шорахскими линиями сложили из камня еще два небольшие редута, для ружейной обороны; наконец впереди Шорахских линий сделаны отдельные небольшие ложементы, и многие укрепления всего лагеря обнесены волчьими ямами.

Общий обзор укреплений. В сем заключались все внутренние и наружные укрепления Карса, которые в общем объеме своем по одной внешней линии, имели до 17 верст окружности — протяжение огромное, но необходимое для охранения сего главного оплота турецких сил в Малой Азии. Надобно отдать справедливость англичанам, что укрепления расположены были с знанием дела, ибо все пункты взаимно оборонялись и везде представлялся атакующему перекрестный огонь, исключая шорахских укреплений, которые по отдаленности предоставлены были своей собственной обороне. Главная сила сих последних состояла в возвышенной местности, предохранявшей их от действия артиллерии атакующего, но и эти укрепления были так расположены, что отдельные части их друг друга поддерживали; только левый фланг оных был недостаточно укреплен, тем что линии не были продолжены по покатости горы до малоприступного каменистого обрыва. После штурма 17 сентября, ошибка эта была замечена англичанами, которые отчасти поправили ее, построив на сей оконечности линии, на верху горы, небольшой штерншанец Гуссейн-Паша-Табиэ. [80]

Выступление от Агджа-Кала. Следуя первоначальному начертанию — стать на сообщениях Карса с Эрзрумом — генерал Муравьев совершил 6 июня фланговое движение от Агджа-Кала около горы малая Ягны к с. Магараджик, мимо укрепленного неприятельского лагеря. Двадцати семи верстный переход этот был трудный, как от того, что на всем пространстве вовсе не было воды, так и потому, что надобно было в течение целого дня двигаться в виду турецкой армии, следовательно в боевом порядке и в постоянной готовности встретить неприятеля, еслиб он вздумал нас атаковать на походе. Кроме того, на большей части пространства этого не было торной дороги и колонны шли часто по грунту усеянному камнями.

Войска выступили в 5 часов утра — имея с собою в манерках воду — походными колоннами, которые захождением на право должны были соответствовать двум боевым линиям и резерву, в следующем порядке:

Порядок следования. Войска назначавшиеся для составления двух боевых линий, находились под командою г. л. кн. Гагарина и состояли из кавказского стрелкового баталиона, Ряжского пехотного и Белевского егерского полков с батареями, сводной: из дивизионов № 7 и 8 батарей 18 артиллерийской бригады и батарейной № 4 батареи той же бригады, следовавших в интервалах первой линии. На одной высоте с колоннами боевых линий следовал под начальством г. м. Майделя, в 300 шагах левее — резерв. Он состоял из полков и батарей гренадерской бригады; пехота шла по полкам левым флангом, в двух линиях, а артиллерия составлявшая свою особую линию, шла еще левее.

Правее этих колонн и ближе к Карсу, следовал под начальством г. м. гр. Нирода особый наблюдательный отряд [81] из драгунских Новороссийского и Нижегородского полков с донскими казачьими № 6 и № 7 батареями, имея в боковом прикрытии, к Карсу, две сотни конных охотников Лорис-Меликова, одну сотню карапапахской и две сотни горской милиции. Отдельно от боевых линий впереди правой колонны, следовал авангард под начальством г. м. Бакланова, состоявший из 5-ти сотен донского № 4-го полка с линейною казачьею № 13-го батареею и одною ракетною командою.

В ариергард назначены были пехотные войска, составлявшие доселе авангард, занимавший с. Заим, а именно: четыре баталиона Рязанского п. и четыре баталиона (все трехротные) Тульского е. полков, с батареями: батарейною № 2-го 13-й артиллерийской бригады и легкою № 6-го 18-й бригады. Переправляясь на правый берег р. Карс-Чай, оне должны были подняться довольно тесною дорогою на равнину, и направляясь на перерез пройденного пути боевых линий, занять свое место, под начальством г. м. Васмунда, в хвосте правой колонны. На равнине к ним должны были присоединиться полки: Тверской драгунский, сборный линейный казачий № 2-го и одна ракетная команда.

Обозы всех войск следовали гораздо левее их, по колесной дороге, идущей через Халиф-Оглу и Визин-Кёв в Магараджик. В прикрытие обозной колонны были назначены одна рота сапер, один баталион Рязанского полка и две сотни сборного линейного № 1-го полка. Сею колонною начальствовал состоящий при отдельном кавказском корпусе г.м. Шоперт.

