Выписка из кабардинских дел, в Коллегии иностранных дел, находящихся от 1762-го по 1779-й год

(Настоящая выписка взята из книги, заключающей в себе министерские отношения по части пограничной за 1805 год, под № 131.).

В 1759 году Малой Кабарды владелец Коргока Канчокин, приняв христианский закон, поселился на Тереке при урочище Моздоке. 1762. — Докладом Правительствующего Сената, 9-го октября 1762 года Высочайше конфирмованным, для поощрения желающих принять христианский закон и поселиться на нашей стороне, положено выдавать единовременно из Кизлярских доходов: узденям по 10 рублей, простым людям по 5-ти, а холостым в полы против того. — В 1763 году, выбегающие из гор для крещения стали умножаться и в 1764 году считалось в Моздоке более 200 душ мужеского и женского полу новокрещенных поселенцев. Кабардинцы, негодуя за то, что для беглых их холопов открылось убежище, возмутились против России, разделясь на две партии, из коих одна была нам противная, а другая доброжелательная.

1764. Приезд Кайтуки Кайсинова. Обе сии партии, согласясь, прислали в С.-Петербург Большой Кабарды владельца Кайтуку Кайсинова с прошениями: 1-е) чтобы уничтожили крепость и селение в Моздоке; 2-е) чтобы платили им за выбегающих от них пленников христианских; 3-е) чтобы выходящие от них владельцы и уздени, для крещения или переселения на нашу сторону, отказались вовсе от имения их, в Кабарде оставленного; 4-е) чтобы уменьшили пошлины в Кизляре. В том же году Кайтука Кайсинов отправлен был восвояси, и из дел не видно, какой он получил ответ. Между тем Кабардинцы, соединясь с Закубанцами, стали производить по границе нашей набеги.

1765. Рескрипт от 8-го апреля к Астраханскому губернатору Бекетову. В 1763 году разбит был купеческий караван между Кизляром и Астраханью, о чем было писано к Кубанскому сераскиру и к Крымскому консулу премьер-майору Никифорову, но удовлетворения не получено. По рапорту Кизлярского коменданта генерал-майора Потапова, подозрение в сих шалостях падало на Кубанцев в сообществе с Кабардинцами. О чем тогда же сообщено было резиденту нашему в Царь-Граде Обрескову. Но ходатайство его было безуспешно, ибо Порта ссылалась на хана Крымского во управлении сими народами. Вследствие чего повелено Астраханскому губернатору Бекетову отправить от себя письмо к хану Крымскому Селим-Гирею, требуя от него управы с Закубанцами. При разбирательстве сего дела Кубанские Татары жаловались, что у них Калмыки отгоняют лошадей. Кабардинцев велено наказать задержанием нескольких Кабардинских владельцев в Кизляре.

Именной указ графу Никите Ивановичу Панину, от 2 го июля. Из Волжских казаков, живущих около Дубовки, велено 500 человек поселить между Кизляром и Моздоком.

Рескрипт Бекетову, от 7-го июля. По представлению Астраханского губернатора Бекетова и генерал-майора Потапова, в рассуждении [82] сомнительных обстоятельств по Кабардинским делам открывшихся, кроме наряженных туда 500 казаков Дубовских и 500 Донских, писано было к Калмыцкому наместнику об отправлении в поход одного сильного улуса.

К нему же, от 23-го июля, рескрипт. Еще наряжено 2000 Донских казаков в команду Кизлярского коменданта Потапова.

Рескрипт к резиденту Обрескову, от 21-го сентября. По случаю заведения нового селения на Тереке при урочище Моздоке, которое для осторожности от набегов неприятельских было окопано валом, Порта Оттоманская, встревоженная ложными слухами, что в Моздоке заложена новая крепость, послала нарочных доверенных людей осмотреть на месте, какого роду сие укрепление. Резиденту нашему в Царь-Граде, тайному советнику Обрескову и поверенному в делах Левашову поручено употребить все способы для успокоения Порты.

Указ генерал-майору Потапову, от 23-го сентября, секретно. Укрепление Моздока повелено производить с большою осторожностью, откладывая ненужные работы до удобнейшего времени, о чем немедленно сообщить подполковнику Гаку, находящемуся командиром в Моздоке.

Рапорт Киевского генерал-губернатора Глебова, от 28-го декабря. Владелец Кабардинский Дударука Баматов захвачен Крымскими Татарами и отвезен в Бахчисарай, где уговаривали его, чтобы предался он на Крымскую сторону, однако он на то не соглашался.

1766. Рапорт губернатора Бекетова. По настоятельному требованию резидента Обрескова, Порта приказала удовольствовать купцов за ограбленный караван, но от Закубанцев встретились большие затруднения и из сего, кроме переговоров и пересылок от Кубанцев к Кизлярскому коменданту, генерал-майору Потапову, ничего не воспоследовало.

1767. Рапорты его же Бекетова. Кубанцы подговаривали Нагайских Татар, кочующих около Кизляра, откочевать на Кубань, но намерение их было открыто и приличившиеся в единомыслии Наайцы сосланы в Оренбург.

1768. Рапорт его же, Бекетова. Кабардинцы, соединясь с Закубанцами, намерены были сделать нападение на Моздок. Получено известие об объявлении Туркам войны, почему и взяты нужные осторожности.

1769. Рескрипт Бекетову, от 27-го марта. Представления Кизлярского коменданта Потапова найдены не дельными и с обстоятельствами несообразными, вследствие чего приказано ему относиться к губернатору Бекетову и требовать от него по делам наставления.

Указ генералу де-Медему, 2-го июля. Вскоре потом управление Кабардинскими делами поручено было генерал-майору де-Медему, которому велено действовать наступательно.

Рапорт Бекетова, от 14-го мая. Губернатор Бекетов полагал, что Кабардинцы преданы к России более, нежели к Крыму; и хотя они послали в Крым нарочных, но с такими предложениями, что принять их невозможно будет. Сверх того черный народ о подданстве Крыму и слышать не хочет, ибо Крымцы питают против Кабардинцев древнее мщение за кровь одного султана, роду Гиреев, ими убитого (но впоследствии оказалось, что Кабардинцы ни нашего, ни Крымского подданства не желали, а хотели остаться по-прежнему независимыми).

