ЗУБОВ П. П.

ПОДВИГИ РУССКИХ ВОИНОВ В СТРАНАХ КАВКАЗСКИХ,

с 1800 по 1834 год.

ТОМ ВТОРОЙ.

Часть Третья.

ПЕРИОД ЧЕТВЕРТЫЙ

В бывшем общем смятении, двое из них нашли способ скрыться в близ лежащем лесу; но, будучи отысканы раздраженными егерями, сделались, наравне с прочими, жертвою их мщения; тем самым изменники получили должное возмездие за оказанное вероломство.

Генерал-Лейтенант Лисаневич похвальною службою и неустрашимостию, оказанною в разных делах в Грузии, достиг чина Генерал-Маиора. Отличаясь не менее того в отечественной войне 1812 года, обратил на себя Высочайшее [238] внимание, и назначен, по смерти Генерал-Маиора Сталя 2, командующим на Кавказской линии, с произведением его в следующий чин; здесь, раненный, 16-го Июля, в Герзель-Аульском укреплении от изменнической руки Аксаевца, кончил жизнь свою 21 числа того ж месяца, в крепости Грозной, и погребен в Георгиевске, командовав линиею только 4 месяца и 19 дней.

Генерал-Маиор Греков, умерщвленный в самых цветущих летах, и неоднократно оказывавший блистательные опыты личной храбрости, имел в полной мере свойственные отличному воину качества; любимый своими подчиненными, уважаемый начальством, он обещал, по природным качествам и по приобретенным в военной науке познаниям, занять со временем достойное его место в армии и соделаться полезным отечеству.

Злосчастные сии происшествия уничтожившие в короткое время, продолжавшиеся несколько лет успехи и угрожавшие линии во всем ее пространстве, побудили Главнокомандующего перейти чрез Кавказские снежные горы с собранными [239] скоро войсками (Действовавшие против бунтовщиков регулярные войска, состояли: из трех баталионов 41, 43 и 44 Егерьских полков, и двух баталионов Ширванского пехотного полка.) при двух казачьих сменившихся из Грузии полках, следовавших на Дон, для наказания Чеченцев.

Генерал Ермолов, не взирая на болезнь, удержавшую его несколько дней на Владыкавказе, еще в начале Августа месяца прибыл в крепость Грозную; а оттуда предписал артиллерии Генерал-Маиору Базилевичу принять в свое заведывание отряд Генерал-Маиора Вельяминова , состоявший еще при реке Шагваше, а сему заступить место убитого Генерал-Лейтенанта Лисаневича.

До сдачи отряда, командующий Генерал вознамерился сделать сильную на противный берег реки Шагваши рекогносцировку, чтоб, при удобном случае, наказать бунтующих Абазехов ; для сего, оставив при вагенбурге, под начальством Маиора Пирятинского 2, две роты Навагинского полка, два орудия батарейной № 3 роты и два орудия конно-казачьей роты, с 25 казаками, [240] назначил выступление отряда 16 Августа, по порядку , предписанному в приказе, накануне того дня отданном. Он дошел, не будучи замечен неприятелем до избранной переправы Бокцев, состоящей в пяти верстах по реке Шагваше. При занятии оной, открылись небольшие партии, на горе Шкабе; но не взирая на оные, лежащий на левой стороне реки Нагайский аул, был нашими сожжен, а Абазехская деревня Анчукова, на реке Нижней Каралле, совершенно истреблена. По переходе чрез реку, открылась стрелками Тенгинского пехотного полка, составлявшими переднюю и правую цепи, перестрелка, продолжавшаяся почти до речки Чундука; с горы Майкопы сделано неприятелем по отряду 9 пушечных выстрелов.

Перейдя речку Чунчук, после 13 верстного перехода, отряд расположился лагерем. В сей день с неприятельской стороны урон был довольно значителен.

17-го числа отряд следовал по тому же направлению, имея, в авангарде, под командою Маиора Тиханова 1-го, две роты Тенгинского полка; открывшейся по правой и [241] левой нашей цепи пушечный и сильный ружейный огонь, прекращен был передовыми войсками, которые, не смотря на упорность неприятеля, засевшего во рву, и скрывшегося в перелесках, очистили совершенно дорогу. Приближаясь же к левому берегу реки Шагваши, и бросившись под пушечными выстрелами в опушку леса, переправились на противный берег, где быстрым и решительным нападением опрокинули неприятеля, защищенного густотою леса и засевшего в скрытных , весьма для его выгодных местах; а заняв Аджи-Кляшевский аул, принудили Горцев в крайнем беспорядке искать спасения своего в лесу, находящемся у подошвы горы Тфюкер. По занятии авангардом удобных мест по правому берегу реки Шагваши, отряд беспрепятственно переправился; неприятель покушался нападать на ариергард, занявший, во время перехода войск, позицию на левом берегу означенной речки; но быв встречен сильным ружейным огнем, при удачном действии артиллерии, отступил с потерею.

Около полудня, довольно значущее число [242] Абазехов напали на цепь стрелков, расположенных по правую сторону леса, но отряженный Тенгинского пехотного полка Штабс-Капитан Сорнев с ротою, вытеснил неприятеля, и принудил отступить за гору Тфюкер. После сего отряд подался к близлежащему аулу, служившему пристанищем бунтующим Кабардинцам, где и расположился лагерем.

Утром следующего дня происходила между стрелками левой нашей цепи по подходившим в малом числе к оной Абазехам незначущая перестрелка.

Аул Аджи-Кляшиева, был нашими сожжен, и того же дня Полковник Князь Бекович-Черкасский, отряженный для фуражировки с баталионом Навагинского полка, 4 орудиями и 2 полками казаков, к горе Тфюкер, встречен был неприятелем, состоявшим из 1500 человек Абазехского и Кабардинского народа, в числе коих находилось 200 человек Убыхов. Упорное с ними сражение продолжалось более 2 часов. Урон неприятельский считается важным.

По прибытии Командующего на место [243] сражения, отряд двинулся на 3 версты вверх реки Шагваши, и расположился лагерем не в дальнем расстоянии от переправы Зайпаче. Неприятель при сем движении и в продолжение ночи довольствовался тем, что пустил несколько ядер в лагерь. В сей день и следующий откомандированные с нашей стороны фуражиры имели с неприятелем незначущую перестрелку. Маиор же Тиханов, с одним баталионом Тенгинского полка, не взирая на упорную защиту Абазехов и Кабардинцев, успел истребить Кабардинский аул, лежавший, как выше сказано, по реке Шагваше.