Все вольнонаемные транспорты и оба подвижные артиллерийские парка, были направлены обходною дорогою, в три перехода, на Кюрюк-Дере и Субатан. В прикрытие им даны 4-й и 5-й баталионы Виленского егерского полка (трех ротные) и три сотни конно-мусульманского № 2-го полка. Начальство над этою колонною вверено было командующему Виленским егерским полком г. м. Фрейтаг-фон-Лорингофу.

Главнокомандующий сам вел главные силы, поручив г. л. Бриммеру идти с ариергардом, который сначала прикрывал прямую дорогу из Карса в Агджа-Кала, и по мере удаления [82] обозной колонны в данном ей направлении, подавался к боевым линиям кн. Гагарина.

Прибытие к Магарджику. Колонна гр. Нирода, опередившая пехоту, остановилась на дороге, ведущей из Халиф-Оглу в Карс, верстах в 7-ми от крепости, где оставалась до того времени пока все войска и обозы придвинулись на одну с нею высоту. На половине дороги, войска имели двух часовой привал на покатости горы Малая Ягны, обращенной к городу, и потом продолжали следование. Верстах в 8-ми не доходя Магараджика, стройное движение их было несколько задержано переходом через крутой, каменистый, но безводный овраг, спускающийся в равнину Карса. На правом берегу оврага виднелись остатки давнишнего селения, почему заключать можно, что некогда протекала по сей ложбине вода. От этого места были следы старой дороги по коей колонны тянулись, часто однакоже смыкаясь в одну массу. По приближении к небольшому рукаву речки Магараджик, впадающей в Карс-Чай и вытекающей уже из отраслей главного Соганлугского хребта, первоначальный порядок, соблюдавшийся войсками, несколько нарушился по причине топей, наполнявших долину. Деревянный плохой мостик, устроенный на сем месте жителями для своих надобностей, не уцелел под тяжестию орудий и каждая часть подходя к предположенному лагерному месту, должна была искать себе свежего, не разбитого еще колесами перехода через болото. В это время начался дождь. Однакоже к 6-ти часам вечера весь отряд, за исключением части ариергарда, собрался и стал на позицию, поднявшись несколько вверх по долине речки Магараджик, около селения того же имени. Несколько позже подошел весь обоз, следовавший, как выше сказано, особою дорогою за горою Малая Ягны. Хвост ариергарда присоединился уже ночью.

Бездействие турок. Гарнизон Карса, простоявший весь день под ружьем, не решился выйти за стены крепости, но следил за движением ариергарда из Заима на присоединение к главной колонне и не покусился потревожить его даже тогда, как он был настигнут ночью на пути пересеченном оврагами и топями. Если турки не были в силах атаковать нас среди дня, когда, [83] делая привал перед их лагерем, мы как бы вызывали их на бой, то им предстояла по крайней мере возможность беспокоить ариергард в вышеозначенных двух случаях; но они довольствовались тем, что небольшая часть кавалерии их, не удаляясь от лагеря, следила издали за движением наших колонн.

Позиция на Магараджике. Войска стали на позицию в несколько линий расположенных по уступам долины, имея кавалерию позади и на правом фланге, ближе к воде протекавшей канавами в едва достаточном количестве. Соседственные высоты занимались по ночам небольшими частями пехоты. Впереди, почти на половине расстояния к Карсу, находился отряд казаков, производившие разъезды в стороны и по оврагам, где бы могли скрываться неприятельские партии, или прокрадываться караваны с продовольственными запасами; ибо из Эривани пролегали дороги и тропы поперек пройденного нами пространства, которое находилось от нас в правой стороне. По занятии нами сей позиции, турки вывели из правой оконечности своего укрепленного лагеря за реку большую часть стоявшей там кавалерии, и поставили ее на Чакмахских высотах, где их лошади могли свободно пастись на всем пространстве нами еще тогда не посещенном. Впереди же правого фланга своего в виду коего мы стояли, они имели постоянно несколько эскадронов кавалерии, которые не спешивались в течение целого дня. Вообще турки не отдалялись за пушечный выстрел от своих укреплений и мало делали разъездов в окрестностях, по осторожности ли, неопытности или беспечности.

Высоты за Карс-Чай. Из лагеря нашего при Магараджике, отстоявшего на 8 верст от Карса, виден был как на ладони весь город с цитаделью и с укрепленным на равнине лагерем, испещренным тысячами палаток. Карадагская гора, от которой мы удалились, виднелась в правой стороне. Форт Вели-Паша-Табиэ, находившийся от нас за городом и рекою, нельзя было ясно различить; не видны также были еще далее находившиеся Чакмахские укрепления. Шорахские высоты, обращенные к Соганлугу и лежащие также за рекою, не были еще в то время [84] занимаемы турками, по отдаленности их от города. Заметны были на них издали только не большие конные посты, состоявшие из курдов, коих племена, кочующие в соседстве Карса, выезжали на службу по требованию турецкого начальства. Через несколько дней явились на сих высотах небольшие ограды, сложенные из камня, потом расположили там часть пехоты лагерем, который постепенно усиливался и стал окапываться небольшим валом, к стороне Эрзрума или Соганлуга.