Отправлены были от Берг-Коллегии горные служители для разведывания руд в горах, около Кизляра лежащих, но по оказанным от горцев препятствиям в дело вступить не могли. Кистинцы, бывшие тогда к России доброжелательными, предлагали чрез генерал-майора Потапова свои услуги в сем предприятии. Они весьма наклонны были к принятию христианского закона. У них находился священник из Осетинской Комиссии и команда из 10-ти человек, при одном Кизлярском дворянине ¹. [83]

Указ генерал-майору де-Медему, от 21-го июля. Прежде нежели генерал-майор де-Медем принял команду и прибыл на место, наместник ханства Калмыцкого Убаши, переправясь на нагорную сторону Волги с 20,000 Калмыков, настиг неприятеля, т. о. Кабардинцев, соединенных с Закубанцами при речке Калаузе, и 29-го апреля одержал над ними победу.

Секунд-майора Таганова, находившегося при Калмыцких делах, приказано употребить по Кабардинским делам, с тем, чтобы знатною ого породою воспользоваться. Он был внук Мусы-Мурзы, главного над Солтанаульскими Татарами, составляющими большую часть Кубанского народа. Сии Татары в 1736 году приведены были в наше подданство, а в 1742 году опять за Кубань уклонились.

Рапорт Ее Императорскому Величеству от генерал-майора де-Медема, 15-го июля Генерал-майор де-Медем, соединясь с наместником Калмыцким, перешел за Кубань. От 1-го до 5-го числа ежедневно продолжались сражения, в коих неприятель побежден. 6-го числа премьер-майор князь Ратиев с отрядом казаков, Калмык и одного гусарского эскадрона, послан на вершину реки Кумы, куда многие из Кабардинцев перешли в недавнем времени с Баксана, для приведения в послушание противной партии Кабардинских владельцев. Будучи встречен неприятелем, вступил в сражение, одержал победу и кроме убитых, взял 270 человек обоего пола в плен. На другой день Кабардинцы прислали просить пощады, перешли на прежние места и присягнули на подданство.

Рескрипт де-Медему, от 12-го августа. По учинении Кабардинцами на верноподданство присяги, велено с ними поступать, как с нашими подданными, и потому запрещено выбегающих к нам холопов их принимать без изъятия. Но дабы они не превратили сие снисхождение за право, то всякий раз возвращать их невольников под разными предлогами таким образом, чтобы они почитали сие за милость.

Абазинцы Алтыкезек или шестиродные, по желанию их, приняты были в подданство. Башилбайцы, признающие себя подвластными Кабардинцам, просили также о принятии их в подданство. Хотя известно было, сколь ненадежна присяга их и уверения в преданности, и что они оказываются доброжелательными единственно для предупреждения следствий начатой с Турками войны, живучи в пределах Турецких владений; но рассуждено всем горским народам, где бы которые ни жили, не отказывать, дабы таковым разномыслием между горцами облегчить военные наши предприятия. Предполагаемо было переселить Башилбайцев, с согласия Кабардинцев, в Кашкатовское урочище [84] при реках Чегеме, Череке и Урюфе, чтоб по заключении мира с Турками могли они уже остаться в числе Кабардинцев нашими подданными. (Но Кабардинцы отозвались, что у них не достаточно пастбищных мест для собственного их скотоводства).

Предки Некрасовских казаков, Донские раскольники, заведши на Дону бунт, укрылись в Турецкую сторону и поселились за Кубанью близ города Копыла. В прежнюю Турецкую войну (Т. е. в 1736 году.) посланы к ним были нарочные, но они не допустили их до себя, за что сожжен был один их городок. Они наряжаются на службу с Татарскими войсками, однако в образе жизни их независимы. Генерал-майору де-Медему велено стараться преклонить их на нашу сторону, обещая за вины предков их прощение.

Рапорт де-Медема, от 20-го сентября. Для чего послан туда ротмистр Батырев с наставлением. (Но он не мог к ним пробраться, а доставил токмо письмо, генералом де-Медемом писанное).

Капитан Гакебуш у Кабардинского владельца Хасая Атажука выманил и доставил в подлиннике к начальству фирман от Турецкого султана, присланный в Кабарду, дабы возмутить оную против России. И в самом деле, Кабардинцы разделились на две партии: одна, при владельце Хасае Атажуке, нам преданная, переселилась на прежние места и присягнула, а другая, из четырех владельцев состоящая, Джанбулата Кайтуки, Хамурзы Арсламбека, Мисоста Баматова и Елбуздуки Канаматова, к Кубанской стороне удалилась. В том же году все владельцы обеих партий, кроме Мисоста Баматова, скрывшегося в горы, будучи принуждены силою оружия, на верность подданства присягнули Башилбайцы, Бесленейцы, Темиргойцы и другие Закубанские народы, и Татарские мурзы прислали просить о принятии их в подданство. (Но под разными предлогами сего не выполнили, а чаятельно никогда к сему искреннего желания не имели). Ротмистр Батырев, посланный к сим Закубанским народам для переговоров, получил наконец в ответ, что они почитают его шпионом и что если еще к ним приедет, то отправят его к Крымскому хану.

Чеченцы схватили посланного в Кумыцкие селения подполковника Шаргилова, который вскоре от ран и побоев умер; за каковую наглость их тогда же были наказаны нарочною экспедициею внутри их селений, из коих многие были разорены нашими войсками (Реляции о поиске над Чеченцами между делами Кабардинскими не найдены.).

Указ генералу де-Медему, от 3-го ноября. Хотя, по-видимому, между Кабардинцами старейшему летами отдается всегда наружное почтение, но способности и личные достоинства, а особливо храбрость получают в народе еще сильнейшее уважение. Примером тому служит может Кабардинский владелец Мисост Баматов, который, будучи многих моложе, составил против нас сильную партию, ушел в горы и не иначе возвратился, как будучи принужден силою оружия. Надежный способ для нас состоял бы в том, чтоб приобрести доброжелательство таковых сильных и значащих владельцев. Но как в сем ручаться не можно, то остается одно средство действительное поддерживать свободу и равновесие в голосах при совещаниях Кабардинских князей, посторонними внушениями, доказывая невыгоды для целого народа, происходящие от своенравия нескольких человек. Таковое поведение предписано было генерал-майору де-Медему, дабы чрез него сообщено было Кабардинскому приставу майору Таганову.