21-го, во время фуражировки, Абазехи при обыкновенном неудачном действии орудий, вступили с нами в перестрелку, кончившуюся без всякого с обеих сторон успеха. На другой день, баталион Тенгинского пехотного полка, под начальством того же Маиора Тиханова, переправился, при сильном неприятельском сопротивлении чрез реку, где заняв противный берег, открыл свободную переправу отряду, расположившемуся лагерем не в дальнем расстоянии от горы Дзогосот; откуда [244] тронувшись 23, прошел 5 верст, остановился лагерем у реки того же имени, быв ежечасно тревожим неприятелем частыми нападениями, а особенно на часть, командуемую Маиором Тихановым, как во время перехода, так и при занятии лагерного места.

Перестрелка со стороны неприятеля возобновилась 24 числа на отряженных при Маиоре Тиханове фуражиров, имевших поручение истреблять на полях неприятельские хлеба. Но и тут Абазехи, в числе 100 человек, принуждены были ретироваться без всякого успеха, оставив, в противность их обычаю и Магометанскому закону, тела убитых на поле битвы.

Отряд занял лагерь при речке Чунчук, откуда, 25, следовал чрез, так называемый Машхеевский, аул и чрез переправу Бженаханского до вагенбурга. Быв несколько раз удерживаем неприятелем, в нарочитом, близ горы Майкопы, укрепленном месте; но храбрые авангардные войска, напав на засевших Горцев, дружно и с духом приличным храброму Российскому войску, принудили их удалиться к [245] вершине речки Фарсы, где собрались и жители прочих разоренных аулов.

1-го Сентября, Генерал-Маиор Вельяминов прибыл в Усть-Лабинскую крепость, откуда вступил в командование Кавказскою областию. Отряд же, по болезни Генерал-Маиора Базилевича, препоручен был Полковнику Князю Бековичу-Черкасскому, который 10 и 12 чисел того месяца отряжал, при штаб-офицере, артиллерийских орудиях, один баталион пехоты, для истребления по ту сторону р. Шагваши неприятельского хлеба.

Дошедшие достоверные известия о сборе Абазехов, Кабардинцев и Убыхов, намерением истребить пограничные аулы нам преданных Черкес, и наконец вторгнуться, по возможности, в Российские пределы для грабежа, побудили Г. М. Вельяминова учредить, еще до отъезда его, значительные из Донских казачьих полков резервы, при редутах Св. Николая, Невинного и Батал-Пашинском, отправив притом Навагинского пехотного полка Маиора Грекова 4-го, с легким отрядом, состоявшим из 8 обер-офицеров , 21 [246] пятидесятника и 701 казака Кубанского и Кавказского казачьих полков, к коим прикомандированы были 2 конно-артиллерийские орудия к устью реки Урупа, для защиты вышеозначенных аулов , и для вспомоществования, в случае неприятельского прорыва резервам.

19-го числа Сентября обоз и находившиеся при вагенбурге больные, препровождены были, под воинским прикрытием, в Усть-Лабинскую крепость; отряд же 28 числа выступил из занимаемого лагеря, и, следуя левым берегом реки Кубани, начал переправу Октября 1-го числа, против Прочно-Окопской станицы, вместе с войсками, состоящими под начальством Маиора Грекова 4-го.

Между тем вышеозначенная партия, состоявшая из Абазехов, Убыхов и Кабардинцев, вспомоществуемая Карачаевцами и другими на пути живущими народами, следуя отдаленными и скрытными путями к вершинам реки Кубани 29-го Сентября напала на село Солдатское, при реке Малке, сожгла оное, побила часть испуганных и ни кем неохраняемых жителей, забрала [247] большую часть оных в плен, и беспрепятственно возвратилась с довольною добычею. Близ оного селения , лежащий казачий пост соделался, единственно от своей беспечности , жертвою неприятеля, и тем умножил добычу его алчности.

Полковник Князь Бекович- Черкасский Октября 1-го числа собрал немедленно всех отрядных казаков, один баталион Навагинского пехотного полка и 4 орудия легкой артиллерийской роты, пошел от самой переправы, для пресечения, по возможности, возвращавшейся партии пути и для наказания хищников, баталиону же Маиора Тиханова, следовавшему по правому берегу реки Кубани, предписано было соединиться с отрядом у Тахтамышского укрепления. Отряд сей, отпустив две роты Навагинского полка, при Маиоре Пирятинском 2, для охранения селений Богоявленского и Каменобродского, разделился на три части: 1,) под начальством Князя Бековича, состоящая из Донского Долотина, линейных Кубанских и Кавказского казачьих полков, при 2-х конно-артиллерийских орудиях, расположилась ниже Каменного моста; 2,) под [248] начальством Навагинского пехотного полка Маиора Грекова, при 3-х ротах и одном легком орудии, стала у вершин реки Зеленчук против ущелья того же имени; 3), под начальством Полковника Луковкина, назначена была в центре, дабы, в случае нужды, подкреплять оба фланга и иметь наблюдение за скрывающимися хищниками. Таковыми распоряжениями командовавшего отрядом, была окружена разбойничья партия, занявшая насильно Мирные аулы нам преданных Черкес, в той надежде, что недостаток в жизненных припасах и затруднительный чрез снеговые горы переход принудит их сдаться, или с крайнею невыгодою истощить последние силы для собственного спасения. Но Черкесы, вспомоществуемые единоплеменными своими, избегнули должного наказания, совершив трудный и почти невозможный переход чрез подошву снеговых гор. Другая партия, состоявшая из 500 человек Темиргойских и Кабардинских выходцев, прорвалась, под предводительством известного Князя Джембулата Айтекова, в наши границы утром рано на 29-ое число следующего месяца, у [249] так именуемого Телячьего брода, не в дальнем расстоянии от Прочно-Окопской крепости, завладев постовыми казаками, беспрепятственно взяла направление свое к дороге, ведущей к селениям Каменобродскому и Богоявленскому. Все, что по дороге ни встречалось сим хищникам, соделалось жертвою их неутолимой злобы, рассеянные в полях разного рода люди забраны ими в плен, или умерщвлены. Следуя таким образом до Временного поста, где разделяется дорога на вышеозначенные селения, окружили пост, забрали казачьих лошадей, и конечно не спаслись бы и казаки, оный занимавшие, ежели бы, предвидя неизбежную гибель, и желая спасти собственную жизнь, не заперлись в караульной избе; откуда цельными ружейными выстрелами поражали разъяренного и жаждущего крови неприятеля; сим избегнули они угрожавшего несчастия. Хищники, усматривая неудачу в своем предприятии, бросились к близлежащим хуторам Кубанского Казачьего полка, где из числа казачьих семейств, там проживающих, многие убиты и забраны в плен; часть же сих злодеев, окружив [250] вблизи находившиеся полковые табуны, овладели лучшими лошадьми, и бросились к вышеозначенным соседственным селениям. Войска, их охраняющие, хотя встретили и удержали неприятеля, но не могли воспрепятствовать, чтоб злобные хищники сии не изрубили и не забрали в плен довольно значительного числа людей на полях. Рота Навагинского пехотного полка, при первоначальной переправе партии, забрав 6 легких артиллерийских орудий и тронувшись с Прочно-Окопской станицы, следовала по направлению неприятеля, коего встретя на обратном пути пушечными выстрелами, принудила свернуть влево от Временного поста, откуда уже беспрепятственно дошла до Надзорного. Там неприятель, не взирая на малую часть Донских казаков, старавшихся воспрепятствовать ему переправиться, перебрался на противный берег реки Кубани, оставя 171 лошадь из числа им забранных.

