273. Письмо ген.-л. Кнорринга к царевичу Вахтангу, от 23-го февраля 1801 года, из Наура.

Четыре письма в. св. от 13-го, 15-го и 17-го чисел текущего месяца дошли ко мне исправно (не могу сокрыть истинного моего утешения на предпринимаемое вами путешествие к лицезрению Всемилостивейшего нашего Государя). Сердечно радуюсь с одной стороны, что буду иметь честь удовлетворить давнему моему желанию личным с вами ознакомлением, а с другой, что не замедлю слышать потом и о твердом устроении вашего благосостояния от щедрот Августейшего нашего Монарха. Итак, предоставляя себе удовольствие снабдить вас к достижению С.-Петербурга с Кавказской Линии всем нужным, соответственно высокому вашему роду, предписал теперь ген.-м. Лазареву преподать в. св. пристойные средства, в чем бы оные ни состояли, из сумм у него имеющихся, на прибытие ваше на Кавказскую Линию; почему и зависит уже от вас, милостивого государя моего, о том к г. Лазареву адресоваться. Имение свое можете в. св. препоручить присмотру благонадежного чиновника; я смею твердо вас удостоверить в обеспечении целости оного и в том, что все всегда действительно вам принадлежать будет; ибо я теперь не разумею уже никаких противных партий, опасение вам наводящих, а руководясь Всевысочайшими Е. И. В. повелениями, не попущу причинения вреда чьей бы то ни было собственности, если владелец покорен священнейшему Г. И. соизволению; о наблюдении же сего послал ныне же подтверждение мое г. Лазареву. Оставленный вами управитель имения вашего может о всяком неприятном случае (каковых однако не ожидаю) относиться ко мне, [265] почему и доставлена будет защита моя по сущей справедливости.

Число людей, свиту в. св. составить долженствующих, назначить я не могу. Вы, м. г. мой, будучи сами известны, что вам предлежит путь, до трех тысяч верст простирающийся, и что с большим экипажем затруднительно поспешно достигнуть С.-Петербурга, конечно, ограничить себя соизволите необходимо потребным. Тут же должен я изъяснить в. св. и невозможность взять вам теперь с собою невестку вашу Кетевану Константиновну, потому что Г. И. Всевысочайше повелеть мне соизволил приглашать к Е. В. единственно только светлейших Грузинских царевичей. Впрочем, когда изволите быть в С.-Петербурге, то наверное легко исходатайствовать можете позволение и ей туда прибыть с чиновниками вашими, коих сами дня того назначите; а тогда и время будет для нее удобнейшее к совершению столь знатного пути.

Имея из Грузии известие, что светлейшие царевичи Юлон, Александр и Парнаоз прежде получения моих писем, на Всевысочайшем повелении основанных, возымели намерение найти себе убежище в чуждых владениях, удивляюсь, что ищут без основательных причин покровительства там, где твердого обрести не могут и сим показывают единственно непреклонность свою к человеколюбивым Е. И. В. о устроении блага их намерениям. Покорнейше прошу в. св. убедить их оставить таковое начинание и удовлетворить моему к ним прежнему отношению. Желая всем им добра и счастья, я о поступке их остановился до времени всеподданнейше донести Е. И. В., в надеянии, что они уважат ваши советы, кои, конечно, преподать им не оставите, и тем отвратят от себя гнев Е. И. В., соизволяющего снискать их своим Высочайшим благотворением; все прежнее останется в мертвом забвении и они обретут здесь незыблемое основание своему благополучию вместо бесполезных скитаний в местах, где безопасность их столь не тверда, сколь маломощно покровительство ими искомое.