Рапорт генерала де-Медема, от 13-го ноября. Вследствие Высочайшего повеления, чтобы, оставя Кабардинцев и довольствуясь хотя притворными знаками их покорствия, заняться поисками над Закубанцами, яко народами Турции подвластными, генерал-майор де-Медем предполагал вторично, соединясь с наместником Ханства Калмыцкого, осенью выступить в поход за Кубань, что с своей стороны и выполнил, пришед на устье реки Подкумки; но получив известие, что Калмыки заняты обеспечением собственных своих улусов от Киргиз-Кайсаков, и что сей осени содействия от них не будет, возвратился в Кизляр и расположил войско на зимние квартиры. (Истинная причина сего происшествия есть охлаждение наместника Калмыцкого Убаши к генералу де-Медему, вследствие несогласия между ними, восставшего по случаю бывшего общего похода их против Закубанцев, и чаятельно личных неприятностей, о коих слегка упомянуто в указе к генералу де-Медему и в письме графа Никиты Ивановича Панина от 19-го августа 1770 года).

1770. Приезд Кабардинских владельцев Коргоки-Татарханова и Джанхота Сидакова. Обе партии Кабардинские согласились на увещания генерала де-Медема и послали в С.-Петербург двух князей [85] от каждой партии уполномоченных, Коргоку ?атарханова и Джанхота Сидакова, которые повторили единогласно те же самые прошения, каковые поданы были в 1764 году Кайтукою Кайсиновым. Между тем Кабардинцы, подстрекаемые увещаниями и золотом Турецким, возмутились против России и начали производить шалости. Майор Таганов, находившийся в Кабарде с малою командою в опасности жизни, отозван в Моздок.

Рапорт Бекетова, от 31-го марта. Запрещено пропускать в Кумыцкие и Дагестанские жилища Крымских купцов, промышляющих торговлею невольников.

Рапорт Бекетова, от 18-го сентября. Посланный в Имеретию с письмами к царю Соломону Осетинец Осип Абаев на возвратном пути убит Кабардинцами.

Рапорт генерала де-Медема, от 13-го ноября. В сем рапорте упоминается о реляции от 18-го сентября, которой не нашлось, а в оной прописаны были причины отхода Калмыцкого войска в свои улусы и отступления генерала де-Медема к Бештовым горам. Но из обстоятельств открывается, что наместник Калмыцкой Убаши, прибыв с войском, по приглашению генерала де-Медема, на реку Калауз, возвратился скоропостижно к Волге, по-видимому, для совершения принятого им намерения бежать из России к Китайским границам со всем Калмыцким народом, что в будущем году и воспоследовало. Сие движение Калмыкова, на возвратный путь послужило к нашей пользе. Неприятель, не зная намерения их, устрашенный, отступил за Кубань. Вскоре потом, узнав действительно об уходе Калмыков и что у генерала де-Медема не более 2,000 войска, Закубанские народы в большом числе собрались у Бештовых гор и на реке Куме 4-го октября было сражение, в котором войска Российские прогнали неприятеля, но по причине гористых и лесистых местоположений не могли сделать большого вреда.

1771. Доклад Коллегии Иностранных Дел, 15-го июля конфирмованный. Поелику главнейшее неудовольствие Кабардинцев по случаю заведения селения Моздока состояло в том, что подданные их и невольники получили поползновение к частым побегам; сверх того примечено, что выходящие на нашу сторону для принятия крещения большею частью из подлого состояния или преступники избегающие должного наказания, то докладом Высочайше конфирмованным положено: 1) Подданных холопов Кабардинских вовсе не принимать, но возвращать однако же им, под видом снисхождения. 2) За каждого выбегающего пленника христианского исповедания, без разбора пола и возраста, платить из казны по 50 рублей, поступая с сими вышельцами на основании именного указа 10-го июня 1763, Сенату данного, о невольниках из Киргиз-Кайсацкого плену, на Оренбургскую и Сибирскую линии выбегающих, т. е отсылать их во внутренние Российские губернии. 3) Кумыкам же, буде станут домогаться, чтобы их уравняли с Кабардинцами, платить в полу против того, т.е. 25 рублей. 4) Узденей Кабардинских, яко не подданных, а добровольно при владельцах живущих и имеющих собственных своих холопов, принимать по желанию их не запрещается, но с тем, что они навсегда лишаются своего имения, в Кабарде состоящего, которое переходит по порядку в наследство к ближайшим родственникам. 5) Сие положение относится к тем только христианским невольникам, которые для собственного употребления их куплены, а те беглецы, которые назначены для продажи, и без заплаты удержаны быть могут, в наказание хозяев за непозволительной сей торг. Невольники, Кизлярскими и Моздокскими жителями выкупленные, в сие положение не входят и казна за них платить не обязывается.

По содержанию сего доклада 17-го августа дана Кабардинским владельцам грамота, которая и отправлена чрез посланцев их Коргоку Татарханова и Джанхота Сидакова. Но возвращение их в Кабарду не произвело никакого действия, и Кабардинцы менее радовались оказанным милостям, нежели огорчались неисполнением их желаний, из коих главнейшее было уничтожение Моздока; в том же году случившийся побег Калмыцкого народа к Китайским границам произвел в Кабарде, ко вреду дел наших, сильное впечатление.

Указ генералу де-Медему, от 30-го мая. Малой Кабарды владелец Арсламбек Таусултанов, находившийся добровольно при командах, посланных для усмирения Осетинцев, живущих на дороге в Грузию, к преклонению их много способствовал, за что велено определить ему жалованья от 50-ти до 100 рублей в год.

Рапорт Астраханской губернской канцелярии, от 21-го января. От генерал-майора графа Тотлебена сообщено, что Кабардинцы имеют намерение напасть на тыл его отряда при походе его чрез горы, а может быть, уведав о возмущении Калмыцкого народа, не хотят ли под сим видом сделать нападение на Моздок и Кизляр. [86]

1772. Рапорт генерала де-Медема, от 29-го апреля. По случаю несогласий между Кабардинцами, и вновь возникших при получении и слушании пожалованной им грамоты, старшин родом из князей Кабардинских Хасай Атажука, между прочим, сказал в народном собрании: «Если-де таким образом быть в покровительстве России, как Калмыки находились, которых начали разорять и от того они принуждены были отстать от России и бежать, то-де и им, Кабардинцам, тоже самое воспоследует и они принуждены будут уйти в горы».

Получено известие, что за Кубанью и в Кабарде открылась заразительная болезнь, но чрез взятые осторожности в наши границы не допущена.

