Горийский уездный начальник рапортом от 21 февраля 1841 года за № 129 доносит мне, что отправившись он в Нарское ущелье, о чем известно вашему высокопревосходительству из донесения моего от 14 февраля за № 77, на пути 13 числа встретил в Джанах заседателя 2-го Осетинского участка князя Джавахова, который объяснил ему, что нарские жители, собравшись до пятисот человек, принудили его выйти из башни, в которой он было заперся, и что он в сопровождении десяти человек, с крайнею опасностью для жизни, оттуда удалился. Не имея в виду причины столь серьезного возмущения жителей Нарского ущелья, титулярный советник Четвериков по дороге в Нар озаботился расспросами об этом у осетин. Из этого извлек только, что, взбунтовавшись, жители, питая к Джавахову неудовольствие, решились его выгнать из Нар, и что между некоторыми из них было уже намерение удержать его в плену, которое, однако ж, на общем совещании их отвергнуто. Достигнуть Нарского ущелья, по причине неимоверной трудности в пути, он, Четвериков, во мог, и потому вынужден был остановиться в селении Джомаг, отстоящем от Нар в 5 верстах, туда послал двух осетинских дворян: Ибака Томашвили, Парсадана Шавлохашвили и проживающего в Горийском уезде нарского жителя Сосо Хасишвили, известных усердием к русскому правительству и пользующихся особенным уважением между нарскими жителями. Отправляя их, приказал внушить им, взбунтовавшимся жителям, сколько можно больше страха предстоящего им наказания и, напротив ободрить прощением, если они явятся о покорностью. Лица эти усердием своим вполне оправдали возложенное на них поручение и через два дня после этого старшины нарских жителей, в числе двадцати семи человек, явились к г. Четверикову в селение Джомаг с честным раскаянием, признавая себя совершенно виновными в сделанном ими преступлении и испрашивая прощения. При этом случае они [440] представили ему, Четверикову, просьбу, при сом в подлиннике с переводом прилагаемую.

При дальнейшем изыскании причин, побудивших, к атому неповиновению, оказывается, что, когда было объявлено жителям распоряжение высшего начальства о доставлении аманатов в Гори, то они немедленно представили их к заседателю; но князь Джавахов, не принимая их, принуждал вести в Гори и сдать там уездному начальнику, жители от этого отказались, и потому аманаты остались некоторое время без отправления; при случае же объявления другого распоряжения начальства; о сломке башен — они решились оказать себя непокорными Джавахову и, отправив на свои места аманатов, принудили его удалиться из селения Нар, удостоверяя, что они и без того верны государю. В отношении же сломки башен открывается, что в удовлетворении этого требования нарские жители встречают то затруднение, что башни эти некоторым из них служат помещением для самих хозяев и что, сломав их, они останутся без ничего и потерпят нужду.

При покорении в прошлом году селения Тиб некоторые жители его бежали, главные из них разбойники, Кебо и Боболашвили с сыновьями и товарищами, всего 11 человек, в ноябре месяце возвратились в Тиб и укрепились в башне. По распоряжению заседателя назначены были нарские жители для оцепления этих разбойников, но тибские жители дали обязательство схватить их и представить к нему в течение двух недель непременно. Срок этот минул, обязательство не было исполнено, и разбойники впоследствии перешли в другую башню, выгнав из нее жителя Бизду Габашвили. Здесь они были вновь оцеплены, но по возникшей непокорности к Джавахову остались свободными. Теперь нарские жители лично просили его, Четверикова, исходатайствовать разбойникам этим прощения, с тем, что в мирном и спокойном их на будущее время пребывании они дадут трех аманатов и сами будут за них поручителями с полною за всякий их поступок ответственностью, соглашаясь притом беспрекословно собрать и представить в течение семи дней требуемых от них аманатов и изъявляя готовность на всякую покорность начальству и удовлетворение дальнейших требований его. [441]

Чтобы но дать повода к новым беспорядкам между царскими жителями, титулярный советник Четвериков приказал оставленному теперь там помощнику участкового заседателя князю Эристову ослабить побуждения над ними по предмету сломки пашен впредь до особого разрешения и с тем вместе сделал ему приличные в отношении осторожности при настоящих обстоятельствах наставления, с тем, чтобы он, не ожидая собрания всех из участка аманатов, отправлял бы их в Гори по мере доставления их к нему и в особенности поспешил бы с высылкой их от нарских жителей.

Титулярный советник Четвериков полагает возможным: допустить прощение, испрашиваемое царскими старшинами тибским разбойникам, с одной стороны, но уважению принимаемого в этом участия старшин и ручательства за мирным и спокойным на будущее время пребыванием; а с другой, и потому, что взятие их представляет и для правительства, и для самих жителей крайнее затруднение и самое даже обременение, в отношении же сломки башен, которая производится но предписанию вашего высокопревосходительства от 16 прошедшего января за № 54 справедливо бы было допустить некоторое изъятие тем. из них, в которых жители имеют сами помещения, и подверг путь сломке те только, в которых хозяева не будут иметь особенной крайности.

При этом уездный начальник просит распоряжения об увольнении заседателя князя Джавахова об определении на место его другого благонадежного чиновника, преимущественно русского. Этого желают, как он объясняет, сами осетины и лично просили г. Четверикова о том: представлении. Г. Четвериков просит также ходатайства у вашего высокопревосходительства и о награждении истинно усердствовавших по преданности своей к правительству в прекращении в Нарах бунта осетинских дворян: Ибака Томашвили и Парсадана Шавлохашвили золотыми, а нарского жителя Сосо Хасишвили серебряною на аннинской ленте медалями с надписью: “За усердие”.

Признавая представление горийского уездного начальника заслуживающим уважения, долгом почел почтеннейше довезти обо всем этом до сведения вашего высокопревосходительства на благоусмотрение и разрешение.

Верно: главноуправляющий — Головин.

ЦГИАЛ, ф. 1268, оп. 1, 1841 г., д. 138, лл. 24-27, — Копия, машинописная.