-

ДУБРОВИН Н. Ф.

КАВКАЗСКАЯ ВОЙНА

В ЦАРСТВОВАНИЕ ИМПЕРАТОРОВ НИКОЛАЯ I И АЛЕКСАНДРА II

Х.

План действий на 1846 г. — Изменения в составе войск кавказского корпуса. — Усиление существовавших и постройка новых укреплений; проложение просек и дорог. — Происшествия в Дагестане. — Экспедиция кн. Аргутинского к аулам Кудали, Салты и в Тленсерух. — Блестящий штурм хребта Тлия. — Движение к аулу Согратль. — Вторжение Шамиля в Даргинский округ и поражение его при сел. Кутеши. — Экспедиция генерала Фрейтага в Чечню. — Вторжение Шамиля в Кабарду.

Неудачная для нас даргинская экспедиция 1845 года убедила главнокомандующего, князя Воронцова, в бесполезности случайных углублений в горы, заставила его отказаться от частных наступлений и вызвала с нашей [224] стороны более систематичный образ действий, т. е. подвигаться вперед медленно и занятые пункты не возвращать уже горцам, а становиться в них твердою ногою. На этом основании в предположении на 1846 год было решено: на правом фланге упразднить на р. Лабе некоторые укрепления (Мохошевское, Новодонское, Новогеоргиевское и Егерукаевское), потерявшие свое значение, и возвести новые; устроить мосты через р. Кубань у Прочного окопа и Невинномысской станицы и паромные переправы в станицах Усть-Лабинской и Тифлисской; продолжать устройство Зеленчукской линии и всюду, где представится возможность, улучшить имеющиеся помещения для войск или построить новые.

В центре обеспечить Сунженскую линию водворением нескольких станиц, докончить и усилить оборону существующих укреплений, построить в необходимых местах промежуточные посты, мост через Арагву, а те укрепления, которые или оставались в стороне, или имели слабую оборону, упразднить.

Наибольшее внимание главнокомандующего было обращено на левый фланг Кавказской линии и на Дагестан. На левом фланге решено было закончить оборону Воздвиженского укрепления, построить на Чеченской передовой линии Ачхоевское и окончить Куринское укрепления и на р. Ярык-су (Хасав-юртовское); между Герзель-аулом и креп. Внезапной возвести укрепление для прикрытия кумыкской плоскости; у станицы Червленной и у креп. Грозной построить мосты. В северном Дагестане предполагалось усилить оборону Темир-Хан-Шуры, устроить на Сулаке близ Чир-юрта штаб-квартиру Нижегородского драгунского полка, занять. Сулакскую линию, продолжать усиление Чир-юрта, построить укрепления в Салатавии и если представится возможным, то и оборонительную башню в Бурундук-кале. В южном Дагестане закончить укрепления в Кумухе и Чирае и устроить штаб-квартиры Самурского и князя Варшавского [225] (Ширванского) пехотных полков. На Лезгинской кордонной линии достроить укрепление в сел. Ках и другое в сел. Хупро, разработать дороги в Ахты и по разным направлениям в горы, а в Царских колодцах устроить штаб-квартиру Тифлисского егерского полка. На Черноморской береговой линии усилить оборону существовавших укреплений и устроить в станице Ивановской штаб-квартиру Ставропольского егерского полка.

К числу второстепенных занятий войск отнесены: вырубка лесов в разных пунктах, проложение просек и дорог, постройка нескольких укреплений внутри Чечни и на горе Кодор.

Для приведения в исполнение всех предположений постоянный состав отдельного кавказского корпуса был усилен, а 5-й пехотный корпус, присланный временно на Кавказ, Высочайше повелено было возвратить в Россию. На усиление кавказского корпуса были сформированы Дагестанский и Самурский пехотные, Ставропольский и Кубанский егерские полки ⁴⁵, увеличен состав артиллерии ⁴⁶, и саперных частей ⁴⁷. [226]

