493. Рапорт ген.-м. Лазарева ген.-л. Кноррингу, от 11-го августа 1802 года, за № 403.

Выступив в поход в Кахетию, для укрощения бунтовавших Кахетинских князей, — взял с собою данных мне правителем Грузии князя Александра Мака-швили, оказывающего усердие и приверженность к России, и митрополита Бодбельского, признавшего поступки свои противными и принесшего раскаяние в оных, для употребления их обоих в посылку к князьям Кахетинским, в собрании находившимся. Прибыв 2-го числа на р. Лакбу, в 15 верстах от Сигнаха, и узнав, что собрание князей неподалеку от места расположения моего, 3-го числа написал я письмо к князьям тем, здесь в копии в. пр. представляемое, требуя добровольного прибытия их ко мне в [378] Сигнахах, назначив в письме сем срок, в который они явиться должны, отправил с оным князя Мака-швили и митрополита Бодбельского, приведя последнего к присяге и обязав подпискою, по соглашению моему с правителем Грузии сделанною, поручив им и лично объяснить князьям, сколь поступки их противны долгу присяги, свято верноподданными сохраниться долженствующей, и сколь они потерпеть могут, продолжая оные дала. С ними послал я и обвещание правителя Грузии. Того ж числа выступил и прибыл к Сигнаху, расположился квартирами в сел. Нукриани, ожидая отзыва князей Кахетинских или выполнения ими требования моего. 5-го числа, в назначенный мною срок, явились ко мне митрополит Бодбельский и князь Мака-швили, а с ними и несколько князей знатнейшей фамилии. По многом разговоре моем с ними и увещании их, объявили мне, что по получении письма моего они приехали ко мне и, являются, как нарушители присяги, на верность ими принятой, признают поступки свои не токмо противными долгу присяги, но к стыду и бесчестию их служащими, приносят в том чистосердечное раскаяние и будут всесильно стараться заслуживать вину их. — После сего я по многом увещевании объявил им, что они должны, приняв вторично присягу на верность Е. И. В., пояснить и причины к таковому мятежу их повод подавшие, — они охотно согласились. Я привел их тот же день к присяге и взял с них подписку таковую же точно, каковая взята и с митрополита Бодбельского, — после чего объявили они мне, что причины к мятежу их понудившие суть 1) рассеяние слухов, якобы всех князей велено взять в Россию; 2) рассеивание слухов, особенно же исправником Телавского уезда, что моуравства их будут уничтожены; 3) что они по новости, не зная прав Российского правления, не известны и о том, какую власть имеют в уезде Российские гражданств чиновники и как поступать им касательно власти их с ними, а равно и с подданными их должно, и наконец 4) что они, видев искательство царской фамилии иметь опять престол Грузинский, хотели при с мутных обстоятельствах теперешних сим воспользоваться, — при чем просили меня о пояснении им прав чиновников Российских, особенно же должности исправника. Я на пункты сии ответствовал им: на 1-й, что они напрасно верили пустым слухам, видев из Bысочайшего Манифеста, что Г. И. сего никак не желает и что быть сему невозможно; на 2-й что о разглашении как сих, так и в первом пункте упоминаемых слухов должны бы они были отнестись к правителю Грузии и спросить его о верности оных, и что не видев, чтобы хотя у одного из них отнято было моуравство, совсем не следовало верить пустым разглашениям; на 3-й, что я снесусь о сем с правителем Грузии и буду просить его о пояснении должностей гражданских чиновников, как равно и о наставлении, как им поступать должно; наконец, на 4-й, что предприятие их воспользоваться искательством царской фамилии, видев прежде, сколь бедственное было их