408. Письмо ген. Ермолова к к. с. Мазаровичу, от 27-го января 1820 года. — Дербент.

При сем препровождаю депешу гр. Нессельроде от 18-го декабря, № 665. В ней столько ясно изложены и воля Е. И. В., и правила, на коих должны быть основаны общие наши действия, что мне не остается ничего сказать вам в дополнение.

Министерству известно, с какими сопряжено [222] трудностями достижение предначертанной цели и что недостаточно одного направления, данного действиям вашим, тогда как имеете вы дело с людьми, в глазах которых даже собственные выгоды затмевает невежество, а потому ожидает оно успеха от образа отправления вами должности, который отличали вы всегда прямотою и твердостью, удостоенными особенного внимания.

Препровождаю у сего в копии трактат, существующий между Персиею и Англиею от 25-го ноября 1814 года. При окончании переговоров на Ахенском конгрессе сообщен он был нашему министерству статс-секретарем е. выс. Регента и лорд Кастельри объяснил при том, что заключение трактата сего было необходимым соображением, приличествовавшим общему состоянию дел в тогдашнее время.

Подобный отзыв, конечно, ничего не объясняет и сообщенный трактат не имеет обыкновенных и надлежащих форм; но вам одно то обстоятельство истолкует настоящую цель сего трактата, что Английское министерство, опровергнув трактат, заключенный в 1812 году Сир-Гор-Узелеем, превзошедшим меру данной ему власти, и не будучи обязанным никаких делать новых условий, переменило его последним трактатом 1814 года.

Вы увидите из него боязливое попечение Англии об охранении владений ее в Индии и добровольно принятую на себя обязанность вспомоществовать Персии или войсками или деньгами. Сия мера осторожности предприемлется, конечно, против России и опасение может относиться к двум случаям: или к намерениям России, будучи в союзе с Персиею, или — когда она, получа могущественное на Персию влияние, может в полной мере располагать ее средствами. В обоих предположениях, вероятно, Англия, в большее обеспечение владений своих не с удовольствием будет допускать тесные между обеими державами связи и Персия, давая порочное направление политическим делам своим, легко пренебрежет выгоду оных, обельщаема будучи надеждою возвратить потерянные ею области вспомоществованием Англии. Решительная воля Г. И., ограничивающаяся охранением прав, Гюлистанским трактатом предоставленных, и согласованное с сею волею постоянное и единообразное со стороны нашей поведение должны наконец уничтожить опасение Англии насчет России и следствием сего будет то, что Персия, удаля обольщения неосновательной надежды, обратится к выгодам спокойного состояния и прочность оного будет искать в добром с Россиею согласии.

Надобно истолковать Персии, что помышление возвратить области, которые Г. И. почитает обязанностью защищать, как подданных, врученных Провидением Его власти, столько же напрасно, сколько помощь в сем случае Англии невозможна, ибо Е. И. В. не нарушит дружественных с Персиею связей и всякое неприязненное намерение противно постоянным и непоколебимым Его правилам.

Надобно вразумить правительство Персидское, что коль скоро нет со стороны России намерения делать нападение, то со стороны Англии нет места помощи против нее. Но если Персия нарушением Гюлистанского трактата поставит Россию в необходимость оружием защищать права, сим же трактатом ей предоставленные, то Англия должна будет устраниться стороны неправой и Персия лишится ее пособия.

Пользуясь уважением шаха и Аббас-мирзы, вы при удобном случае сообщите им в разговорах, что вам известно о заключенном между Персиею и Англиею трактате, что об оном сообщено Англиею по искреннему ее дружеству с Россиею, как равно и с нашей стороны открыто ей поведение наше относительно до Персии и что сею взаимною доверенностью обязаны державы для сохранения общего спокойствия. Разговору сему вы не дадите вида особенной откровенности; напротив, говорите о сем трактате всем, кому по усмотрению вашему приличествовать будет. Сим способом уничтожая мнимую важность онаго, может быть, достигнете того, что вам откроют настоящий трактат и министерство наше получит настоящее о нем понятие. Вы можете говорить, что вам сообщено одно только извлечение, потому что вы не имеете никакой непосредственной в нем надобности и сие будет казаться вероятно тем, что трактат, к вам препровождаемый, не будучи облечен в настоящую форму, имеет точно вид выписки.

Я поручил ген.-л. Вельяминову доставить вам трактат с переводом на Персидский язык. Вы прикажите у себя переписать его, ибо рука писцов моих известна в Тавризе, и тогда не будет он иметь вида новости и даже можете сказать, что вы прикажете нарочно перевести у себя, а между тем он будет прислан.

Быть может неисправность перевода вызовет Персиян показать вам настоящий трактат, или вы сами, показав сомнение насчет верности оного и [223] неопределительности его смысла, к тому их побудите. Как бы, впрочем, то ни было, министерство особенно будет признательно вам, если вы достанете копию подлинного трактата.

Г. И. благоугодно знать, что заметите вы при первом сообщении о сем трактате. Уведомьте, какое впечатление произведет оно на шаха и Аббас-мирзу. Не отлагайте долго, дабы они не могли быть предупреждены, особливо возвращающимся из Англии послом их. Переговоры сего последнего должны быть весьма любопытны.

Сообщаю вам копии с писем Г. И. к шаху и Аббас-мирзе, коими сей последний признан наследником, также с предписания, данного послу нашему в Лондоне гр. Ливену, о коем полезно иметь вам сведение.

По случаю довольно продолжительного отсутствия моего из Тифлиса я прошу вас все сведения, доставляемые ко мне, обращать на имя ген.-л. Вельяминова.