909. Тоже, подполк. Солениуса ген.-м. Лазареву, от 23-го августа 1801 года, за № 112.

Сего месяца 17-го числа известился я чрез приехавших из-за Алазани Армян, что Лезгинская хищническая партия, в числе не менее четырех сот человек, в скором времени будет проходить из Ахалциха в Белакань и еще в Лезгинской деревне Алало есть собрание хищников в большом количестве, кои имеют намерение переправиться на сию сторону и, пройдя по реке Иоре, причинить внутренним селениям вред. Почему я, взяв, за оставлением в квартирах пристойного числа, рядовых из каждой роты при обер-офицер имени моего батальона и несколько из Грузин конных и пеших, с коими 18-го числа выступил и пошел по Таскаре (?) и вверх оной, а потом горами до урочища Безирганбулак, где есть настоящий и всегдашний тракт проходит хищническим партиям, как то на Куру, на Иору и в прочие места, ибо сие место так отдалено от Кизицкой провинции, что ни караулов, ни разъездов там иметь невозможно и хищники впадающие во внутрь Грузинских владений нигде иначе проходить не могут, — и придя на сие место, в надеянии том, что если по сказанным известиям с которой-либо стороны пойдет хищническая партия, то чтоб оной совершенно воспрепятствовать; но простоявши тут два дня, чрез посланные разъезды и другие разные осведомления никакого известия об оных партиях не получил, по каковым обстоятельствам еще полагая, что не встречусь ли с тою партиею, которая собиралась в деревне Алало и намерена была пройти на Иору, — пошел по той самой дороге, где им непременно проходить было должно, и следуя оною по горам, наконец спустился на плоскость к реке Алазани, но и тут ничего не повстречалось. И как более уже ожидать было нечего, ибо не только партий хищнических, но и следов их мною не примечено, то и решился возвратиться в свои квартиры, однако ж не по той дороге, по которой я шел к Алазани, а вверх оной рекою, потому что сия дорога ближайшая и негористая, а по плоскости; да и сверх сего, имея расположение, что мне непременно должно проходить чрез Кара-агач, где хищников всегдашнее пристанище, то не могу ли тут кого-либо встретить, а при том как дорога сия идет близ берега реки Алазани и на самом берегу, на той стороне лежат пять деревень Лезгинских, неподалеку между собою расположенных, мимо коих мне идти было должно, то показать оным, что бдительность Российских войск за их хищничествами неослабна, и что во всех местах, где они и не ожидают, наблюдается против их дерзостей совершенная осторожность, чем самым и желал отвлечь их, ежели они на сей раз имеют, от их дерзких предприятий. По каковым предположениям и последовав сею дорогою, и пройдя деревню Баематлу и не доходя деревни Падара, имея надобность в воде, намерен быль оной набрать и идти к своему месту, — для чего, остановясь в близком расстоянии от берега, послал команду за водой, которая лишь только начала к берегу приближаться, то вдруг с той стороны из леса началась чрезвычайная ружейная стрельба, и когда я послал осведомиться, что это значит, то известили меня, что Лезгинцы во многом числе засели по берегу в лесу и воды набирать не допускают; а как я в воде имел необходимую надобность, то и решился послать несколько человек стрелков, чтоб сих дерзостных хищников прогнать, почему и командировал сто человек мушкетер с пристойным числом обер и унтер-офицеров и несколько Грузинской конницы, коими те упорствующие хищники [650] и были прогнаны, — и потом, набравши себе довольное количество воды, опять пошел по своей дороге, и идя оною, как с сей стороны к Алазани было совсем открытое место, да и на той стороне хотя и был лес, но самый редкий, между коего есть и поляны, то увидел я, что на той стороне начали стекаться разными партиями из многих мест сверху и снизу реки тамошние народы, и куда я шел по сей стороне, то туда же и они тянулись тою стороною. Но я, думая, что может быть сие их стечение для своей осторожности, дабы не причинено было какового-либо вреда их деревням, и не полагал, чтоб произведена была какая-либо от них дерзость, но по видимым происшествиям видно они были предуведомлены о моем следовании и по сему случаю, как после оказалось, выбравши из деревень жен и некоторую часть своего имущества, оставили деревни пустыми, а сами, собравшись одни мужчины, большим числом дожидались в деревнях моего к оным приближения и намерение имели, чтоб пройти мимо оных меня не допустить; и посему случаю, лишь только я приблизился против деревни Падара, которая на самом берегу и в близком расстоянии от дороги, то внизу