ГРИГОРИЙ ДЕ-ВОЛЛАН

В СТРАНЕ ВОСХОДЯЩЕГО СОЛНЦА

ОТДЕЛ ЧЕТВЕРТЫЙ.

XXXII.

История государственного и частного права.

История государственного и частного права в Японии распадается на три периода:

I. Императорский, когда вся власть была сосредоточена в руках императора. II. Феодальный период, который можно разделить на две части: От Иёритомо (1192 г.) до умиротворения Японии при Ие-ясу и время господства Токугавского дома. III. Реставрация, начавшаяся с 1868 г. с воцарением ныне царствующего императора.

I. Императорский период.

Законодательным памятником этого времени является сборник Тайхо-рицу-рио 106, выработанный Фуцзи-вара-но-фухи и обнародованный в царствование Момму, 697—707 г. Он был дополнен замечаниями судей и юристов, и по приказанию императора Цзюнина в 763 г. [437] по Р. X. Все это вместе называется Рио-но или толкование законов.

Это уложение не дошло до нас в подлиннике. Мы имеем о нем сведения из позднейших сборников 107 — Ио-ро-рицу-рио, который имеется в главном собрании законов (Хосо-цзи-ио-то). Тайхо-рицу распадается на 12 отделов: 1) Общие узаконения, 2) Об охране императорского дворца, 3) О должностных лицах, 4) Налоги, барщина, 5) Казармы, 6) Наказание за возмущение, 7) Разбойничество и воровство, 8) Увечья, убийства, ссоры, оскорбления, 9 и 10) Проступки, 11) Преследование и взятие под стражу преступников, 12) Суд.

В Тайхо-рио 30 отделов 108 в десяти томах. В первом томе говорится о титулах, о должностных лицах вообще и должностных лицах при императрице, при наследнике и при сановниках; во втором — о посвящении богам, о буддийских священниках, о семействе; в третьем — о земле, о налогах, об учении; в четвертом — о должностях и титулах, о переходе императорской власти, об образцовом исполнении служебных обязанностей, о жалованьи; в пятом — об охране двора, о войске и защите границ; в шестом — о церемониях, мундирах, общественных работах; в седьмом о том, как обращаться с лицами, занимающими высокое положение; в восьмом — о запасных магазинах риса и других злаков; в девятом — о конюшнях, о корме, о медиках, прикомандированных ко двору; в десятом — об отпусках и вакационном времени. [438]

В этих законоположениях очень заметно влияние китайской цивилизации, китайских законов и учреждений. Власть потомка солнечной богини была окружена известным ореолом и императору воздавались божеские почести. На счет престолонаследия не было установленных законов, но обыкновенно престол переходил к старшему сыну императора. За отсутствием мужского потомства, император избирал себе наследника по усыновлению, или на престол вступали его дочь, вдова или сестра. Кроме сыновей императрицы (называемой ко-гу), наследниками престола могли быть и дети наложниц императора (ниого) или служанок императрицы. Под влиянием Китая было установлено, что в случае пресечения императорского дома, императора можно было выбирать только из четырех, родственных императорскому дому, семейств. Такими семействами считались Арисугава, Фусими, Кацура, Кумано. За ними в известном иерархическом порядке шли пять семейств (го-секке), составлявших двор императора. Самыми близкими к императору считались куге, родственники императорского дома по боковым линиям или потомки побочных детей императоров. Они ходили с бритою головою, покрывали зубы лаком и носили только одну саблю. Из этой гордой своим происхождением аристократии, имевшей исключительный доступ к священной особе императора, назначались все должностные лица и губернаторы провинций.

Назначение было на срок и назначаемые часто переводились на другое место. В этой теократии микадо молился за своих подданных, раздавая рис, посвящал храмы, заботился о каналах и дорогах, а вся административная власть принадлежала квамбаку.

Вся земля принадлежала императору. Из Тайхо-рио [439] мы узнаем, что от императора зависела раздача всех земель. Такими землями были: 1) кубун-ден, раздаваемый каждому, начиная с пятилетнего возраста, по 2 1/2 тана на мужскую долю и 1/2 тана на женскую долю, земли получали и рабы 109. Государственные рабы получали то, что получали свободные, и их участок не подлежал продаже. Рабы частных лиц имели право на получение 1/2 тана. Эти участки выдавались только пожизненно и после смерти владельца возвращались государю, Выдача совершалась каждые шесть лет. 2) Земли, раздаваемые членам императорской фамилии и высокопоставленным лицам. Размер участка — смотря по рангу лица. Участки были значительные и доходили до 80 чо 110. 3) Земли, раздаваемые в виде жалованья дай-дзё-дай-дзин — 40 чо. Садай-дзин — 30 чо. Удай дзин дай-на-гон — 20 чо. 4) Земли, раздаваемые за особые заслуги на вечные времена. 5) Особые участки для возделывания шелковицы и лакового дерева, выдаваемые пожизненно семейству.

Земля, необработанная в течение 3-х лет, отдавалась другому. 6) Земли заселяются на правах первоначальной обработки.

В отделе, трактующем о семействе, мы узнаем о семейных союзах, состоящих из пяти семейств (го-хо). Если кто-нибудь из этого союза теряет право на свой участок земли, то семейный союз сохраняет его за собою и обрабатывает участок. [440]

В этом же отделе говорится о наследстве. Наследовать можно было рабов, дома, землю и движимую собственность.

Ко-ден или землю, выданную за особые заслуги, надо делить поровну между мужчиною, и женщиною. Что же касается остального имущества, то мать, мачиха, старший сын получают каждый по 2 доли, младший 1 долю, наложница и женское потомство 1/2 против того, что получают другие члены семейства.

Жена до замужества не принимается в расчет. Вдова или наложница сына получала часть свыше, если после смерти его не осталось детей. В сборнике не говорится о завещании. Монахи и монахини не имели права владеть землею.

В Тайхо-рицу мы имеем выработанное уголовное уложение, свидетельствующее о довольно высокой степени цивилизации Японии. До этого уложения в Японии, по словам японского криминалиста Минамото но Мицу куни, автора истории уголовного права (Dai Niponshi, 1701), существовали уже законы императора Суйко (593—628), изложенные в 17-ти статьях), уголовный кодекс императора Суйко и кодекс императора Тендзи (662). Все эти законы вошли в состав Тайхо-рицу.

В самом начале японской истории человек, по словам японского криминалиста, считался добрым, и если он совершал преступление, то это приписывалось зловредным божествам. Лучшим средством против этого являлось очищение и потеря имущества (харай). Сначала имущество преступника бросалось в воду, а впоследствии оно отдавалось пострадавшей стороне. В случае спора, сомнения на сцену являлся божий суд. Стороны должны были погрузить руку в кипяток, и не пострадавший от этой операции считался правым. [441] Также брали рукою раскаленный топор. После императора Кеймей (530) уже не прибегают к божьему суду.

Являлись смертная казнь, изгнание, татуировка, конфискация имущества. За воровство взыскивали виру и возвращали украденное собственнику.

В Тайхо-рицу уже вполне выработана система наказаний.

Из наказаний в кодексе упоминаются: 1) стегание бамбуками от 10 до 100 ударов, 2) работа на дороге, 3) изгнание, 4) смертная казнь через повешение и обезглавление. Самыми тяжкими преступлениями считались: 1) восстание, 2) покушение на императорский дворец и на ворота императорского дворца, 3) дезертирство, 4) убийство, 5) преступление против религии, подделка печати императора и т. д., 6) непочтительность к родителям, 7) покушение на жизнь начальника. Менее важными преступлениями считались: 1) небрежность относительно религии и священных предметов, 2) небрежное отношение к императорскому дворцу, 3) против жизни и здоровья, 4) за убийство детей и внуков; в случае непослушания последних, деды и родители должны были 1 1/2 года работать на каторге... Те, которые убили слугу, подвергались 80 ударам бамбука, 5) преступление против собственности, 6) похищение людей, 7) за неудачное лечение доктора наказывали годом каторжной работы, 8) лихоимство чиновников, 9) поджог, 10) преступление против нравственности, 11) неисполнение императорского приказа, 12) на больших дорогах были ворота, у которых записывались имена проходящих. Неисполнение этих правил влекло за собою каторжную работу в течение года, 13) брань, пьянство. Монахи и монахини за питье вина или за еду запрещенных луковиц наказываются 30 днями тяжелой работы. [442]

При следствии судья должен был обращать внимание на голос подсудимого, цвет его лица, его взгляд, и его дыхание (!), на то, как он относился к словам судьи. Пытка допускалась только в крайних случаях. Нельзя было пытать беременных женщин, горбунов, людей старше 70-ти лет, детей моложе 6-ти лет, калек, священников, монахинь и людей привилегированного положения.