Князь Бекович-Черкасский, имея сведение о сей собравшейся партии, не замедлил прибыть с своим отрядом к редуту Св. Николая, и старался догнать хищническую толпу; но утомительный переход, им в [251] короткое время учиненный, и отдаленность неприятеля, воспрепятствовали ему совершить сие намерение.

Прочие же партии, на сию тревогу с отдаленных мест собравшиеся, или не успели достигнуть в свое время неприятеля или остались вовсе бесполезными от крайнего изнурения лошадей.

При сем заметить должно, что аулы, поселившиеся, по соизволению Командующего, близ нашей границы, пользующиеся, вместе с безопасностию, всеми возможными выгодами, и покровительствуемые правительством, не только что пропустили сию партию, не уведомив даже о приближении оной местное Начальство, но и вовсе ничего не предприняли при обратной ее переправе, следственно упустили небрежно единственный случай, могший в полной мере оправдать предполагаемую преданность так называемых Мирных, а в особенности узденя Измаила Алиева, более всех начальством облагодетельствованного.

Ожидая наступления зимы, Генерал Ермолов, во время пребывания своего во владениях Кумыкских, занял войска [252] исправлением и построением вновь укреплений, и удержал тем в спокойствии Дагестан, где мятеж и пример оного мог иметь вредные для нас последствия.

Между Чеченцами было всеобщее возмущение: они приуготовляли в отдаленных местах убежище для семейств на зимнее время, и располагали защищаться с упорностию.

Намерение их было возмутить город Андрей с пособием нескольких изменников, бежавших из оного; но оно разрушено присутствием войск наших, и они, не предприняв ничего, возвратились,

Но, сверх всякого ожидания, Кабардинцы, с 1822 года совершенно спокойные, между коими начинал водворяться порядок и учрежден был суд, снова возмутились. Один из знатнейших Князей, уважаемый начальством, возмутил многих к измене, и увлек в бегство за Кубань. Вскоре за ним последовали многие селения, по реке Малке расположенные, которые для удобнейшего бегства, пригласили в помощь Закубанцев, между коими укрывались прежде бежавшие Кабардинцы. Партия Закубанцев [253] скрыв движение свое в горах и чрез земли Карачаевского народа, неприязненного нам, в продолжение одной ночи достигла небольшого на линии селения, называемого Солдатское, разграбила оное и жителей увлекла в плен. О приближении этой партии нельзя было иметь сведения по причине ночного времени; те же из Кабардинцев, мимо селений коих она проходила, все были в заговоре с участниками нападения. Начальствовавший на линии, Начальник Корпусного Штаба Генерал-Маиор Вельяминов принял все меры, дабы встретить злодеев на обратном пути за Кубанью, но не мог ручаться за успех, по удобности, каковую имели хищники укрыть в горах свое движение.

Неожиданное происшествие это заставило Генерала Ермолова возвратить войска наши с той стороны Кубани, где многие успехи начинали распространять ужас между самыми предприимчивыми из народов, и наставшая осень могла сделать успехи более решительными.

Не смотря на то, что Генерал Ермолов распорядился отрезать пути к бегству, возмутившимся Кабардинцам, укрывшимся [254] в ущельях, возмутились многие другие из владельцев, и принудили последовать за собою простой народ. Но войска, достигнув сих последних, многих возвратили по прежнему и водворили; владельцев же, защищавшихся с отчаянием, наказали чувствительным образом.

Давно подозреваемы были многие из Кабардинцев в намерении бежать за Кубань, но удерживало их пребывание двух баталионов Ширванского пехотного полка, которые должно было тогда обратить против возмутившихся Чеченцев. За тем один Кабардинский пехотный полк, занимающий на большом пространстве устроенные укрепления, и только малую часть могущий приводить в движение, не мог удержать внутреннего возмущения.

Начальник Корпусного Штаба Генерал-Маиор Вельяминов 3, подоспевший в Кабарду, принял все меры, дабы не допустить распространение мятежа, и расположил войска для препятствования побегам.

Приведя к окончанию устроение укреплений в Кубанских владениях, 18 числа Ноября Генерал Ермолов перевел войска на [255] левый берег Терека, дабы некоторое время дать им от работ отдохновение, ожидая пока обнажатся большие леса покрывающие земли Чеченские, и тогда можно будет вступить в оные.

Чеченцы, при всеобщем возмущении, и действовали с большим единодушием, к ним присоединились жители селений нам покорствовавших, и только одни по Тереку расположенные, по близости от нас, удерживаемы были боязнию от соучастия. В помощь Чеченцам пришли Горские народы и надлежало ожидать упорного сопротивления.

Убеждения лжепророка, сильные между народом глупым, и самое чувство многих преступлений, заставили Чеченцев полагать всю надежду в защите оружием.

Довольно многочисленные партии их были в беспрерывном движении, и сильная конница появлялась около Терека с намерением ворваться на Кавказскую линию.

