225. РАПОРТ НАЧАЛЬНИКА КАСПИЙСКОЙ ОБЛАСТИ ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА ИВАНОВА КОМАНДИРУ ОТДЕЛЬНОГО КАВКАЗСКОГО КОРПУСА ГЕНЕРАЛУ ОТ ИНФАНТЕРИИ А. И. НЕЙДГАРДТУ О ПЕРЕХОДЕ ДАНИЕЛЬ-БЕКА СУЛТАНА ЭЛИСУЙСКОГО НА СТОРОНУ ИМАМА ШАМИЛЯ И ПРИНЯТЫХ В СВЯЗИ С ЭТИМ МЕРАХ ПО УКРЕПЛЕНИЮ ВЛАСТИ ЦАРСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА В СЕВЕРНОМ АЗЕРБАЙДЖАНЕ

[Июнь 1844 г.]

В дополнение донесений моих 9, 13 и 16 числа сего месяца о распоряжениях моих по случаю возникших со стороны Елису беспокойств.., (Слово неразборчиво (Прим. сост.)) по миновании оных имею честь представить на благоуважение Вашего высокопревосходительства общий обзор оных в течение минувших 10 дней.

Вечером 8 числа и в продолжение 9 я получил официальные известия, что Даниель-бек султан Элисуйский с подвластными своими, изменив своему долгу, [314] отложился и что если еще ничего не предпринял до 6 числа под предлогом будто бы ожидания от Вашего высокопревосходительства разрешений на его просьбы, то предлог сей несправедлив, а действительная причина беспокойствия его заключалась в одной лишь слабости его собственных сил и в ожидании значительной помощи от Шамиля, с которым, по-видимому, он вошел в сношение. Начальник Лезгинского округа генерал-майор Шварц просил меня при том принять меры, как выразился он, самые грозные, дабы зараза измены не проникла в Каспийскую область; сам же он имел намерение идти со всеми силами Лезгинского отряда к Елису, чтобы потушить возмущение в самом начале оного.

При быстром исполнении сего намерения с необходимою при подобных случаях решительностию и силою действий, намерение его могло быть увенчано полным успехом и в особенности если он мог предупреждать прибытие в Елису подкреплений со стороны непокорных горцев, а коль скоро Елисуйское владение было бы прочным образом успокоено, то и относительно Каспийской области уже не могло представляться никаких опасений.

Но принимая в соображение, что Даниель-бек не иначе мог обнаружить себя, как уже в уверенности на самую скорую помощь, и что в то самое время, когда генерал- майор Шварц предпринимал свое движение, толпы горцев могли спуститься не только к Елису, но и к некоторым пунктам Лезгинской линии, и что в подобном случае, особенно если толпы сии значительной силы, внимание генерал-майора Шварца могло быть развлечено на оба его фланга, а через то самое мятежники имели бы возможность хотя частию своих сил обратиться к Нухе, имея при том ввиду, что пункт сей не имел никакого прикрытия, ибо линейная рота, содержавшая караулы при арестантах в Нухинском укр., не могла надежно обеспечивать даже и самого сего укрепления, я счел необходимым приготовить ширванскую и карабагскую милиции в числе от 1200 до 1500 всадников и подвинуть их на первый раз к границам Шекинского уезда, с тем, чтобы на случай надобности поставить себя в возможность либо поспеть на помощь к милиции, которая была собираема шекинским уездным начальником для охранения границы уезда, либо даже на выручку самого Нухинского укр., если бы оно по примеру 1838 г. подверглось хотя некоторой опасности (Имеется ввиду Кубинское восстание 1838 г. (Прим. сост.)). Но дабы помощь сию сделать существеннее, а в случае замедления решительного оборота дела и вовсе отклонить опасность от Нухи, я предложил заведующему в Каспийском округе военную частию полковнику Быкову тотчас же распорядиться направлением в Нуху из Шемахи и Шуши еще двух линейных рот, которые если бы и не могли вовремя и беспрепятственно прибыть в Нуху, то могли действовать совокупно с ширванскою и карабагскою милициями. Я просил также господина полковника Быкова коль можно поспешнее лично отправиться в Нуху, дабы на месте принять самые скорые меры к обеспечению Нухинского укр. и содействовать уездному начальнику в приличнейшем употреблении шекинской милиции. Полковник Быков тотчас исполнил мою просьбу и на другой же день, направив к Нухе из Шемахи линейную роту, за нею и сам лично туда отправился.