Законодательство императорского периода, как она отразилось в Тайхо-рицу, проникнуто идеею теократического абсолютизма. Личность микадо считалась священною и потревожить ее покой уже считалось преступлением, которое наказывалось смертью.

Религиозное влияние тоже чувствуется в уложении. Проникнуть в храм без позволения наказывается тяжелою работою. Наказывают и за колдовство... Власть отца лад детьми такая же неограниченная, как в Риме. За исключением преступлений против государя, религии, родителей и сановников, все остальные преступления наказываются очень мало.

Эти законы связаны с господством семейства Фуцзивара, правившей от имени императора всею Япониею. Но эти законы оказались недостаточными, когда в стране образовалась военная аристократия, когда во многих местах качались восстания, грабежи, сожжение целых деревень, когда даже сами монахи схватились за оружие. Тут уже, как говорит Михаэлис, недостаточна было одних интриг, этикета или авторитета власти, надо было прибегнуть к силе.

Надо было искать полководцев для усмирения страны, и таким образом укрепился и водворился феодализм. [443]

II. Феодальный период.

Начиная с Иёрнтомо, губернаторы назначаются не императором, а сёгуном, который для этой должности выбирает военных, подчиненных его власти. Мало-по-малу при ослаблении императорской и сёгунской власти военные начальники провинций становятся независимыми и управляют областями, как своею личною собственностью. Вследствие смут, происходят частые перемены в территориальных владениях, которые приходилось защищать мечом.

Мы уже видели раньше, что в XVI столетии эти феодалы были настолько могущественны, что католические миссионеры давали им титул королей. В золотой век феодализма князь Мори (Цёсю) владел десятью провинциями, Нобунага всеми провинциями вокруг Оварийского залива, в Кюсю царствовал Отомо и Симадзу в Сацуме.

Согласно принятой фикции, микадо не должен был якобы касаться земли. Только жены и министры могли видеть его. Если он ездил куда-нибудь, то не иначе как в закрытой карете, возимой быками.

Как сыну богини Солнца, ему была предоставлена привилегия давать титулы живым и мертвым, которым он давал почетные прозвища и приравнивал их буддам. Император уже давно перестал распоряжаться судьбою государства, но все-таки от него зависели назначения. Ие-ясу отнял у него и эту привилегию. Даймио возводились в чины императором (микадо) только по представлению сёгуна 111. За обращение [444] прямо к докладчику императора даймио подвергались взысканию. Куге при выдаче своих дочерей за даймио должны были испрашивать согласия сёгуна. Куге запрещалось занимать деньги у даймио, которые несли разные повинности (военную, постройки и т. д.), а куге были освобождены от всяких податей.

Даймио было воспрещено являться ко двору, и даже в Киото (в столице микадо) все назначения делались через посредство сёгуна. К императору уже никто не являлся с поклоном и он уже не приказывал никому. Он жил, как невольник, во дворце и должен был носить установленное Ие-ясу парадное платье.

Охрана дворца была поручена родственнику Токугавского дома (Ие-ясу) и вне крепости была в руках сёгуна. Императору выдавался очень незначительный доход в 10.000 коку риса 112, тогда как в распоряжении сёгуна был доход в 8.190.000 коку.

Губернатор в Киото был тоже из Токугавского дома. Главный священник, близкий родственник микадо (императора), должен был, во всяком случае, жить в Токио (местопребывание сёгуна).

С падением императорской власти куге (родственники императора) теряют значение. О простом народе нечего говорить — это стадо баранов. Остается упорядочить отношения к владетельным князьям, и тут Ие-ясу устанавливает все до последней мелочи. [445]

Каждый из даймио (владетельные феодалы) изолирован один от другого... Если их зовут для совещания во дворец Токио, то принимают каждого отдельно и заранее определяется место каждого, в каких комнатах будет прием.

Нельзя было вновь строить или изменять замки без разрешения сёгуна. За действиями даймио следили шпионы (о мецке), но и у даймио, с своей стороны, была своя тайная полиция. В старину можно было сказать, что из трех собравшихся японцев двое были шпионами. Все владетельные князья обязаны были жить в Токио и в случае отсутствия оставляли в этом городе свои семейства заложниками. Страже в городе дано было строгое приказание не пропускать из Токио женщин. С другой стороны, даймио в своих владениях пользовался некоторою самостоятельностью. Он взимал налоги, творил суд и расправу и пользовался большим авторитетом среди подчиненного ему населения. У даймио был свой двор, свои министры, свои чиновники.

Даймио обязан был, смотря по цифре получаемого дохода, вооружить и содержать известный контингент войска, который был в распоряжении сёгуна (на 1.000 коку — 5 человек, 10.000 к. — 50), кроме того, даймио подносили сёгуну ежегодный подарок. Податей императору они не платили и относительно его были освобождены от военных обязанностей.

Наследование у даймио отличалось от сёгунского.

У даймио сыну наложницы дозволялось наследовать права отца.

В случае смерти даймио до 15-ти лет, наследство переходило к его младшему брату.

До Ие-ясу даймио были разделены на три класса: [446] кокусю 113 — владетелей провинции, риосю — владетелей областей и иесю — владетелей вампов. Кокусю и риосю различались только по рангу. Все даймио, получавшие меньше 100,000 коку, считались иесю.

Во время Ие-ясу многие даймио лишились после междуусобной войны своих владений. При нем установилось число кокусю (20), риосю (32), ие-сю (212).

Ие-ясу разделил даймио на фудай и тосама-даймио. Фудаями он назвал тех даймио, которые остались верными его флагу во время междуусобной борьбы. Из числа 176 фудай-даймио было 21 семейство родственников Ие-ясу Токугавы. Из трех семейств (го-санке) Мито, Овари, Кии выбирались и назначались сёгуны 114. Из фудаев выбирались должностные лица.

Фудаям оказывалось предпочтение при назначениях. При этом Ие-ясу советовал менять владения фудаев и тосама. В противном случае, если они привыкнут к месту, то они начнут своевольничать и теснить народ. Если вновь покоренные даймио (тосама) будут хорошо служить дому Токугавы, то можно будет их назначать на должности, на которые только назначают фудаев.

Из тосама пять владетельных князей (Сацума, Кага, Сендай, Аидзу, Цёсю) занимали одинаковое положение с го-санке и в некоторых отношениях считались выше их. Они считались гостями сёгуна и когда [447] являлись в Токио, то сёгун посылал им навстречу особого чиновника.

Во времена Ие-ясу создано было 60 должностей 115, занимаемых фудаи и тосама.

Многие из этих должностей тоже переходили по наследству. Даймио никогда не занимал должностей дайдзе-дай-дзин — первый государственный министр, садай-дзин — второй государственный министр, удай-дзин — третий государственный министр, найдай-дзин — государственный советник. На эти должности назначают только куге...

За куге и даймио в иерархическом порядке следовал, созданный Ие-ясу, многочисленный класс хатамото 116 — вассалы, являвшиеся по первому его призыву.

Численность их, согласно Гэббинсу (Gubbins. The fendal system in Japan XV) (2) была 2.005, по Griffis (Mikado’s Empire) 80.000. Некоторые из этих хатамото получали значительные лены и хатамото назначались правителями областей, командующими войсками и т. д. Хатамото были поставлены выше обыкновенных самураев, и самурай сёгуна считался выше самурая владетельного князя. Были еще многочисленный класс го-кенин (5.000) и обыкновенные самураи, между ними некоторые, получавшие только сто мешков рису. [448]

Адамс еще говорит о самостоятельных самураях (two sworded gentry), не имевших сюзерена и живших в своих поместьях. Мы уже знаем, что были ронины-самураи, лишившиеся сюзерена. Эти изгои или феодальная шляхта сливались с простым народом.

Самураев нельзя приравнивать к мелкому дворянству. Это были вооруженные люди (стрельцы), слуги (кераи) важного и неважного феодала или то же, что были вооруженные люди (horige) при феодальном владельце в Европе. Они не могли заниматься ремеслами, торговлею, а только земледелием. Эти кераи, исполняя роль слуг при дворе своего владельца, напоминают отчасти наших дворовых.

Подписывались они всегда слуга (керай) такого-то. Чем выше и могущественнее был феодальный владелец, тем выше рангом был и керай, и самурай сёгуна занимал самое высокое место по своему образованию. При каждом дворе были, как и у русских бар старого времени, свои музыканты, художники и т. д.

