1104. Тоже, за № 20.

Государственная Коллегия иностранных дел при предписании от 28-го минувшего мая доставила ко мне, для сведения и руководства, список с Высочайше конфирмованной В. И. В. инструкции, данной кол. с. Макарову, определенному главным приставом при кочующих в Астраханской губернии, в ближних к ней местах Кабардинцах, Трухменцах, Ногайцах, Абазинцах и прочих народах, кроме Калмык. Инструкциею сею, между прочим, возложено на Макарова оказывать всем вообще состоящим в ведомстве его кочующим народам и частно каждому из них покровительство и защиту и не допускать чинить им обид и притеснений; наблюдать, чтобы народы сии пользовались беспрепятственно рыбною ловлею, дровами и пастьбою в местах, для продовольствия их назначенных; в прекращение ссор могущих происходить от стечения в одно место разных орд или многих семейств отводить им другие места по разбирательстве: имеющим нужду по торговым и другим делам отлучиться внутрь России давать паспорта, не более как на год; не возбранять приезд в С.-Петербург старшинам народов тех по общественным и по собственным их надобностям; отвращать их от набегов на заграничные места, тем меньше допускать их на причинение грабежа и убийств внутренним поселянам Линии; в случае обид им от заграничных народов входить о сем в сношение с начальниками их об удовлетворении, а самим не позволять управляться; по делам оных народов между ими самими во взаимных их спорах об имении, о долгах и о подобном тому наблюдать, чтоб доставляемо им было удовлетворение на основании заведенных у них правил; вообще же в случае уголовных их преступлений отсылать их в ближайшие суды Астраханской губернии.

Правила сии обратил я к надлежащему сведению моему и руководству. Но усердие мое к высокославной службе В. И. В. и рвение к соблюдению спокойствия и тишины во Всемилостивейше вверенном управлению моему крае приводят меня к дерзновению всеподданнейше представить Вам, Всемилостивейший Государь, относительно Кабардинцев следующее. [747]

Предместник мой ген.-от-инфантерии граф Гудович, донеся Ее В. блаженной и вечно-достойной памяти Императрице Екатерине Алексеевне, 16-го января 1792 года, что народ обеих Кабард, почитаемый подданным Державе Всероссийской, обязавшейся присягою во всем зависеть от главного начальника, на Линии поставленного, не престает следовать прежним своим развратным обыкновениям и потому часто требует большого внимания и заботы, нежели все независимые Горские народы, — представил мнение свое об учреждении в обеих Кабардах, особо для владельцев с их подвластными и особо для узденей, родовых судов и расправ, кои бы наполнялись судьями из самих сих владельцев и узденей, судили тяжебные дела и малые проступки по их обыкновениям, а за важные преступления, как то измену, убийство и разбой — по законам Империи. Ее В. в Высочайшем рескрипте, данном графу Гудовичу в 28-й день февраля 1792 года, изобразив, что безначалие вкореняющее беспорядки, наглость и хищничество, как в Большой, так и в Малой Кабарде есть причиною, что сей подданный Самодержцам Всероссийским народ не мог еще быть обращен ни к какой пользе Империи, но буйством своим наносил единые беспокойства и заботы, соизволила Высочайше повелеть приступить к предположению об учреждении между Кабардинцами судов, особо для владельцев и особо для узденей, составив и те и другие из лучших людей, выбранных самими ими, по примеру тому как с пользою заведены в Оренбурге между Киргизцами расправы. Граф Гудович чрез многие свои внушения Кабардинцам Большой и Малой Кабарды об устроении между ими порядка и подчиненности наконец достиг того, что они сами изъявили желание свое на учреждение для себя родовых судов и расправ и по поводу сему, сочинив примерное судам и расправам для Кабардинцев положение, представил оное к Ее В. при донесении в январе 1793 года. И как положение сие удостоилось Высочайшей апробации, в рескрипте от 19-го апреля 1793 года изображенной, то тогда же и учреждены в жилищах Кабардинцев, в Большой Кабарде для владельцев два родовых суда, — один для родов Мисостова и Атажукина, другой для родов Бекмурзина и Кайтукина с их крестьянами и другими подвластными, кроме узденей, и две родовые расправы по родам владельцев для узденей с их крестьянами же и другими подвластными, в Малой Кабарде один суд для владельцев родов Tayсултанова и Гелеслангова (?) и одну расправу для узденей тамошних; в Моздоке же основан Верхний пограничный суд, под председательством Российского чиновника. Кабардинским родовым судам и расправам предоставлено судить тяжебные дела и малые проступки подсудных им Кабардинцев по их обыкновениям и быть подвластными Верхнему пограничному суду, в который и апелляции принимать на суды и расправы, на основании статей Высочайшего учреждения о апелляции на уездные суды и расправы, а Верхнему пограничному суду повелено рассматривать особенно дела о измене, убийстве и разбое по законам Империи и с мнением своим представлять генерал-губернатору Астраханскому.

