Рапорт генерал-маиора Клюки-фон-Клугенау генералу Головину от 22 сентября 1840 г. № 272.

Имею честь довести в. впр., что 13-го сентября, соединив все войска вверенного мне отряда, я вознамерился немедленно атаковать неприятеля занявшего Гимры, чтобы решительным ударом предупредить все гибельные последствия, какими угрожало предприятие Шамиля, по собрании сил, стекавшихся к нему со всех сторон.

Заняв одною ротою пункт соединения горных тропинок из Гимров и Ашильтов в Каранай, идущих по правому берегу Аварского Койсу; а другою ротою при одном горном единороге и полусотнею казаков вход в ущелье, где соединяются три дороги из Караная, Ирганая и Эрпелей в Гимры, и тем вполне обеспечив свое сообщение с Темир-Хан-Шурою, я разделил войска вверенного мне отряда на две колонны: 1-я главная, состоявшая из 3-х рот 1-го баталиона Апшеронского, 2-х рот Мингрельского полков при трех орудиях, 30-ти казаков и 190 мусульман, под личным моим начальством, должна была атаковать Гимры со стороны ущелья, между тем как другая, состоявшая из трех рот сводного баталиона Апшеронского пехотного полка, под начальством маиора Волынского, должна была спуститься прямо от родника по горной тропинке в Гимрам и, заняв неприступную позицию на кургане примыкающем к круче, ожидать там последствия фронтальной атаки.

При направлении этой колонны я имел в виду, что ее обходное движение, отнимая бодрость у неприятеля, облегчит успех фронтальной атаки, а когда неприятель будет опрокинут в ущелье, то, спустившись с кургана, может угрожать его отступлению чрез Аварский Койсу.

Имея пред собою неприятеля в трое сильнейшего, расположенного в крепкой от природы местности и в укрепленном ауле, я рассчитал начало атаки главной колонны так, чтобы при успехе иметь время овладеть аулом до наступления темноты, а при неудаче, пользуясь ночью, иметь возможность без потери отступить на прежнюю позицию.

При входе в ущелье войска были построены в боевой порядок: впереди расположилась шамхальская милиция, а за ними вся пехота в полувзводных колоннах на двойных дистанциях и с двойными интервалами, с целью, чтоб люди менее подверглись неприятельскому огню и чтоб выказать наши силы гораздо значительнее.

Авангард составляла 2-я мушкетерская рота, под командою штабс-капитана Белоярцова; за нею следовала главная часть отряда, [408] а именно 1-я мушкетерская и 1-я гренадерская роты с двумя горными единорогами. В резерве находились две роты Мингрельского егерского полка с одним горным единорогом и полусотня казаков.

Пройдя не далее двух ружейных выстрелов от места, где были устроены завалы Кази-Муллы в 1832 году, неприятель встретил нас сильным ружейным огнем; шамхальцы остановились и дали место 2-й мушкетерской роте, при чем, рассыпав застрельщиков, двинулись против неприятельской позиции; в тоже время выдвинут был вперед горный единорог для действия гранатами. Неприятель занимал справа и слева вдоль по ущелью почти неприступные уступы гор, с фронта — лесистый гребень, на котором были устроены завалы. Сверх того за уступами с правой стороны находились укрепленные пещеры. До этого времени настоящее расположение неприятеля было от нас скрыто, так что я принужден был обозревать под сильным перекрестным огнем с трех сторон. Рассмотрев силу неприятельской позиции, я немедленно двинул против уступов занятых горцами вдоль ущелья: влево стрелков, а вправо — первый взвод 1-й мушкетерской роты под командою штабс-капитана Яковлева и при нем часть мусульманской пехоты с поручиком Уллу-беем Эрпелинским; приказав в гоже время 1-й гренадерской роте пробежать до подошвы лесистого гребня и атаковать главные неприятельские завалы. Дав время стрелкам очистить от неприятеля с левой стороны уступы гор, а 1-му взводу 1-й мушкетерской роты и 1-й гренадерской роте приблизиться к завалам, я сам быстро двинул остальные войска с барабанным боем, сквозь перекрестный неприятельский огонь, вдоль по ущелью, прикрывая свою атаку наступлением двух горных единорогов через один. Двигаясь быстро, чтобы разорвать позицию неприятеля и угрожая обходом с левого фланга скопищу занимавшему лесистый гребень, я надеялся овладеть с малым уроном завалами.

