157. 1841 г. апреля 17. — Из рапорта Командующего Черноморской линией - Завадовского, Командующему войсками на Кавказской линии и в Черномории — Граббе 1, о распространении турецким агентом воззвания против России среди закубанских горцев, № 11.

Екатеринодар.

По возвращении моем из Ставрополя в первых числах этого месяца, я обратил самое строгое внимание на покорные нам за Кубанью племена: хамышейцев, кертенейцев и адемесовцев, живущих во вверенной мне линии и, между прочим, узнал, что между ними распространено воззвание какого-то турка Османа Гаджи, который убеждает их отложиться от русских, подобно [тому] как сделали мирные наши аулы, в ведомстве ген.-лейт. Засса бывшие. В воззвании говорится, что все азиатские народы, живущие между Каспийским и Черным морями, дали присягу, которою клялись защищать независимость и религию до последней крайности.

Под разными предлогами я вызывал закубанских князей, первостепенных дворян и старейшин из простого народа. Были из них такие, которые со всею преданностью объявили о воззвании Османа Гаджи тотчас, когда начал я об этом разговор, иные сначала скрывали, а после хотя и сознавались, но говорили неясно и вовсе неудовлетворительно; а которые уже отвечали, что они ничего не знают, сих последних была наименьшая часть. Между владетельными князьями и дворянами я имел случай заметить таких кои, по-видимому, увлеклись воззванием Османа Гаджи и, может быть, поколебались в преданности нам, но таких два-три человека, все же прочие не решатся изменить и не оказывают уважения к воззванию. Что касается [199] до простого народа, то выгоды его так связаны с настоящим положением, что они никак не согласятся отложиться и бежать к абадзехам, где ожидает их самое меньшее — потеря собственности и всякого рода насилия. Простой народ нисколько не скрывает пред владельцами своими, что если абадзехи решатся силою увлечь их, то они будут драться до последней крайности и дорого продадут теперешнее житье свое, которым они вполне довольны.

Спустя некоторое время явился ко мне посланный от кн. Шеретлука, бежавшего из ведомства генерал-лейтенанта Засса. Прося содержать слова его в величайшем секрете, он объявил, что Шеретлук по излечении раны просит дозволения явиться ко мне для объяснения, что он и теперь преисполнен той преданности русскому правительству, которую всегда питал, но удалился к абадзехам единственно спасая жизнь свою. Посланный этот, продолжая уверять в преданности, неясно и некоторым образом двусмысленно выразился, что Шеретлук возвратился бы со всеми своими дворянами и подвластными, но это должно устроить с величайшей осторожностью, дабы не проведали абадзехи, которые исполнению всеми силами препятствовать будут.

Ф. 1083, оп. 6. д. 366. л. 1-2. Подлинник.