-

ПРИЛОЖЕНИЯ

К СТАТЬЕ “1840, 1841 и 1842-й ГОДЫ НА КАВКАЗЕ"

К ГЛАВЕ ПЕРВОЙ.

Обозрение высочайше предначертанного плана к общему усмирению кавказских горских племен, приложенное при отзыве военного министра к командиру отдельного кавказского корпуса от 13-го марта 1840-го года, № 144-й.

Предположения о военных в сем году действиях на правом фланге кавказской линии и на восточном берегу Черного моря, изменяясь неоднократно по соображениям главных местных начальников, ныне окончательно утверждены Государем Императором. Между тем, из происходивших по сему предмету обширных и продолжительных сношений с военным министерством, открылось, что лица, коим вверено главное начальство на Кавказе, отчасти не согласны в видах своих насчет необходимости, пользы и даже возможности различных на правом фланге линии предприятий, а отчасти находят недостаточными и даже вредными некоторые действия, исполнение коих продолжается уже несколько лет, сообразно с общею системою, принятою для утверждения владычества нашего на Кавказе.

Подобный взгляд на это важное государственное дело главных его исполнителей, не может не иметь вредного на успех его влияния; но как они в мнениях своих отклонились от предположенной цели, по всей вероятности, от того только, что рассматривают действия эти отдельно, а не в обшей связи и [395] полноте предначертанного плана, то Государь Император повелеть соизволил: вновь развить мне план сей во всех его подробностях, и окончательно повторить основанные на оном требования Его Величества, которые, проистекая от ясного и твердого убеждения в их необходимости, не могут уже подлежать никакому изменению.

Предначертанный Государем Императором план общего усмирения кавказских племен основан на той главной мысли, что оно возможно только посредством постепенного овладения всеми, или большею частью способов, какие теперь имеют горцы к своему существованию, дабы, стеснив их чрез то в общественном и частном быту до возможной степени, вынудить их к безусловной покорности воле правительства.

Сообразно с сим, предположенные действие имеют целью, с одной стороны, стеснение горцев в их землях, посредством занятия русским поселением удобных к хлебопашеству низменностей, а с другой — пресечение им всех путей к внешним сношениям и к приобретению необходимых им жизненных потребностей, иначе, как по непосредственным распоряжениям правительства, или с его согласие и дозволения.

Единственным средством к достижению этой двоякой пели признана, как то иначе и быть не могло, сила оружия; но употребление оного строго ограничено пределами предначертанного плана. Всякая мысль об отдельных экспедициях н частных воинских поисках тогда же отвергнута, так как бесчисленные опыты предшествовавших лет положительно доказали, что подобные действия, бесполезно раздражая горцев, не могут иметь ни малейшего влияния на их усмирение по маловажности и ничтожности наносимого ими вреда, который в полудиком состоянии горских племен слишком удобно и легко вознаграждается.

Посему, в принятом плане усмирения горцев ясно указаны главные свойства военных действий противу них предположенных. Оне, во-первых, должны быть производимы с настоятельностью и постоянством, для непременного достижения безусловной покорности в пределах того пространства или участка, в коих будут предприняты; во-вторых — должны [396] быть предпринимаемы не иначе, как постепенно, дабы на данном пункте иметь всегда достаточные силы и собственными способами кавказского корпуса подвигаться, хотя медленно, но твердыми шагами к достижению предположенной цели и, наконец, в-третьих — должны происходить в порядке последовательном, для взаимной связи их между собою и для того, чтобы, совершив усмирение одной части горских племен, те же войска могли перейти непосредственно к усмирению части сопредельной. Это в особенности разумелось о гарнизонах укреплений во вновь занятых пространствах. С перенесением действий в край сопредельный, охранение этих укреплений, обращаемых в тоже время в станицы, должно было переходить на обязанность казачьего поселения; а войска, гарнизон составлявшие, обратиться на тот же предмет в укрепления новые, впереди возводимые.