Обратно из Грузии ехавшего профессора Гильденштета Тагаурцы задержали в Кавказском ущелье, о чем уведав, генерал де-Медем послал для выручки его команду при майоре Криднере, который и выполнил сие без кровопролития, издержав 30 рублей на подарки. При сем случае Ингушевцы были с нашей стороны и по требованию майора Криднера собрались для подкрепления его. Тагаурский владелец Ахмат был принужден дать аманата.

1773. Рапорт де-Медема, от 2-го марта. В том же году Ингушевцы, будучи притесняемы и разоряемы Кабардинцами, отложились от них и прислали к генералу де-Медему просить защиты и покровительства. Кабардинцы прислали также с объяснением, что Ингушевцы издревле находились у них в подданстве и платили им подать; но Ингушевские старшины утверждали, что хотя временно платили они подать Кабардинцам с каждого двора по одному барану, а у кого нет, то на одну косу железа, однако ж они подвластными им никогда себя не признавали, а тем паче не признают себя с того времени, как они поступили в Российское подданство и многие из них приняли христианский закон.

Сие обстоятельство, и к тому еще другое, что в течение прошедшего 1772 года захвачено было нашим разъездом 12 человек Кабардинцев, которые в отговорку представляли, что они были на охоте, огорчили владельцев Кабардинских до того, что в письме, поданном от них 26-го января генералу де-Медему, они объявили, что если сии захваченные 12 человек возвращены им не будут, то они не признают себя подданными Российскими, и хотя по слабости их вредить России не могут, «однако всемогущий Бог милостив, уповаем на Него, и всякому человеку, ежели сносить напрасные нападки, то лучше принять смерть».

Кабардинский уздень Ислам-Гирей Бабуков дал знать, что некоторые из Донских казаков приезжали к Некрасовцам для переговора о принятии их в Турецкое подданство. Почему поведение Донских казаков взято на замечание.

Ген.-м. де-Медем мнением своим полагал, что неудовольствие Кабардинцов при сем случае есть одна придирка, а что настоящая причина состоит во всегдашнем их к России недоброжелательстве и что без страха они не были и не будут никогда покорны. Для возмущения против нас разных племен Горских народов, Кабардинцы отправили от себя посланцем Кильчуку Кайсинова в Малую Кабарду, в Чечню, в Аксаевскую, Андреевскую, Костюковскую деревни и в Тарки.

Рапорт генерала де-Медема, от 19-го мая. Кабардинцы, соединясь с Закубанцами, Бесленейцами, Кумыками, Темиргойцами и прочими народами, собрались в числе 25,000 человек по сию сторону реки Малки, не далее как в 30 верстах от Моздока. Почему генерал де-Медем, имея в команде своей не более как 2,342 человек регулярного и нерегулярного войска, могущего выступить против неприятеля, должен был согласиться возвратить им тех захваченных 12 человек, которые и отправлены к ним с майором Черкасским.

Рескрипт генералу де-Медему, от 30-го апреля. Предписано довольствоваться против Кабардинцев оборонительными действиями и не подавать им случаю к раздражению. В сем же рескрипте, между прочим, сказано. «Кабардинцы, по образу жизни и местоположению своему, всегда были и останутся впредь к воровству и злодействам поползновенными, а по закону магометанскому к нашей стороне, как христианской, внутренне противными, а доброжелательными к Турецкой. Но всем прошедшим временем однако же доказывается, что единодушны они только в защищении себя и своих жилищ, когда общая и извне наносимая им опасность угрожает, а почти никогда не были согласны и устремительны на общие за своими пределами предприятия, которые заслуживали бы военных действий именования».

Там же, далее «Мы имеем основательную по всем сим уважениям причину верить, что изъясненные в реляции вашей Кабардинского народа зло — действа, кои накопились отчасти в продолжительное время, не предполагают с их стороны опасной и сомнительной дальновидности, но будучи [87] по самому своему свойству воровские и разбойнические, таковые суть в причинах своего производства и совершения».

Рапорт генерала де-Медема, 25-го мая. От находящегося при новосоюзных Татарских ордах подполковника Стремоухова получено известие, что подосланы были Кабардинские уздени к Нагайским Татарам, в подданстве нашем находящимся, с тем, чтобы уговорить их отложиться от России и соединиться с ними, на что и получили благоприятный отзыв от Едисанского мурзы Джан-Мамбет-бея.

Рапорт генерал-поручика де-Медема, 2-го сентября. Вследствие предписания, в том же рескрипте от 30-го апреля данного, чтобы не раздражать более Кабардинцев отклонением от них Ингушевского народа, коего старшины сами признали, что платили им иногда подать баранами и железом, генерал де-Медем приказал свести караул, для защищения Ингушевцев поставленный.

Опять подосланы с Турецкой стороны возмутители с письмами, и Кабардинцы имели в Закубанских ордах частые собрания для переговоров.

Рапорт генерала де-Медема, 15-го декабря. Слухи о прибытии Турецкого войска с ханом Девлет-Гиреем к пристаням Абхазским подтвердился рапортом полковника Бринка. Сии слухи, рассеянные с ложными прибавлениями о разбитии войск Российских за Дунаем и в Крыму, еще более возмутили Кабарду и новосоюзные Татарские орды. Пристав Кабардинский премьер-майор Таганов дал знать, что войско Турецкое, в 24,000 состоящее, перешло по сию сторону Кубани и находится в г. Тамане; что Едисанцы, Белогорцы и прочие народы, кроме Кабардинцев, выбрали над собою в сераскиры Казы-Гиреи-Султана, родственника Крымскому хану, поколения Чингизского. От других сторон пришли известия, что Аварский хан, набрав до 30,000 войска, идет на Грузию, а оттуда в Axaлцих для подкрепления Турок против России.

1774. Рапорт генерала де-Медема, 3-го марта. На Гребенских казаков открылось подозрение, по донесению майора Таганова, якобы от бывшего их атамана Иванова посланы были нарочные к Казы-Гирей-Султану для приискания им удобных мест к жительству на р. Чех, и что для возмущения их подосланы были также к ним Некрасовские казаки. Сие обстоятельство понудило генерала де-Медема употреблять Гребенских казаков на службу с большею осторожностью, оставляя их в домах своих, по Тереку расположенных, где предвиделось от них менее опасности, нежели в лагере, ибо при нападении от неприятеля, они принуждены были бы защищать собственные свои жилища.