Суждения. Возможным казалось на первых порах внезапно совершить обходное движение на Эрзрумскую дорогу со всем войском, и сбив неприятеля с сей новой позиции, стать на Шорахских высотах; но тому предстояли следующие препятствия.

1. Надобно было оставить значительную часть войск на нескольких этапах, по коим устраивалось новое сообщение с Александрополем. С обходным движением к Шораху, число этапов должно было бы увеличиться и неприятель, имея тогда выгоду центрального положения, мог бы партиями своими нападать на длинные транспорты наши в теснинах, где еще дороги не были разработаны.

2. Если б нам и удалось занять тогда Шорахские высоты, чего достигли бы не без значительной потери, то мы обременили бы себя при самом начале кампании большим числом раненых; Турецкая армия, с нами равночисленная и еще свежая, стала бы, не взирая на выгоду позиции нашей в тактическом отношении, защищаться в своих новых фортах и укреплениях, что связало бы нас полною осадою; но осады именно следовало избегать, дабы согласно с планом кампании не лишить себя свободы двигаться во все стороны, куда бы ни оказалась надобность; при том же позиция на сих высотах не представляла удобств для войска, по отдаленности от воды.

Дожди. 3. Вскоре по прибытии нашем на позицию Магараджик, пошли проливные, продолжавшиеся целую неделю дожди, от которых весь лагерь утоп в грязи; с трудом можно было двигать артиллерию по растворившейся земле, река же Карс-Чай, через которую следовало бы переправляться, разлилась от таяния на Соганлуге снегов и затопила равнину и дороги. [85]

Поиск в Бегли-Ахмед. Дожди, препятствовавшие дальнейшему движению войск, не должны однакоже были останавливать частных поисков летучих отрядов по Эрзрумской дороге, почему осведомившись, что из Эрзрума шел в Карс через армянское с. Бегли-Ахмед транспорт с провиантом и артиллерийскими снарядами, ген. Муравьев послал туда, на другой день прибытия в Магараджик, партию из 100 человек охотников Лорис-Меликова. Переправившись через Карс-Чай, они не застали уже в селении транспорта, который от них ускользнул, но захватили там одного турецкого санджакчи, или знаменщика; он же был квартермистром арабистанского артиллерийского полка, чином поручик и заготовлял продовольствие в соседних деревнях. Вместе с ним привезли в лагерь старшину селения Бегли-Ахмед, который открыл что у них хранился турецкий запас до 150 пуд сухарей и от двух до трех сот четвертей ячменя и доставил оный к нам по спадении вод, на обывательских подводах, равно как и свозившийся турками из Соганлугских гор, для постройки карских укреплений лес, брошенный в селении по случаю нашего приближения. Сосновые бревна эти принесли нам тогда более пользы чем продовольствие, ибо в последнем мы не нуждались, а при холодной погоде и отсутствии леса в окрестностях, люди без сего пособия не имели бы чем обогреться и чем варить пищу. В последствие времени найдены и в других селениях подобные склады леса, коими мы воспользовались.

Захваченный караван. 8 Июня мы приобрели еще добычу, почти под самыми стенами Карса. Казаки отбили часть шедшего с продовольствием из Эриванской губернии каравана, который пробирался тропами, ведущими в город между горою Малая Ягны и лагерем, т. е. поперек пройденного нами за два дня пути. Обстоятельства, сопровождавшие сей случай, недостаточно объясняют решимость каравана проникнуть в Карс в столь близком расстоянии от нашего лагеря; он мог быть к тому увлечен отвагою или же мыслию, что не подвергается опасности, при отправлении обычного торга пшеном, коим Эривань издавна [86] снабжает Карс. Караван пробирался ночью; но по обыкновению с колокольчиками. Звон их обнаружил его движение, и на рассвете, прежде чем он успел перейти за вал неприятельского стана, казаки захватили запоздавшую часть онаго. Турецкие аванпосты двинулись было на выручку, но приближение из резерва двух сотен остановило их, и казаки доставили в лагерь захваченную добычу, состоявшую из 180 мешков сарачинского пшена, 8 верблюдов и 182 штук вьючного скота; с ними привели 36 человек вооруженных погонщиков, которые впрочем не защищались.