22 числа Ноября Генерал Ермолов прибыл в Екатеринодар, дабы быть ближе к происшествиям в Кабарде, и узнал, что между жителями этой земли общий [256] заговор — удалиться за Кубань, куда приглашают их единоверцы, прежние сотоварищи в злодеяниях, и где могут они пользоваться неукротимою свободою.

Дотоле удерживали их распоряжения Начальника Корпусного Штаба Генерал-Маиора Вельяминова 3-го, который занял войсками удобнейшие пути, ведущие к Кубани; дорога же близ хребта Кавказского, пролегающая в настоящее позднее время, не проходима. Но чрезмерно малое число войск, занимавших Кабарду, заставило Генерала Ермолова призвать из Грузии один баталион, составленный из рот Херсонского и Грузинского гренадерских полков.

Со стороны правого фланга линии, подтверждались известия, что Закубанцы в больших силах намерены в разных местах сделать вторжение в пределы наши. Многочисленная конница их заставила опасаться таковых нападений, ибо рассеянные по кордону войска не могли собираться довольно скоро для отражения.

По этой причине Генерал Ермолов принужденным нашелся приказать одному конному полку войска Черноморского, прибыть [257] на линию, для составления в опаснейших местах некоторого резерва.

Между тем как это происходило, Чеченцы, ожидая со страхом приближения зимнего времени, удобного к их наказанию, и желая преградишь вход в Хан-Кале войскам нашим, приступили к рытию рвов и укреплению тех мест, чрез кои войска наши должны были следовать.

Узнав о сем предприятии, Генерал Ермолов приказал Командиру 43-го Егерьского полка Подполковнику Сорочану делать из крепости Грозной с частию войск частые движения в те места, и сколько можно, препятствовать им в исполнении их намерений. 26-го Октября Подполковник Сорочан, взяв 700 человек пехоты, 270 казаков, и 6 орудий выступил в Хан-Кале. Лишь только отряд показался в Хан-Кале, как тотчас собравшиеся Чеченцы и пришедшие к ним на помощь Горцы в больших силах встретили его выстрелами, и перестрелка продолжалась более двух часов. Подполковник Сорочан, осмотрев делаемые укрепления, и нашед оные еще неоконченными, не счел уже нужным идти [258] далее, а выступил обратно в крепость Грозную. Чеченцы, видя отступление войск наших, собравшись, по крайней мере в пять раз более отряда нашего, преследовали оный стремительно, но храбрость войск наших положила предел их натиску, и обратила в бегство с большим уроном. При сем случае с нашей стороны убито: рядовых 2 и казак 1, ранено рядовых 36, Гребенского казачьего войска обер-офицер 1, казаков 10. Этим кончились военные действия в 1825 году.

В начале 1826 года положение политических обстоятельств Кавказского Края, было следующее:

Долгое время продолжавшаяся непостоянная погода и затруднительные переправы чрез реки, от шедшего льда, остановили действия мятежников.

Закубанцы, не ослабевавшие в своих усилиях, сделали набег в наши пределы, но эта партия не была слишком многочисленна, и потерпела значительный урон, будучи преследована казаками, догнавшими ее по ту сторону Кубани.

Кабардинцы с некоторого времени были [259] покойны, потому что снега, выпавшие в горах, мешали им бежать за Кубань, для соединения с удалившимися прежде туда изменниками. Но должно было полагать, что с открытием весны неприятельские действия возобновятся.

Чеченцы, между коими распространившийся мятеж был возбуждаем явившимся лже-пророком, ослепленные фанатизмом, делали необыкновенные усилия, и находились почти все под ружьем; в помощь к ним стекались и другие Горцы, но — разлив Терека, препятствовавший переправе, не позволял им производить хищничества.

Многолюдный и воинственный Дагестан, испытав прежде строгое наказание за непокорность, не принял никакого участия в мятеже , и хранил верность.

Бывшие беспокойства в Табасаране, утихли; но Лезгины, жившие в горах, продолжали делать разбои.

Со стороны Персии, подкреплявшей свои требования о границах чрезвычайными военными приготовлениями, требовалось особенной осторожности; а в таком случае нельзя было вполне положиться на верность [260] жителей в Мусульманских провинциях, как еще недавно поступивших в Российское подданство и не оказавших никаких опытов своего усердия.

Все эти обстоятельства понуждали Генерала Ермолова просить о усилении Кавказского корпуса, а в ожидании оного, сосредоточить войска, находившиеся под его начальством, с присовокуплением недавно прибывших седьмых взводов от 4-х пехотных корпусов. Все эти силы приготовил он для решительных действий против Чеченцев, ожидая только наступления сильнейших морозов, дабы хищники не могли с удобностию скрываться с своими семействами в лесах. Генерал Ермолов, зная очень хорошо неприятеля, с которым предлежало ему иметь дело, был вполне уверен, что таковая медленность будет более полезна чем вредна , потому, что вид предстоявшей опасности и меры необыкновенной осторожности ослабят единодушие Горцев и приготовят нам успех с меньшими пожертвованиями.

По наступлении благоприятного времени, Генерал Ермолов, составив отряд войск [261] под личным своим начальством, из двух баталионов Ширванского, одного баталиона Апшеронского, одной роты Тифлисского пехотных, одного баталиона 41 Егерьского и одной роты 43 Егерьского полков, 4 артиллерийских орудий конной, 9 пешей, 2 горной артиллерии и 600 линейных казаков, 26 числа Января 1826 года выступил из крепости Грозной.

Чеченцы, не ожидавшие еще наступательных действий, не успели сосредоточить все свои силы, и занимали Ханкальское дефиле малозначительными отрядами, которые легко были прогнаны. Наши войска прошли дефиле с большою осторожностию; но следование обоза произвело большую медленность, и войска, отряженные для занятия селения Большой Атаги, нашли уже оное оставленное жителями.

27 числа, 300 казаков и одна рота пехоты, при одном орудии, посланы были для обозрения переправы чрез реку Аргун и имели сильную перестрелку с неприятелем.

28 числа, при выступлении отряда из селения Атаги, неприятель производил также сильную перестрелку, которую возобновил 29 числа, но всегда был с уроном [262] опрокидываем, также отражаем картечными выстрелами. 29-го числа заметно было, что неприятельские силы значительно увеличивались.