От Кизлярского коменданта полковника Штендера получено известие, что ехавший из Персии профессор Гмелин с двумя студентами, 5 казаками и 6 Армянами, захвачен в плен по приказанию Каракайдацкого владельца Уцмия Эмир-Хамзы, в собственном его владении, в отмщение за иск и древние обиды, имевшиеся у него на жителей Андреевской деревни, в нашем подданстве находящихся. А главное притязание его состояло в том, что во время нашествия Шах-Надира и завоевания Каракайдацкого владения, многие из подданных Уцмия разбежались и скрылись в землях Кумыцких, от коих требовал он возвращения сих беглецов. (Почему и предписано был генералу де-Медему стараться наклонить Андреевских жителей, чтобы они разведались полюбовно с Уцмием и удовлетворили по справедливости его требования).

Продолжение беспокойств и шалостей Кабардинцев в наших границах. По донесению подполковника Стремоухова четыре новосоюзные — Татарские орды: Едисанская, Белогородская, Едишкульская и Джамбулуцкая не наделены были в верности.

Рапорт генерала де-Медема, 14-го апреля. Майор Криднер отправлен, с деташаментом легкого войска и 4 орудиями за реку Малку, для учинения секретного поиску и захвачения, буде можно, присланных от Турок в Кабарду с письмами и деньгами возмутителей. Удостоверясь чрез шпионов, что из числа таковых посланцев Крымский Ширин-Кан, родственник Крымского хана, находится на р. Баксанище, в аулах Кабардинского владельца Атажука Хамурзина, в 70 верстах от сего лагеря, майор Криднер взял с собою 100 человек доброконных казаков и 24 драгуна, окружил помянутый аул и захватил находившихся в оном вышесказанного Ширина с тремя Крымцами и самого Атажуку Хамурзина в плен. На возвратном пути его, Кабардинцы провожали его большими толпами и делали беспрестанные нападения; но он, отразив неоднократно неприятеля, пришел благополучно в Моздок с пленниками. Сии последние на допросах показали, что действительно Турецкое войско до 8,000 человек, сделав высадку в крепости Суджук кале, прибыло в Тамань под предводительством Крымского хана Девлет-Гирея, для подкрепления бунтующих Татар и горцев против России, что с ним, Ширином [88], отправлен был ага с казною, для возмущения Кабардинцев, и что Калга-Султан остался на Кубане для совокупления Закубанских Татар и других народов на свою сторону.

Рапорт генерала де-Медема, 11-го июня. Турецкие войска, под предводительством самого хана, прибыли на р. Малку. К нему присоединились Aбaзинцы, Бесленейцы, Темиргойцы, весь Кубанский народ и Алтыкезек, Едишкульские, Джамбулуцкие и Едисанские Татары, рассеялись по степи и небольшими партиями подъезжали к самым стенам Моздока, не причиняя однако ж никакого вреда, по взятым осторожностям.

Кабардинские владельцы Джанхот Татарханов и Девлет-Гирей Касаев, оказывая себя усердными и верными к России, просили неотступно майора Криднера выступить против неприятеля, для защищения верных нам Кабардинцев от Крымского войска, уверяя, что большая часть Кабардинцев пристанут к нашей стороне, коль скоро увидят Российскую силу. Почему генерал-поручик де-Медем, составя отряд из 1,356 человек, командировал майора Криднера к редуту Бештамаку. По прибытии на место, нашел он с 80-ю Кабардинцами Девлет-Гирея Касаева, который приехал нарочно только за тем, чтоб уведомить его, что уже все почти Большой и Малой Кабарды владельцы и черный народ преклонились к Турецкой стороне и дали присягу. Сие известие принудило майора Криднера возвратиться в Моздок.

Некрасовские казаки, коих до 500 находилось в войске Крымского хана, прислали к Гребенским казакам с наущением отклониться от России, и подозрение было, что они, по привязанности к староверским обрядам, в верности колебались. При Крымском хане был некто из Некрасовских казаков, пустынник именем Арсений, раскольниками и Татарами уважаемый, и посредством которого между Донскими и Гребенскими казаками Турки рассеивали возмущение.

Пo смерти Топлинского владельца Али-Султана, который всегда предан был России, Чеченцы стали производить шалости, от коих прежде были воздерживаемы помянутым Али-Султаном.

От коменданта Кизлярского Штендера получено известие, что Крымский хан уехал в Крым, а команду над войском оставил Калге-Султану.

Рапорт генерала де-Медема, 20-го июня. 10-го июня Калга-Султан показался в виду Моздока, но не смел ничего предпринять, прошел мимо, захватил несколько человек попавшихся ему на пути, в том числе и курьера, посланного к майору Криднеру. 11-го числа сделал нападение на станицу Наурскую (что ныне крепость), но распоряжением Волжского казачьего полку полковника Савельева, неприятель отражен с потерею до 800 человек и не допущен ворваться во внутрь селения, которое было неоднократно штурмовано. При сем случае даже жены Волжских казаков оказали отчаянное сопротивление, рубили неприятеля, стремившегося на земляной вал, сенокосными косами и лили на него горячую воду. В числе убитых найден Кабардинский владелец Коргока Татарханов, — тот самый, который возвратился в 1771 году из С.-Петербурга с грамотою и который, за оказанное им прежде сего усердие к России, пожалован был в капитаны, с жалованьем по 150 рублей в год. После таковой неудачи, Калга-Султан обратился назад, прошел в виду мимо Моздока и потянул к р. Куре. Войска у него считалось от 8-ми до 10,000.

13-го числа получено известие, что Чеченцы и прочие горские народы, собравшись до 3,000, показались в виду Наура по ту сторону Терека, покушались переправиться для соединения с Калгою-Султаном, но будучи к тому не допущены Волжскими казаками, продолжали путь вверх по Тереку. Полковник Савельев с казаками и поручик Замен с гусарами, при нескольких орудиях, посланы были для пресечения им пути; выбрав удобное место и поставив артиллерию в засаду, они столь удачно сделали нападение, что пораженный и смешанный неприятель убежал, оставя 70 человек на месте.

17-го числа генерал-поручик де-Медем с остальными войсками выступил вверх по Тереку в Кабарду, для защищения доброжелательной нам стороны и для устрашения противников.

Сомнение о неверности Гребенских казаков открылось несправедливым. Некрасовские казаки, бывшие в войске Калги-Султана, при нападении на Наурскую станицу, против наших не действовали и кричали в слух, что они взяты неволею.

