795. Всеподданнейший рапорт ген. Ермолова, от 14-го мая 1818 года.— Червленная.

Высочайшее соизволение В. И. В., испрошенное мною на занятие укреплениями р. Сунжи, было следствием соображения, коему дало повод известное мне прежнее мнение многих. Ныне, обозревая границы наши, против владений Чеченских лежащие, вижу я не одну необходимость оградить себя от нападений и хищничеств; но усматриваю, что от самого Моздока и до Кизляра поселенные казачьи полки Моздокский, Гребенской и Семейный и кочующие Караногайцы, богатым скотоводством полезные государству и перевозкою на весь левый фланг Линии доставляемого из Астрахани морем провианта приносящие величайшую казне пользу, по худому свойству земли не только не имеют ее для скотоводства избыточно, ни же для хлебопашества достаточно и что единственное средство доставить им выгоды и с ними совокупить спокойствие и безопасность, есть занятие земли, лежащей по правому берегу Терека. Приведение сего в действие беспрекословно гораздо удобнее было, когда во множестве бывшие на Линии войска не развлечены были приобретением Грузии и тогда до присоединения оной можно было стать твердою ногою на новой черте; но не мое дело рассуждать о том, что упущено: я обязан представить средства как впредь поступать надлежит. Против левого фланга Линии живут народы, именуемые Чеченцы, Аксаевцы, Андреевцы и Костюковцы.

Чеченцы — сильнейший народ и опаснейший; сверх того вспомоществуемы соседями, которые всегда со стороны их не по связям, с ними существующим, не по вражде против нас, но по боязни, чтобы они, не подпав власти Русских, не вовлекли их с собою.

Аксаевцы узами родства и не менее участием в злодеяниях тесно связаны с Чеченцами и им как сильнейшим покорствуют.

Андреевцы, обращающиеся к торговле, ознакомясь со многими удобствами в жизни, удерживают с Чеченцами связи для выгод торга; но будучи богаты и избыточествуя изделиями многих родов, воинственные свойства свои, очевидно, переменяют на свойства кроткие.

Костюковцы менее прочих сильный народ, не столько склонный к торгу, неизлишнее количество земли своей отдавая под пастьбу скота Чеченцам, получают от них большие выгоды и потому сохраняют с ними связи.

Все сии народы и часть самих Чеченцев, живущие по левому берегу Сунжи и даже по правой стороне Терека, против самых селений наших, именуются мирными и последние из сих, прикрывая себя личиною доброго к нам расположения, суть наиопаснейшие для нас, ибо будучи ближайшими соседями и зная обстоятельно положение наше, пользуются благоприятным временем, приглашают неприязненных нам на разбои, укрывают у себя, всеми средствами вспомоществуют им и сами бывают участниками. Равнодушие многих из начальников на Линии допустило их поселиться на Тереке, где земли издавна принадлежали первым, основавшимся здесь нашим казачьим войскам, и, ограничив Тереком, удовольствовалось тем, что вменило им в ответственность делаемые на нашей стороне похищения. Беспрестанно изобличаются они в воровствах, нападении и увлечении в плен людей наших: нет спокойствия и безопасности. Они посмеиваются легковерию нашему к ручательствам их и клятвам и мы не престаем верить тем, у кого нет ничего священного в мире. Десятая доля не удовлетворяется потери нашей и еще ни одного преступника не выдали нам для наказания.

Если в нынешнем 1818 году Чеченцы, час от часу наглейшие, не воспрепятствуют устроить одно укрепление на Сунже, в месте, самом для нас опаснейшем, или если возможно будет успеть учредить два укрепления, то в будущем 1819 году, приведя их к окончанию, живущим между Тереком и Сунжею злодеям, мирными именующимся, предложу я правила для жизни и некоторые повинности, кои истолкуют им, что они подданные В. И. В., а не союзники, как они до сего времени о том [448] мечтают. Если по надлежащему будут они повиноваться, то назначу по числу их нужное количество земли, разделив остальную между стесненными казаками и Караногайцами; если же нет, то предложу им удалиться и присоединиться к прочим разбойникам, от которых различествуют они одним только именем, и в сем случае все земли останутся в распоряжении нашем.