Полк курдов. В тот же день прибыли в лагерь: колонна ген. Фрейтага с продовольствием, отправленным из Агджа-Кала кружною дорогою, и вновь сформированный пятисотенный полк курдов № 2, под командою родоначальника их Ахмед-Аги. Полк был осмотрен и найден в хорошем состоянии. Курды и в особенности начальники их, были щегольски одеты, исправно вооружены и быстро носились на красивых жеребцах. Нельзя сказать, чтоб полк сей послужил усилением действующему корпусу, разве только в том отношении, что люди его составлявшие, тем самым устранялись от службы в рядах неприятельских и от грабежей производимых ими в наших границах, даже в мирное время. Курды способны только к хищничеству и к преследованию разбитого неприятеля, от коего могут поживиться добычею. Атаковать же в открытом бою они не в состоянии; не в духе их даже выдерживать постоянной аванпостной службы; кроме того сношения с ними представляют некоторое затруднение, по незнанию ими вообще турецкого языка. При таких условиях можно было ожидать, что они на первых же порах разбегутся по своим кочевьям; сего однакоже не случилось и они вынесли труды и нужды похода едва ли не лучше конно-мусульман, между коими часто оказывались побеги. Курды, как бы избегали всякого сношения с нами, исключая начальника их Ахмед-Аги, привыкшего уже к русским. Полк их никогда не шел на переходах вместе с прочими иррегулярными войсками и всегда находил способ стать лагерем особняком, в [87] нескольких верстах от других. По привычке Курдов к кочевой жизни и к пребыванию летом на открытом воздухе, они безропотно выдержали непогоды и дожди не имея палаток, и удержались в своем составе до наступления холодов, к чему способствовало и ловкое с ними обхождение полковника Лорис-Меликова, умевшего постоянную с ними ласку, заменить где нужно было строгостью. Их привязывало также природное корыстолюбие, удовлетворявшееся исправною выдачею им ежемесячной денежной платы в жалованье и на содержание себя и лошадей; обе суммы они сберегали, почти ничего не употребляя из оных на свое продовольствие, так что надобно было удивляться чем они существовали. Впрочем также содержали себя и конно-мусульманские полки; все они большею частью голодали, питаясь только добычею, которую иногда могли скрытно схватить в деревнях. За то жадность их выражалась без меры при экстренных раздачах муки.

Дороги из Карса в Эрзрум. Карс сообщается с Эрзрумом несколькими путями. Старая дорога, выходящая из предместья Орта-Капи, ведет через Карс-Чай по старинному каменному мосту, близь с. Кичек-Кев верстах в 3 от города, далее проходит через с. Бегли-Ахмед, в с. Котанлы опять переходит бродом на правый берег реки и пробежав обширною равниною, подымается лесами на Соганлугский хребет, откуда через Меджингерт и Керпи-Кев ведет к Эрзруму. Так как низкое местоположение между селениями Бегли-Ахмед и Кичик-Кев, годами вследствие разлития вод, бывает болотисто, то во многих местах набросаны большие камни в виде мостовой, которая никем не поддерживается, что затрудняет движение колес не менее топей; через речки и канавы, пересекающие дорогу, построены только небольшие каменные мостики на сводах. Эта дорога с некоторого времени брошена турками, чему они выставляют две причины: первая, что на вершинах Соганлуга она проходит большим открытым пространством подверженным зимою метелям, от которых часто сообщения прерываются; другая, что она подвержена нападениям курдов, кочующих близь берегов Аракса. Вероятно приняты были в [88] соображение и вышеозначенные топи, равно как и переправа через Карс-Чай вброд при Котанлы. Новая Эрзрумская дорога выходит из того же предместия Орта-Капи; перейдя через реку по мосту у с. Кичик-Кев, она отклоняется вправо, ведет через с. Кякичь на Чиплахлы и поднимается лесами на вершины Соганлуга, обогнув источники р. Карс-Чай. По ней встречается менее открытого пространства на перевале Соганлуга, с коего она спускается долиною к с. Энги-Кев и не доходя с. Керпи-Кев, соединяется со старою дорогою. Новая дорога с вершины Соганлуга сообщается через с. Бардус с Пеняком и Ольтою. Проезжая из Чиплахлы в Карс, можно миновать мост при с. Кичик-Кев, поворотив влево на с. Бозгала и поднявшись на Шорахские высоты. Третия дорога из Карса ведет в Эрзрум через Ольту. Выходя из предместия Темур-Паша, она направляется сперва к северу через с. Чакмах и ущельем, в котором лежит с. Самоват, поднимается на горы приближающиеся с этой стороны к Карсу. Далее, следуя по Гельскому санджаку, она ведет через с. Салит на Панжрут, где переваливается через хребет Карангли в долину речки Ольта-Чай. Но между сими двумя дорогами, соединяющими Ольту с Карсом, есть еще путь ведущий из Ольты по речке Ольта-Чай на Пеняк и Баш-Кев. Между этими двумя селениями она переваливается через один из отрогов Соганлуга, называемый Алла-Экбер. По трудной дороге сей, не означенной на карте, перешел в 1829 году, с отрядом из Эрзрума через Ольту в Карс подполковник кн. Аргутинский, скончавшийся в 1855 году, в чине г. лейтенанта. Есть еще пятая дорога, самая кружная, ведущая из Карса в Эрзрум мимо озера Айгер-Гел на с. Арпашен, Учь-Килиса, Хева, Урут и переваливающаяся в Ольтинскую долину через хребет Карангли близь Панаскер. Но из всех сиих дорог, только первая и вторая могут считаться проходимыми для войск с артиллериею; все прочие представляют при перевале через хребет более или менее затруднений, которые впрочем с помощию значительных работ могут быть устранены. [89]