Рескрипт генералу де-Медему, 5-го сентября. В Кучук-Кайнарджи заключен с Портою Оттоманскою вечный мир (В 1774 году, июля 10-го дня заключен, а ратификован 13-го января 1775 года.). О Кабардинцах сказано согласиться с Крымским ханом. Трактатом, заключенным в 1739 году, Кабарда оставлена была барьером между двумя империями. Но [89] генерал-поручик Щербинин, при заключении трактата в 1772 году с Крымским ханом, поместил особенную статью, в силу которой Большая и Малая Кабарда признаны подвластными России. Артикулы сии повелено, где надлежит обнародовать. В сем же рескрипте, между прочим, сказано «По тех же пор, пока Кабардинцы и другие окрестные Кизлярского края народы, успокоившись ныне, находиться будут в таком расположении, в каком они, как варвары и последователи магометанского закона, могут быть с нашей стороны терпимы, мы соизволяем и наиточнейше повелеваем поступать с ними и в самом деле, во всех случаях, со всею возможною умеренностью, снисхождением и справедливостью, и стараться чрез то приобрести их надеяние, дабы наконец они не только по нужде и необходимости были в обязанности признавать нашу власть над собою, но собственным подвигом и охотою к тому влекомы, и сущую для себя пользу находить могли в таком своем состоянии».

Рапорт генерала де-Медема, от 24-го декабря. Артикулы Кайнарджинского трактата, до Кабардинцев касающиеся, прочтены в собрании всех Кабардинских владельцев, кроме некоторых противной стороны, которые не явились. Владельцы Малой Кабарды и Кумыцкого народа сим известием были обрадованы. Но Большой Кабарды владелец Хамурза Арсланбеков вызвался, что они не могут себя почитать подданными Российскими до тех пор, пока не получат из Крыма подтверждения.

По случаю пленения Уцмием Каракайдацким профессора Гмелина, который в том же году в плену умер, предписано было о выручке оставшихся по смерти его вещей и бумаг, стараться чрез соседственных доброжелательных к нам горских владельцев, а наипаче чрез Шамхала Тарковского и чрез Дербендского Фетх-Али-хана. Почему и отправлены к Шамхалу Тарковскому Муртуз-Али майоры Фромгольт и Черкасской, с тем, чтобы наклонить его, не только выручить захваченных людей и оставшиеся вещи, но и наказать Уцмия Каракайдацкого за таковую дерзость, совокупно с Фетх-Али-ханом Дербендским, который отозвался равномерно, яко усердствующий и готовый к услугам России, тем паче, что оба они находились в вражде с Каракайдацким владельцем.

1775 и 1776. Рапорт генерала де-Медема, от 21-го ноября. В сем году и в последующем не произошло ничего уважения достойного, кроме того, что из рапортов генерал-поручика де-Медема в Коллегию иностранных дел, и наконец из донесения его Ее Императорскому Величеству, от 21-го ноября 1776 года, обнаружились неприязненные покушения Крымского хана Девлет-Гирея, который содержал беспрерывно переписку с владельцами Большой Кабарды, отклоняя их, в противность заключенного трактата, от Российского подданства. Напоследок прислал туда секретаря своего Агу Хасбулата с уверениями, что Кабардинцы принадлежат Крыму, а не России. И хотя генерал де-Медем употребил все способы к опровержению таковых коварных и ложных слухов чрез майора Таганова, но Кабардинцы пришли в колебание и оказывали вообще больше расположения к Крыму, нежели к России, по причине той, что отдаление мест представляло им подданство их Крыму неопасным, а избавляясь таковым образом от власти Российской, они полагали, что останутся по прежнему независимыми. Вследствие чего генерал де-Медем, не видя в них никакой надежды, доносил, что он не знает другого средства привести их в повиновение, как силою оружия; но что малое число войска, в команде его состоящего, из одного пехотного батальона, двух эскадрон гусар и двух полков казачьих, не позволяет ему отважиться на решительные предприятия.

1777. Рапорт генерала де-Медема, 8-го апреля. Во исполнение указа от 29-го октября 1776, в коем предписано было стараться отлучить от Кабарды нарочно присланного туда от Крымского хана и разгласить декларацию, от имени генерала де-Медема написанную, для опровержения противных внушений, против нас рассеянных, отправлены с отрядом войск на Малку майор Бушуев и пристав Кабардинский майор Таганов. А генерал де-Медем сделал по Тереку к движению войск разные распоряжения и оказательства. Между тем противные нам Кабардинские князья послали просить Кубанского сераскира, чтобы он с войском Турецким подвинулся к их селениям, что исполнил он по их желанию. Генерал де-Медем написал к сераскиру строгое письмо, вследствие которого отступил он на прежнее место. Кабардинцы, устрашенные твердостию сего поведения, покорились. Доброжелательные к нам владельцы просили, чтобы Кабарда оставлена была на прежних правах и обычаях, что им обещано было от генерала де-Медема и представлено на Высочайшее разрешение. После чего все три колена или роды Атажука, Мисоста и Джамбулата, в Большой Кабарде властвующие, в том числе и противники [90] наши единогласно признали власть России и на верноподданство присягнули на таком точно основании, как учинена была присяга обеими Кабардами в 1763 году. Малая Кабарда присягнула без малейшего сопротивления, будучи всегда наклонна и усердна к России, по причине той, что владельцы Большой Кабарды с давнего времени оную утесняют. От всех трех родов Большой Кабарды взяты надежные аманаты; касательно же Малой Кабарды почтено сие бесполезным.

Поелику приходящие из гор для принятия христианского закона влекомы более корыстолюбием, нежели истинным желанием к православию, а часто и для избежания наказания за учиненные ими преступления, то генерал де-Медем приказал допускать к крещению не иначе, как после его разрешения, а сим самым прекратилось одно из главнейших неудовольствий Горских народов.