Главнокомандующего особенно заботила малая обеспеченность в защите Кахетии и преимущественно Алазанской долины, охраняемой всего 12-ю укрепленными пунктами и несколькими башнями, составлявшими Лезгинскую кордонную линию, тянувшуюся от бывшего владения Элисуйского до Телавского уезда. В числе укрепленных пунктов этой линии были только три, которые заслуживали названия укреплений: Ново-закатальское, Бежаньянское и возведенное в 1845 году, но еще недостроенное, Кахское. Из них только первое могло оказать сопротивление до своевременного прибытия отряда, оно составляло ключ Лезгинской кордонной линии и опорный пункт действовавших на ней отрядов. Остальные девять фортов были не более как посты, а потому для усиления этой линии и решено было построить крепость на горе Кодоре, но прежде чем приступить к этой постройке, необходимо было разработать дорогу и подъем на главный хребет. Эта разработка продолжалась до половины июля; 14 числа был заложен и в начале ноября окончен Кодорский форт. Он состоял из каменной стены в сажень толщиною, имел в длину 32, в ширину 15 сажен и две каменные башни.

Занятие Кодора и устройство там укрепления все-таки не обеспечивало вполне Кахетию от вторжения неприятеля, и потому, чтобы иметь возможность своевременно поддержать войска Лезгинской кордонной линии, решено было продолжать соединение р. Алазани с р. Самуром посредством военно-ахтынской дороги, по которой в два форсированных перехода войска самурского отряда могли поспеть на помощь лезгинскому отряду. Начинаясь у дер. Лаиски, военно-ахтинская дорога тянулась по ущелью р. Шин-чай и к началу ноября была проложена на протяжении 41 версты, до дер. Борч, при чем до половины расстояния сообщение было колесное, а далее на гребне горы Салават — вьючное.

Хотя произведенные работы значительно усиливали Лезгинскую кордонную линию, но она не могла считаться вполне [227] обеспеченною в виду появлявшегося в разных пунктах неприятеля, старавшегося отвлечь наше внимание от серьезных событий, происходивших в Дагестане.

Дагестан вообще делился на Северный и Южный. В первом находились покорные нам шамхальство Тарковское и ханство Мехтулинское; непокорными были: Салатавия, за левым берегом Сулака, Гумбет, Андия и другие общества — по обоим берегам Андийского койсу; Койсубулинское общество и Авария — по обоим берегам Аварского койсу. К южной границе Северного Дагестана примыкал покорный нам Даргинский округ, состоявший из магалов: цудахарского, акушенского, усушинского, меге, мекагинского и ораклинского.

Обладание Даргинским округом представляло огромные выгоды для обеих сторон, и понятно, что Шамиль постоянно стремился овладеть им. Утвердившись в нем, имам мог взволновать Мехтули, шамхальство Тарковское, Кайтаг и Табасарань. Пропаганда в пользу имама могла проникнуть на юг в Кюринское ханство, Кубинский уезд и даже за Самур. Подчинив себе Даргинский округ, Шамиль разрывал связь между войсками Северного и Южного Дагестана, причем самурский отряд становился изолированным и окруженным непокорными нам племенами и подкреплений ни откуда ожидать не мог.

Прибытие в Тилитль Шамиля, осмотр им укрепления Ириба на Тленсерух-чае указывало князю Аргутинскому на возможность проявления крупных событий. Не желая передавать почина в руки неприятеля, он подвинулся с отрядом ближе к границам и расположился у сел. Мукраклю. Движение это было тотчас же замечено и в горах начали поспешно готовиться к обороне: Кибит-Магома и Даниель-бек укрепляли левый берег Кара-койсу на всех пунктах, доступных для переправы, а Муртузали, брат Кибит-Магомы, наступавший на Джаро-белаканский округ, немедленно вернулся за Кара-койсу.

В таком положении были дела, когда в июле князь [228] Аргутинский-Долгоруков получил приказание главнокомандующего выступить с отрядом на Турчидаг и угрожать неприятелю наступательными движениями. В отряде его находилось 6 1/4 баталионов пехоты, 100 чел. Кавказского саперного баталиона, 10 орудий, один дивизион крепостных ружей, две сотни казаков и 27 сотен туземной милиции.

Выступив 7-го июля из лагеря при Мукраклю, князь Аргутинский ночевал на Турчидаге. Он не намерен был оставаться здесь праздным зрителем совершавшихся событий и, устроив на горе опорный пункт, произвел несколько экспедиций, причем разорил селения Кудали и Салты.