Поиск в Чиплахлы. Едва войска приблизились к Эрзрумской дороге, как нам стало открываться деятельное движение неприятельских транспортов, свозивших с разных сторон продовольствие в Карс. Угодливый старшина армянского селения Бегли-Ахмед, уведомил нас, что в 50 или 60 верстах от лагеря в с. Чиплахлы, на новой Эрзрумской дороге, находится склад продовольствия. Вследствие сего Главнокомандующий отправил туда 8 Июня ген. Бакланова с двумя дивизионами Нижегородского драгунского полка, четырьмя конными донскими орудиями, одною ракетною командою, четырьмя сотнями линейных и одною сотнею донских казаков, с обеими сотнями горских народов и сорока всадниками из охотников. Бакланову приказано было доставить в лагерь запасы, для перевозки которых найдет средства, а остальные истребить. 9 числа направлен был в с. Ардост, эшелон из четырех баталионов пехоты с 4 орудиями, чтобы служить опорою отряду на обратном его пути, ибо переправа через реку была очень затруднительна. 9 же числа послан в ту сторону 2-й полк курдов с приказанием, явившись в Чиплахлы к Бакланову, продолжать поиск далее и перейдя за хребет Соганлуга спуститься к Бардусу, потом опять поднявшись на гору пробраться к с. Энги-Кев, истребить турецкие пекарни и запасы и возвратиться в лагерь, если возможно, берегами Аракса через Гечеванский санджак. Никто казалось не мог бы исполнить сего лучше Курдов, коротко знавших ту местность, близь коей они часто кочуют.

Бакланов прошел в первый день до с. Бегли-Ахмед; на второй он прибыл в с. Чиплахлы, где нашел 30 четвертей сухарей и до 800 четвертей ячменя, хранившихся в мечети, обращенной в магазин. Мусульманские жители окрестных селений, бросая дома разбегались со скотом своим при появлении передовых казаков; но армяне не скрывались. Они не могли доставить более 80 подвод, на которых отправлено до 300 четвертей ячменя в лагерь; из остального же количества Бакланов роздал в отряде своем сколько могли взять на лошадей, а прочее предал пламени вместе с мечетью. Во [90] время пребывания его в с. Чиплахлы, четыре всадника, провозившие из Эрзрума константинопольскую почту в Карс наткнулись на пикет кабардинцев и были схвачены. Через час после того другой разъезд кабардинцев настиг трех гонцов и отнял у них еще почтовой пакет; по показанию их двое из гонцов были убиты, третий же ускакал; описание одежды последнего давало повод предполагать в нем иностранца. За чем товарищи его были убиты и каким образом сам он мог спастись — осталось не объясненным. Неприятель нигде не встречался и 10 числа отряд Бакланова, переправившись с большим трудом обратно на правый берег разлившейся р. Карс-Чай при с. Тикмэ, возвратился в лагерь, приведя с собою и высланный к нему на встречу эшелон.

Поиск курдов. Курды не исполнили им предназначенного. Они прошли мимо Чиплахлы, поднялись лесом на Соганлугский перевал и отрядили 50 всадников на ту сторону хребта, где захватив небольшой транспорт пшеницы, шедший в Карс, без надобности как видно, убили нескольких поселян. Они не зашли ни в Бардус, ни в Энги-Кёв и 13 числа возвратились на Магараджикскую позицию тою же дорогою, в жалком виде, промокшие на сквозь, прозябшие и на изнуренных от похода лошадях. Их поставили за лагерем на отдых и более не употребляли в отдельные экспедиции. Начальник их Ахмед-Ага отзывался, что за погодою, дождем и дурным состоянием дорог, не было никакой возможности идти далее. Справедливо, что дороги были почти непроходимы от топей и грязей; но и во всяком случае можно было полагать, что курды не охотно подвизались против единоверных им турок, пока еще не обозначилось на чьей стороне будет перевес.