В сем заключалось первоначальное мое распоряжение к охранению со стороны Елисуйского султанства ближайшего к оному Шекинского уезда; для обеспечения же внутреннего спокойствия вообще в области, на случай, если бы зло не [315] было прекращено в самом его начале, а, напротив, развилось бы неблагоприятным влиянием и на соседние мусульманские провинции, я просил генерал-майора князя Аргутинского-Долгорукова о высылке в Шемаху командированных прошедшею осенью в Кубу и Дербент рот, принадлежащих здешним линейным батальонам. Все это я считал тем необходимее, что все последствия отчаянного поступка Даниель-бека, равно как и первого, а вместе с тем и решительного шага генерал-майора Шварца, могли зависеть от случайностей боя, которых, будучи в Шемахе и не зная ни силы Лезгинского отряда, ни внуков (Так в тексте (Прим. сост.)) генерал-майора Шварца, ни средств султана, ни, наконец, обстоятельств, которые могли сопровождать действия, я никак не мог обсудить безошибочно и знал только то, что малейший неуспех с нашей стороны противу мятежников неминуемо удесятерил бы дерзкую их отвагу и, быть может, сделал бы всякое распоряжение уже неблаговременным. Между тем, в случае благоприятного оборота дел, милиции тотчас же могли быть либо вовсе распущены, либо уменьшены по мере надобности; усиление нухинского пункта до совершенного упрочения спокойствия и безопасности того края со стороны гор было бы во всяком случае не бесполезным, а возвращение из Дагестана находящихся там рот Грузинских линейных №№ 7, 8 и 9-го батальонов доставило бы возможность иметь здесь хотя небольшой резерв и притом сблизило бы эти части к местам расположения их штабов.

Известия о случившемся в Елису произвели некоторое влияние и на шемахинских жителей: сунниты были покойны, но в шиитах и особенно в армянах заметно было, что они не совсем покойны. Оставлением, по наружности, без внимания приезда в Шемаху от Даниель-бека прапорщика Азат-хана, сына генерал-лейтенанта Мустафы, бывшего хана Ширванского, и даже ласковым приемом сего молодого человека и денежным ему вспомоществованием я показал вид, что с моей стороны не имею никаких опасений, и жители совершенно успокоились.

Вслед за тем я получил уведомление господина начальника корпусного штаба, что для единства распоряжений к сохранению спокойствия в Каспийской области он признал необходимым, чтобы я имел в своем ведении и войска, в оной расположенные, для чего предписал полковнику Быкову исполнять мои приказания, а господин начальник гражданского управления распоряжение это предписал мне по принадлежности к исполнению.

Между тем дальнейшие официальные сведения из Нухи от 11 и 12 чисел, как известно Вашему высокопревосходительству из моих донесений, представляли все дело весьма в неблагоприятном виде. Кроме известия, помещенного в рапорте Шекинского уездного начальника, что Лезгинский отряд после небольшой перестрелки на границе Елисуйского владения 8 числа отошел от оной обратно по направлению к крепости Закаталам, у меня была в виду представленная мною Вашему высокопревосходительству копия предписания генерал-майора Шварца Дементьеву от 9 числа за № (Номер не указан (Прим. сост.)), в которой упоминается о готовности спуска с гор аварцев и карахцев, о смущении в некоторых местах Кахетии, о намерении султана напасть на Нуху, о том, что в подобном случае со стороны Лезгинского отряда помощи быть не может и даже о том, что уездному начальнику нужно оставить Нуху и удалиться [316] в Ширван. Мнение это отзывалось и в донесении ко мне полковника Быкова, который спрашивал моего на то разрешения, полагая, что легче прикрыть все при отправлении в Шемаху, нежели отстоять в Нухинском укр. Предписав ему и уездному начальнику отнюдь не оставлять нухинского пункта, я объяснил им, что только сохранение оного может сохранить спокойствие в уезде и что, напротив, удаление их оттуда неминуемо распространило бы уныние в людях благонамеренных, а неблагонамеренным открыло бы всю возможность к распространению беспорядков. Вместе с тем на случай, если генерал-майор Шварц не предполагал вскоре возвратиться со всеми силами в Елисуйское владение, я просил его о занятии по его усмотрению сел. Каха и об усилении гарнизона Нухинского укр. впредь до прибытия туда рот, командированных из Шемахи и Шуши, подтвердил распоряжение Быкова о высылке из Карабага в Нуху хотя 2 орудий легкой № 4 батареи 19-й артиллерийской бригады и приказал ускорить сбор в Карабаге и Ширвани милиций.