Между тем, употреблению силы оружия, во всяком случае, должно было предшествовать воззвание к горцам об изъявлении добровольной покорности правительству. Хотя с достоверностью предполагать было можно, что воззвания эти в первое время не могли иметь никаких последствий, не менее того они признаны были нужными, чтобы не оставить неиспытанною и этой меры кротости и убеждения. Нет однакоже сомнения, что впоследствии, когда горцы убедятся опытом в ничтожности своего сопротивления, они будут менее непреклонны, и быть может, большая часть их будет усмирена без насилия и кровопролития.

Сообразно с сими основными началами, в тоже время указан Его Величеством порядок действительного исполнения предначертанного плана. В общем объеме он заключался в том, чтобы, прорезывая земли горцев несколькими укрепленными линиями, от берегов Кубани к Черному и от Сунжи к Каспийскому морям, и учредив прочное сухопутное сообщение вдоль восточного берега Черного моря, действовать к усмирении горцев постепенно, в пределах вновь образуемых линий.

Независимо некоторых действий на левом фланге линии, с 1834-го года способы кавказского корпуса преимущественно были обращены на правый фланг, так как по воинственности племен, там обитающих, и по открытым им внешним [397] сношениям, скорейшее их покорение представлялось особенно важным и необходимым. Начало предположено было сделать покорением натухайцев и на сей конец приступлено к продолжению прямого сообщения от Ольгинского редута к Геленджику, занятому в 1832-м году, для затруднения горцам сношений их с Турциею. Вместе с тем, особым отрядом предпринято устройство берегового сухопутного сообщения от крепости Поти по направлению к северу.

Действия эти неослабно продолжались в 1834-м, 1835-м и 1836-м годах; устройство геленджикской укрепленной линии довершено; поселены три станицы в окрестностях Анапы и береговое сообщение от Поти доведено до Гагр. Проводить это сообщение далее, по чрезвычайным природным препятствиям, оказалось невозможным без чрезвычайного усиления способов кавказского корпуса. С другой стороны, учреждение геленджикской линии и самые действия против натухайцев не имели ожидаемых последствий и, как опыт удостоверил, не могли иметь их, собственно потому, что горца поддерживались в надежде сохранить свою независимость, свободно пользуясь сообщением по морскому берегу, чрез которое могли получать, и действительно получали, всякого рода пособия. Они большею частью были доставляемы к ним разными иностранными агентами и эмиссарами, которые, приставая свободно к берегам их, где и когда хотели, основали, наконец, постоянною пребывание свое между горцами и в продолжение многих лет возбуждали и поощряли их к единодушным противу нас действиям, обольщая их ложными надеждами на помощь иностранных государств.

События эти показали совершенную невозможность достигнуть усмирения горцев на правом фланге линии без предварительного пресечения всех их сношений морем. Посему, с 1837-го года, дальнейшие предприятия в пределах геленджикской линии приостановлены и способы кавказского корпуса обращены к прочному занятию берега Черного моря. Важное дело это предназначено было исполнить овладением, посредством отдельных десантных операций, всеми прибрежными пунктами, от Гагр к Анапе, служащими пристанищами турецким [398] судам, местами склада их товаров и торговли с горцами. Для охранения берегового пространства, между нашими пунктами предположено было учредить постоянное крейсерство мелкими судами, а для подкрепления в случае нужды этого крейсерства, как равно и береговых фортов, устроить порт, в размере довольно значительном, для постоянного пребывания эскадры черноморского флота. Для сего порта, по удобству местности, избрано устье Цемеса в суджукской бухте. В возводимом тут укреплении, независимо сего, предположено расположить штаб одного пехотного полка, имеющего образовать сухопутный резерв береговой линии.