Письмо генерала де-медема к графу Никите Ивановичу Панину, от 8-го апреля. Из копии донесения генерала де-Медема от апреля 1777 и из подлинного письма его к графу Никите Ивановичу Панину усматривается, что премьер-майор Криднер послан был в Дербенд с небольшим отрядом войска, вероятно для наказания Уцмия Каракайдацкого, совокупно с Фетх-Али-ханом Дербендским и Шамхалом Тарковским, как сей последний представлял о сем в 1774 году генералу де-Медему, прося у него войска. К объяснению начала и последствия сего обстоятельства не достает многих сведений. Из упомянутых двух бумаг видно, что во время пребывания майора Криднера в Дербенде, при Дербендских берегах село на мель судно Астраханским купцам принадлежащее и ограблено было Дербентским ханом. Генерал де-Медем признается в оплошности своей, что он выбрал майора Криднера, к которому имел он, яко к храброму офицеру, полную доверенность. По учиненному следствию, майор Криднер нашелся виновным и разжалован в солдаты на полгода, но неизвестно, какого роду было его преступление. Майор Фромгольт послан был для выведения нашего войска из Дербента, что исполнено им, не смотря на препятствия оказанные ему от Дербендского хана, которому повелено было объявить гнев Ее Императорского Величества. При сем случае Шамхал Тарковской Муртуз-Али многими пособиями, доставленными нашему войску, доказал искреннюю преданность его к России. По сему делу упоминается о рескрипте от 15-го декабря 1776 года, который не отыскан.

Рескрипт генералу де-Медему, от 21-го мая. Повелено генерал-поручику де-Медему сдать команду генерал-майору Якоби, а самому явиться в Военную Коллегию.

Генерал-майору Якоби, который назван также Астраханским губернатором, поручено было учредить и укрепить линию, продолжая оную от Моздока до Кубани и к земле Войска Донского.

Рапорт генерал-майора Якоби, от 19-го декабря. Черный народ Кабардинский просил генерал-майора Якоби о принятии оного под Российское покровительство, дабы чрез сие освободить себя от угнетения Кабардинских владельцев, но на сие Высочайшей воли не воспоследовало. По сему случаю было в Коллегии иностранных дел января 22-го дня 1778 года рассуждение, коим заключено, что как однажды навсегда дано Кабардинским владельцам Императорским словом обнадеживание содержать их в подданстве, по примеру высоких Ее Императорского Величества предков, при всех их правах и вольностях, то всякие непосредственные разбирательства между владельцами и народом, касающиеся до внутреннего их состояния и хозяйства, не долженствуют выходить за пределы Кабардинского общества. «При том, однако же, народу Кабардинскому еще способ надежный есть искать поправления своей участи, в своем собственном множестве, единомыслии и в совокупном действии, из чего бы какие полезные для них действия ни произошли, со здешней стороны равным образом в пособие владельцев вступаться не будут».

Рапорт генерал-майора Якоби, 20-го декабря. Указом Военной Коллегии велено взять осторожность против угрожающей на Донские границы опасности от нападения Нагайских Татарских орд, почему генерал-майор Якоби отправился к Донским пределам для общего с войсковым атаманом соглашения.

1778. Рапорт генерала Якоби, от 13-го января. Кабардинцы собрались до 3,000, имея намерение напасть на Павловскую крепость, но, узнав о приближении наших войск, убежали.

Рапорт генерала Якоби, от 27-го марта. Казы-Гирей-Султан, Чингизского поколения, бывший долгое время сераскиром на Кубане и отрешенный от звания сего за непослушание Крымским ханом, пользовался доверенностью и уважением к нему многих горских народов и самопроизвольно имел пребывание свое за Кубанью. В течение сей последней Турецкой войны в покушениях против [91] России он не имел никакого участия. Генерал-майор Якоби открыл с ним переговоры. Казы-Гирей-Султан изъявил преданность свою к России многими опытами, выкупая наших пленных и уведомляя о тамошних обстоятельствах. Наконец просил о принятии его в подданство со всем его домом. (Племянник его Султан-Менгли-Гирей находится в службе нашей генерал-майором).

Рапорт генерала Якоби, от 11-го сентября. От подполковника Таганова получено известие, что у пристани Суджук-Кале собираются Турецкие корабли, приходящие с войсками.

Персидский векиль Керим-хан прислал подарки Уцмию Каракайдацкому, приглашая его с прочими горцами и Лезгинами идти на Грузию, дабы поставить царем Грузинским ушедшего из России Грузинского царевича Александра Бакаровича. В непродолжительном времени Керим-хан умер, и намерение осталось без всякого действия.

Рапорт генерала Якоби, от 11-го октября. Войска Турецкие, находившиеся в Суджук-Кале, отправились в Крым, а потому и в Кабарде стало спокойно, не смотря на то, что многие Турецкие посланцы и поджигатели против России в то же время были в горах.

Рапорт генерала Якоби, от 4-го декабря. Открылось сомнение, оказавшееся от разных допросов, якобы царь Грузинский Ираклий прислал нарочных подговаривать и наклонять Малую и Большую Кабарду переселиться в Грузию, где он обещает дать им хорошие места и долины, к Имеретинским и Ахалцихским границам лежащие. По сему подозрению Грузинцы Иван Богвелов, дворянин Тархан и Армянин Зураб задержаны в Моздоке.

1779. Рапорт генерала Якоби князю Потемкину, от 9-го декабря. Кабардинцы, пришедшие опять в колебание, начали производить по линии дерзости, захватывая проезжающих и отгоняя скот в наших границах. Почему генерал-майор Якоби сделал на Большую Кабарду поиск, в течение которого в разных сражениях, по собственному их признанию, потеряли они до 3,000 человек, в том числе лучших людей и князей их. Будучи таковым образом принуждены силою оружия, прислали они просить прощения; но и при сем случае однако же в письме своем объявили, что от самых времен царя Иоанна Васильевича они никогда не были Российскими подданными, а находились так, как кунаки (гости или приятели) в покровительстве, и что и ныне желают покориться на тех же условиях. Вследствие такого неожидаемого их отзыва, 28-го ноября генерал-майор Якоби вступил опять с войсками в пределы Кабардинские. Кабардинцы, раскаявшись в поведении своем, прислали опять просить пощады и беспрекословно присягнули на подданство, как владетельный, так и черный народ. В течение сего года отбито у них до 2,000 лошадей и до 30,000 овец. Особым обязательством с ними заключенным положено, чтобы река Малка была впредь границею Кабардинских владений и чтобы с их стороны причиненные нам убытки, отогнанием скота и прочего, были удовлетворены в полной мере.

Рапорт генерала Якоби князю Потемкину, от 12-го декабря. Для покорения Малой Кабарды, которая по примеру, а более по принужденно Большой Кабарды, также отложилась от Российского подданства, послан был подполковник Савельев, который принудил оную переселиться на прежние места и на верноподданство учинить присягу.