Соображение мое оправдалось полным успехом: передовая колонна, направляемая с неустрашимою решительностью генерального штаба капитаном Пассеком 2-м, поддерживая стрелковую цепь, одушевляемую личным примером храбрости штабс-капитана Белоярцова и подпоручика Виноградского 1-го, постоянно опрокидывала неприятеля и приближалась к аулу. Смелое наступление этой колонны и движение 2-го взвода 1-й мушкетерской роты предводимого с примерным мужеством адъютантом моим капитаном Евдокимовым, отправленного в обход неприятельских завалов расположенных на лесистом гребне, лишили его бодрости, а большая часть горцев начала оставлять свою крепкую позицию и, преследуемая огнем стрелков, быстро спускаться почти по отвесным скалам в прилегающее ущелье. В тоже время храбрые гренадеры, [409] предводимые много раз испытанными в мужестве поручиком Евдокимовыми, баталионным командиром 1-го баталиона маиором Бельгардом, с хладнокровием направляемые своим полковым командиром плк. Симборским, быстро и неустрашимо атаковали отчаянных мюридов защищавших главный завал, часть их положили на месте штыками, большее число обратили в бегство и овладели знаменем. Во время поражения неприятеля на лесистом гребне я, с резервом поравнявшись с пещерами, отправил егерский взвод под командою поручика Мелик-Беглярова для овладения ими. Поручик Бегляров, подавая собою пример необыкновенного мужества, несмотря на град пуль и камней, охватывая своим изводом одну за другую пещеры с двух сторон, врывался во внутренность их и упорных защитников переколол штыками.

В числе их пали из первых приверженцев Шамилю Тагир и известный чиркеевский мюрид Мулла-Гаджио. В тоже время штабс-капитан Яковлев с одним взводом 1-й мушкетерской роты, имея впереди стрелков с прапорщ. Ракитиным, достиг главной высоты с правой стороны ущелья и немедленно овладел верхним завалом; не ожидая решительной атаки, большая часть горцев с двумя белыми значками заблаговременно поднявшись на отвесный шпиль, успели спастись от истребления.

Овладев главною позициею неприятеля, 2-й взвод 1-й мушкетерской роты, предводимый с быстротою адъютантом моим кап. Евдокимовым, имея впереди себя стрелков под начальством состоявшего при мне волонтера отставного поручика Дурова, и подкрепляемый всею 1-ю гренадерскою ротою, двинулся чтоб захватить высоты командующие аулом с южной стороны и овладеть дорогою в горы и Унцукуль. В тоже время передовая колонна, направляемая генерального штаба капитаном Пассеком 2-м, успела овладеть частию садов и узким перешейком аула. Чтобы содействовать его наступлению, я приказал полсотне казаков под командою есаула Косоротова ударить в пики на бегущего неприятеля. Этот храбрый офицер с смелостью исполнил мое приказание и, достигнув до садов, спешил часть команды и теснил потерявшего бодрость неприятеля ружейным огнем. В тоже время г.-м. Шамхал Тарковский, по моему указанию, пользуясь выгодным моментом, с 120-ю конных мусульман бросился в обход аула с правой стороны.

Между тем, три роты сводного баталиона Апшеронского пех. полка почти при конце горной тропинки встретили препятствие едва одолимое. Тропинка в двух местах была прервана так, что необходимо было спускаться на веревках и устраивать из бревен переходы под огнем на пистолетный выстрел из неприятельского завала. Но имея в голове охотников с унтер-офицером [410] Яворским и направляемые с редким мужеством генерального штаба поруч. Веревкиным, храбрые Апшеронны преодолели все препятствия и успели занять прилегающий к Гимрам гребень с северной стороны, во время общего наступления на аул.

Совокупное действие с трех сторон и меткий огонь из единорогов расположенных мною на высоте командующей Гимрами заставили неприятеля снять значки, оставить укрепленные сакли, крепкие завалы, устроенные в тесных улицах, и в быстром отступлении искать своего спасения.

Бегство неприятеля и утомление наших войск двух часовым боем были причиною ухода большей части горцев через Койсу. Несмотря на то, в наших руках осталось 63 тела. Потеря неприятеля, по собранным впоследствии сведениям, оказалась весьма значительною; с нашей же стороны убитых рядовых 6, раненных унтер-офицеров 5, рядовых 32 и один казак, и контуженных камнями 12 мусульман, убитых 1, раненых 4, всего же убитых и раненых 61; поражение скопища Шамиля было совершенное: разорванное на три части, оно бежало главною массою к Ашильтинскому мосту, значительная партия скрылась в горах между Гимрами и Унцукулем и, наконец, небольшое число с двумя значками принуждены были искать свое спасение по скалам вдоль ущелья.