По причине необходимости истребить деревню Чах-Кери, находившуюся в 6 верстах от лагеря, в которой всегда сосредоточивался неприятель, Генерал Ермолов, в ночь на 30 число, отрядил туда Подполковника Ковалева с 2 баталионами Ширванского пехотного полка , одною ротою 41 Егерьского и 500 казаков при 6 орудиях.

На рассвете, приблизившись к деревне и открыв канонаду, Подполковник Ковалев приказал 1-му баталиону Ширванского полка ворваться в деревню и сжечь ее, что и было исполнено почти без сопротивления, ибо жители удалились.

Исполнив данное ему поручение, Подполковник Ковалев с своим отрядом предпринял возвратный путь, но едва успел отойти одну версту от деревни; как был атакован значительными неприятельскими силами, подоспевшими из-за реки Аргуна. Густой туман, разостлавшийся по земле, и дым от зажженной деревни, произвели непроницаемую мглу, так что [263] войска наши и неприятельские не могли видеть друг друга. Наш отряд мог догадаться о приближении неприятеля только по ужасному его крику, а неприятель устремился на наши войска по догадке о занимаемом ими местоположении. Его конница быстро пронеслась мимо наших стрелков и столкнулась с казаками, которые храбро отбросили оную назад. В след за тем густая масса неприятельской пехоты сделала решительное нападение, приближаясь даже к самым орудиям, но сосредоточенные выстрелы нашей артиллерии, действовавшей картечью, произвели величайшее опустошение в рядах неприятеля и принудили его к отступлению. Оправясь несколько от понесенного поражения, неприятель соединил снова все свои силы, и в третий раз, гораздо упорнее двух первых, атаковал наш отряд. Кровопролитие было ужасное. Все офицеры наши, находившиеся в стрелках, лично участвовали в рукопашном бое, завязавшемся на всей линии, но наконец действие картечи, батальный огонь пехоты и спешившихся казаков, довершили поражение Чеченцев, которые [264] отступили поспешно, и рассеявшийся в это время туман показал, что их было до 3000 человек.

Неприятель понес величайший урон. По собственному сознанию Чеченцев, у них было одних убитых более 200 человек, не считая значительного числа раненых. С нашей стороны в этом сражении и прежних перестрелках убито нижних чинов 4 человека; ранено обер-офицеров 5, нижних чинов 44; контужено обер-офицеров 2, нижних чинов 12.

После такового поражения неприятель более не показывался, и войска 2 числа Февраля возвратились в кр. Грозную; причем было замечено, что неприятель выставил на вершинах гор наблюдательные караулы.

Февраля на 5 число, в 3 часа по полуночи Генерал Ермолов выступил снова с своим отрядом из кр. Грозной, дабы напасть на селение Шали, в коем укрывался лжепророк с своими сообщниками. Прибывши к реке Аргуну, войска должны были заняться исправлением моста, разрушенного неприятелем. Тут получено было сведение, что, не взирая на принятые [265] предосторожности, жители селения Шали и прочих окрестных деревень, оставя свои жилища, за несколько дней до того бежали с семействами в леса. Генерал Ермолов, взяв аманатов от некоторых селений, перешел в селение Алду. Изгнав оттуда мятежных жителей и даровав прощение покорным, расположился в означенном селении, чтобы переждать наступившие сильные морозы, каковых в столь позднее время в тамошней стране почти никогда не бывало.

Приготовив нужный запас провианта, ночью на 16 число Февраля, Генерал Ермолов с своим отрядом, выступил к так называемому Гойтинскому лесу, куда и прибыл пред рассветом. Заметив вдали неприятельские караулы, Генерал Ермолов ожидал упорного сопротивления: ибо по полученным сведениям известно было, что Чеченцы намеревались защищаться в этом лесу; но внезапное прибытие наших войск и слишком большой холод не допустили Чеченцев собраться в больших силах. Четыре роты пехоты, под начальством Командира 43 Егерьского полка [266] Подполковника Сорочана употреблены были на занятие дороги чрез лес, а баталион 41 Егерьского полка, двинулся форсированным маршем, дабы овладеть наружною опушкою леса. При выходе из оного, баталион встречен был огнем неприятеля, засевшего за завалами, сделанными наскоро из срубленных деревьев, но как скоро егеря с криком: ура! бросились к завалам, то неприятель не ожидая их приближения, рассеялся во все стороны. 500 человек наших казаков проскакав лес, бросились преследовать бежавшего неприятеля, который скрылся в кустарнике весьма густом, покрывавшем все эти места. После того отряд продолжал свой путь, и перешел десять верст без всякого сражения с неприятелем, который показывался только издали, и вел безвредную для нас перестрелку с казаками. Потерявши смелость, Чеченцы не умели воспользоваться всеми выгодами, которые представляло им местоположение, крайне затруднительное для движения наших войск, которые однако прошли оное без всякого урона.

17-го числа войска наши заняли [267] богатейшее Чеченское селение Гихи, бывшее издавна гнездом самых дерзких разбойников и убежищем всех бродяг, беглецов и преступников, стекавшихся туда из соседственных земель. Жители селения Гихи привыкли почитать разбои и грабежи за храбрость и мужественные поступки, и величайшие преступления называть добродетелью, как скоро оные приносили им пользу. Чеченцы не смели защищаться в этом селении, окруженном со всех сторон открытым местоположением, но ожидали отряд наш на возвратном пути. Избегая напрасной потери в людях, Генерал Ермолов двинулся в противоположную сторону чрез густой Гихинский лес, в коем и не встретил большого сопротивления. 2-й баталион Ширванского пехотного полка заняв лес, открыл путь прочим войскам, и 18 числа весь отряд имел ночлег в селении Доуд-Мартан.

19-го числа с рассветом сделано было нападение на селение Шельчихи, коего жители всегда упорствовали и были непокорными. Действие 4-х орудий артиллерии очистило дорогу нашей пехоте, и две роты [268] Апшеронского полка заняли оное. В след за тем войска переправились чрез реку Оссу, и имели ночлег у селения Казах-Кичу, а 21 возвратились в кр. Грозную. В продолжение этой экспедиции с нашей стороны убито нижних чинов 3 человека; ранено: обер-офицер 1, нижних чинов 11.

