1044. Рапорт д. с. с. Коваленского ген.-л. Кноррингу, от 4-го июля 1802 года, за № 29.

После отъезда в. выс-а отсюда, Карсский паша, прислал нарочного, приближенного к себе из Армян чиновника Иосифа Делянова, с двумя письмами на имя ваше и одним на мое имя, коим просит представить сего посланца и по возложенному на него словесному препоручению у в. выс-а предстательствовать. Потом таковые же отзывы дошли до меня от Эриванского Мегмед-хана и от бывшего Нахичеванского Келб-Али-хана, чрез нарочного же бывшего пред сим здесь чиновника Эйваз-хана султана; слова первого из сих посланцев заключаюсь в том, что паша, его господин, быв преисполнен благодарности за оказанную по повелению в. выс-а ему от войск Российских в обороне от неприятелей защиту, просить неоставления таковою же в случае надобности и вперед, притом как паша сей, имея якобы повеление от Порты и визиря Юсуф-паши сместить утвердившегося самовольно в Ахалцихе Шериф-пашу, то можно ли в таком предприятии считать на содействие войск наших. Слова же Эриванского посланца состояли в продолжительном объяснении искательства хана Эриванского Высочайшего Всероссийского покровительства и дружбы в сношениях начальством здешним. Тому и другому ответы мои были, что хотя я не оставлю о сем отнестись к в. выс-у, но не менее нужно, чтоб на испрашиваемые ими предметы господа их [713] отнеслись письменным, ясным и никакому сомнению не подверженным отзывом на имя в. выс-а; впрочем, ответствовав также и на письма ко мне писанные кратко, обратил я их восвояси, препроводив каждого при сношении моем к ген.-м. Лазареву; доставленные же обоими сими посланцами на имя в. выс-а письма по переводе их, в сходство приказания вашего, на Грузинский язык, у сего препроводить честь имею; а лошадь, по содержанию письма Карсского паши значащаяся, впредь до повеления препоручена от меня в ведомство провиантмейстера 8-го класса Кистова.

Письмо Мегмед-паши к ген.-л. Кноррингу от 23-го июня.

Письмо ваше, в коем уведомляете, что враг наш Келб-Али-хан побежденный ушел, получив, весьма я обрадовался. Усерднейше вас благодарим, что вы, защищая нашу землю, приказали полковнику и майору подать нам помощь, которые, употребив великую ревность и мужество, прогнали врага нашего, за таковое ваше благоприятство от сего дня остаюсь я навсегда приятелю вашему приятелем, а врагу врагом. Я по случаю сему отправил к вам нашего заран-баши Осина, для изъявления вам изустно благодарности, еще всеусерднейше вас прошу прислать к полковнику и майору 2,000 челов., дабы они пошли на Эривань, а я с своими войсками отправлюсь на Ахалцих, если ж вы сего не сделаете, то прикажите им идти в Канжиг к нам остановиться, дабы мы не опасаясь о своей земле, могли идти на Ахалцих, если же вы сего не сделаете, то прошу уведомить Эривань просить помириться, и я ожидаю теперь вашего приказания, как вам угодно будет, так и поступлю. Другое письмо получил я в рассуждении Лезгин, клянусь и вашей дружбою, что в нашей земле их совсем нет, а находятся они у Ахалцихского Шериф-паши, в лесу, который наставляет их к хищничеству.

Ахалцихский паша не токмо вам и мне, но и нашим царям есть враг.

Тоже к д. с. с. Коваленскому, от 25-го июня 1802 года.

Извещая вас, блатоприятеля нашего, что я перед сим отправил к инспектору нашего заран-баши князя Осина и Армянского священника, о обстоятельствах тех вы уже должны быть известны, надеюсь я, что до получения сего письма просьба моя вами уже будет выполнена. Мы известились, что знаменитый инспектор отправился в Россию. Господь Иисус да даст ему благополучие. Посмотрим, какое правление ваше будет делать благоприятство. Просим желание наше выполнить, соизволив прибыть к Эривану, мы намерены с одной стороны Алагеза привести Курдов. Эриванскую силу составляют Курды, без них Эривань не может ни получаса устоять. Благоприятель мой! До смерти я с Эриваном не помирюсь, покуда не будет вашего на то приказания; всякое дело должен я предпринимать и исполнять по вашему слову. Может быть, вы, не выполнив просьбы нашей не прибудете к Эривану, то прикажите полковнику и майору, чтоб они пришли и остановились в Аргике, ибо я от нашего государя получив повеление, должен идти на Ахалцих, — то чтоб слепой хан не сделал бы какой шалости.

Если ж вы и сего не сделаете, то сколько можно поскорее меня уведомьте обстоятельно, покуда хан меня усердно просит, дабы я мог с ним получше разделаться и вступил в дело к Ахалциху. Я впредь и всегда приятелю вашему приятель, а врагу вашему враг до последней жизни, но я надеюсь, что до получения сего письма первая моя просьба уже вами выполнена. Будьте уверены, Бог в том свидетель, что Эривань теперь никакой силы уже не имеет и против войск ваших никак не может устоять, такого случая не скоро можно найти; первое — голод, а другое от Курдов не имеют защиты. Я всячески вас прошу и желаю, но вы не выполняете моей просьбы, Ахалцихский паша Лезгинцев скрывает в лесу, а к вам пишет, что он ничего не знает; он неправильно перед вами поступает, что противно воле и приказаниям государя нашего, для себя я более стараюсь.