Если бы согласно моему предначертанию унцукульцы действовали вдоль по левому берегу Койсу, то они могли препятствовать переправе бегущего неприятеля, а Ахмет-хан Мехтулинский, спустившись с Бетлецкой горы по Унцукульскому хребту, довершил бы его поражение; но Ахмет-хан не успел собрать во время своего ополчения, прибыл на Бетлецкую гору только 15-го числа, а унцукульцы вместо совокупного действия со мною против Шамиля под Гимрами, пользуясь почти беззащитностью лагеря возмутителя под Ашильтами, захватили 40 лошадей.

На другой день Шамиль, получив сильное подкрепление из Игали, решился сделать внезапное нападение на часть войск расположившихся впереди аула к стороне Койсу но, встретив отряд посланный мною для рекогносцировки к Ашильтинскому мосту с поруч. Волжинским, состоявший из части мусульманской кавалерии с поруч. Уллу-беем Эрпелинским и 60 охотников, был обнаружен и замедлен в своем наступлении. Между тем часть отряда устроилась в боевой порядок и встретила неприятеля метким ружейным огнем, а действие из единорогов картечью довершило поражение возмутителя, потерявшего последние свои силы, разбежавшиеся после сего во все стороны. Шамиль по последним известиям удалился только с самыми приближенными к нему в Гумбетовскую [411] деревню Мехельты. О потере неприятеля точных сведений собрать было невозможно по причине совершенного рассеяния горцев, но по всей вероятности должна быть значительна. С нашей стороны ранено 3 рядовых.

По достоверным сведениям собранным от преданных нам жителей, скопище Шамиля и его сообщников простиралось до 6 т. и состояло: из салатавцев, гумбетовцев, андийцев, боголяльцев, джемалальцев, тахнуцальцев и других племен населяющих берега Андийского Койсу, из которых большая половина защищала Гимры, значительная партия была в Игали и небольшое число оставалось в Ашильтах.

Удержание от восстания или спасение от разграбления Аварии и Койсубу есть истинный и важный плод решительного поражения Шамиля 14 сентября под Гимрами. Как сильно подействовало на умы горцев быстрое уничтожение всех предприятий возмутителя и его сообщников, я приведу два обстоятельства: более 100 гимринцев не согласившихся на переселение по приказанию Шамиля из Гимров, но принявших его шариат и действовавших против нас, присягнула на верность Государю Императору, обещались не впускать мюридов бежавших с семействами числом более 30-ти и поклялись над Алкораном оставить старую вражду к унцукульцам и общими усилиями с ними и каранайцами противиться всем предприятиям Шамиля. Сами чиркейцы, узнав о бедствии постигшем Шамиля и его сообщников, возвратили семейство Али-Султана и скот захваченный под Ишкартами, и уже разделенный между собою на шесть частей партиею в 500 человек вышедшею из Чиркея по приказанию Шамиля для отвлечения нас от Гимров.

Долгом считаю изъявить пред в. впр. храбрость всех войск вверенного мне отряда. 14-го сентября не только штаб и обер-офицеры, но каждый рядовой были истинными героями. Всепокорнейше прося вас подвергнуть Высочайшему вниманию подвиг совершенный войсками Дагестанского отряда под начальством моим, я решаюсь поименовать особенно отличившихся: командира Апшеронского пех. полка плк. Симборского, баталионного командира 1-го баталиона маиора Бельгарда, генерального штаба кап. Пассека 2-го, адъютанта моего кап. Евдокимова и генерального штаба поруч. Веревкина с хладнокровием и мужеством, по моему указанию, направлявших атаки; полкового адъютанта поруч. Колокольцова с самоотвержением передававшего мои приказания, и лично оказавших пример храбрости: Апшеронского пех. полка штабс-капитанов Белоярцова и Яковлева, поруч. Евдокимова и Волошинского, подпоруч. Виноградского, прап. Ракитина, Мингрельского егерского полка поруч. Мелик-Беглярова и волонтера отставного поруч. Дурова. Из нижних чинов, [412] подпрапорщиков Апшеронского полка Квятковского и Ковалевского, фельдфеб. Матвеева, унтер-офицеров Давыдова н Яворского. Мингрельского егерского полка рядового Янишевского. Войска Донского № 22 полка есаула Косоротова, из мусульман г.-м. Шамхала Тарковского, поруч. Уллу-бея Эрпелинского и переводчика прапорщика Гаджинского.

При сем честь имею в. впр. почтительнейше представить план окрестностей селения Гимров.

Там же.