Наступившая дождливая погода заставила князя Аргутинского оставаться в бездействии целую неделю и только 20-го числа он мог двинуться в Дусраратский магал (округ).

Двусмысленное поведение Дусрарата не мало причиняло беспокойств командующим войсками в прежние годы; после же измены элисуйского султана Даниель-бека, хорошо знакомого с положением края и в особенности с боевыми ресурсами Джаро-белаканского военного округа и Лезгинской кордонной линии, он стал довольно опасным для наших границ. Даниель-бек, облеченный обширными полномочиями своего нового повелителя и одушевляемый непримиримою и постоянно возраставшею ненавистью к русским, постоянно держал в сборе значительные партии в своем наибстве Тленсерухе и угрожал нападением то одному, то другому пункту наших покорных владений, преимущественно же горному магалу Джаро-белаканского военного округа и правому флангу Лезгинской кордонной линии.

С пробитием вечерней зари 20-го июля, князь Аргутинский отправил, под начальством штабс-ротмистра Агалар-бека, летучий кавалерийский отряд с приказанием овладеть мостом через Дусрарат-чай, у селения Дусрека. В ту же ночь, за час до рассвета, двинулся весь отряд по тому же направлению и при огромных затруднениях, встреченных в пути, мог прибыть к мосту только в 11 часов вечера. 22-го числа отряд переправился через реку и расположился впереди селения Косрода. Отсюда [229] предстояло движение через хребет Тлий, служащий водоразделом между Дусрарат-чаем и Тленсерух-чаем.

Выступив 23-го июля из лагеря к урочищу Хундуз, князь Аргутинский устроил в нем опорный пункт, обогнул хребет Тлий с юга и остановился против западных его склонов, на левом берегу Тленсерух-чая. Левее нашего бивака находилось селен. Кутих, прямо против него — Харабзух; впереди и несколько вправо — огромный аул Нухуш, а за ним резиденция Даниель-бека — сильно укрепленный аул Ириб.

В течение 24-го числа войска занимались разработкой дороги, разоряли и обращали в пепел соседние аулы, топтали поля, уничтожали хлеб в скирдах и стоги сена. В следующую ночь, за час до рассвета, князь Аргутинский оставил позицию, поднялся на хребет Тлий и остановился в урочище Хундуз. Усилив партии на хребте Тлий, горцы расположили пеший отряд в ущельи Баказ, по дороге к селен. Косрода, которого миновать нам было нельзя, и таким образом заперли самурский отряд между Тленсерух-чаем и Дусрарат-чаем, имея на своей стороне численный перевес и все выгоды местности. Кроме Даниель-бека и Кибит-Магомы против самурского отряда шли с своим ополчением наибы: гидатлинский — Кази-Магома, каратынский — Ковлатс-Дибир и партии из Анкратля. При таких условиях отступать было невозможно, и князь Аргутинский решился на отчаянную меру — штурмовать хребет Тлий, сбросить с него неприятеля в долину Тленсерух-чая и очистить себе путь к дальнейшему следованию.

С этою целью были сформированы две колонны: для действия против высот правого фланга были назначены, под начальством маиора Григоркова, баталион князя Варшавского (Ширванского) полка и взвод Кавказского стрелкового баталиона, милиция самурская и сюргинская, два горных орудия и взвод крепостных ружей. Против высот левого фланга должны были действовать, под [230] начальством подполковника Трацевского, два баталиона Самурского пехотного полка, три взвода Кавказского стрелкового баталиона, два горных орудия и взвод крепостных ружей; правее этой колонны были высланы, под начальством штабс-ротмистра Агалар-бека, конные милиции: чохская, аварская и часть казикумухской.

Прежде других начала атаку колонна маиора Григоркова, имевшая в голове движения милиции самурскую и сюргинскую. Первый уступ гор был занят без особенного затруднения и неприятель отступил ко второму. После нескольких орудийных выстрелов колонна двинулась далее, но, не доходя 40 шагов до завалов, дорога до того сузилась, что можно было идти только по три в ряд. Встреченная сильным огнем неприятеля, милиция остановилась, а затем отступила. Опередившие ее роты князя Варшавского (Ширванского) полка были также опрокинуты, и солдаты, залегши за неровностями местности, открыли огонь по неприятелю. Обе стороны стреляли на выбор и из-за камня нельзя было высунуть головы, чтобы не лишиться ее. Дело однако же не подвигалось вперед и, несмотря на пример и понуждение офицеров, солдаты не решались встать и броситься на штурм завалов. Прибывшие подкрепления не изменили положения до тех пор, пока успех второй колонны не дал благоприятного оборота делу.