и всех обитателей Грузии состояние и просив потому единогласно быть вечно подданными Всемилостивейшего Г. И. нашего, вздумав ныне опять ввергнуться в прежнее иго-бедствие, кроме уже нарушения присяги и со стороны невыгоды собственного их положения, совсем непростительно. Они, признавая сие справедливым и благодаря меня, что я отвлек их от дальнейших подобных сим поступков, к пагубе их служащих, клялись не оказывать впредь ничего сему подобного. На другой день, 6-го числа, и на третий, 7-го, прибыли ко мне последние Кахетинские князья, объяснившие мне то же самое, что и первые. Я их привел также к присяге и обязал подпискою, увещевал подобно первым и получил отзывы, точно сходные с описанными выше. По сем как первые, таки и последние объявили мне, что они писали к царевичу Юлону письмо, извещали его о присяге и избрании его своим царем, известив о сем же и царевича Вахтанга, о чем я и прежде еще признания их имел известие. Я сказал, что могут писать к ним и о том что теперь ими сделано; они и написали два письма, по подписании принесли ко мне, где запечатали и отдали для отправления к царевичам мне, а я по прибытии сюда — правителю Грузии. Исполнив здесь прописанное, приказал я исправнику Сигнахского уезда привести к присяге некоторых старшин Кизикских, начальников деревень, в собрании сем бывших и также царевичу Юлону присягнувших, — и как они нарушили присягу, то по ненадежности в них, а тем паче еще, что народу, который они к стороне своей привлечь старались и который остался в своих местах и ни по каким уговорам к партии их не пристал и при случае сем им не повиновался, хотя со временем будут они делать отмщение, — приказал я, по предварительному соглашению с правителем Грузии, выбрать в деревнях жителями оных других начальников, кои ими и выбраны и вместо тех [379] постановлены один асистав и шесть кевхов, о именах коих известил я правителя Грузии. За сим, как черный народ, при всех угрозах бунтовавших, остался в послушании и в своих местах, то я нужным поставил для поощрения оного и впредь к подобным поступкам отдать благодарность в обвещании моем, которое приказал в Сигнахе публиковать коменданту, а в уезде исправнику; по выполнении же всего здесь прописанного выступил и прибыл в Тифлис вчерашнего числа. — Имея честь донести о сем в. пр., представляю здесь 1) присягу митрополита Бодбельского, 2) присягу всех князей, 3) подписку с митрополита и князей взятую, с переводом, 4) перевод с двух писем, князьями Кахетинскими к царевичам Юлону и Вахтангу писанных, и 5) копию с обвещания моего к народу Кизикскому; присяги же старшин приказал я исправнику Сигнахского уезда отправить к правителю Грузии, коему сообщил и о всем том, что до него относится и просил о выполнении просьбы, князьями мне объявленной. Долгом поставляю донести и о том, что я объяснил князьям Кахетинским, что поступки ими оказанные прощаются токмо по единому их неведению и что столь милостиво поступлено с ними потому, что в первый еще раз впали они в таковое преступление и принесли в том чистосердечное раскаяние, подав тем надежду к исправлению; но что впредь, буде хотя подобное сему окажется, наказаны будут весьма строго и поступится с ними как с бунтовщиками, объяснив им и какое наказание бунтовщики получить должны. Дабы же более показать им, сколь милостиво с ними в первый раз поступлено, по убедительной просьбе их, взятых было пред сим под арест ген.-м. Леонтьевым двух князей Черкезовых освободил, выполнив и с ними тоже что и с товарищами их; по выступлении же моем они разъехались по своим домам, а старейшие из них ныне прибыли в Тифлис.