Владение феодальное (даймиата) заключало в себе мура (деревни) или города. Главою муры были нануси. Административная власть у феодалов была в руках кори-бугио (смотритель графства), в сёгунских владениях у дайквана (депутат). С увеличением округа назначался гундай (глава графства), которому были подчинены несколько дайкван.

Нануси считался выше дайквана.

Нануси были подчинены мелкие деревенские волостели. Дайкван и гундай назначались всегда сёгунским владетельным феодалом; нануси были выбраны селом и городом и служили посредниками между народом и владетельным классом. [449]

Дайкван являлся представителем государственной власти и ее феодалов, назначал собрания, заботился об орошении, творил суд и расправу и решал пограничные споры.

В управлении сельским округом действовали местные обычаи. Сельское или городское общество владело сообща лесами и лугами, делая постановления по этому вопросу.

Также сообща решали, на основании обычая, все административные и судебные вопросы, касающиеся сельчан. Сами должностные лица были скорее советники общества, а не начальники.

Нануси избирался из среды почтенных старцев, пользующихся наибольшим авторитетом среди своих односельчан.

Установив иерархию должностей, обязанности даймио и всей японской шляхты, Ие-ясу подумал о народе.

Народ, говорит он в 15 статье, является основанием государства. Сёгун, говорится дальше (98), должен, как мать, заботиться о народе, но в чем должна состоять эта забота, не говорится. Народ прав не имел. Ему оставалось только повиноваться чиновникам сёгуна, самураям, и исполнять приказания своих владетельных князей. В статье 45-й говорится, что, если простолюдин окажет невежливость самураю, то самурай может его убить. Простолюдин (купец, земледелец, ремесленник) не может носить оружия, ездить верхом на лошади, не может сидеть в носилках, одеваться особенным образом и жениться или распоряжаться имуществом, как благородный.

Прав гражданских у него нет.

Но за крестьян является ходатай (отоко-дате).

Ие-ясу старается оградить, насколько возможно, [450] интересы народа. Он советует (ст. 10-ая) не притеснять народ, чтобы он знал, что законно, что нет. И в других статьях говорится о человеколюбии 117.

Сообразно с аристократическим феодальным строем государства изменяется и землевладение. Прежняя раздача земли (ку-бун-ден) каждому японцу, по числу душ в семействе, видимо прекращается уже в конце императорского периода, по крайней мере о ку-бун-дене уже ничего не слышно в конце X столетия.

С другой стороны, увеличиваются раздачи крупных участков.

Растет крупная собственность (latifundia) военных людей и большие имения монастырей. В смутные времена мелкая собственность превращается очень часто в аренду. Как это делалось — мы видим из одного документа 1323 года. Там говорится: этот участок был прежде обработан на правах ку-бун-ден, но с этой поры он должен принадлежать храму Тодайзи, [451] и обрабатывающие эту землю поселяне должны платить натурою столько-то.

И так, мы видим, что о правах императора на землю уже забыто и она фактически перешла в руки крупных собственников, которые получают подати от поселенцев.

Мелкие собственники мало-по-малу утратили свои права и превратились в пожизненных арендаторов. С другой стороны, рабы поднялись в значении и слились с мелкими арендаторами.

Много документов еще лежат под спудом, но, судя по тому, что мы имеем, можно утверждать, что в каждом феодальном владении была установлена барщина и натуральная повинность от поселян. Были и денежные повинности. В владениях Токугавского дома села имели однообразную организацию, и сельчане разделялись на различные разряды. Для феодального владельца село являлось известною платежною единицею, и вследствие этого установились некоторые обычаи, имеющие общинный характер. Этот вопрос, конечно, требует еще разъяснения, но мы знаем, что село брало на себя участок земля, оставшийся после поселенца, находящегося в бегах. Требовалось согласие села для продажи общинного леса. Раскладка податей и повинностей, возвращение земли вернувшемуся дезертиру — все это решалось сообща домохозяевами. В феодальный период Тайхо-рицу оставалось в силе, но каждый феодальный владелец применял его по-своему. Для самураев был выработан особый закон. (Дзё-ей сикимоку из 50 ст. в 1231). Этот устав отличается жестокостью наказаний. У простолюдина клеймили лицо. В то время, когда власть вернулась к императору Го-Дайго, последний учредил имперский суд. [452]

Если наказание оказывалось слишком строгим, то императору принадлежало право помилования.

После этого в законодательстве воцарилась полная анархия. В каждой местности были свои законы. Пошло в ход жестокое наказание (сжигание живьем, распятие, бросание в кипяток, распиливание на куски).

Повешение, сечение розгами и тяжелая работа считались самыми унизительными для воинов, которые должны были умереть от меча. Для военного класса были еще установлены следующие наказания: 1) домашний арест, 2) выговор, 3) исключение из сословия, 4) заточение, 5) штраф, 6) лишение прав, 7) освобождение вассалов от верности сюзерену, 8) конфискация лена.

С наступлением токугавского периода в стране водворился порядок и спокойствие. Этот период богат законодательными памятниками 118. В 1614 году был обнародован устав, определяющий право куге и воинов (буке); в 1634 г. было издано ученое сочинение, в котором сравнивались японские и китайские законы. Юрисконсультам было поручено применить кодекс Тайхо-рицу к новым уставам. Результатом этих трудов явилось в 1741 г. Уложение, состоящее из ста статей (хяку-дзё). Система наказания в этом уложении следующая: 1) сечение розгами, 2) изгнание, 3) смертная казнь: а) гильотинирование, б) сожжение [453] живьем, в) выставка отрубленных голов на-показ, 4) распятие, 5) распиливание.

Преступника, связанного по рукам, возили по городу, выставляли его на лобном месте, или татуировали и лишали прав.

В токугавский период для самураев существовали одни законы, для простого народа — другие. Самурай всегда мог и имел право избегнуть позорящих наказаний самоубийством (распарывание живота хара-кири) и потому они к нему не применялись. Он наказывался за то, что изменял своему господину или забыл о том, что подобает рьщарю. Наказания самурая были следующие: 1) домашний арест, 2) домашний арест на сто дней, 3) удаление из деятельной жизни, 4) исключение из военного сословия, 5) сеппукку 119 (хара-кири или самоубийство посредством распарывания живота).

Духовные лица наказывались тем, что исключались из своей религиозной секты, из храма, или лишались духовного сана.

Женщины за прелюбодеяние наказывались выбриванием волос на голове. Простолюдины за [454] прелюбодеяние не наказывались, потому что это считалось делом естественным.

В Иеддо был учрежден высший суд, как высшая апелляционная инстанция. Каждый месяц сёгун рассматривал решения судов, и если что-нибудь казалось ему подозрительным, то он должен был позвать судью, расспросить и поправить дело; надзор за правильным применением закона не простирался на владетельных феодальных владельцев, которые применяли законы по своему, руководствуясь более или менее китайскими образцами.

В феодальный период институт родовой мести получил дальнейшее развитие.

В так-называемом завещании Ие-ясу узаконено убийство убийцы отца или господина 120.

Вся Япония знает историю сорока ронинов. Памятники их находились в почете и их дела передавались потомству в драматической форме. И в настоящее время, когда дают эту пьесу, то театр полон и толпа рукоплещет герою, отомстившему за честь господина.

В 1701 году, так говорит японский историк, сёгун поручил даймио Дате и Асано принять послов от императора. Асано просил у приближенного сёгуна Иёси-хиде дальнейших инструкций на счет приема и получил на это оскорбительный ответ. Обиженный ответом, Асано ударил Иёси-хиде кинжалом и за такую провинность должен был в тот же день, по [455] приказанию сёгуна, совершить самоубийство (сеппукку), и владения его были конфискованы.

Кераи (служащие) Асано этим самым сделались ронинамн (изгоями). Один из кераев решился отомстить за смерть господина. Он вместе с сорока ронинами поселился в Киото. Ронины стали заходить то под видом торговав, то плотников, в дом Иёси-хиде.

19 января 1703 года у Кира Иёси-хиде были гости.

Бывшие кераи Асано выбрали эту ночь для нападения и, чтобы никто не обратил внимания на них, они переоделись в пожарных. Было очень темно, на дворе падал снег, когда ронины ворвались в дом и напали на Иёси-хиде. Отрубив ему голову, они с торжеством снесли ее на могилу своего господина и заявили властям о своем поступке.