Двинувшись против левого фланга неприятельской позиции, колонна подполковника Трацевского, не встречая столь трудной местности, хотя и медленно, но все подвигалась вперед. Осыпаемые тучею камней и ружейным огнем, самурцы с криком «ура» лезли на высоты и наконец, приблизившись к завалам, бросились в штыки. Горцы бежали — и дорога к правому флангу неприятельской позиции была открыта. Несмотря на всеобщую усталость, кавказские стрелки тотчас же бросились вдоль по гребню к правому флангу и открыли убийственный фланговый огонь из своих штуцеров. В это время полковник Плацбек-Кокум повел атаку с фронта, и атакованный [231] с двух сторон неприятель бежал к Ирибу и Нухушу, оставив на месте более 300 тел. Хребет Тлий был в наших руках, и отряд остановился на ночлег на занятой с боя позиции.

По сведениям горцы старались занять опять все дороги, по которым отряд должен был возвращаться на Турчидаг, но князь Аргутинский избрал внутреннюю дорогу, долиною р. Дусрарат-чая, прошел через селен. Шалю, Чардахлю и 28-го числа поднялся на высоты Цуара и Дучра-Гатыр, где и расположился лагерем.

В конце августа (31-го числа) самурский отряд, сильно нуждавшийся в отдыхе, был распущен: милиция разошлась по своим домам, а регулярные части расположились в Чирахском укреплении и в сел. Кабире, на р. Курах-чае. Князь Аргутинский отправился в Даргинский округ, где в уроч. Дешлагар выбрал место для штаб-квартиры Самурского полка. Пункт этот прикрывал Кайтаг и Табасарань и дозволял Самурскому полку вовремя поспевать на помощь Даргинскому округу и Мехтулинскому владению; сверх того дорога от Дешлагара к Чираху пролегала по открытой местности и не требовала разработки.

Возвратившись в Чирах и получив сведения о намерении Шамиля вторгнуться в Даргинский округ, князь Аргутинский принял все меры осторожности. С окончанием мусульманского поста горцы стали готовиться к походу, и в три часа пополудни 8-го октября передовые пикеты неприятеля появились на Турчидаге у Цуара, а главное сборище их, под начальством самого Шамиля, потянулось к Цудахару. Овладев этим последним селением, Шамиль оставался в нем трое суток, а затем 12-го числа двинулся вглубь Даргинского округа, занял Акушу, а часть своих сил с Хаджи-Муратом направил в Ходжал-Махи. В это же время Даниель-бек вступил в Казикумухское ханство и угрожал Кумуху. [232]

Войска самурского отряда стали быстро стягиваться к селениям пограничным с Даргинским округом, и кн. Аргутинский получил уведомление, что командующий войсками Северного Дагестана, генерал-лейтенант князь Бебутов, с дагестанским отрядом 14-го числа должен занять сел. Лаваши и следовательно стать твердою ногою в Акуше, куда Шамиль мог проникнуть, только отбросив наши войска обратно в Мехтулинское ханство. Не допуская возможности последнего обстоятельства, князь Аргутинский решил двинуться через Турчидаг в тыл неприятелю, но в ночь на 16-е число получил известие, что Шамиль разбит на голову у сел. Кутеши и что скопище его, переправившись через Кара-койсу, разбежалось в разные стороны.

С 5-го октября к командующему войсками в Северном Дагестане генерал-лейтенанту Бебутову стали беспрестанно являться посланные из Акуши и Цудахара с просьбою прислать войска против неприятеля, готового вторгнуться в Даргинский округ. Получив положительные сведения, что Шамиль идет на Цудахар, а Хаджи-Мурат, из Гергебиля, на Ходжал-Махи, князь Бебутов тотчас же дал знать о том князю Аргутинскому и сосредоточил в Дженгутае, под начальством генерал-маиора князя Кудашева, четыре баталиона пехоты и четыре орудия, а затем 11-го октября выступил и сам из Темир-Хан-Шуры с отрядом, в состав которого вошли: 5 баталионов пехоты, 2 дивизиона драгун, две сотни казаков, 8 орудий, ракетная команда, дагестанские всадники и 400 человек шамхальской милиции, пешей и конной.