С того времени и доселе сии различные предположения приводились в действие и исполнялись не без успеха. Сношения горцев с Турциею значительно уменьшились, запрещенная торговля по всему протяжению берега почти прекратилась и нельзя сомневаться, что горцы в самом деле убеждаются уже в необходимости искать сближения с нами. Некоторым доказательством тому может служить меновой торг, в который они вступили уже с двумя прибрежными укреплениями, а в особенности дружелюбные сношения их с контр-адмиралом Серебряковым.

В сем положении дел, причину истребление форта Лазарева следует искать не в предполагаемой ошибочности принятой системы занятия берега, но собственно в оставлении сего места строившим его отрядом прежде, нежели жилые здания в нем были окончены и приведены в такое положение, чтоб гарнизон, без вреда, мог помещаться в них на зиму. Эта неосторожность имела последствием уничтожение почти всего гарнизона болезнями и смертностью, и вовсе не удивительно, что укрепление это, не имея никаких способов к обороне, было взято горцами.

Дурное состояние некоторых других фортов также ничего не доказывает в невыгоду принятой системы, но представляется лишь следствием неудовлетворительного ее исполнения в частности. Впрочем, необходимые способы к исправлению сих укреплений назначены и нет препятствий к постепенному приведению их в лучшее состояние, по мере действительной надобности. [399]

За сим, к довершению занятия всего протяжения берега, оставалось бы посвятить один только год на возведение фортов, в трех избранных для того пунктах и потом приступить уже к основанию при всех береговых укреплениях постоянной оседлости, из' русского поселения, по предварительно начертанному плану и согласно с данными уже на то Высочайшими разрешениями.

По довершении занятия линии, настанет вторая эпоха действий по усмирению кавказских племен, именно: возобновление приостановленных операций в земле натухайцев. Здесь должно будет устроить предположенное сообщение Кубани с морским берегом, но может быть не чрез Абинск, а ближе к Новороссийску, так как уже сей пункт, а не Геленджик, назначен главным местом пребывания морского и сухопутного резервов береговой линии. Это же сообщение, с устроенными на нем, для связи с новороссийскими, фортами, должно иметь целью прикрыть начатое заселение близь Анапы и хотя первоначальный выбор переправы у варениковской пристани оказался неудобным, но нет сомнения, что в другом или в третьем месте найдется выгодное для этой дороги направление и мера полезная будет исполнена.

С сею мерою связывается еще и другая: вывод из Анапы всех войск, ныне оную занимающих, и обращение этой крепости в станицу, ибо прилегающая к ней местность совершенно будет прикрыта укреплениями на сообщении к Новороссийску и пехотным полком, назначаемым в постоянный резерв береговой линии. Два баталиона сего полка удобно могут быть размещены при штаб-квартире, в Новороссийске, а остальные три — в Анапе и окрестных селениях, заняв эти места не в виде гарнизона, а как квартирное свое расположение. Этим распоряжением, совершенно согласным с основным планом военных действий на Кавказе, Анапа не будет уже крепостью на 15 т. человек, как замечает генерал-лейтенант Раевский, но сделается обширною станицею. С тем вместе устранятся и все с его стороны жалобы на недостаток войска, ибо хотя вместо требуемых им трех новых линейных баталионов, к настоящему числу их прибавлено только два, но этого усиления будет совершенно достаточно. Для сего [400] нужно только неизменно следовать коренному правилу, чтобы линейными баталионами были занимаемы одни лишь передовые укрепления и чтобы они были сдаваемы казачьему поселению, по мере устройства новых укрепленных линий.

В заключение остается обратиться к военным против горцев действиям, без коих, по замечаниям кавказского начальства, нельзя ожидать никакого успеха в усмирении их. Необходимость употребления силы оружия Государем Императором не только никогда не была отвергаема, а, напротив того, в предначертанном Его Величеством плане к общему успокоению Кавказа, оно занимает, под условиями, приведенными выше, первое и главное место. Поиск, который в сем году предоставлено произвести генерал-адъютанту Граббе, вполне соответствует этим условиям. Всякое же иное, частное, в земли горские предприятие, как совершенно не сообразное с предположенною общею целью, ни в каком случае не может быть признано ни чем иным, как напрасною потерею людей, издержек и времени. Само собою, однакож, разумеется, что оборона кавказской линии, на всем ее протяжении, должна производиться согласно с данною на сей предмет Высочайше утвержденною инструкциею.