Поиск Андроникова. 13 июня погода прояснилась; вместе с тем, горные ручьи, обратившиеся в потоки, начали спадать; дороги просыхали и становились доступными для движения войск. В ночи с 13 на 14 июня был послан на поиск отставной полковник кн. Ясси Андроников с конно-мусульманским № 1 полком, за два дня перед тем присоединившимся к действующему [91] корпусу. Полк этот, коего Андроников не был впрочем командиром, набранный в Карабаге, имел пять сотен, был исправен офицерами-всадниками, лошадьми и оружием. К поиску присоединились своею охотою кабардинские сотни, недавно поощренные поимкою двух почт, за что одному из горцев пожалована была серебряная медаль в петлицу. Андроникову приказано было дойти, если он не встретит препятствий, до с. Энги-Кёв. Препятствий он не встретил, но далее с. Чиплахлы не ходил и возвратился без всякого результата.

Положение турок в Карсе. Частные поиски, высылаемые ежедневно из лагеря до подошвы Соганлугского хребта, также нигде не встречали неприятельских партий и приводили только иногда ловимых ими беглых турецких солдат из карского гарнизона. Турки окончательно и до такой степени заперлись в крепости, что не высылали даже разъездов для узнания о происходившем на сообщениях их с Эрзрумом. Между тем, мы уже господствовали на главных двух путях, обнимая партиями своими все пространство, заключающееся между Чиплахлинскою большею дорогою и подошвою Соганлуга до Гечеванского санджака, в который еще не проникали. Неприятель имел известие о наших поисках только через деревенских жителей, прибегавших в Карс, и убеждался в присутствии нашем на сообщениях его с Эрзрумом по столбу дыма, над сгоревшим в Чиплахлы магазином. Столб этот, который также был виден из нашего лагеря, стоял над тлевшим зерном около двух недель, изменяя вид свой по ветру. Пожар магазина, вынужденный обстоятельствами, побудил Виллиамса писать в известиях своих, что мы истребляем и жжём все окрестные селения. Это было несправедливо; селений мы не жгли и жителей не грабили, исключая некоторых случаев, за которые строго взыскивалось, но пользовались подводами, где их собрать могли, для привоза дров и продовольствия. Скот на мясо и ячмень покупался у жителей по вольным ценам, на наличные деньги, но поля их большею частью пострадали от пастьбы нашего скота; до наступления [92] же теплого времени нам доводилось разбирать на дрова дома, оставленные поселянами, которые однакоже по миновании первого страха, произведенного нашим внезапным появлением, стали постепенно возвращаться в свои жилища. Страх этот распространился далеко за Соганлугский хребет и до такой степени, что отправленные из Баязида, по требованию Васиф-Паши два баталиона пехоты на усиление Карского гарнизона, приостановились, как слышно было, в своем движении узнав, что войска наши пришли в Магараджик. Кроме Чиплахлинского дыма, постоянно свидетельствовавшего карскому гарнизону о присутствии нашем в тех пределах, где оно было ему наиболее чувствительно, отбитие двух почт, наложило как бы первую печать запрещения на крепость вместе с укрывшеюся в ней анатолийскою армиею.

Перехватываемые письма. Между захваченными бумагами оказалась официальная переписка с Виллиамсом из Константинополя, Трапезунта и Эрзрума. Его уведомляли о действиях союзных войск в Крыму и о вторжении их флотов в Азовское море. Бумаги эти, конечно, не были к нему доставлены, но ген. Муравьев приказал переслать в Карс частную корреспонденцию, адресованную на имя Виллиамса и находившихся при нем английских офицеров, кипу газет, равно как и некоторые вещи, посланные к ним от родных и знакомых; это возбудило в англичанах признательность, но вместе с тем указало им, что с утратою свободы, дальнейшие сообщения их с родиною должны были совершаться не иначе как под нашим надзором. Писем на имя турецких начальников и нижних чинов оказалось до 500. В них мало заключалось политических известий, и события передавались в самом хвастливом и искаженном виде. Письма сии, за исключением некоторых по выбору, были также отправлены в Карс. Когда турки убедились в утрате прямых сообщений своих с Эрзрумом, то они обратились к кружным дорогам, ведущим через г. Ольту, по коим казенная корреспонденция отправлялась с нарочными гонцами, а частная производилась [93] посредством обывательской почты ¹⁹. Но вскоре сии дороги были нами заняты; в последствии времени письма переходили через наши руки тысячами и всегда пересылались в Карс по частям. Частые отправления нарочных с белым значком к заставе неприятельского лагеря, для передачи корреспонденции, представляли всегда случай ловкому охотнику из команды Лорис-Меликова, переговорить с высылаемыми из Карса людьми и привезти какие-либо известия о виденном и слышанном. Не так нам удавалось перехватывать посылаемые Виллиамсом бумаги, из коих ни одна не досталась нам в руки ²⁰, тогда как из пересылаемых Васиф-Пашею, некоторые важного содержания были перехвачены.