Я в таковых обстоятельствах испрашиваю Высочайшее В. И. В. соизволение, чтобы из полков Моздокского и Гребенского добровольно желающие могли переселиться вперед за Терек.

За сим распоряжением селения наши по Тереку, от устья Сунжи и до Кизляра, и самый сей город, единственный родом промышленности и приносящий знатный доход казне, останется тем же, как и теперь, подверженным опасностям, которые отвратить одно средство в том состоит, чтобы цепь укреплений, расположенных по Сунже, продолжить чрез Аксаевские, Андреевские и Костюковские селения до р. Сулака, где для учреждения оных несравненно менее предстоит затруднений, нежели против Чеченцев.

Таким образом со стороны Кавказской Линии приблизимся мы к Дагестану и учредится сообщение с богатейшею Кубинскою провинциею, а оттуда в Грузию, в которой доселе лежит один путь чрез горы, каждый год несколько времени, а иногда и весьма долго пресекаемый. Мимоходом в Дагестан чрез владения Шамхала Тарковского овладеем мы соляными богатыми озерами, довольствующими все вообще горские народы, не исключая и Чеченцев. До сего времени Шамхал не помышлял отдать их в пользу нашу и уклонялся принять войска наши в свою землю; теперь предлагает взять соль, а войска я расположу у него как особенную милость В. И. В. за его верность, которые нужны нам для обеспечения нашей дороги в Дагестан.

В 1820 году должно быть исполнено все, о чем я имею счастие доносить В. И. В., разве воспрепятствуют тому чрезвычайные случаи, которых я отвратить не в силах. Издержки, на сие употребленные, будут весьма умеренны и щедро вознаградятся приобретенными выгодами.

Обеспечив таким образом безопасностью левый фланг Линии, надобно обратить внимание на центр оной, лежащий против Кабардинцев, народа некогда весьма сильного, храброго и вообще воинственного, ныне не требующего чрезвычайных мер к усмирению. Моровая язва истребила народ сей почти до четвертой оного части и среди его создала почти всегдашнее свое пребывание; но связи его с Закубанскими народами сильны. Для прекращения или по крайней мере уменьшения сих бедствий, Кавказской Линии грозящих, надобно, сближаясь к вершинам р. Кубани, при урочище, известном под именем Каменный Мост, сделать укрепление на один баталион пехоты и, вступя в сношение с некоторыми горскими народами, от Кабардинцев утесненными, содержать сих последних в совершенной зависимости.

Последние депутаты сего разбойнического народа, стократно изменившего клятвы свои и теперь изменяющего, отправленные в С.-Петербург, не были избраны ни из числа знатнейших людей, ни же таковые, кои бы во уважении были у народа и всемилостивейшее Ваше, Государь, внимание обращено на них недостойно. Ныне же, не выехав отсюда в Грузию, истолкую я им их обязанности, а крепостца у Каменного Моста довершит обращение их к делу верноподданных.

Если благоугоден будет В. И. В. план сей, то нужен на имя мое Высочайший указ в руководство и в непременную цель преемникам моим. В предложении моем нет собственной моей пользы: не могу я иметь в предмете составлять военную репутацию мою насчет разбойников и потому в расчет мой входят не одни средства оружия. Не всякого однакоже на моем месте могут быть одинаковые выгоды.

В рассуждении правого фланга Линии, мною обстоятельно обозренного и простирающегося по Кубани до земли Войска Черноморского, я буду иметь счастие донести особенно, ибо народы, против оного живущие, весьма многочисленные, вообще воинственные и на коих Турки, действуя влиянием своим, могут еще сверх того подкреплять их своими войсками из Анапы, требуют особенного соображения в способах обороны против них и заслуживают гораздо большее внимание.