реки, пропустя уже меня, переправилось несколько человек конных Лезгин на сию сторону, и вслед за мною начали производить с Грузинскою конницею перепалку, равно и против деревни на той стороне засевшие за кустами и в других скрытных местах хищники тоже по мне стреляли, — каковое действие видевши, что они собрание свое сделали не для своей осторожности, а единственно с дерзновенным намерением, то и положил, чтоб засевших против деревни, дабы не причинили какого мне вреда, отбить, и как пешим и конным близко к берегу подойти было не можно, потому что мог оным от хищников причинен быть вред, то и приказал стрелять по них из пушки и по некотором кратком их сопротивлении они были отбиты. И как путь я свой очистил, то и двинулся своим трактом и пройдя не более четверть версты, увидел преследующую себя еще в не таком числе партию, которая, набегая разными толпами, причиняла мне беспокойство, а посему случаю, остановясь я и умножа арьергард несколькими человеками стрелков, приказал их отогнать, а Грузинской коннице подтвердил, что когда те хищники будут ретироваться, то чтоб она непременно их преследовала до самого берега и прогнала за реку, почему сие и произведено было. Когда арьергард по некотором сопротивлении, их опрокинул, то конница Грузинская бросилась им вслед с большим стремлением, прогнавши до реки, и как переправа очень мелка, то хищники в скором времени успели переправиться за реку и скрылись в деревне Падара, а Грузины, быв приведены в азарт, туда же за ними переехали, и как хищники засели в домах и садах и производили из оных по Грузинцам стрельбу, то я, опасаясь чтоб не было Грузинам причинено большого вреда, принужден был, для наведения страха на хищников, приказать сделать несколько выстрелов в деревню из пушки, — ибо я был от деревни на такое расстояние, что пушка могла действовать, и по сим обстоятельствам, когда сделана была пушечная, пальба, то хищники, испугавшись, из домов своих выбежали в сады, а потом и в окружающий ту деревню лес, где скрылись; Грузины ж переехали обратно на сию сторону, чем действие сие и окончилось, и я в тоже время последовал своею дорогою. Идя от того места, поравнялся с деревнею Алакохало, при чем видел, что как в оной деревне, так и из многих мест опять начали собираться большими толпами пешие и конные Лезгины, и уже скопившись в двух местах, делали переправу, то знавши из предыдущего со мною происшествия, что они непременно имеют намерение сделать какой-нибудь мне вред, напротив чего принял всевозможную на всякий случай осторожность и приготовил себя таким образом: мушкетеры маршировали для показания вида четырехрядною колонною, имея деревни в правой стороне; Грузинской пехоты хотя и было до трех сот человек, но как она есть не так надежная и чтоб в случае обороны не сделала мне какого помешательства, поставил на левой стороне и прикрыл ее своею колонною, а конницу Грузинскую, коей было до двух сот пятидесяти человек, разделил на две части и оною тоже прикрыл предыдущую Грузинскую пехоту, каковым порядком и пошел. Идя не менее двух верст, где дорога от Алазани начала отдаляться и место плоскости быть обширнее, по берегу был лес, а к самой воде камыши, в каковое время вся Лезгинская пехота и конница переправилась на сию сторону и, приближаясь ко мне, начала вести свою атаку. Пехоты было до семисот человек, которая шла самым берегом скрытыми местами по лесу и камышам; конницы до восьмисот человек, кои следовали за мною по следам и наездники оной, равно и из Грузин делали беспрестанную перепалку. Идя таким образом еще более трех верст, пройдя урочище Муганистан, [651] где по-видимому они намерены были сделать удар, ибо сие место положением своим крайне было для меня невыгодно в рассуждении приближения леса и бывших тут оврагов; но однако пехота Лезгинская занять сего места не успела и я со всевозможною поспешностью прошел и вышел опять на пространную равнину, где лес отделился не близко; но оные партии пешие и конные действия своего не оставляли, и как я имел намерение, чтоб их завести подальше и где местоположение для меня повыгоднее, а при том, видя что они не совершенно на себя надеются, — почему и вознамерился сделать прежде на них удар, а по сим обстоятельствам, остановясь на сей равнине, распорядил таким образом откомандировав сто человек стрелков и прибавя к оным лучшей Грузинской пехоты до ста пятидесяти человек, приказал оным, чтоб они, когда действие здесь начнется на Лезгинскую конницу, то в то ж время с поспешностью чтоб они бросились на