Рекогносцировка 14 июня. 14 июня Главнокомандующий произвел рекогносцировку Карса с юго-восточной стороны. В прикрытие выведено было шестнадцать баталионов пехоты, в том числе стрелковый, четыре дивизиона драгун, шесть сотен казаков и две сотни милиции при 44 орудиях. Турки не выходили из окопов и продолжали земляные работы. Пехота их стояла под ружьем, а кавалерия сидела на коне в продолжение [94] рекогносцировки, и только под конец оной часть конницы вышла из лагеря, но не отходила от своих батарей далее пушечного выстрела, и даже фланкеры не выезжали для перестрелки с нашими конными пикетами. Войска наши остановились линиями на небольших возвышениях, правым флангом против укрепления Канлы-Табиэ, левым же, подавшись несколько вперед. Выстрел был только один, сделанный нами из батарейного орудия, для определения, по падению ядра, расстояния, в котором мы находились от неприятеля. Неприятельские укрепления были рассмотрены и с возможною верностию нанесены на план. Оказалось, что турки построили впереди предместия Орта-Капи, саженях в 400 позади вала, окружающего лагерь с южной стороны, два больших люнета, которые соединялись между собою и с ближайшею башнею старой крепости земляным валом со рвом. Укрепления сии, в вышеизложенном описании Карса, названы третьею линиею.

Состояние дел. Во время пребывания в Магараджике, получено было ген. Муравьевым от военного министра письмо от 10 мая, следовательно писанное за две недели до перехода войск за границу, коим он уведомлял его о желании Государя, чтобы наступательные действия были направлены «к скорейшему достижению решительных успехов, необходимость коих с каждым днем увеличивается, при настоящем обороте дел в Крыму». По обзоре карских укреплений, ген. Муравьев остался при прежнем мнении, что первоначальный план кампании должен оставаться в полной силе, то есть, что не следовало еще предпринимать штурма, ни связывать себя осадою, а должно было направлять усилия сколь возможно более к стороне Эрзрума.

Эриванский отряд. Между тем Эриванский отряд, перешедший 3 июня через хребет Агри-Даг, стоял лагерем на урочище Дутах, по дороге ведущей мимо озера Балых-Гёл, иначе Аббас-Гёл. По смыслу донесений Суслова, должно было заключать, что он не признавал себя в силах выбить Вели-Пашу из укрепленного лагеря, устроенного близь монастыря Сурб-Оганес, верстах в 40 от Дутаха и занимаемого отрядом [95] состоявшим из 7 тысяч регулярных войск и нескольких тысяч иррегулярной кавалерии, при 22 орудиях.

Требование резервов. Для предпринятия отдаленного движения к Эрзруму, с целью отвлечь часть сил союзников из Крыма, войско облегавшее Карс должно было разделиться, а чтобы разделением не обессилиться, ему нужны были подкрепления. По сим причинам ген. Муравьев, находя возможным притянуть к себе часть войск, оставленных в резерве в закавказском крае, потребовал к действующему корпусу из отряда г. м. Чаплица, стоявшего около Зурнабада близь Елисаветполя, два баталиона Мингрельского полка с четырьмя орудиями и от бригад резервной дивизии, собранных около Тифлиса, пятые баталионы Грузинского и л.-Карабинерного полков, с четырьмя легкими резервными же орудиями и донской № 35 полк.

Из сих войск л.-Карабинерный баталион, приказано было направить в Ахалкалаки, а прочие в Александрополь, куда должен был прибыть и первый баталион Виленского полка, по смене его в Ахалкалаках Карабинерами. Вместе с тем предписано было г. л. Ковалевскому сдать команду в Ахалцыхе ген. Базину и самому приехать в лагерь под Карсом. До присоединения сих войск не осторожно было бы идти к Эрзруму; но можно было приступить к исполнению 3-го пункта предположенных действий: — лишению неприятеля продовольственных запасов, сложенных по пути к Эрзруму в с. Энги-Кёв, куда до сих пор не могли еще проникнуть посылавшиеся легкие отряды.