Таковые экспедиции имели весьма важные последствия. Чеченцы пришли в необыкновенную робость, и не смотря на то, что чувствовали величайший недостаток в хлебе и претерпевали всякого рода бедствия от ужасного холода, постоянно продолжавшегося, не решались оставлять лесов, в которых укрывали свои семейства, хотя Генерал Ермолов, делая весьма малые переходы, давал с намерением им время сосредоточивать свои силы.

Чеченцы, понеся достойное наказание за гнусную измену и мятежи, лишась многих своих селений и хлебных запасов, оказывали раскаяние, и готовы были возобновить присягу на верноподданство. Генерал Ермолов, давши прощение раскаявшимся, не мог оставить без наказания тех, которые продолжали упорствовать, надеясь с [269] наступлением весны иметь в лесах удобное убежище и уклониться от повиновения, тем более, что соседственные народы, всегда готовые к возмущениям, наблюдали за действием войск наших в Чечне.

По всем таковым обстоятельствам, Генерал Ермолов решился сделать еще экспедицию к Чеченцам, как скоро прекратится наступившая тогда ненастная погода. Для лучших действий, он предположил провести дороги по тем полям, где неприятели имели хлебопашество и скотоводство. Ускорить действие против Чеченцев Генерал Ермолов тем более почитал необходимым, что Закубанцы в продолжение зимы собирались довольно в больших силах, и много раз нападали на границы войска Черноморского, хотя и были отражаемы с уроном; но в настоящее время приготовлялись снова к набегам, имея в виду способствовать Кабардинцам к удалению за Кубань, где всегда находили убежище самые величайшие разбойники.

Между же тем, показывая возможное снисхождение покорившимся Чеченцам, Генерал Ермолов, объявив им прощение за [270] прежние проступки, в которых участвовали только несколько лиц, а не целое общество, начертал им правила, сообразно коим долженствовали они вести себя, определил меру взыскания, которому подвергались они, за нарушение оных, и взял аманатов. Причем получил известие, что лжепророк, скрывавшийся между непокорными Чеченцами, хотя имел еще свою партию, но мало находил легковерных, которые верили бы его успехам, в чем прежде никто из Чеченцев не сомневался.

С наступлением весны 1826 года, Генерал Ермолов, собрав у крепости Грозной отряд из двух баталионов Ширванского, одного баталиона Апшеронского и 1 роты Тифлисского пехотных полков, 1-го баталиона 41 и 1 роты 45 Егерьских полков, артиллерии: 9 орудий, и 2 горных орудия и 100 казаков, выступил 9 числа Апреля из кр. Грозной, и на следующий день прибыл к селению Алхан-Юрт, для расчистки леса, необходимой при проложении дорог для удобнейших действий войск против непокорных селений. В тот же день войска переправились чрез р. [271] Сунжу и сбили неприятельские караулы. 11 числа приступлено к расчистке дорог. 12 числа действием артиллерии выгнав неприятеля из селения Курчали, и приказав трем ротам пехоты занять оное, как лежащее на самой дороге, Генерал Ермолов приказал нашим стрелкам выбить Чеченцев из густого леса, невдалеке находившегося, что и было исполнено с самою ничтожною потерею с нашей стороны. Сделав засеки для прикрытия рабочих, три дня сряду отряд наш продолжал заниматься расчисткою леса, и 16 числа войска перешли к селению Гихи. Неприятель, покусившийся напасть на арриергард, был опрокинут картечными выстрелами, понеся значительный урон. Между тем как происходила таковая перестрелка, лес, окружающий селение, также был вырублен.

17-го числа войска возвратились в Алхан-Юрт, дабы иметь отдохновение в наступивший день Пасхи. Неприятель, собравшись в значительных силах, производил перестрелку с нашим арриергардом, продолжавшуюся до вечера. Срубленные деревья способствовали ему укрываться; но когда [272] стрелки наши, обойдя его позицию и выбив оттуда, заставили бежать, то он подвергся убийственному огню нашей артиллерии, и потерпел большой урон.

20-го числа присоединились к отряду, расположенному в Алхан-Юрте 450 линейных казаков, 250 человек Чеченской конницы, из деревень, по Тереку расположенных, и два конных орудия.

23-то числа, оставив тяжести под прикрытием двух рот и трех орудий у переправы, войска наши прибыли к селению Гихин-Каж, жители коего изъявили покорность и получили пощаду.

24-го числа занято селение Малая Рошня, оставленная жителями. Небольшая партия неприятеля, хотевшая прокрасться чрез лес, была опрокинута разъездами нашей Чеченской конницы.

25-го числа войска приблизились к селению Уррус-Мартан, жители коего принадлежали к числу самых непокорнейших, ибо Генерал Ермолов употреблял тщетные усилия в продолжение двух месяцев склонить их дать аманатов, обещая [273] прощение за участие в мятеже, но они оставались по-прежнему упорными и не преклонными.

Как скоро наш авангард, состоящий из казаков, приблизился к селению Уррус-Мартан, то и был встречен выстрелами, коими осыпал их неприятель, скрывшийся в нарочно устроенных завалах. Подоспевшая пехота наша с 6 орудиями открыла действие. Заметя, что неприятель обратил на нее все свое внимание, Генерал Ермолов приказал казакам обойти деревню и стать на противоположной стороне, дабы не допустить к ней помощи из соседственных селений, а двум ротам Апшеронского, одной Тифлисского пехотных, трем 41 и одной 45 Егерьских полков, подойти к деревне, где неприятель вовсе и не ожидал их. Часть сих войск , пробежав деревню с криком: ура! бросилась в тыл неприятельских завалов. Чеченцы, приведенные и в величайшее замешательство таковою неожиданностию, не успели сделать более одного выстрела и побежали в беспорядке, бросая даже свое оружие. Значительное число погибло под штыками нашей пехоты, и будучи сильно [274] преследуем, неприятель не прежде мог остановиться для отдыха, как вбежавши в самый густой лес, бывший более версты расстояния от места действия. Не почитая нужным далее его преследовать, Генерал Ермолов приказал ударить отбой, дабы дать отдых войскам, утомленным сильным жаром, бывшим в тои день. Потеря неприятеля была весьма значительна; с нашей же стороны только ранено 4 рядовых и 1 Чеченец. Деревня Дауд-Мартан была сожжена до основания, и окружавшие оную сады вырублены. 26-го числа продолжалась расчистка дороги, и отряд отошел к речке Рошне.