За сим подробным и положительным объяснением видов и намерений Его Императорского Величества, Государь Император изволит требовать от гг. главных местных начальников на Кавказе, чтобы предположения их на будущее время непременно были с оными соглашаемы и чтобы все их действия и распоряжения к достижению предположенной общей целя никогда и ни в каком случае не отклонялись от указанного Его Величеством пути.

Подлинный подписал военный министр генерал-адъютант граф Чернышев.

К ГЛАВЕ ВТОРОЙ.

А.

Подложное письмо от Ибрагима-паши к Шамилю.

«От Ибрагима-паши, сына Мегмета-Али-паши, имаму дагестанских народов Шамилю и верному моему сподвижнику [401] Магомету, всем другим улемам и старшинам чеченским и всем дагестанским. Мир с вами. Аминь.

Поелику земли ваши, на которых вы ныне проживаете, по наследственному праву мне принадлежат, то я, с верою в единого Бога, выступаю для утверждения оных за мною. Я предводительствую несметными силами, и когда приведу силы эти после зимы, на весну, в пределы Грузии, то вы соберитесь в верховьях реки Терека; мы постараемся заодно, завоюем дагестанские области, возьмем Астрахань, Дербент и Анапу и изгоним неверных из областей исламизма!» Подписано красными буквами: “Ибрагим-паша, сын Мегмета-Али-паши" и приложена неизвестно чья печать.

Б.

Послание Шамиля к яндырскому обществу.

«Всем бусурманам от сделавшегося имамом Шамиля, и от второго имама Магомета.

Объявляю, что мы имеем многочисленное войско, и потому посылаем яндырскому обществу сие письмо с тем, чтобы Мисост-кадий объявил вам поклон и о том, что мы имеем намерение прийти к вам. Вперед же отправляется Магомет.— Если бы будете такими же братьями, как Эльмурза, то изготовитесь прийти ко мне с аманатами, с преданностью и покорностью, наравне как другие дали аманатов и принесли покорность; тогда я приду к вам с войсками. После этого вы будете безопасны, свободны и бояться вам нечего, как посланному с сей бумагой. Когда же с аманатами ко мне не явитесь, то по прибытии моем к вам, как христиан, так и вас буду наказывать и вы тогда раскаетесь.

Братья мусульмане! Не скрывайте мусульманскую веру, а распространяйте ее. Ежели вы сего не исполните, то первый кадий и вся деревня будет от меня наказана».

На подлинном письме приложены именные печати: 1) Магомета салатавского, закопавшего в землю шашку, изъяснявшую славу его, что он из своих рук убил 60-т человек, и 2) другого Магомета Гереева, уроженца из чеченцев. [402]

В.

Послание Шамиля к карабулакам.

«Всем карабулакским старшинам от сделавшегося имамом Шамиля.

Кариму, Дадан, Херчирк, Возай, Фулла, Гата, Камирк, Ваберчь, Точа, Карим-Варгиеву и чеченскому мулле Бини-Исмаилу кланяюсь и благословение вам от Бога. Аминь. Когда вы чистые мусульмане, то держите свое слово по долгу присяги, принятой вами не передаваться неверным христианам; когда будет время, выходите без остановки и малейшей опасности — куда вас потребую; ей Богу, перед Богом, ежели вы мое слово и присяги не исполните, то тогда будете на том свете подобные неверные, как русские; прошу вас приглашать из своих людей и каких бы то ни было, хотя бы и из солдат.