Переход к с. Гани-Кёв. 16 июня войска оставили позицию при Магараджике, направляясь к Соганлугским горам, но по затруднениям представившимся при переходе через поток Магараджик, не могли в сей день пройти более 6 верст. Река сия протекала близь левого фланга позиции крутым и глубоким оврагом, через который было только два пути: один позади, выше лагеря и селения, другой верстах в двух ниже, при селении Верхний Кара-Джуран. Верхняя дорога, по миновании речки, вдается в гористую, едва проходимую местность; по сей причине был избран нижний путь. Спуск и подъем по оному в [96] Кара-Джуране заблаговременно исправлялись; однако же работы, производившиеся в скалах и камнях, не могли устранить всех препятствий для свободного движения колес, и хотя обывательские транспорты были отправлены верхним путем, дабы не стеснять войск, но колонна была задержана целый день на переправе, производившейся в довольно близком расстоянии от крепости.

Описание местности. В сем месте отрог Соганлугского хребта, отделяющий долину р. Карс-Чай от долины Аракса, спускается ветвями своими к правому берегу р. Карс-Чай. Из этого отрога вытекают потоки, Магараджик и Гани, соединяющиеся по достижении равнины в одну речку, которая впадает в Карс-Чай многими рукавами, образовавшимися из водопроводов служащих жителям для орошения лугов; от сего равнина обращается на этом месте весною в непроходимое болото. С. Верхний Кара-Джуран находится близь выхода речки Магараджик на равнину, а за тем войскам предстоял еще переход через речку Гани.

Позиция при с. Гани-Кёв. Авангард уже давно вытянулся по дороге к с. Ардост, когда колонна еще продолжала переправляться, почему ночлег назначен был за второю речкою, несколько подавшись по оной вверх, недалеко от с. Гани-Кев.

Отряд назначавшийся для наблюдения за Карсом, во время движения войск за Соганлуг, предполагалось оставить на р. Карс-Чай, около с. Тикмэ или повыше с. Команцур. Однакоже местность указывала, что при удалении главных сил в Соганлугские горы, нельзя было оставить пройденной трудной теснины между остающимися под Карсом войсками и Александрополем, откуда шли транспорты с продовольствием. Позиция против с. Гани-Кев охранявшая сии теснины, оказывалась для этого более удобною; почему главнокомандующий, изменив прежнее намерение, решил расположить на оной наблюдательный отряд, который вместе с тем охранял бы, как сообщения наши с границею, так и скрытые пути по коим крепость могла снабжаться запасами с берегов Аракса.

Комментарии

13. Баталионы, как уже сказано, были большею частию трех-ротные, четырех-ротных было только по одному в каждом полку пехоты, саперный и стрелковый.

14. Смотри приложение под буквою Е.

15. Названные в сем описании места видны на приложенном к сей книге плане крепости Карса с обозначением приступа.

16. Табиэ значит по-турецки укрепление.

17. Редут этот был взят в 1828 году генералом Муравьевым, командовавшим тогда гренадерскою бригадою.

18. На этом месте выстроена была ген. Муравьевым первая батарея при обложении Карса гр. Паскевичем-Эриванским, в 1828 году.

19. Кроме казенной почты устроенной на подобие европейской, частная корреспонденция в Малой Азин производится также на основании древнего обычая сохранившегося может быть еще во многих местах Турции. Страну обходят пользующиеся общим доверием бедные люди, которые забирают в городах и селениях письма для раздачи по пути, за что получают произвольную и самую ничтожную плату с письма. Есть между ними и такие, которые не имея собственных средств добраться по своим делам до какого-либо места прибегают к сему способу, и на собранные деньги совершают путешествие свое, неся мешок наполненный посланиями. Иногда они приобретают верховую лошадь, если достает на то денег. Люди эти также безграмотны как и большая часть отправляющих письма, которые обыкновенно сочиняются сельским муллою, и потому в мешок часто попадаются письма адресованные совсем в другое место чем куда направляется почтарь, письма давно заготовленные и ожидавшие случая к отправлению, а иногда и письма залежавшиеся у почтаря в прежние походы его и возвращающиеся назад к отправлявшим их.

20. Из сведений, передаваемых англичанами видно, что гонцы посылавшиеся с бумагами Виллиамса были осторожнее и часто возвращались не находя возможным укрыться от бдительности наших постов.

Текст воспроизведен по изданию: Война за Кавказом в 1855 году. Том I. СПб. 1877

© текст - Муравьев-Карсский Н. Н. 1877
© сетевая версия - Тhietmar. 2020
© OCR - Karaiskender. 2020
© дизайн - Войтехович А. 2001