В совете, собранном сёгуном, большинство высказалось за то, что бывшие кераи только исполнили свой долг и их поступок заслуживает похвалы. Но такое решение могло повлечь за собою новые междоусобицы, а потому совет решил, что убийцы Иёси-хиде должны совершить сеппукку.

Так и случилось, и ронины похоронены рядом со своим господином.

Мщением дело не ограничивалось.

Совершивший самосуд 121 и отомстивший за преступление должен был явиться в ближайший стан объяснит причину своего поступка. У него спрашивали дальнейшие подробности. Если он мстил за сюзерена, то он должен был доказать свое право на месть, после этого его отпускали. [456]

С наступлением ноной эры право мести запрещается законом, потому что, как говорится в постановлении, правительство одно имеет право наказывать.

III. Реставрация.

В начале реставрации делами государства завладела олигархия, в которой действовали, главным образом, руководители 3-х кланов (Сацума, Цёсю и Тоса).

Сёгунат со своею администрациею рухнул на-веки, но страна все еще жила в феодальном праве.

Юный император уже при вступлении на престол (в 1868 г.) обещал даровать народу представительные учреждения.

Руководители Японии сознавали необходимость в сильной центральной власти, и первый удар был нанесен феодализму в 1868 году знаменитым мемориалом трех кланов. В этом же году был созван так-называемый парламент, состоящий из 276-ти представителей феодальной аристократии. Это собрание, имевшее совещательный характер, отличалось консервативным направлением и осталось без всяких результатов.

Высшим правительственным учреждением, имеющим администрацию и законы, считается в это время дай-дзё-кван (великий государственный совет существовал по китайскому образцу уже в 786 г., состоящий из трех министров). В да-дай брали великих особ и советников. В заседании дай-дзё-кван принимал участие сам император. В дай-дзё-кван, кроме 3-х великих министров, заседали еще 10 министров или государственные советники (сан-ги) и их помощники.

Созданы были на манер американских 10 департаментов (иностранных дел, внутренних дел, [457] финансов, морской департамент, военный, просвещения, духовных дел, публичных работ, юстиции, императорского двора.

Когда феодальные владельцы отказались от своих прав, то вместо них были назначены губернаторы от правительства и вся страна была разделена на 3 фу (главный гор.), из 72 кен сделано 35 и во главе кена поставлен префект или губернатор (кен-рей) и его секретарь (сандзи).

С 1869 г. во главе сельского, не городского, общества был поставлен кочо (часто он назывался нануси). Губернатор обыкновенно назначал того, который был угоден обществу. Несколько сел составляли кори или дайку (графство) под властью одного кучо, который избирался из кочо.

Вместо феодального строя в стране воцарилась бюрократия, разделенная на 15 классов (чокунин — 1-3 класса, сонин — 4-7 класса, хан-нин — 8-15).

Дай-дзб-кван в 1871 г. был переименован в сей-ин (главная комиссия), состав его остался тот же самый (3 главных министра, 10 советников-министров и их помощников). Бей-кван, ему служивший посредствующим звеном между департаментами и дай-дзё-кваном, был упразднен. Все дела из департаментов передавались прямо в дай-дзё-кван. Вместо неудавшегося парламента было создано совещательное собрание Ca-ин (левая комиссия). Члены в эту комиссию назначались императором. Эта комиссия, говорит Адамс, сделалась сборищем разных мечтателей, обсуждавших без всякого вреда свои теории, так как прения оставались необнародованными.

Все эти перемены в верховном совете не удовлетворяли общественного мнения Японии. В сущности [458] бюрократия оставалась полновластной хозяйкою Японии и, благодаря тому, что руководители принадлежали преимущественно к трем кланам (Сацума, Тоса и Цёсю), все места раздавались людям из этих трех провинций. В Японии стали громко жаловаться на непотизм и на то, что Японией управляет тесная кружковщина.

Начиная с 1872 г. общественное неудовольствие выразилось несколькими вспышками и попытками мятежа, так что министерство Иноуэ нашло необходимым собрать губернаторов и узнать их мнение по разным вопросам. Собрание это осталось без результата, но созвание местных должностных лиц для совещаний об общественных делах стало входить в обычай.

В 1874 г. была подана микадо через ca-ин записка, в которой говорилось о необходимости созвать как можно скорее народное собрание. Подписавшиеся под этим адресом министры Гото, Итагаки, Соесима (возведенный после в графское достоинство) потерпели неудачу и подали в отставку. Их записка была прочитана публично и одобрена общественным мнением.

Годом позднее был создан сенат (генроин), члены которого назначались кабинетом.

Одновременно с учреждением сената, занявшего место упраздненного ca-ин, было учреждено совещательное собрание, состоящее из провинциальных администраторов (чокван-куайдзи). В рескрипте об сенате было сказано: «Мы созываем также совет из провинциальных должностных лиц и желаем тем узнать чувства народа и достигнуть тем общественного благополучия».

Квайдзи (называются иногда главными начальниками) собирались в июле 1875 г. в хр. Хон-гвандзи. Съезд был открыт императорскою речью и Кидо был [459] назначен председателем собрания. Собрание занималось больше всего дорогами и мостами и не ответило ожиданиям общества.

В 1876 г. квайдзи не собирались. Итагаки стал во главе оппозиции и вместо того, чтобы последовать примеру Сайго и прибегнуть к оружию, он обратился к правительству с требованием о представительных учреждениях. Его партия (айкоку) патриотов имела отделения в 14-ти провинциях и насчитывала 14 тыс. членов. Его ближайшие помощники перевели на японский язык песни французской революции и даже распевали их на улицах. Общество читало лекции во всех городах Японии.

В 1876 г. судебная власть была отделена от исполнительной и созданы были верховный суд (дай-син-ин), высший суд (косо-ин) и суд первой инстанции (сайбансё).

В 1879 году был обнародован закон о губернских земских собраниях, которым были даны известные права и поручена раскладка губернских расходов и доходов.

В тот же день были обнародованы законы, постановляющие на какие надобности (школы, дороги, полиция) должны собираться местные налоги, и закон административного деления губерний (кен) на графства (гун) и сон (сельские и городские общества). Главы сельского общества и города избирались народом, но подлежали утверждению губернатора.

Собрание открывается губернатором, который представляет отчет за прошлый год и смету будущего года. Собрание выбирает из своей среды постоянный комитет из 5-ти или 7-ми человек. Губернатор советуется с этим комитетом насчет исполнения [460] постановлений собрания. Членам комитета назначают от 30—80-ти иен и дорожные издержки, тогда как обыкновенно депутаты получают 1 иен в день во время сессии и дорожные издержки.

При этом губернатор или его представитель должен дать необходимые отчеты членам собрания. Губернатор обыкновенно не присутствует на собрании и вместо него всегда заседает секретарь и. представитель того отдела, расходы которого обсуждаются в собрании.

Из этого, однако, видно, что губернское земское собрание имеет только значение контролирующего учреждения и что полная деятельность переходит в руки губернатора, который перед губернским собранием разыгрывает роль кабинета перед парламентом. Все споры, возникающие между губернатором и собранием, разрешаются министром внутренних дел и министром финансов. Губернатор утверждает постановления собрания, а в случае несогласия — доносит о том министру внутренних дел. Губернатор в случае, если явится опасность для общественного спокойствия, может распустить собрание, но должен донести об этом министру внутренних дел. Последний может во всякое время распустить собрание, но должен созвать новое в течение 90 дней.

Прошлая деятельность собраний показала, что большая часть пререканий происходит из-за мелочей. Губернатор, желая ознаменовать свою деятельность в губернии чем-нибудь замечательным, возводит дорогостоящие постройки, проводит дороги, шоссе, и в этом деле всегда встречает отпор со стороны собраний, которые соблюдают строжайшую экономию и интересы местных обывателей. В большинстве [461] случаев, собрания, составленные по выбору из местных жителей, оказываются правыми. Так, например, в Нагасаки собрание жаловалось на губернатора за то, что он, не спросясь собственных советников, купил для тюрьмы табаку на 2,000 иен и что этот табак испортился. Другие собрания обсуждают каждый год вопросы о нашивках на рукавах у полицейских, пропуская без внимания более серьезные вопросы.

На 10,000 жит. один выборный. Могут избирать запасных членов. Выборный должен быть 25-ти лет, быть коренным жителем кена и жить там до 3-х лет и должен платить налог в 10 иен, а избиратели должны быть старше 25-ти лет, принадлежащими к коренным жителям кена и платить налоги в 5 иен. Не могут быть избраны идиоты, бывшие под судом и следствием. Избираются на 4 года, но через 2 года сменяются новыми.