27-го числа на рассвете, Генерал Ермолов, с тремя баталионами пехоты, 200 казаками и 6 орудиями артиллерии, пошел к селению Большая Рошня. Жители оного, за два дни того обещавшие дать аманатов, отказались от оного, как скоро войска наши прошли далее. Селение это было предано огню.

В то же самое время командовавший Моздокским казачьим полком Подполковник Петров, бывший потом атаманом [275] Астраханского казачьего войска, отправлен был с 500 казаков и одним конным орудием к сожженному селению Уррус-Мартан, дабы воспретить Чеченцам прийти с той стороны на помощь к своим. Неприятель, собравшийся в значительных силах, по приближении казаков, вступил с ними в сильную перестрелку, не отдаляясь однако от опушки леса. Только одна часть Чеченцев дерзнула сблизиться с казаками, которые решительно, с саблями в руках, бросились на неприятеля и опрокинули его с значительным уроном, причем у нас убит только один казак.

28-го числа войска наши возвратились в крепость Грозную.

2-го числа Мая, Генерал Ермолов с своим отрядом выступил чрез Ханкальское ущелье и перешел на правым берег реки Аргуна у селения Белгетой. Посланные впереди и казаки, скрыв свое движение, пробрались чрез лес и напали на небольшое селение Ставкокол. Испуганный неприятель слабо защищаясь, бежал в лес. Причем взято в плен 16 человек обоего пола.

3-го числа прорублена дорога к селению [276] Шали. Неприятель не успел занять леса, и только одни его караулы производили перестрелку. Он имел намерение разрушить мост, устроенный чрез глубокий ров, наполненный водою, но не успел в оном предприятии, будучи отражен частию наших войск, нарочно для того посланных. В след за тем Генерал Ермолов послал 400 казаков, с двумя орудиями, осмотреть окрестности селения Шали, в коем оставалось малое число жителей. Казаки храбро опрокинули неприятеля, защищавшего переправу чрез реку Джалку и совершили обозрение, для коего были посланы, потеряв притом только трех человек. Жители селения Шали прислали Генералу Ермолову с просьбою дать им срок для представления аманатов в залог покорности, но по прошествии срока не хотели исполнить данного слова и продолжали упорствовать. В наказание за то, Генерал Ермолов приказал истребить селение и вырубить сады.

4-го числа Генерал Ермолов, с 600 человек пехоты , 4 орудиями и 400 казаков, лично осматривал поля, где жители селения [277] Шали и другие деревни, принадлежавшие к их обществу, имели богатейшее хлебопашество. Для этого надобно было пройти через лес, а в оном переправиться чрез реку Джалку. В этих незнакомых до толе местах, отряд встретил деревню, которую стрелки наши быстро заняли. Неприятель пробравшись чрез лес, залег в глубоком рву против левого нашего фланга, и когда по сожжении деревни, стрелки наши начали отходить, он сделав залп бросился на них, но бывшая в резерве рота Егерей, опрокинула его с уроном. Боясь быть отрезанным нашими казаками, заскакавшими ему в тыл, бежал стремительно и подвергшись действию артиллерии, имел величайший урон. С нашей стороны убит один обер-офицер, и ранено также один обер-офицер и 4 человека нижних чинов.

5-го числа войска расположились у селения Белгетой, коего жители, изъявлением покорности, снискали себе пощаду.

6, 7 и 8 числ проложена дорога чрез лес от селения Белгетой, до реки Аргуна, через Теплинские поля.

Выгоды этой дороги состояли в том, [278] что из крепости Грозной можно было действовать на все селения, лежавшие по правому берегу реки Аргуна, не проходя чрез Ханкальское дефиле, а через то движение войск делалось менее заметным, и сверх того переправа чрез Аргун у селения Тепли была лучше всех, находившихся по течению оной.

9-го числа, войска расположились неподалеку от селения Чертой.

10-го числа дорога была совершенно окончена, без всякой потери с нашей стороны. Часть Чеченской нашей конницы, неоднократно употребленной для действия против неприятеля, спешивалась и наводила его на наших стрелков, а потому, подвергаясь очень часто значительной потере, он не успевал препятствовать производившимся работам.

11-го числа Генерал Ермолов, с двумя баталионами пехоты, 4 орудиями артиллерии и 300 казаков, выступил к селению Малая Атага. Оградив караулом жилище Чеченцев, нам покорствовавших и сохранив им все имущество, приказал он только разорить дома мятежников. При [279] обратном следовании войск происходила маловажная перестрелка, открытая неприятелем с стрелковою цепью арриергарда.

Старшины селения Герменчук, узнавши, что мимо оного проложена будет дорога, просили Генерала Ермолова отменить таковое намерение потому, что опасаются, дабы жители не решились в том препятствовать, а тем самым, не навлекли бы себе наказания. Генерал Ермолов уверил их, что если бы и произошли каковые-либо неприятности со стороны жителей, то он и притом постарается сохранить селение Герменчук, как первое пришедшее в покорность после общего возмущения давши аманатов и, сверх того как лучшее и и богатейшее во всей Чеченской земле.

Оставив все тяжести под прикрытием 4-х рот пехоты и 4-х орудий и всех казаков, которых не мог употребить с пользою в лесистых местах, Генерал Ермолов выступил с прочими войсками, и в течение шести дней, то есть с 12 по 17-ое число, успел прорубить леса на значительное расстояние, и проложить дорогу от Теплинских полей, чрез селение [280] Чертой мимо селения Герменчук. Эта дорога пролегала до самой подошвы Черных гор и выходила к селениям, бывшим во все времена убежищами хищников и изменников.

Подошедши к селению Герменчук, Генерал Ермолов нашел его пустым. Семейства и имущество были вывезены в леса, но более 500 человек вооруженных жителей, расположены были по возвышенностям, окружавшим селение, и как заметно было, с неприязненным расположением.

Генерал Ермолов, поставив две роты и 4 орудия для наблюдения за действием означенной толпы, послал пять рот рабочих с топорами в лес, а для прикрытия оных, расположил один баталион пехоты около леса, и три роты с тремя орудиями поставил в резерве.

