772. Всеподданнейший рапорт ген.-л. Кнорринга, от 26-го марта 1802 года, за № 8.

Ген.-м. Лазарев из Грузии рапортовал мне от 20-го декабря минувшего года, что Осетинские народы, обитающие в ущельях гор Кавказских, по рекам Паци и Большой Лиахве, находясь издревле в подданстве Грузинском и имев начальников наследственных в фамилии Грузинских князей Мачабели, в последние дни жизни царя Георгия в такое пришли неповиновение и буйство, что одного из князей оных убили, а быв за сие не наказаны, впоследствии времени производили набеги на Грузинские селения и, похищая имущество обитателей и вовлекая их самих в неволю, продавали иноязычным народам, горы Кавказские населяющим; и что даже и со вступления Грузии под непосредственную зависимость В. И. В. не преставали они продолжать, в чувствительнейший вред земле сей, хищений своих по подстреканием царевичей и других в Имеретии обретающихся, не внемля и сделанным мною неоднократным увещаниям. Войдя в подробное рассмотрение поступков Осетинцев сих и руководясь правилами, во Всевысочайших повелениях В. И. В. мне преподанными, решился я наконец, не упуская удобного на то времени, привести их в повиновение законной власти, колико можно кроткими способами. Для сего, скомандировав две роты 17-го Егерского и три роты Кавказского Гренадерского полка с двумя легкими полевыми орудиями и до пятидесяти казаков, препоручил деташамент сей известному по усердию к службе и по отличным способностям, Кавказского Гренадерского полка подпол. Симоновичу и снабдил его надлежащим наставлением. Он, 19-го прошлого февраля выступив от местечка Грузинского Цхинвал, прибыл того же дня к урочищу Сверисхеви. Оттоле отправив князей Мачабели и дворянина Ялгузидзе с письменными к Осетинцам объяснениями о причинах, побудивших войска В. И. В. к походу внутрь их обитаний, сам по следам посланных вперед привел деташамент в деревню Осетинскую Джава. Устрашенные толь неожиданным прибытием к ним войск Российских и быв уже почти под рукою их, стеклись в местечко оное все старейшины Осетинских деревень, по рекам Паци и Большой Лиахве расположенных. Симонович, в сделанном им благоразумном увещании, изобразив в начале коликих наказаний достойны они за свои злодеяния, а далее заключив великостью снисхождения [586] В. И. В. ко всем впадающим в преступления, ввел их в раскаяние и тогда же родоначальников привел о повиновении законной власти к присяге и взял из лучших фамилий их аманатов. Потом, оставив на месте сем одно орудие под надежным прикрытием, продолжал 22-го февраля путь свой в ущелье Кешелты, простирающееся к вершине реки Паци, предварив о том Осетинцев там живущих, явился в деревне Гуерцеви и тут исполнил тоже что и в Джаве. Поелику же многие из Осетинцев, оставя дома свои, скрылись было в места труднейшие и там скопляясь, готовились отражать силою шествие войск Российских, по побуждению конфидентов царевича Юлона, то Симонович с решительною предприимчивостью перешел стремнины утесистого, глубоким снегом покрытого хребта гор именуемых Раро и, переправясь реку Паци, вступил в настоящее ущелье Кешелту, сверх чаяния гнездившихся там неблагонамеренных Осетинцев. Они, видя себя всюду преследуемыми и не осмелясь сопротивляться победоносному оружию В. И. В., немедленно учинили на повиновение законной власти присягу. Симонович же, взяв от них лучших аманатов, прошел обратно гору Раро и трудное ущелье Могути и прибыл в деревню Джава 26-го февраля. Тут сообразно с данными ему наставлениями, для удержания в повиновении Осетинцев, по рекам Паци и Большой Лиахве обитающих, учредил впредь до времени гражданский суд, составив оный из 4-х князей Мачабели, из 6 старейшин Осетинских, из 6 есаулов Грузинских и толикого же числа Осетинских, при одном переводчике и двух писарях, в число коих поступил по добровольному согласию и один священник, на тот конец, чтобы, не упуская удобных случаев, стараться кротким образом возрождать в Осетинцах-идолопоклонниках Христианскую веру, издревле ими потерянную. Суд же сей поставил Симонович в зависимость уездного суда и нижней полицейской управы, имеющих учредиться в ближайшем городе Гори, а к вящему уважению оного оставил там при старшине 20 Донских казаков. Кончив таким образом экспедицию на Осетинцев, по рекам Паци и Большой Лиахве обитающих, подпол. Симонович обратил следование свое к Осетинцам, по вершинам рек Арагвы и Малой Лиахвы в горах живущим, и которые равномерно чинив грабежи в деревнях Грузинских, участвовали и в злодействах вышепоказанных одноплеменцев своих. Превозмогши затруднение пути сего по снеговой горе Чвриви именуемой, Симонович разделил надвое деташамент свой, объял жилища Осетинцев сих с двух сторон без всякого сопротивления, привел их к присяге 28-го февраля и учредив и здесь суд на том же основании, как в деревне Джава, и согласив одного священника быть у Осетинцев сих для проповеди слова Божия, — 3-го сего марта с деташаментом в квартиры свои благополучно возвратился и привел в Грузию как взятых им от Осетинцев 13 аманатов, так и одного пойманного из Грузин Нинию Баси-швили, который, оставив Грузию, был долго главнейшим у Осетинцев проводником к злодействам и над которым предписал я произвести суд.