Бывали и более серьезные столкновения с губернатором, когда все собрание просило губернатора отказаться от должности, на что последний отвечал распущением собрания. В одном собрании (токийском) было громкое дело о подкупе членов собрания. Вообще, можно сказать, не было собрания, в котором заседания прошли бы гладко и спокойно.

Эти несогласия, по объяснению некоторых государственных людей, происходили вследствие недовольства народа, требовавшего для себя более широкой свободы.

В 1880 г. недовольство общества выражалось больше всего петициями, которые так и сыпались на правительство. На них были подписи всех классов общества. Выразителем этих требований стал Окума (министр финансов), который в записке выразил необходимость собрать парламент в течение 6-ти [462] месяцев. Его коллеги на это не согласились и дали обещание созвать парламент на 1890 г.

Это и было выражено императорским рескриптом 12-го октября 1881 г.

14-го апреля 1888 г. был обнародован закон, вступивший в действие годом позднее, о новой организации городских и сельских обществ. Гун (округ) разделялся на общества трех классов (си, чо и сон). В каждом из этих, автономных обществ, различающихся друг от друга по размеру населенности, было свое собрание; столица, город и сельское общество рассматривались как юридические лица и жители оных называются в новом законе гражданами.

Члены избирались столицею, городами и селами, и система выборов такая, как принята в Гамбурге и других немецких городах.

11-го февраля 1889 г. император в святилище императорского дворца произнес торжественную клятву в том, что он дарует своему народу конституцию. В присутствии дипломатического корпуса и высших чинов двора и дворянства императором была произнесена краткая речь и обнародована конституция, которая должна была начать свое действие с 11-го февраля 1890 г.

Клятва, произнесенная императором, настолько характерна, что я привожу ее целиком:

«Мы, наследники процветающего престола наших предшественников, со смирением и торжественно клянемся императорскому основателю нашего дома и другим нашим императорским предкам в том, что мы продолжим великую политику, включающую небо и землю, сохраним и сбережем от упадка древнее устройство нашего правительства. [463]

Принимая во внимание прогрессивную тенденцию в ходе человеческих дел и параллельно им развитие цивилизации, мы, дабы придать больше ясности и точности наставлениям, унаследованным нами от императора, основателя нашего дома, и других императорских предков, считаем полезным установить известные основные законы с тем, чтобы, с одной стороны, наши преемники нашли руководящее начало для будущей деятельности, с тем, чтобы наши подданные, поддерживая нас, пользовались более широкою областью для деятельности, и с тем, чтобы наши законы продолжались до самых отдаленных времен. Желая придать более прочности нашей стране и способствовать благоденствию народа, мы установляем закон об императорском доме и конституции. Эти законы являются только последствием тех великих преимуществ, которые мы унаследовали от императора, основателя нашего дома, и других наших императорских предков. Славе духа императора, основателя нашего престола, и другим нашим императорским предкам мы обязаны благополучием нашего царства и тем, что, согласно с духом времени, мы могли довести до конца это дело.

Мы теперь почтительно молимся им и нашему славному отцу, умоляем нашего священного духа помочь нам и даем им торжественную клятву в том, что мы теперь и на будущее время будем всегда применять для нашего народа и согласно закону нами теперь обнародованного.

Небесные духи да будут свидетелями нашей клятвы».

В том же духе была и коротенькая речь императора. Не разрывая с преданиями предков и постоянно ссылаясь на эту преемственность, император Японии обнародовал конституцию. [464]

Краеугольным камнем конституции является неприкосновенность священной особы императора. Из 332-х статей, разделенных на отдельные законоположения об империи, о палате перов, об императорском сейме, о выборах, о финансах, 17 статей первой главы посвящены императору. Особа императора считается священной и неприкосновенной. Япония будет управляема императорами, династия которых не прерывалась в течение веков.

Престол переходит в мужском потомстве императора. Император утверждает законы, созывает, закрывает и распускает палату. В случаях, необходимых для сохранения общественной безопасности, император и без палаты издает указы, имеющие силу законов. Эти указы должны быть предложены на обсуждение в следующем собрании сейма, и если сейм их не одобрит, то они теряют силу закона. В руках императора находится вся исполнительная власть. Главное командование армии и флота, право объявления войны, а также мира, трактатов, объявления страны в осадном положении, дарование амнистии, лишение чинов.

Во второй главе, трактующей о правах и обязанностях подданных, заключаются главные основания политической свободы (неприкосновенность дома и личности, не только суд на основаниях закона, но и гарантия против произвольного ареста, свобода жительства и неприкосновенность корреспонденции, в границе закона свобода слова, печати, сборища и совещаний по делам печати).

В третьей главе говорится об императорском сейме, который состоит из двух палат — из палаты господ (перов) и палаты депутатов.

Палата господ состоит из членов императорского [465] дома, из дворянства и из членов, назначаемых императором.

В законе о палате господ говорится, что состав ее следующий: 1) члены императорской фамилии по достижении совершеннолетия, 2) принцы и маркизы по достижении 25-ти лет, 3) графы, виконты и бароны избирают из своей корпорации только часть для заседания в палате господ. Избираются на 7 лет, 4) в каждом фу (главный город) и в каждой губернии (кен) высшие плательщики податей в числе 15-ти чел. выбирают по одному представителю в палату господ, 5) кроме того, назначаются члены совета палаты за особое вознаграждение.

Палата депутатов состоит из выборных народа согласно закону о выборах. (По одному на 131,285 жителей или по одному на 2,000 избир.).

Для каждого закона требуется согласие императорского сейма. Закон, отвергнутый тою или другою палатою, не может быть предложен на обсуждение. Сейм созывается каждый год, и сессия продолжается в течение трех месяцев. Палаты могут принимать петиции. Депутаты не могут быть арестованы без согласия палаты.

В IV главе говорится, кроме того, что министры должны давать советы императору и отвечать за них, но перед кем, не сказано.

В V главе о судебной организации, о гласности суда. В VI о Финансах. Всякий новый налог, займы и другие обязательства должны быть сделаны с согласия императорского сейма.

Расходы по министерству внутренних дел, уже законом определенные, не требуют согласия императорского сейма (ст. I, XVI), также не подлежит [466] обсуждению императорского сейма общий расход, предоставленный конституцией прерогативе императора. Таким образом, на основании этих статей, из 80-ти мил. бюджета обсуждению сейма подлежит только часть, около 12-ти мил.

Исключаются из под контроля палаты около 25-ти статей, между прочим, жалованье всех воинских и гражданских лиц, все расходы по армии, флоту, расходы по исполнению.

В законе о палатах говорится о созыве императорского сейма, о председателе сейма, о жалованьи председателя (4,000 дол.), помощнику председателя (2,000), депутату (800), о комитетах, о заседаниях, о тайных заседаниях, запросах, адресах, председателях, об отношениях между палатами.

В главе XIV говорится, что палаты не могут обращаться к народу с заявлением.

Глава XVII и XVIII трактует о дисциплине в палате и дисциплинарных наказаниях.

В законе о выборе для избирателя требуются следующие условия: 1) японское подданство и достижение 25-летнего возраста, 2) пребывание в известной местности не менее года, 3) уплата ежегодно податей не меньше 15-ти дол. в год. — Из населения в 39.283,203 только 450,365 плательщики налога в 15 дол. Если сравнить с Англией, то оказывается:

 

В Англии.

В Японии.

Население

38.125,000

39.283,203

Число депутатов

670

300

Избиратели

982,353

450,365

Избираемый должен быть японским подданным, не менее 30-ти лет и платить налог в 15 дол. в год. [467]

Не могут быть избранными должностные лица министерства двора, министерства юстиции, аудиторы, сборщики податей и служащие в полиции, должностные лица фу, кена или гуна, сельские и городские общества, священники и преп. законов 122.

Глава IV — о неправоспособности. Глава V — о списке выборных. Глава VI — срок выбора и место избрания. Глава VII — о выборах. Глава VIII — о выборах. Глава IX — о депутатах. Глава X — о сроках избрания (на четыре года). Глава XI — о порядке во время выборов. Глава XII — споры палаты о выборах. Глава XIII — о взысканиях. Глава XIV — дополнительные законоположения.

В день обнародования конституции столица приняла праздничный вид. Японцы ознаменовали это событие народными увеселениями и процессиями. Празднества были омрачены трагическою смертью министра Мори, павшего от руки убийцы. Министр считался одним из крайних сторонников европеизма. Его обвиняли в том, что он отнесся непочтительно к святыне в Исе. Когда Мори осматривал храм и когда присутствующий при этом канну си (жрец) не позволил ему идти дальше, то Мори будто бы палкою поднял занавеску и мельком заглянул во внутренность храма.