12-го октября мюриды заняли сел. Аймяки и к вечеру прибыло туда до 3000 горцев, под начальством наиба Мусы-балаканского.

Присоединив к себе большую часть войск князя Кудашева, генерал-лейтенант князь Бебутов, ночью 11-го числа, пришел в Кулецму и, оставив здесь тяжести под прикрытием двух рот, дивизиона драгун и двух горных [233] орудий, 13-го числа двинулся к селению Аймяки, лежавшему в котловине между высокими отрогами Койсубулинских гор, спуск с которых чрезвычайно крут и каменист. Оградив себя наскоро набросанными каменными завалами, неприятель, в числе 3000 человек решился встретить наш отряд.

Имея в виду, что в сел. Кулецме и Оглы находились наши склады и что горцы, заняв их, сверх того отрежут дагестанский отряд от Темир-Хан-Шуры, кн. Бебутов решился немедленно атаковать Аймяки. Остановив главные силы на хребте, он направил к аулу роты с крепостными ружьями, охотников, милицию и, для поддержки их, баталион Апшеронского полка. Авангард штыками выбил горцев из завалов и затем бросился штурмовать селение и мечеть, в которой заперлись мюриды. Неприятель, очищая саклю за саклею, принужден был бежать по утесам по направлению к Гергебилю, оставив на месте до 40 тел, трех пленных и один значок; потеря наша состояла из одного убитого и шести раненых нижних чинов. Жителям селения Аймяки, которые не последовали за мюридами, разрешено было переселиться в Кулецму и Оглы, а дома тех, которые нам изменили, преданы огню и окрестные запасы уничтожены. Войска возвратились в Кулецму и Оглы, куда ночью прибыл на усиление их баталион Дагестанского полка.

На рассвете 14-го октября князь Бебутов двинулся к селению Лаваши, чтобы прикрыть и удержать в повиновении шамхальство и Мехтулинское владение. Дав знать о том князю Аргутинскому, князь Бебутов предполагал сначала выждать и не предпринимать ничего до получения известий от начальника самурского отряда, но полученные 14-го числа сведения о восстании подвластных нам жителей Губдена, Буйнака, Каякента и других обществ заставили Бебутова перейти немедленно в наступление и атаковать Шамиля, занимавшего фланговую позицию у селения Кутеши.

Вступив в Акушу (Даргинский округ) и избегая боя, [234] имам намерен был завлечь нас в глубь страны и затем, заняв сильным отрядом ущелье у селения Лаваши, отрезать нас от Темир-Хан-Шуры и вообще от плоскости. Тогда князь Бебутов, выступивший всего с десятидневным провиантом и одним комплектом боевых запасов, мог быть поставлен в крайне затруднительное положение. Поэтому он и решил атаковать Шамиля, силы которого были расположены в двух пунктах: Хаджи-Мурат стоял к югу от сел. Лаваши, в аулах Кака-Махи, и Уллу-Айя, а сам имам, западнее Лаваши — в ауле Кутеши, расположенном на местности, сильно укрепленной природою и завалами. Как человек предусмотрительный, Шамиль оставил себе на всякий случай хороший путь отступления через Ходжал-Махи и Куппу к Гергебилю и Карадахскому мосту.

Превосходство неприятельских сил заставило князя Бебутова принять меры к нападению врасплох и неожиданному появлению в ауле. С этою целью акушенскому кадию приказано было распустить слух, что войска идут в Акушу на соединение с князем Аргутинским, который следует туда же из Кумуха, через сел. Вихлю.