Комментарии

1. Выписка о разведывании руд в Кавказских горах. Давно известно было, что в недре Кавказских гор находятся разные металлы. Первое удостоверение о том приобретено чрез присланные в Берг-Коллегию в 1767 году от Кизлярского коменданта, ген.-м. Потапова, пробы, найденные в Осетии, в Ингушевских, Куртатских и Валагирских жилищах, кои по исследованию Берг-Коллегии оказались не уступающими Нерчинским рудам, как в серебре, так и в свинце. А нарочно посланный туда в 1768 году гиттен-фервалтер Вонявин видел в некоторых местах и признаки золота. Но по причине открывшихся военных действий и беспокойствий в горах, дальнейшее исследование оставлено до удобнейшего случая. По заключении с Портою мира, реляциею от 2 го декабри 1774 г. Астраханский губернатор ген.-м. Кречетников донес, что крещенный Валагирский старшина Алегука, а по-российски Андрей Чаликов, привез к нему несколько штуф, содержащих в себе серебряную и свинцовую руду, предлагая самопроизвольно, что если нужны таковые, то они охотно согласятся доставлять оные в Россию. По нем и прочие Осетинские, Куртатские и Валагирские старшины явились в Моздок к нему, губернатору, представляя готовность их к услугам Российского начальства, и между тем просили о возобновлении Осетинского подворья и чтоб для защиты их от Кабардинцев определена была туда приличная Российская команда. В том же году Кизлярский ротмистр Батырев привез тайно из Осетии семь проб металлических руд, между копий найдена серная зола. Все таковые приисканные руды отправлены для исследования в Берг-Коллегию. По затруднительному управлению с горскими народами, предприятие сие не имело никакого производства в действии и кончилось сими первоначальными разведываниями.

Об Осетинском подворье. Осетинское подворье началось в 1744 году Грузинскими духовными для обращения в христианский закон Осетинского народа, склонностью к тому оказавшегося, и коего предки были уже в христианстве. Сие подворье, но предъявлению Грузинских духовных, имело быть построено на Осетинских местах для их жительства, и содержания там церкви и школы в пользу Осетинского юношества. Но потом открылось, что они основали оное действительно на земле, принадлежащей Малой Кабарде, никакой школы там не держали, а довольствовались только тем, что временно сами на подворье жили и торговали привозимою из Кизляра вялою рыбою и всякими мелочами, промышляя также приискиванием проводников для проезжающих из Грузии. Между тем Порта, по домогательству Большой Кабарды владельцев, произведенному у нее посредством Крымского хана, по причине заведенного Грузинцами в Малой Кабарде подворья, протестовала формально в 1764 году. Но доверенностью и знакомством сих духовных держалось оно в целости до 1769 года, в котором архимандрит их, в бытность его в Грузии, убил, и подворье наущением Кабардинцев разорено в конец. После чего в Осетинскую комиссию определены были вместо Грузинцев из природных Русских духовных, которым назначено жить в Моздоке, а в Осетию ездить только временно. Возобновлять же помянутое подворье, которого стража соединена была с большими затруднениями, не почтено за нужное.

Дело о высылке из Осетии Римских патеров. В 1765 году явились на Осетинское подворье к игумену Григорию, с Кизлярскими старшинами, два Католических патера и один переводчик, говоря, что они имеют от папы позволение проповедовать слово Божие. Подполковник Гак, бывший в Моздоке начальником, приказал их не допускать к проповеди и водворению в Осетии, а между тем донес о сем обстоятельстве по команде в Коллегию иностранных дел. Указом Коллегии от 29-го августа того же года, к Кизлярскому коменданту генерал-майору Потапову посланном, поступок Гака опробован, предписано и впредь иноверных проповедников стараться удалять и разведать, откуда они приехали и не те ли самые, которые в 1756 году были в Астрахани, дна капуцина называемые Франциск Мария и другой Сотер, на коих были от Армянского архиерея многие жалобы в том, что они Армян превращают в Католицкий закон. Оба они тогда же были высланы из России, но капуцин Сотер в 1758 году чрез Гданск морем опять сюда прокрался и вторично выслан. Точно ли были те самые патеры, не получено известия. Разведано только, что они приезжали из города Ахалциха под видом купцов, для обозрения Кистинского народа и православной церкви, у них построенной при реке Балсу и когда увидели в предприятии своем препятствие, то уехали обратно.

Указ Святейшего Синода в Коллегию, 28-го сентября 1765 года. При архимандрите Пахомии содержание всей Осетинской Комиссии составляло ежегодно 1,300 рублей. В том же году, по смерти его, положено посылать туда архимандрита из Российских духовных и определить ему жалованья 500 руб., да 30 четвертей хлеба, двум иеромонахам каждому по 200 руб., белым священникам по 150 руб., диакону 120 pуб. и пономарям по 75 руб. Числу их быть такому же, каковое было прежде, но чтоб половина была из Российских, а другая из Грузинских духовных, знающих Осетинский язык. Всем таковым состоять в полном ведомстве Астраханского преосвященного, и без дозволения тамошнего военного командира для проповеди в Осетию не ездить, а довольствоваться обращением в христианский закон тех только из горцев, которые в Моздоке селиться будут. С 1746 по 1764 год Осетинская комиссия показывала 2085 душ обоего пола, обращенных в христианство. Но Астраханский преосвященный тогда же доносил, что за нерачением тех духовных и за неисправлением службы, едва ли сей новопреосвященный народ о законе христианском имеет какое понятие. В 1764 году заведена в Моздоке школа для обучения молодых людей грамоте и христианскому закону, с определением на каждого ученика и учителя по два рубля на месяц из Кизлярских и Астраханских доходов или из процентов Астраханского банка. В 1776 году протопоп, бывший при школе сей, приносил жалобу, что строение завалилось и ученикам отведена для жительства и учения черная и тесная изба; что Осетинцы, приезжая в Моздок, положенное ученикам жалованье отбирают от сыновей своих, от чего они лишаются способов к содержанию и пропитанию себя приличным образом, и что ему, протопопу и другим духовным, при Осетинской комиссии определенным, Моздокский комендант полковник Иванов, с самого вступления их в должность, жалованья не выдает. Почему рескриптом от 27 июля 1777 г., Астраханскому губернатору ген-м Якоби посланным, повелено помянутую школу возобновить и принять нужные меры, дабы впредь сих беспорядков и злоупотреблений не было. Для протопопа велено также построить казенный дом.