Мстителем за поруганную святыню явился Нисино Бунтаро, который зарезал министра кухонным ножом, не желая, по японскому понятию, осквернить благородную японскую саблю. Этот непрошенный защитник стародавнего благочестия после смерти сделался [468] героем дня. Имя его прославлялось в стихах, и могила его, посещаемая толпою поклонников, украшалась цветами и разными приношениями. Среди его поклонников стали поговаривать о том, что ему, как герою, следует воздвигнуть памятник. Правительство положило конец этой агитации, запретив газетам говорить о Нисино Бунтаро.

Выборная агитация приняла во многих местах довольно бурный характер. Так, напр., в Нумазу между либеральною партией и радикалами произошла свалка, которая была прекращена полицией, арестовавшей 11 радикалов и 2 человека из публики. В Каназаве (Исикава-кен), во время выборов в головы, радикалы напали на клуб либеральной партии, и либералы вышли из этого побоища с помятыми боками и с некоторыми увечьями. В Сайтама-кен (губ.) произошло такое же волнение по случаю непопулярного распоряжения местных властей. Толпа в 300 ч. собралась около уездной управы и, зазвонив в колокола, начала буйствовать, и только полициймейстеру удалось уговорить толпу разойтись по домам. В Сендае виновниками буйства были солдаты. В газетах то и дело появлялись известия о распущении собрания и о беспорядках в разных местах. Правительство приняло меры против этих беспорядков и издало новый закон о публичных собраниях. Все эти побоища с увечьями между либералами и радикалами показывают, что в жизни японского народа произошла какая-то перемена. Всякий, кто знает японцев и отличающую их вежливость, поражается этим фактом грубого насилия и должен сказать себе, что в обыкновенном течении общественной жизни появилась какая-то новая струя. И в газетном мире царил уже новый дух. Для [469] примера приведем, что вся редакция юмористической газеты была приговорена к самому строгому наказанию за оскорбление величества. Все это не помешало, однако, правительству неуклонно следовать по раз намеченному пути и 7—29-го ноября 1890 г. были созваны палаты.

Одновременно с конституциею (в марте 1890 г.) явилась новая организация департаментов. Во главе каждого департамента поставлен министр, у которого есть один или два помощника. Каждый департамент разделен на бюро с директором во главе. При бюро, имеющих особое значение, есть и вице-директора. Бюро разделяется на отделения, во главе которых находятся начальники отделений. Больше всего чиновников в министерстве финансов (553) и меньше всего в морском (65). Чиновники должны до получения места выдержать экзамен.

Если переделать высшую администрацию на европейский образец не представит особого затруднения, то этого нельзя сказать о судопроизводстве.

Накануне реставрации не было разделения между судебною, исполнительною и законодательною властью. Должностные лица не сомневались в своей компетентности и, смотря по обстоятельствам, решали вместе судебные и административные вопросы. Все внимание власти было обращено на уголовные дела и два департамента подлежали ведению министра уголовной юстиции (гиобушо) и даижодаю (имперская сыскная полиция).

Судьи в то время ведали уголовными делами; о цивилистах тогда не было и помину.

В феврале 1868 г. при реорганизации администрации из шести созданных департаментов был один для уголовных дел. Этому департаменту были подчинены [470] все дела сыскной полиции, уголовные деда и все имеющее отношение к уголовным законам.

В 1868 г. опять вернулись к старинному разделению на гиобушо и даижодай. В это время уже явилось сознание, что прежние законы отличаются чрезмерною жестокостью, и правительство назначило комиссию для выработки уголовных законов. Результатом трудов, комиссии явилось уложение син-рицу-корио (1871 г.) и кайтей-рицу-рей (1872 г.).

По мнению Рудорфа, эти законы еще вполне проникнуты китайским духом, но различаются от тогукавских законов смягченными наказаниями (смертная казнь заменяется пожизненным заключением и каторжными работами).

Другой юрист Михаэлис говорит, что в уложениях есть и заимствования из американских и европейских законов. В этом уложении сохранены выставка головы казненного, выставка преступника в железной клетке.

В июле 1871 г. вместо гиобушо и даижодай (департамент сыскной полиции) был учрежден департамент юстиции (сихошё). Таким образом, полиция и суд были соединены в одном учреждении.

В том же году был учрежден токийский суд (токио-сайбаншо). Ему были переданы уголовные и гражданские дела, которые ведала местная администрация (токио-фу). Тюрьмы и взятие под стражу были поручены префектам.

В 1872 г. созданы были новые суды: сихошо-сай (обыкновенный суд), сихошо-ринджи-сайбаншо (чрезвычайный суд), фукен-сайбаншо (префектные суды), кусайбаншо (местные суды).

Обыкновенный суд ведал дела о должностных [471] лицах, чрезвычайный — политический и аппеляции на обыкновенный суд, также преступления, совершаемые судьями.

Назначение судей зависело от министра, он же председательствовал в чрезвычайном суде.

Министр юстиции составлял проекты, новые законы и давал решение по запутанным вопросам судебной практики.

В 1874 г. департамент юстиции передал префектам все дела по сыскной полиции, оставляя, впрочем, за собою высший надзор по этому вопросу.

Префектурные суды были признаны судами первой инстанции.

В мае 1873 г. вступило в силу уложение кайтей-рицу-рей. В июле были изданы законы о судопроизводстве для чрезвычайного суда, и министры были освобождены от обязательного председательства в этом суде.

В 1874 г. полиция была передана министерству внутренних дел.

В 1875 г. был создан кассационный суд (дайшин-ин) и новые суды (джото-сайбаншо) в г. Токио, Осаке, Нагасаки и Фукусима; последний переведен был в Сендай. Эти четыре суда заняли место прежних обыкновенных судов и были признаны аппеляционною инстанциею для префектурных (губернаторских) судов. Суды делали объезды в префектуре для решения наиболее важных случаев. Префектурные суды были признаны судами первой инстанции. Губернаторы были председателями этих судов.

В 1876 г. префектурные суды были уничтожены и были заменены окружными судами (чихо-сайбаншо) с судьями, назначаемыми департаментом юстиции. [472] Губернаторы уже больше не участвовали в судебной деятельности.

Такие быстрые перемены в судебной организации шли рядом с законодательными переменами. Уголовное уложение 1872 г. оказывалось недостаточным, и на смену ему в 1880 г. является новый уголовный кодекс (кей-то), выработанный по плану и указаниям французского юриста Буассонад (кейто состоит из 4 книг и 430 статей).

В первой книге говорится о применении вообще уголовных законов, об уменьшающих и отягчающих вину обстоятельствах, о рецидивизме, о совокупности преступлений и т. д. Во второй книге — преступления против всеобщей безопасности, здоровья, нравственности, кладбищ, промышленности и т. д. В третьей книге — преступления и проступки против частных лиц. В четвертой книге — нарушение законов 123.

Согласно с этим, произошла перемена и в судебной организации. Созданы были мировые суды, окружные суды, судебные палаты и кассационный суд.

Мировые суды решают дела не свыше 100 д. вместе с полицейскими правонарушениями; судам первой инстанции подсудны дела выше 100 д., они же производят следствие по более важным уголовным делам. В настоящее время в Японии 190 мировых судов, 49 судов первой инстанции, 5 судов второй инстанции, кассационный суд. Прокурорский надзор организован также на европейский манер.

Как мы видим, в Японии повезло новой [473] организации судов и уголовным законам. Совсем в другом положении очутилась кодификация гражданского права и гражданского судопроизводства. Над проектом гражданских законов работал тот же опытный юрист Буассонад, некоторые же части были поручены немецкому юристу Рудорфу.

Гражданское уложение и гражданское судопроизводство, так же как и торговый устав, были бы уже отчасти обнародованы, но в последний момент среди японского общества поднялся протест против такого заимствования европейских законов, имеющих мало общего с исконными обычаями и правовыми понятиями японцев.

Против новых кодексов прежде всех выступило японское юридическое общество при Токийском университете.

В резолюции «Хогакуси Квай» от 22 мая 1888 г. говорится, что японские юристы с опасением смотрят на торопливость, с которою японское правительство приступило к кодификации законов. Цивилизованные нации, в роде Германии и Англии, не могут еще похвалиться кодификацией своих законов и не спешат с таким серьезным делом.