С рассветом 15 октября кн. Бебутов двинулся по дороге в Акушу с отрядом в 2820 человек пехоты, 496 драгунами, сотнею казаков, 350 человек пешей и конной милиции, восемью орудиями, 90 крепостными ружьями и сотнею боевых ракет. От сел. Лаваши дорога шла на Кака-Махи, а потом отбрасывала от себя ветвь вправо на аул Кутеши. Под прикрытием тумана, шедшая в авангарде, под начальством полковника князя Орбелиани 1-го, милиция подошла так близко к неприятельским пикетам, что они не успели сделать сигнальных выстрелов и поскакали в аул. Наша милиция быстро взобралась на высоты, огибающие аул с восточной стороны, и начальнику авангарда, генерал-маиору князю Кудашеву, приказано было, не теряя ни минуты атаковать селение. Так как быстрая атака только и могла быть произведена [235] нижегородскими драгунами, то оба эскадрона и были пущены впереди всего авангарда. Опрокинув толпу, выступившую им на встречу, нижегородцы ворвались в аул, спешились и бросились в штыки на растерявшихся мюридов. За драгунами бегом и с песнями подоспели третьи баталионы Апшеронского и Дагестанского полков. Озадаченные горцы оставили окраины селения и заперлись в саклях, расположенных в два яруса. Очищая саклю за саклей, войска подвигались вперед медленно, а между тем в тылу их показался Хаджи-Мурат с своим ополчением и атаковал наш ариергард, состоявший из двух баталионов Апшеронского, баталиона и двух рот Дагестанского полков, трех орудий и сборной сотни казаков.

Отправив свою пехоту в обход нашего левого фланга, Хаджи-Мурат с конницею бросился в шашки с фронта. Картечный огонь трех орудий и беглый огонь цепей остановил неприятельскую кавалерию, а пехота его была опрокинута штыками двух Апшеронских рот. Хаджи-Мурат пытался повторить атаку, но в это время к ариергарду прибыли два эскадрона драгун, баталион Апшеронского полка и два горных орудия.

«Тогда все орудия ариергарда, выстроившись в одну батарею, принялись громить партию отважного наиба, а баталионы наши из неподвижного строя перешли в наступление. Неприятель не выдержал и первою подалась назад его пехота. Сначала она отступала и даже отстреливалась, но потом побежала и в бегстве своем увлекла кавалерию. Драгуны понеслись в атаку. Долго преследовали они неприятеля по дороге к Ходжал-Махинскому ущелью, по которой горцы разбросали тела своих убитых. Когда драгуны вернулись к отряду, в ауле все было кончено: не только частные дома, даже мечеть, в которой мюриды долго сопротивлялись, была в наших руках. Последняя надежда Шамиля и приставших к нему покорных обществ — резерв Хаджи-Мурата — была рассеяна. Еще до прекращения боя, когда в исходе его нельзя было уже [236] сомневаться, к командующему войсками явились депутации со всех деревень возмутившегося магала с повинною и с изъявлением покорности. Шамиль отступил к Гоцатлю и к ночи 15 октября в Даргинском округе не осталось ни одного мюрида».

Шамиль бежал с позором, оставив в наших руках орудие, захваченное им в даргинскую экспедицию, бросил 21 зарядный ящик, свою знаменитую секиру, даже свою шубу, множество значков, печать Кибит-Магомы и оставил в наших руках до 300 человек пленных обоего пола.

Опасаясь дальнейшего наступления с нашей стороны, Шамиль принимал меры к обеспечению своих границ, и в половине ноября стало известно, что на скале против Гергебиля наиб Идрис строит укрепление для защиты переправы через р. Койсу; что укрепление назначается для одних абреков, для которых Шамиль приказал отвести значительный участок пахотной земли. Так как по сведениям для работ этого укрепления сгонялось ежедневно до 500 человек рабочих, то главнокомандующий приказал разогнать их, а самые работы уничтожить. Князь Бебутов находил предприятие это невыполнимым с теми войсками, которые были в его распоряжении, и требовал присылки не менее шести баталионов пехоты. Такого числа взять было неоткуда и вопрос о взятии Гергебиля был оставлен до того времени, когда он, превратившись в настоящую твердыню, потребовал уже не нечаянного нападения, а огромных средств, усилий и долговременной осады. В первых числах декабря Шамиль приступил к укреплению Ирганая, а балаканский наиб строил мост против араканских садов, чтобы при первом появлении русских переправить араканских жителей за Койсу; через Сулак у Зубута также устраивалась переправа и наводился мост, который, впрочем, 13 декабря был уничтожен отрядом, высланным из Евгениевского укрепления.