Спустя несколько времени, началась перестрелка с прибывшими из ближайших селений мятежниками, число коих к концу дня сделалось довольно значительно. Но жители Герменчука не только не присоединились к ним, но еще возбраняли вход в селение и на свои земли. Между тем [281] порубка леса шла столь успешно, что часть войск из прикрытия рабочих и часть резерва можно было употребить в действие, против собиравшегося неприятеля потому, что уверенность в благонамеренности Герменчукских жителей, давала возможность наблюдавшие за ними две роты обратить в состав резерва.

На другой день продолжалась работа в тех же местах. Неприятель, засевший в лесу, выгнан был оттуда ротою 41 Егерьского полка, занявшею стремительно опушку леса. Неприятель до того испуган был таковою нечаянностию, что бежал поспешно, сделав только несколько выстрелов. Тут подоспела артиллерия, и рота укрепилась в занятой ею позиции.

В то же самое время на прикрытие рабочих, расположенная с левого фланга неприятельская толпа сделав залп, бросилась с саблями, но 2-я Гренадерская рота Ширванского пехотного полка не допустив к себе неприятеля на ближнюю дистанцию, встретила его беглым огнем, и обратила в бегство с большим уроном. На прочих же пунктах достаточно было только [282] одних стрелков удержать натиск неприятеля.

Артиллерия наша действовала с отличным успехом. Внушенный ею неприятелям страх был столь велик, что они боялись действовать сосредоточенно, а производили свои нападения рассыпавшись. Это доставило возможность, не уменьшая числа рабочих, к 4 часам пополудни окончить занятия. По полученным сведениям, урон неприятеля был весьма значителен. С нашей стороны в оба дни убито нижних чинов 2, ранено 11.

Генерал Ермолов, поручив командование действовавшими войсками Командиру бригады 22 пехотной дивизии Генерал-Маиору Лаптеву, был свидетелем благоразумной его распорядительности и строгого наблюдения за порядком. Особенная его заботливость и даваемые наставления частным начальникам, много способствовали к успеху и сбережению людей.

16-го числа с рассветом, Генерал Ермолов отрядил командовавшего Моздокским казачьим полком Подполковника Петрова, с 300 казаков и 100 Чеченской [283] конницы в селение Малую Атагу, куда, как известно было, приходили жители, скрывавшиеся в лесах, и принадлежавшие к числу мятежников. Подполковник Петров, пройдя скрытно лесами, напал внезапно на селение, и успел захватить в плен 15 человек и возвратился к отряду без всякой потери.

Начавшееся возвышение воды в реке Аргуне, угрожавшее сделать переправу чрезвычайно затруднительною заставило Генерала Ермолова 17-го числа переправиться чрез оную со всем отрядом, и 18-го возвратиться в крепость Грозную.

21 и 22-го числа войска занимались расчисткою леса в 10 верстах от крепости Грозной, в известном дефиле Ханкальском, обратив оное в обширную долину.

В то же время Генерал Ермолов отправил Подполковника Петрова, с 500 казаков и сотнею нашей Чеченской конницы, для наказания некоторых Карабулакских селений, которые, вместе с Чеченцами и Кабардинскими беглецами, производили беспрестанные разбои в наших границах. [284]

Подполковник Петров, проходя горами, скрыл свое движение, и 22-го числа перешел на правый берег Сунжи, в 40 верстах выше крепости Грозной, оттуда переправился за реку Оссу, и двинулся к селению Акбарзой. Командир же Гребенского казачьего войска Подполковник Ефимович напал на селение Дауд-Мартан, и захватив несколько в плен, нанес прочим значительный урон, их преследуя.

По чрезвычайной быстроте движения казаков, неприятель не имел время собраться в силах, а потому теряя с своей стороны большое число людей, производил одну безвредную для нас перестрелку. В тот же день казаки переправились обратно чрез реку Сунжу, под прикрытием нарочно посланного для сего отряда из 500 человек пехоты при 3-х орудиях.

Этим окончились действия Генерала Ермолова против Чеченцев. Он смирил большую часть оных и взял аманатов в ознаменование покорности. Для удобнейшего наказания впоследствии, упорствующих, проложил пути в таком виде, что от дороги в обе стороны [285] прочищены леса более нежели на ружейный выстрел.

Отряд, бывший под начальством Генерала Ермолова в означенных Экспедициях, 26-го числа Мая возвратился на Кавказскую линию, а Генерал Ермолов возвратился в Тифлис.

Здесь необходимо упомянуть, что Горцы не имеют понятия об истинной воинской чести и не стыдятся бегства, но со всем тем отважны до крайности, храбры до самоотвержения, отличные стрелки и наездники. Войска, против них действующие, должны быть в беспрестанной осторожности, как против отчаянных партизанов-головорезов. Природа их страны, подобно обитателям, угрюма, сурова, ужасна. Горы покрыты вечным снегом, вековые леса пролегают на огромное пространство, исполненные болот и рек, из коих последние скорей могут назваться водопадами. В ущельях гор, в этих лесах, подобно зверям, обитают буйные племена Кавказа. Приведенные до крайности, они покорствуют, дают аманатов, не щадят клятв и рассыпаются в [286] обещаниях; но все эти договоры и клятвы попирают ногами при первой возможности. Главнокомандующий в войнах Европейских, заключая с неприятелем мир, вполне уверен, что оный не будет нарушен без предварительного объявления войны, и, сообразно сему, располагает свои действия, но Начальник Кавказского Края, не может поступать с подобной доверчивостию против Горцев, почитающих за добродетели обман и разбой — дабы не быть жертвою их коварства, тем более, что на его попечении лежит обязанность охранять границы от частых вторжений хищников, делающих это и в то время, когда уверяют в своей покорности и преданности.

Генерал Ермолов весьма хорошо понял образ Кавказской войны, умел выбрать и тех кому поручал исполнение обширных своих соображений, а от того все его предприятия были и успешны. Он знал, что Горец тогда только покоен, когда страшится за свою жизнь и имущество; что удержать их буйства можно не иначе как только содержа их в беспрестанном страхе, — и поступал таким образом. [287] Имя Ермолова навсегда будет памятно в летописях Кавказа.

Конец четвертого периода.

Текст воспроизведен по изданию: Подвиги русских воинов в странах кавказских. Том 2, Часть 3. СПб. 1836

© текст - Зубов П. П. 1837
© сетевая версия - Тhietmar. 2018
©
OCR - Чернозуб О. 2018
© дизайн - Войтехович А. 2001