Теперь в Кахетии гораздо спокойнее и князья кажется надежнее прежнего, но за всем сим, как на путь истинный обратились они тогда, когда видели везде препоны, злым замыслам их поставляемые, и самые замыслы их открытыми, то по нарушению ими первой присяги может быть, что и позабудут все клятвы своих присяг и подписку с них взятые и будут оказывать поступки подобные прежним, а потому осторожность особенно же при нынешних обстоятельствах Грузии весьма нужна и я предписал подпол. Солениусу всемерно стараться узнавать о поступках и примечать за всеми деяниями их.

Здесь также имею честь донести в. пр., что подпол. Солениус рапортовал мне, что в то время, когда был он в собрании князей, некоторые из них прикладывались в него и хотели убить, но удержаны другими их товарищами. Я по сему делал исследование и двое признались в сем поступке, клянясь при том, что они никогда не имели намерения убить, но сделали сие из ветрености. Им объявил я, что за ветреность сию достойны они весьма жестокого наказания, но по неосмысленности их прощаются; впредь же за подобные поступки будут наказаны по всей строгости.

Я обязанностью поставляю рекомендовать в. пр. особенно трудившихся в экспедиции сей князя Александра Мака-швили, по усердию своему и ревности способствовавшего в обращении князей Кахетинских на путь истинный и разрушении сим всех злых замыслов их; вверенного мне полка протоиерея Цинамзгварова, приводившего к присяге князей; прапорщика Сурокова, трудившегося весьма в переводах всех случившихся как в сей экспедиции, так и прежде дел.

ПОДПИСКА.

(Текст этой подписки печатается с сохранением орфографии подлинника.)

*** [380]

Я нижеподписавшийся, признаваясь самопроизвольно, без всякого принуждения, в заблуждении моем, в которое вовлечен я недоразумением и внушением неблагонамеренных отечеству моему, искавших ее для блага оного, но для личных своих видов иметь паки царя в Грузии и раскаиваясь чистосердечно в принятом мною соучастии в том, обязуюсь, в надежде милосердного прощения, так свое поведение впредь располагать, как требует того от меня точный и прямой смысл присяги, пред Всемогущим Богом прежде иною учиненной и ныне паки повторенной; в противном же случае подвергаю себя беспощадному по законам наказанию, в чем я подписуюсь — Бодбельский митрополит Иоанн, Князья Реваз, Захарий, Семен, Адам, Иван, Иосиф, Дмитрий, Соломон, Заал, Абел, Иван, Иосиф, Барам и Эраст Андрониковы, Луарсаб, Айдемур, Иосиф, Семен, Иосиф, Гурген, Соломон, Иосеб, Ниниа, Захарий, Аслан, Иван, Каплан, Иван, Дмитрий и Давид Вачнадзе, Давид Абашидзе, Иван Абхазов, Иосеб Константине-швили, Иван, Николай, Соломон, Роман, Гиви, Ниниа и Константин Черкезовы, Кирилл Авалов, Иван и Зураб Джорджадзе, Оман, Луарсаб, Иосиф и Ефрем Джандиеровы; Григорий и Павел Чавчавадзе.

Перевод письма митрополита Иоанна и князей к царевичу Юлону.

Пред сим писали мы к в. св. письмо, объявляя в нем вас царем, — с тем однако ж, буде последует Всемилостивейшего Г. И. воля принять таковое ваше правление; но ныне узнав, что сие Е. В. противно — не дай Бог впредь и затевать подобные дела, ибо приведя Его сим в гнев, не знаем, кто нам будет после и покровителем, и как мы уже нарушили первую присягу Всемилостивейшего Государя, то исполняя Его волю, вторительно дали присягу и утвердили быть верными до последней крови капли; а у в. св. просим в том извинения. Мы такою присягою и подпискою обязались, что всем нашим замыслам быть уже никак не возможно, в чем совершенно утвердясь, даем в. св. знать и подписуемся Бодбийский Иоанн и князья на присяге означенные.

Тоже, к царевичу Вахтангу.

Мы прежде писали к брату в. св. Юлону письмо, прося его быть по воле Г. И. царем, и известили о сем вас, но как то противно Е. В., то оставя все заблуждение, утвердили ныне вторительно присягу Всемилостивейшему Государю, дав и подписку быть верными и усердными до последней крови капли и обязались так, что уже никакие замыслы наши исполнены быть не могут, — о чем известив царевича Юлона, даем знать и в. св.