511. Тоже, от 15-го ноября 1802 года, за № 243.

Кахетинские князья Луарсаб Вачнадзе, Росеб Джандиеров, Дмитрий Андроников и Адам Андроников, участвовавшие в числе прочих в бывшем минувшего лета в Кахетии возмущении и за коими по поводу сему предписано от меня было иметь надзор, прибыв в здешний город сего месяца 7-го числа, ночью, без всякого письменного на проезд вида, остановились в Авлабарском предместье, не явясь ни к кому по градоначальству; а как в сие время с прибытием сюда князя Гарсевана Чавчавадзе замечено было новое движение умов, побудившее меня на издание увещевательного обвещения, и поелику отличающийся усердием к службе князь Георгий Амилахваров именем всех соревнователей своих объявил мне, что сии Кахетинские князья были призваны сюда для [406] возмутительных по примеру прежнему совещаний и положений, в чем и более еще удостоверился я тем, что они ни к коменданту, ни ко мне не являлись то, приказав призвать их к себе чрез полицию, и в присутствии случившихся тогда у меня до десяти человек почетнейших князей, весьма деликатно дал я им на замечание, что следуя порядку Российскому и здешнему, надлежало бы им явиться у меня, яко у местного начальника, и что я надеюсь, что они сами то признают и в упущении своем извинятся; но замечание сие не токмо над ними не подействовало, но и было еще сопровождаемо, к удивлению всех предстоявших, самыми грубыми выражениями тех Кахетинских князей, изъявив к званию Высочайше на меня возложенному явное неуважение публично.

Не столько оскорбление личности моей (каковых претензий по правилам моим я весьма чужд), сколько удобность случая под сим предлогом дать острастку мятежной связи, от соучастия коей и надеяния на оную грубость их видимо проистекала, — убедили меня приказать их взять под арест, содержа однако ж прилично происхождению их; к каковой мере тем решительнее я приступил, что они подвергали себя сего рода надзору и по нарушений уже ими прежде долга присяги; чрез двое же суток, когда те самые усердные князья, кои на них подозрение ко мне взнесли, изъясняя, что сия вынужденная мера строгости достигла своей цели устрашением заводчиков скопа, и что сами арестованные признаются с раскаянием в поступке своем, просили меня их освободить, во уважение чего я приказал им дать свободу и, пригласив их к себе, принял от них извинение, сделав приличное на поведение их наставление в присутствии почти всех здесь находящихся князей.