297. Тоже, от10-го августа 1802 года, за № 473.

Царевич Вахтанг сего числа прибыл в Душет, куда и я вступил с ротами; дальний, но бдительный надзор наистрожайше от меня предписан. Долгом почитаю донести в. пр., что царевич Вахтанг между разговорами и просьбами своими упомянул, что «если я раз сделался виноват, то за множество услуг одну вину простить можно»; ничего от Государя не просит — ни пенсии, ни других наград, лишь только бы оставили его в покое при его имении. — «Мать моя», говорил он, «и все родственники, если что делали, я в том не участвовал», доказывая все единственно своими клятвами. Я буду настоять в том, чтобы е. св. завтрашнего числа изволил пожаловать в Тифлис, а чтобы сверх чаяния не склонился с пути, на Мухранском поле поставлю обсервационный казачий пост, которое место по равнине своей весьма на дальнее расстояние открывается.

Не могу также умолчать и о том, что царевич Вахтанг сказывал мне, — имел он намерение [275] сделать путешествие по всем ущельям, ему принадлежащим, и для сего дожидал он прибытия Казбека, что имеет некоторое приметное сношение с следующим при сем моим представлением.