Подпол. Симонович, занимался делами, прямо препоручения сделанного ему касающимися, не упустил снять на карту и проходимые им места с означением дорог, деревень, урочищ и ситуации, для внесения сих доселе неизвестных мест на карту гор Кавказских и особенно на специальную Грузии. Заключает при том по многим приобретенным им удостоверениям, что сих отпадших было от Грузии Осетинцев простирается число, обоего пола живущих по рекам Паци и Большой Лиахве до 20,000, а в вершинах Арагвы и Малой Лиахвы до 15,000 душ; что обитания их окружаются от севера снеговым хребтом гор Кавказских, к востоку прочими Осетинскими поколениями, по рекам Меджуде и Ксани живущими, к югу и Грузинскими селениями, а к западу Имеретинскою, провинциею Рача; что подают они твердую надежду при соблюдении справедливости в их судопроизводстве, быть всегда покорными законной своей власти и что благоразумные священники могут в них легко в скором времени поселить семена православной Христианской веры, к принятию коей оказывали Осетинцы желание свое и при приводе их на верность к присяге.

Осмеливаюсь представить всеподданнейше во Всемилостивейшее В. И. В. благоволение подвиг оного подпол. Симоновича, который кротким образом привел в повиновение уклонившихся от зависимости Грузии Осетинцев, который, кроме сего, будучи расположен с батальоном Кавказского Гренадерского полка в городе Гори, неоднократно обезопасил благоразумными своими распоряжениями и неусыпною деятельностью жителей Верхней Карталинии от набегов из Ахалциха Турок и Лезгин, — который, когда последовало ко мне от Е. В. блаженные памяти Г. И. Павла Петровича Высочайшее повеление об усилении тогда в Грузии [587] войск наших, был туда отправлен мною с батальоном в феврале 1801 года и в сие свирепое время провел вверенную ему часть чрез Кавказские горы, не подвергнув людей ни малейшему изнурению; и который, наконец, при неусыпном наблюдении польз службы, отыскал и представил к команде до 60 человек нижних чинов, от прежних бытий войск Российских в Грузии бежавших и по разным местам там доселе скрывавшихся.

Он же, Симонович, за отличное усердие к службе В. И. В., во оном трудном походе против Осетинцев оказанное, рекомендует 17 Егерского полка подпол. Ляхова, майора фон-Клейста и кап. Лисаневича; Кавказского Гренадерского полка кап. Рейха, шт.-к.-в. Осипова и князя Багратиона, батальонного адъютанта подпор. Коптева, который, исправляя должность свою по всему деташаменту, употреблен был и в дело учреждения временных в Осетии судов, и от артиллерии подпор. Башмакова. Равномерно свидетельствует об особенном рвении к службе Горийского моурава из первостепенных Грузинских князей, князя Георгия Амилахвари, как бывшего ему в походе на Осетинцев во всех случаях помощником, вызвавшимся добровольно на употребления с частью своих крестьян, с которыми первый перешел чрез снеговой хребет горы Раро и занял деревню Дамцару; трудился при приводе Осетинцев к присяге, при учреждении там судов и, что уже и мне известно, усердствовал всегда по начальству своему в городе Гори к истинным пользам своего отечества; — Горийского протоиерея Симеона Гогебова, который добровольно следовал с Симоновичем к Осетинцам и, увещевая народ, приводил его о повиновении законной власти к присяге, и наконец дворянина Грузинского Ивана Ялгузидзе, который, будучи родом Осетинец, послан Симоновичем неоднократно к увещанию неблагонамеренных своих соотчичей и исполнял препорученное с желанным успехом, переводил учреждения временных судов и присяги с Грузинского на Осетинский диалект, для чего заимствовал литеры Грузинские, чего еще здесь не бывало, поелику Осетинцы знаков для изображения слов своего языка не имеют.

Здесь же осмеливаюсь всенижайше присовокупить, что нижние чины войск в Грузии расположенных весьма частыми поисками и преследованиями по трудным утесам и стремнинам гор и по лесам хищников, вторгаться в Грузию дерзающих, лишаются прежде сроков обуви то не соизволите ли, Всемилостивейший Государь, Высочайше повелеть комиссариату на половинное число войск, Грузию облегающих, т.е. на 3,500 челов., отпускать ежегодно в распоряжение мое по одной паре сапог натурою, в коих и отчет был бы своевременно мною доставляем; там же их в покупку найти не можно.