«В Японии кодификация не значит собрание воедино разрозненного, а создание новых законов по западному образцу. В то время как устав гражданского судопроизводства писали немцы, гражданские законы составляли французы».

«Нет никакого сомнения, что разные редакторы приведут к противоречию и запутанности. Мы полагаем, что кодификация должна взять среднее между старинными японскими обычаями и законами просвещенной Европы. Издать законы не такая легкая вещь, как [474] написать очерк. Пусть подготовляют по мере надобности известные законы и дадут обществу время обсудить ил вполне основательно».

Против новых кодексов высказался очень энергично Мацузаки, светило японской адвокатуры. По его мнению, никакой кодификации не надо и никакого заимствования чужих законов не нужно. Если говорят, что у японцев нет законов, то это неправда.

Исторические рескрипты тоже законы. Источником законов являются судебные решения и практика суда.

Против такого мнения восстал маститый составитель гражданского кодекса г. Буассонад, возражавший больше с теоретической точки зрения и убеждавший в том, что не одни японцы заимствовали у других. Заимствовали германцы у римлян и т. д.

Сами японцы в начале реставрации с жадностью накинулись на перевод кодекса Наполеона, и все суды черпали из него полною рукою.

За кодификацию высказались и с японской стороны. Профессор Хатояма в лекции, прочитанной в университете, явился противником Мацузаки.

Он отвергает кодификацию ради одной только ближайшей цели пересмотра трактатов. Законы должны существовать не для 2000 иностранцев, а для 39 миллионов японцев. Многие, говорит Хатояма, высказывают мысль, что японские законы отличаются туманностью и неопределенностью. Вернее будет сказать, что во многих случаях мы совсем не имели законов. Где же законы о гражданском судопроизводстве? Где законы о товариществе, где законы о договорах? Г. Мацузаки сказал вам, что, несмотря на неопределенность и туманность наших законов, ваши права обеспечены с тех пор, как у нас есть суд. [475] Но чем будут руководствоваться суды? Они должны руководиться, если нет писанных законов, обычаями, а если нет ни того, ни другого, то общими началами справедливости».

«Те, которые изучали английское право, найдут, что их принципы единственно справедливы и не будут соглашаться с теми, которые изучают германское или французское право. Таким образом, может случиться, что договор, отвергнутый одним судом, будет признан законным другим судом. Таким образом, права и обязанности нашего народа пострадают от различных толкований. Если в Осаке решится одним образом, а в Токио другим, то возможно ли мирное и спокойное течение дел? Кодификация тем и хороша, что вводит известное единство законов».

«Я не утверждаю, что законы должны быть кодифицированы независимо от народных обычаев. Наши народные обычаи должны быть приняты во внимание. Законы должны быть в гармонии с народными обычаями».

Многие из этих обычаев, по мнению профессора Хатояма, уже явились устарелыми и никто не стоит за них.

Разве кто-нибудь соблюдал японские обычаи о наследовании? ссылку на семь причин для развода? 124

Несмотря на все эти возражения, буря, поднятая Хогакуси и Мацузаки, не улеглась, и палата не решилась приступить немедленно к обнародованию торгового устава. [476]

XXXIII.

Первый японский парламент.

В день открытия парламента вся столица была на ногах. Все улицы, украшенные национальными флагами (красное солнце по белому фону), разноцветными гирляндами и фонарями, были полны народа. Войска в новых мундирах, полицейские стояли шпалерами на пути императорского кортежа.

Около парламента было сравнительно тихо, потому что полиция оберегала все выходы и входы с изумительною аккуратностью, допускала через них только тех, которые были снабжены билетами.

Парламент представлял собою деревянное многоэтажное здание, похожее на казарму европейского типа. В центральном зале с 2-х час. уже собрались перы, с гр. Ито во главе, в расшитых золотом мундирах, и заняли место по левую сторону трона; депутаты во фраках заняли правую сторону. Самый трон поставили на возвышение, а над ним возвышалось нечто похожее на фригийскую шапку, древний головной убор японского императора.

Дипломатический корпус с приглашенными на церемонию разместились в ложах. Представителей японской прессы было немного (10), иностранцев 5. Женщины не были допущены.

В 2 часа, при громкой пушечной пальбе и при звуках национального гимна, император, предшествуемый высшими придворными чинами, несшими императорские регалии, в сопровождении принцев и двора, вступил в парламент. Министры заняли места по левую сторону трона. В числе их заметны граф Ямагата, [477] граф Сайго, виконт Аоки и др. Все присутствующие склонили головы. Граф Ямагата с глубоким поклоном вручил императору свиток, заключающий в себе текст тронной речи. Громким и отчетливым голосом микадо прочитал следующее:

«Мы объявляем членам палаты перов и палаты депутатов, что все учреждения, относящиеся к внутренней администрации, установленные в течение 20-ти лет со времени нашего вступления на престол, доведены в настоящее время до положения законченности и правильного устройства. Благодаря добродетели предков наших, в согласии с вами, мы надеемся продолжить и расширить эти средства управления, пожать благие плоды конституционной работы и этим показать и дома и за границей величие и славу нашей страны и лойяльный предприимчивый характер нашего народа.

«Мы всегда лелеяли мысль о сохранении дружественных отношений с другими государствами, о развитии торговли и расширении престижа нашей страны. К счастью, наши отношения с державами, за немногими исключениями, и наши трактаты находятся в положении постоянно возрастающей дружбы и доверия.

«Для сохранения домашнего спокойствия и внешней безопасности существенно важно постепенное завершение нами военной и морской обороны.

«Мы укажем нашим министрам представить сейму бюджет на 24 г. мейдзи и известные проекты законов. Мы надеемся, что вы обсудите и обдумаете их с пристрастием и благоразумием, и верим, что вы установите такие прецеденты, которые могли бы служить хорошим руководством для будущего».

Раздался салют в сто один выстрел, когда граф Ито приблизился к трону и принял свиток из рук [478] императора и удалился. Император, двор и кабинет немедленно покинули палату. Среди перов только один Симадзу Сабуро с старым японским головным убором напоминал о стародавней Японии, возродившейся к новой конституционной жизни.

Здание парламента 125 построено по планам немецкого архитектора Штегмюллера, по своему внешнему виду, внутреннему убранству, обстановке, электрическому освещению, расшитому мундиру швейцара, ничем не напоминало о Японии. Только у входа, там, где помещается прислуга, можно найти цыновки, хибач и всю ежедневную обстановку японского дома.

Палата депутатов представляет из себя девять латинских V, расположенных веерообразно и составляя полуокружность. 300 депутатов разделяются на девять отделений. Каждое отделение избирает из своей среды представителей в постоянные комитеты и комиссии. Каждый V разделен друг от друга проходом, по стенам кресла и столы депутатов. В полукружьи, к которому V примыкают своим узким концом, находится возвышение для президента и трибуна для оратора. За президентом помещаются секретарь и должностные лица. Впереди находится место для министров.

Разделение палаты на девять отделений, места в которых даются по жребию, придает собранию довольно своеобразный характер. Вследствие такого устройства, отсутствует прежде всего обычная группировка по партиям. Радикалы сидят рядом с консерваторами. На конторке каждого депутата устроена деревянная доска, которая, по желанию депутата опускается и [479] поднимается. На этой доске крупным шрифтом написан номер депутата. Когда депутат занимает место, он поднимает доску, которая видна отовсюду. Сначала в прениях оратор, вместо имени, упоминал только номера депутатов, но это скоро вышло из употребления, и только консерваторы говорят иногда: «номер такой-то сказал то-то». Когда оратор просит слова, то кричит: «Президент — номер 56-й», не выкрикивая всей фамилии. Иногда в разных концах палаты раздается одновременно этот крик, и все стараются поймать взор председателя.

Ораторы говорят со своих мест или идут к трибуне. Все присутствующие на заседании палаты единодушно свидетельствуют о том изумительном спокойствии, апломбе, которым обладают японские депутаты.

На западе, где представительные учреждения пустили уже глубокие корни, очень часто увидишь людей, которые, вследствие нервного возбуждения, застенчивости, страха, путаются и иногда кончают полным фиаско.

Японские депутаты произносят свою речь перед 300 слушателей, с таким самообладанием, как будто они разговаривают с несколькими друзьями. В речах депутатов преобладает деловой характер, они отличаются некоторым однообразием и монотонностью. Палата вообще не терпит цветов красноречия, патетических возгласов и ораторского искусства. Четырех часов слишком мало для депутатских речей и потому они отличаются краткостью и содержательностью. Оратор стремится больше всего к ясности, что нелегко достижимо в японском языке, отличающемся неясностью и запутанностью фраз.

