277. Тоже, от царевича Вахтанга к Грузинскому священнику Алексию Гаврилову, от 17-го февраля 1802 года.

(Подлинника не оказалось.)

Здесь мы известились, что братец и племянники мои, находящиеся в России, удержаны и что они сюда уже не прибудут; но неизвестно, точно ли это или нет. Еще здесь пронесся слух, будто всех нас царевичей, как здесь, так и в Имеретии находящихся, не оставят в Грузии и потребуют туда же; сие весьма меня обеспокоило и ввергло в печаль. Я этого за совершенную истину еще не признаю. Е. И. В. в Высочайше пожалованном мне рескрипте изъявляет, сколь Им хорошо принята и уважена скромная моя служба и какие обещает мне милости; после толикой благосклонности, неужели Он соизволит, чтобы я жизнь свою проводил и окончил в странствовании. Правда, жизнь в России должны мы принять за первое счастье; но если бы были в молодых летах, конечно бы было хорошо. Мне уже наступил 40-й год; время ли теперь пуститься мне из своего отечества на странствование? Если по сие время жили мы в нашей земле и никуда не переселились, когда были столько угнетаемы и порабощаемы окружающими врагами, то почему делать это с нами теперь, когда приспело к нам вечно успокаивающее покровительство сильной десницы Е. И. В., нашего Всемилостивейшего Государя? Далее, если даже при бытности моей здесь уже не буду иметь во владении моем, которое пожаловано мне покойным родителем моим и утверждено за мною же в Высочайшем Е. И. В. Манифесте, того голоса, какой имею я теперь, а лишь буду иметь содержание из одних доходов, — то может ли быть больше сего какое несчастие, хотя бы земля наша изобиловала богатством доходов? Я в рабской и в подданнической верности моего Всемилостивейшего Государя Александра I со всем моим вожделением был, есмь и по гроб мой пребуду. Я как Бога признаю за Бога, так равно и Императора Александра I — за моего Государя, ибо как я от своего Создателя за добрые дела мои ожидаю в будущем веке вечной славы, так и от Е. В. в настоящей жизни ожидаю благоденствия. Прошу усерднейше и возлагаю на вас, как уже писал я и к е. выс-у, содержание сего письма подробно и без упущения донести Карлу Федоровичу и попросить всепокорнейше освободить меня от сей крайней моей печали.