Таковые средства избраны были на введение Кабардинцев в вящую зависимость к Империи, на обуздание их крутых нравов и на поселение в них людскости, познания и повиновения правам Российским. Я осмеливаюсь всеподданнейше донести, что средства сии весьма приметно смягчили уже правила Кабардинцев. Что прежде вынуждалось от них введением в жилища их знатных воинских деташаментов, ныне выполняется то малою воинскою командою без кровопролития, чего никогда и не было при мне, да и команды посылаются весьма редко и только в самой крайности. В 1799 году, когда один из беспокойных владельцев Большой Кабарды Адильгирей Атажукин, содержавшийся в Новороссийске, бежав оттоле в отечество свое, рассеивал тут развратный образ своих мыслей и тогда по истечению трехлетия требовался выбор в родовые суды и расправы новых судей, от чего Атажукин убеждал их отклониться, дабы поставить Кабарду в прежнее независимое положение то одно появление в ней трех батальонов рассыпало сии затеи и Кабардинцы беспрекословно подданство свое утвердили вновь присягою, выбрали судей и доселе обретаются довольно в спокойном положении. При всем том, поверхность их над другими народами, в горах Кавказских обитающими, делавшая их гордыми и дерзновенными, совершенно унижена. Теперь одни только развращенные молодые люди покушаются иногда на хищничество; впрочем, сильные предприятия уже пресеклись и Кабардинцы тогда только на оные покушают себя и не инако, как с позволений командующего, ежели какие-либо из горских Кавказских народов покусятся на собственное их благосостояние. Они приобвыкли уже знать начальство свое в особе командующего на Кавказской Линии [748] и тем с большим уважением повинуются его повелениям, что он удостоен особенной Монаршей доверенности и по должностям на него возложенным имеет способы удовлетворять их нуждам; ибо многие из них, облеченные в чины, по Всевысочайшим повелениям получают жалованье из особо отпускаемой командующему суммы; скот свой перегоняют всегда на лето внутрь Кавказской Линии и соль получают из озер Астраханской губернии, пользуясь в обоих сих случаях назначениями от командующего Кавказскою Линиею. Пристава при них издавна уже имеются и теперь занимает место сие надв. с. Стемпковский, который определен единственно для присмотра за поведением их и дабы чрез него приводить в Кабардах в исполнение распоряжения начальства, относительно областей сих предприемлемые; находятся также пристава и при прочих внутри Астраханской губернии кочующих народах, в каковые должности определяются всегда командующим чиновники Российские, особенно способностями своими соделавшиеся ему известными, и утверждаются Правительствующим Сенатом и которые все обязаны относиться о делах народов их ведения непосредственно к командующему на Линии, без всяких других инстанций, почему дела сии достигают всегда скорого решения, а за удержанием народов в тишине имеют надзирание ближайшие кордонные начальники, руководясь правилами от командующего, сообразно обстоятельствам им преподанными. Расходы же на содержание пристава при Кабардах и на жалованье приставам прочих народов, состоящие в штатных расходах Астраханской губернии, не превозвышают 2,720 рублей.

В сем заключается устройство, какое, быв издавна при предместниках моих основано для содержания порядка в иноплеменных народах, на Кавказской Линии и в сопредельности к ней обитающих, удерживалось доселе. Но теперь, по назначении главным приставом над народами сими кол. с. Макарова и семи других, коих отыскать ему предоставлено, с определением на пост его ежегодно 5,900 руб., когда он сам поставлен в непосредственную зависимость Государственной Коллегии иностранных дел, а частные пристава в единое его наблюдение; к командующему же на Линии повелено ему относиться только в таких случаях, когда нарушаемая тишина востребует военных мер то дела, решение коих зависело доныне от командующего здесь, яко надзирающего за судом и расправой, в Кабарде и Моздоке учрежденными, должны уже входить в Государственную Коллегию иностранных дел, влеча за собою продолжение времени и затруднения в соображении местных обстоятельств, обычаев и умоначертаний народа, до коего операции ее будут касаться.