Изложенные обстоятельства побудили меня к скорейшему прибытию в Нуху, но в то же время я видел, что жители Шемахи оставались спокойными собственно по принятому [мною] на себя виду твердой уверенности, что не опасаюсь никаких неблагоприятных последствий и что отъезд мой, обнаружив, напротив, опасения мои, подает повод к преувеличенным заключениям и может встревожить ширванцев; а потому я решился выждать в Шемахе возвращения посланного мною 12 числа в Нуху и к генерал-майору Шварцу корпуса жандармов штабс-капитана Намврина, которому, сверх порученных ему бумаг, приказано было мною собрать по возможности и сведения о положении всего дела.

Но прежде, нежели офицер сей успел возвратиться, получены были новые донесения от 13 числа, как от Шекинского уездного начальника, так и от полковника Быкова, что шайки елисуйского султана произвели сильное нападение на Алмашинскую станцию и близ Бабаратмы на конвойных казаков, сопровождавших почту из Нухи к Тифлису, что многие казаки и до 30 чел. молокан изрублены, и что потому они, полковник Быков и надворный советник Дементьев, видя, что почтовое сообщение с Тифлисом было уже прервано, нашли необходимым снять с Бабаратминской станции почтовых лошадей.

Соображая сие известие с предшествовавшими сведениями, я не мог не сделать заключения, что слухи и намерение горцев большими толпами спуститься с гор для содействия Даниель-беку, вероятно, осуществились и что нападение на Алмашинскую станцию, невзирая на близость оттуда Лезгинского отряда, обнаруживало уже слишком большую самонадеянность мятежников. Вследствие того, не пренебрегая никакими предварительными мерами, чтобы приобрести достаточные на всякий случай средства, я тотчас же дал предписания Бакинскому и Талышинскому уездным начальникам собрать и в этих уездах от 5 до 6 сотен милиции в обоих, дабы с удалением к Нухе милиции ширванской, если бы не миновала в том надобность, талышинскую и бакинскую милиции придвинуть к Шемахе, куда должны прибыть и линейные роты из отряда генерал-майора князя Аргутинского-Долгорукова. А дабы этому резерву придать всю силу, кою от подобного отряда желать можно, поручил исправляющему должность Ленкоранского коменданта майору Дудинскому отправить также в Шемаху находящиеся в Ленкорани на полевых лафетах две 6-фунтовые пушки с необходимым числом артиллеристов, на лошадях, которые имеются при тамошней [317] артиллерийской команде, в чем поручил оказать содействие в случае надобности и Талышинскому уездному начальнику, приказав нарядить к орудиям в конвой взвод из линейного № 8 батальона и достаточное число всадников от уезда.

Между тем жители Шемахи, узнав, что я уже готов был к отъезду в Нуху, действительно весьма встревожились: они не могли рассудить, что даже в случае временного успеха Даниель-бека, если бы он действительно получил сильные подкрепления из гор, действия его могли угрожать собственно только ближайшим окрестностям Нухи и что Ширванский уезд, прикрытый с одной стороны Шекинским и с другой Кубинским уездом, не мог подвергнуться опасности.

В таком положении дел я получил из Нухи вечером 15 числа донесения через возвратившегося оттуда штабс-капитана Намврина от 14 числа о движении генерал-майора Шварца к сел. Каху, о разбитии им елисуйских мятежников и об изъявлении нижними елисуйскими деревнями покорности, как я имел честь донести Вашему высокопревосходительству рапортом 16 числа. Тогда поездку мою в Нуху я отложил и жители Шемахи успокоились: весть о благоприятном обороте дела мгновенно распространилась по городу и вообще принята была с большою радостию, что еще более обнаружило боязнь, пред тем в них закравшуюся.

Но как означенные донесения основаны были на известии, полученном в Нухе через жителей, то в ожидании официального уведомления генерал-майора Шварца, которое, впрочем, не могло замедлиться, я не отменял распоряжений, сделанных мною пред тем к обеспечению спокойствия в области, потому еще более, что мне неизвестны были дальнейшие результаты действий генерал-майора Шварца, равно как и меры, принятые им к упрочению со стороны Елису безопасности края. После того, 18 и 19 числа получены мною при рапортах Шекинского уездного начальника списки с предписании ему генерал-майора Шварца от 14 и 15 чисел.

ЦГА РГ. Ф. 416. Оп. 2. Д. 44. Л. 1-9. Подлинник.