пехоту, которая засела на берегу в камыше и по лесу; и потом, из достальных людей выстроя фронт, конницу Грузинскую поставил на правый фланг, с тем, что когда Лезгинская конница еще приблизится, то начать из пушек по ней стрельбу, уповая их сим смешать, и когда будут колебаться, а паче пойдут в ретираду, то коннице Грузинской с подкреплением пехоты броситься на тех хищников, что и произведено. Как скоро все устроено было в боевой порядок, то я и ожидал, чтоб конница Лезгин подошла ближе и чтоб можно было по ней действовать из пушек и из ружей; но однако, видно приметя оная наше приготовление, подойти на то расстояние не осмелилась, а остановилась более нежели на ружейный выстрел; пехота же Лезгинская хотя и была очень близко, но в таком месте, что никакого вреда ей причинить нельзя, ибо лежала в камыше за осыпью берега; но как день приходил к окончанию, то опасаясь, чтоб не упустить сего случая, хотя конница и не приближалась, начал по толпам производить стрельбу из пушек, а откомандированные стрелки в то ж время при выстрелах бросились на пехоту и тем самым в такое привели замешательство, что конница тотчас опрокинулась, за коею бросилась Грузинская конница и, поражая ее с храбростью самым чувствительным образом, гнала более двух верст до самой реки Алазани, и как тут был лес, то Лезгины разбежались от оной и более их преследовать было невозможно; равномерно и пехота Лезгинская, когда обратилась в бегство, то от стрелков и Грузинской пехоты доведена была до такой крайности, что ни в лесу, ни в камыше не нахоила себе убежища, везде была найдена и побиваема, от чего Лезгины, оставляя свое оружие и платья в камыше, в одних рубахах бросились в реку и переплывали на ту сторону, но и тут некоторые ими были на воде убиты или потонули, — чем сие происшествие и окончено. Сии дерзновенные хищники разбиты совершенно и ежели которые ушли на ту сторону, то с бесподобным страхом и в самом худшем беспорядке; по окончании чего, собравши своих людей, сделал на сем месте роздых, набрал воды и когда все привел в прежний порядок и люди отдохнули, пошел своим маршем до Кара-агача; дошед до оного, ночевал и 22-го числа прибыл в деревню Джуган благополучно. При сем сражении и прежде против деревень с Лезгинской стороны убито более двухсот человек, взято в плен семь человек, в числе коих дер. Джар Ибрагим-ага — самой именитой фамилии во всей Лезгии и такой человек, что редкое хищническое собрание бывает без его согласия; да в деревне Падара, когда конница Грузинская переезжала на ту сторону, взяты в плен две малолетние девки. С нашей стороны из мушкетер убитых и раненых нет, из Грузин убито три, ранено восемь, под деревнею Падара взят в плен один; выстрелено пушечных зарядов 27, ружейных боевых патронов 5,490.

При сем против Лезгин действии имею честь в. пр. рекомендовать неустрашимость, расторопность, труды и усердие отличившихся и осмеливаюсь подвиги их представить в. пр. благоусмотрению, а именно Кабардинского Мушкетерского полка майор Алексеев, который во все сие время со всяким усердием, рассмотрением и храбростью подавал собою пример подчиненным и поощрял оных к исполнению своего дела; посылаемых стрелками и употребляемых в разные опасные места, — кап. Ковалева, шт.-к. Гебуадзе, пор-в Смолкова, Грекова и адъютанта Муратова, кои были беспрестанно командированы в самые нужные места, исполняли им поручения с усердием, отличною неустрашимостью и расторопностью; кап-в Антонова, Сумцова, шт.-к. Глеткова, пор-в Гурьева и Руднева, пр-в Анисимова и Саврасова, кои все должность свою исполняли со рвением и усердием; унтер-офицеры Григорьев, Ильин и Андреев 1-й отличили себя особенною против прочих храбростью и усердием, а также и бывшие при двух орудиях фейерверкеры Локотков и Яковлев тоже оказали себя в действии [652] наведения из пушки; Донского войска полка Щедрова хорунжего Хныкина, который с казаками того полка употреблялся в разные посылки и был в действии против Лезгин храбростью и рвением, а также и все бывшие тут войск Е. И. В. нижние чины оказали мужество, храбрость и неустрашимость, приличную Россиянам.

Сверх сего имею честь представить в. пр. и рекомендовать отличное усердие князей Грузинских Семена и Иосифа Бебуровых, Ниния Абхазова, из дворян Сосико Кияс-швили, которые своею отличною храбростью, неустрашимостью и рвением поощряли Грузинскую конницу и подавали им собою пример и в преследованиях неприятеля наводили им трепет, Дмитрий Абашидзе и Гурген Бебуров тоже по совершенному своему усердию оказали храбрость.