Когда же получите от меня бумаги или словесно через верных моих мюридов, в какое бы время ни было, идите без всякой опасности. Говорю вам, что как один Бог свят, так и мое слово свято; я дал присягу на алкоране, до тех пор воевать с неверными русскими, покуда не будет снята с плеч моих голова. Повторяю вам, правоверные мусульмане, опять под присягою пред алкораном и великим пророком Магометом, что ежели вы наставлению моему и присяге не поверите, то будете трижды прокляты! Для удостоверения прилагаю собственную печать".

Г.

Письмо Шамиля к анцухскому кадию.

«От сильного Шамиля.

«Глупый Ахмет-Тилов, мой тебе поклон! Известился я, что ты касающуюся до Создателя нашего службу забыл, а присоединился к Государю. Ты будешь Богом проклят и после сего враг и неприятель мне и моим товарищам. Ты увидишь силу мою и после того не пеняй на меня: пусть будет для тебя приятно все блаженство на сем свете от русских чиновников!» [403]

Д.

Второе письмо Шамиля к нему же.

«От правителя Дагестанцев и главного имама Шамиля к главному мулле и управляющему анцухским магалом, кадию Магомет-Тилову.— Поклон тебе! Я известился, что ты, забыв и добровольно переменив свое старое исповедание, состоишь на службе русского Государя и стараешься, чтобы все клонилось в Его пользу. Извещаем тебя о следующем: ты лишишься милости Создателя и потеряешь мою дружбу и расположение, если дошедшие до меня слухи; окажутся справедливыми, а если нет — то, прошу тебя, собери всех мюридов и прибудь с ними ко мне. Если этого не сделаешь, то постигнет тебя, от меня и моих товарищей, жестокое наказание.— Как ты благоразумен, то много из этого поймешь!"

Е.

Письмо Шамиля к анцухскому обществу.

«От правителя дагестанцев и главного имама Шамиля к целому анцухскому обществу и духовенству.— Поклон вам! Вы люди милостивые, сильные и есть помощь в вас. Выходите на бой против проклятых, что вам доставит величайшие пользы, то есть: рай — если вас истребят, а если вам удастся — то получите вещи и имущество проклятых Богом. Они не имеют даже сил и войск, кроме находящихся теперь в Хунзахе. Если Бог поможет,— мы их уничтожим. Поспешайте исполнить все вышесказанное; в противном случае не пеняйте на меня, но на своего Государя, да генерала и пристава. Вы понимаете? Бог да не оставит вас без внимания!»

Ж.

Приказ по войскам отряда, действующего на левом фланге кавказской линии. № 5-й. 19-го ноября 1840-го года. Лагерь при Герзель-ауле.

«Распуская чеченский отряд, мне приятно обратить к [404] нему благодарное слово. В победном шествии вашем чрез обе Чечни вы показали все свойства отличающие русского воина. Порядок, неустрашимость, терпение — ни на минуту не оставляли вас. Чрез дремучие леса открыты новые пути, самые трудные места, сметливому неприятелю знакомые, а нам доселе неизвестные, вы прошли сражаясь и не останавливаясь: вы били его мимоходом. Некуда и не время идти далее! Воспользуйтесь заслуженным отдыхом, нашим кавказским отдыхом, всегда готовым к новому действию. Долгом считаю изъявить мою особенную благодарность главным моим сотрудникам: генерал-лейтенанту Галафееву, генерал-маиору Лабынцеву, начальнику штаба флигель-адъютанту полковнику Траскину, командовавшему всею кавалериею полковнику князю Голицыну, командиру куринского егерского полка полковнику Фрейтагу, обер-квартирмейстеру полковнику Норденстаму, начальнику артиллерии полковнику Чаплицу и корпуса жандармов полковнику Викторову.— Подвиги всех отличившихся будут представлены, когда получится на то Высочайшее соизволение». Подлинный подписал, генерал-адъютант Граббе.

Текст воспроизведен по изданию: 1840, 1841 и 1842 годы на Кавказе // Кавказский сборник, Том 10. 1886