Новые потребности создали и новых ораторов в роде Суемацу Кенчо, который, отказываясь от прелестей [480] и темноты китайских риторических фигур, положил начало коротеньким ясным периодам. Первое время это нововведение вызывало улыбки слушателей, но потом у Суемацу Кенчо явились последователи. Впрочем, у палаты есть и ораторы в европейском смысле — Иноуэ Какугоро.

Япония для своей конституции воспользовалась чужими опытами, имея перед глазами европейских обструкционистов, гарантируя парламент от всяких излишеств. Председатель, имеющий очень широкую власть, почти независим от собрания. Палаты выбирают каждая трех кандидатов, из которых один утверждается императором в должности председателя и помощника председателя.

Большую часть работы производят на американский манер комитетами. Комитеты бывают постоянными (бюджетный из 63, дисциплинарный из 27, петиционный — 36 членов).

Относительно петиций палата играла скорее роль посредницы между подателями их и правительством. Правда, 3-месячная сессия, в которой работают только от 1 часа до 6 ч., не оставляет много времени на рассматривание петиций. Много времени поглощается обсуждением бюджета, предварительное рассмотрение которого происходит в комитете. Затем проекты законов, предложенных правительством, обсуждаются ранее других и передаются обыкновенно особо назначенному комитету. Запросы правительству должны быть поддержаны тридцатью депутатами.

В палате перов те же порядки, но комитеты не так многочисленны, как в нижней палате. Палата перов имеет те же законодательные функции, кроме того, она может представлять проекты законов, делать [481] представления, запросы, представлять адресы. За исключением бюджета, все другие проекты законов могут быть представлены правительством на обсуждение безразлично в ту или другую палату.

При системе идеографических знаков казалось немыслимым устроить скоропись на европейский манер, но, благодаря трудам Метамото, у японцев начала формироваться стенография. В настоящее время в парламенте работают около 36-ти стенографов, получая от 2-х до 3-х дол. в день. Сам же Метамато, посвятив системе пять лет своей жизни, с редкою бескорыстностью отказался от всякого вознаграждения.

В нижней палате много сизоку, уже имеющих за собою некоторый опыт. Из 300 более 134-х депутатов гласные губернского собрания. Газеты сетуют на то, что многие депутаты отличаются очень скромными средствами. Очень малое число имеют собственность в 100.000 дол., большинство же имеет не более 10.000 дол. Из депутатов 14 христиан, % очень значительный для 300 человек.

Все-таки надо сказать, что в имперский сейм собрались все выдающиеся силы Японии.


Комментарии

106. От Тайхо — название исторического периода, рицу — запрещения и наказания, рио — указы и администр. приказы.

107. Contributions to the knowledge of the history of the Penal law by D-r S. Michaelis. German asiatic Society XXXVIII.

108. Land provisions of the Taiho-Rio by C. J. Tarrins. Trans. Asiat. Soc. Complements v. VIII, 2.

109. Все лица, говорит кодекс, разделяются на рио-мин (свободных) и семмин (рабов). Семмин разделяются на кван-ко, рио-ко ко-нуки, принадлежащие государству, и ке-нин, си-ну-хи, принадлежащие частным лицам.

110. Чо = 10 тан. 1 тан = 125 кв. сажен.

111. Даймио, получавший землю от сёгуна, раздавал ее на ленном праве своим подчиненным. Некоторые вассалы обрабатывая свой участок, являлись на службу по первому требованию. Другие, повыше чином, получали право над окрестными жителями. Сверх того, они составляли себе свиту из лучших воинов, на таких же условиях, как даймио, и, являясь на службу, приводили с собою свиту, а в экстренных случаях набирали в войска крестьян. Костылев. История Японии, 210.

112. Коку риса считается 6 иен или 6 руб. кредит.

113. Из кокусю самым богатым был Маеда — владелец провинции Кага (1.027.000 коку или около 10 мил. руб. дохода), Симадзу (710.000). Дате (Сендай) (625.000). Самый бедный получал доход в 180.000 или 1.500.000 руб.

114. Го-санке или высокие три рода произошли от трех сыновей Ие-ясу, получивших каждый (Овари, Мито, Кии) 610.800,555,000 и 350.000 коку. Из фудай-даймио 115 получали доход от 10.000 до 350.000 коку.

115. Советники государства (Дайнагон, Гюнагон, Сай-сё-Санизи), 2 командующих охр., камергер, 2 министра двора, 2 надсмотрщика запасов, 2 гардеробных надсмотрщика, министр публ. работ, 2 министра церемоний, 2 ком. гвардией, министр просвещения, министр музыки, 2 шталмейстера, министр внутренних дел, 3 пом. мин. внутрен. дел, 2 воен. министра, 2 смотрителя над кухн., 1 надзир. над рисом, министр над женскою прислугою во дворце, министр воды, 2 министра юстиции, 3 судьи, 2 губернатора в Токио, 2 министра наказаний и т. д.

116. Хата — флаг, мото — основание — ближайшие к флагу сёгуна. Костылев, 103.

117. 32. Тот, кто управляет народом, от народа же получает содержание.

Среди четырех классов населения (военные чиновники, крестьяне, ремесленники, купцы) военные управляют земледельцами, а земледельцы содержат военных. Поэтому эти два класса стоят выше других. Советует человеколюбие.

14. В тех селениях, где среди крестьян есть почетные фамилии, старшие члены которых считаются старшинами семьи, эти дома считать крестьянскими, но обращаться с ними как со служащими защите крестьян и заставить народ повиноваться им. Сообщить вновь покоренным даймио, чтобы соблюдали это.

20. Даймио, нарушивший долг доставления спокойствия народу, подвергается лишению чинов и переводится на другое худшее место.

25. Вообще народ подчиняется одному только человеколюбию, а не одному человеку.

26. Кто человеколюбив, тот может управлять народом без особых усилий при помощи одних наставлений. Человеколюбие со стороны правителя необходимо.

118. Существуют в переводе г. Рудорфа: 1) 18 законов Ие-ясу. 2) Сто законов Ие-ясу же, так-называемое завещание Ие-ясу. 3) Буке-се-хочё — правила для феодального дворянства. 4) Осадаме-оаки — собрание указов, обычаев, судебных постановлений, подлежащих утверждению сёгунов Токугавского дома. 5) Кансей кочо-хетен — такие же кодексы изданы в 1790 году. 6) Са-рицу — уголовное уложение, изд. 1862 года.

119. Сеппукку (хара-кири) совершалось всегда с надлежащей торжественной обстановкой — малою саблею (ваки эаси) в 9 с половиною дюймов, с которой не расставался ни один самурай, он разрезал себе живот. Если у него хватит силы себе разрезать горло и положить ее опять в ножны, то это считалось высокой доблестью.

Хара-кири совершалось ночью под открытым небом, в храме или в особой приспособленной комнате. Комната драпирована была шелковыми материями. Он сидел, поджав ноги, на возвышении, повернувшись к северу, а кругом его сидели в глубоком молчании его друзья и домочадцы. Ему читали приговор на табурете. Кинжал был обернут в белый шелк. Совершив необходимые распоряжения, он хладнокровно делал надрез на животе слева направо.

120. Мудрый и добрый Конфуций постановил, что нельзя жить одновременно с убийцею или оскорбителем отца иди господина. Желающий мстить должен подать прошение в уголовный суд, который выдает ему на это разрешение. Тот, кто мстит, не заявив об этом в суд, похож на волка.

121. См. The Vendetta or Legal revenge in Japan by J. Dautrtmer. Trans. As. Sos. XIII.

122. Из 3-х главных гор. 29 предст. (Токио 12, Осака 10, Киото 7). Из 42-х префектур (кен) 271 представитель. Больше было из Ниигаты (13), Хиого (12), Аичи (10), Хиросима (10) Фукуока (9).

123. Этот кодекс, просуществовавший не более 8-ми лет, уже накануне отмены. В министерстве юстиции уже работает комиссия над новыми уголовными уложениями.

124. В числе семи причин для развода является непочтение к родителям мужа, болтливость жены.

125. Оно сгорело 7/19 января 1891 г.

Текст воспроизведен по изданию: В стране восходящего солнца. Очерки и заметки о Японии Григория де-Воллана. СПб.-М. 1906

© текст - де Воллан Г. 1906
© сетевая версия - Тhietmar. 2020
©
OCR - Андреев-Попович И. 2020
© дизайн - Войтехович А. 2001