Этим эпизодом закончилась боевая летопись 1846 года [237] в Дагестане. Действия наши в Чечне вызывали много усилий и трудов со стороны войск, но не представляли ничего выдающегося и ограничивались рубкою лесов и проложением просек.

С 16 января отряд генерала Фрейтага рубил и жег Гехинский лес; к 29 числу 210 десятин были обнажены от деревьев и проложена просека шириною до 2 верст. Чеченцы все время вели перестрелку с нашими войсками, хорошо понимая, к чему ведет уничтожение вековой их защиты. «Последствия покажут, доносил генерал Фрейтаг, полезно ли нам придерживаться этой методы, чтобы пролагать себе безопасные сообщения по лесам».

Окончив просеку, генерал Фрейтаг возвратился в Грозную и в начале апреля узнал, что в Шали собирается значительная партия неприятеля. 12 апреля прибыл в Шали сам Шамиль и, переправившись на следующий день через р. Аргун, потянулся к р. Сунже. По следам его выступил из Сунженской станицы и генерал Фрейтаг с отрядом из 5 1/2 баталионов, 7 сотен и 10 орудий. Пройдя мимо Константиновского укрепления, Шамиль вступил в Большую Кабарду, куда призывали его жители, заявившие желание восстать против русского правительства. Пользуясь таким приглашением, Шамиль составил обширный план действий: поднять кабардинцев, переселить их в горы и, войдя в сношение с осетинами, при их содействии прервать сообщение России с Грузиею. Узнав однако же о приближении отряда Фрейтага, Шамиль возвратился к р. Тереку и занял позицию у Минарета, на возвышенности, с которой была видна вся Кабардинская плоскость. Около Минарета к военно-грузинской дороге прилегал возвышенный хребет, покрытый лесом. Нижний склон его образует небольшую поляну, перерезанную чрезвычайно глубокими оврагами в различных направлениях и оканчивающимися на плоскости несколькими уступами. Здесь Шамиль расположил свой лагерь, избрав этот пункт центром своих действий на [238] Кабарду и на Осетию. Позиция, занятая Шамилем, была очень сильна и почти неприступна, но генерал Фрейтаг все-таки решился атаковать неприятеля. В 2 часа утра 19 апреля ему донесли, что Шамиль, опасаясь быть отрезанным нашими отрядами, спешившими с разных сторон, снялся с позиции и стал поспешно отступать. Он шел так быстро, что при всем желании настичь его, Фрейтаг сделать этого не мог. Обширные замыслы Шамиля не увенчались успехом и затем все действия в Чечне ограничивались хищническими нападениями на нашу линию. Войска продолжали рубить просеки, 21 июня заложили укрепление на правом берегу р. Фортанги, для овладения всею Ачхоевскою поляною и возвели Хасав-юртовское укрепление на р. Ярык-су.

Комментарии

45. С сформированием этих полков отдельный кавказский корпус состоял из следующих дивизий: 19-я, 1-я бригада — Тенгинский и Навагинский пехотные, 2-я бригада — Ставропольский и Кубанский егерские; 20-я дивизия: 1-я бригада — Апшеронский и Дагестанский пехотные, 2-я бригада — генерал-адъютанта князя Чернышева (Кабардинский) и генерал-адъютанта князя Воронцова (Куринский) егерские; 21-я дивизия: 1-я бригада — генерал-фельдмаршала князя Варшавского (Ширванский) и Самурский пехотные, 2-я бригада — Тифлисский и Мингрельский егерские.

46. Кавказская гренадерская артиллерийская бригада сохранила свой четырех-батарейный состав; 19-я и 20-я артиллерийские бригады должны были иметь каждая одну батарейную, две легких и одну горную батареи; 21-я — одну батарейную, одну легкую и две горных батареи. Два подвижных запасных парка должны были состоять при 20-й и 21-й артиллерийских бригадах.

47. Относительно саперных частей Высочайше было повелено сформировать 3-й саперный баталион из 3-й и 4-й рот 5-го саперного и военно-рабочих рот №№ 34-го и 35-го и усилить состав по военному положению 1-го и 2-го резервных саперных баталионов. Остальные роты 5-го саперного баталиона должны были возвратиться в Россию с войсками 5-го пехотного корпуса.

Текст воспроизведен по изданию: Кавказская война в царствование императоров Николая I и Александра II (1825-1824). СПб. 1896