СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ОЦУКИ ГЭНТАКУ, СИМУРА ХИРОЮКИ

УДИВИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ ОБ ОКРУЖАЮЩИХ [ЗЕМЛЮ] МОРЯХ

КАНКАЙ ИБУН

ОТ РЕДАКТОРА

Перевод рукописи «Канкай ибун» («Удивительные сведения об окружающих [Землю] морях») из собрания рукописного фонда Санкт-Петербургского Института Восточных рукописей РАН (До 2009 г. санкт-петербургского филиала Института Востоковедения РАН.), стал последней работой известного петербургского япониста В. Н. Горегляда (1932-2002), которую он не успел завершить. Перевод и комментарии к нему были почти полностью сделаны (за исключением последних четырех листов 16-го свитка), а справочный аппарат и разметка рукописного текста остались выполненными не до конца.

Рукопись «Канкай ибун» представляет собой обработанные записи допросов японских моряков, потерпевших кораблекрушение и прибитых к российским берегам, а потом возвращенных в Японию. В этой работе отразились не только научные интересы, но и личный житейский опыт исследователя. Напомним, что самой первой крупной печатной работой молодого японоведа стало факсимильное издание текста восьмой тетради рукописи «Канкай ибун», снабженное обширным предисловием ученого. В этом предисловии помимо общих сведений об истории появления и особенностях рукописи, внимание было уделено принципам транскрипции русских слов средствами японской силлабической графики, поскольку восьмая тетрадь представляет собой японо-русский словарь. Последним проектом В. Н. Горегляда стал полный перевод и комментарии всех 16 тетрадей этой же самой рукописи. Фактически с изучения этой рукописи началась научная жизнь исследователя, она же стала кульминацией и завершением его работы. Круг замкнулся.

Сам В. Н. Горегляд не понаслышке знал о жизни моряков, поскольку в начале своей академической карьеры по нескольку месяцев в году работал переводчиком в группе советских наблюдателей на японских рыбоохранных судах, поддерживая уровень живого разговорного японского языка.

Кроме того, есть еще один немаловажный факт. В. Н. Горегляд был родом из Сибири, он родился в г. Нижнеудинске Иркутской области, откуда уехал в пятнадцатилетнем возрасте. Это обстоятельство оказалось как нельзя кстати при работе над переводом рассказов моряков. Дело в том, что сами японские моряки - люди весьма малообразованные - долгое время провели в Сибири, где понемногу осваивали русский язык, на котором говорили окружавшие их люди. Среди усвоенных ими слов было немало диалектизмов, присущих сибирскому говору, которым прекрасно владел В. Н. Горегляд. Именно это позволило ему реконструировать многие русские слова, сильно искаженные из-за несовершенства системы транскрипции и плохого русского произношения моряков. Кстати, и сам переводчик отдавал себе отчет в том, что это задача, которую мало кто мог бы решить. Недаром он упоминал в своей вводной статье, что существующий в Японии современный перевод текста грешит неточностями из-за того, что японский переводчик не знает сибирского говора, и по этой причине не может распознать множество слов. [8]

Но и это еще не все. Судьба сложилась так, что В. Н. Горегляду вместе с коллегой и наставницей О. П. Петровой пришлось описывать и каталогизировать коллекцию японских рукописей и ксилографов из собрания рукописного фонда Института. Подобная работа невозможна без знания японской скорописи, которой записывались рукописи. Именно в годы составления каталогов В. Н. Горегляд самостоятельно научился читать скоропись, и в этом ему не было равных. После ухода ученого в нашей стране фактически не осталось специалистов, столь свободно владеющих мастерством чтения скорописных текстов. А рукопись «Канкай ибун» как раз и записана скорописным почерком, расшифровать который ныне никому из петербургских японистов (и не только!) уже не под силу. Сочетание всех этих обстоятельств и объясняет значение, которое придавал исследователь своему последнему проекту, увлеченно работая над ним до последней минуты. Мастерски сделанный перевод сложнейшего рукописного текста, сверка петербургского текста с имеющимися в Японии другими рукописными списками, их сопоставление и текстологический анализ выполнены с высочайшим профессионализмом. Поэтому при подготовке рукописи к печати было решено издать перевод в том виде, в котором его оставил В. Н. Горегляд.

Единственное отступление от этого состоит в том, что ученый не успел составить библиографию, в большинстве сносок указаны были только год и фамилия автора. Поэтому в конце перевода приведен составленный редактором список цитированных книг, в котором указаны все необходимые библиографические данные.

Хочется обратить внимание также на то, что В. Н. Горегляд не закончил разметку листов в русском переводе. В 8-м свитке разметка рукописи полностью отсутствует, в остальных свитках она есть только частично. При этом В. Н. Горегляд использует следующий способ разметки: в соответствии с традицией работы с рукописным текстом он указывает начало каждого нового рукописного листа - для японской рукописи листом называется две страницы, лицевая и оборотная - с помощью двух вертикальных косых линий (//). Такова стандартная практика. Однако в случае, когда начало листа приходится на середину фразы, исследователь отмечает в тексте начало и конец смыслового блока, который предшествует началу нового листа. Поэтому иногда новый лист обозначен с помощью двух вертикальных черт, а иногда этими значками выделен целый смысловой блок. (В электронной версии номера листов с полей печатной книги вставлены только в одну пару косых линий, приходящуюся на середину фразы. - OCR)

Заметим также, что В. Н. Горегляд старался по возможности точно следовать графической структуре рукописи, стремясь русский текст перевода располагать на странице так же, как он был размещен в оригинале, соблюдая разные отступы от края страницы. В этом легко может убедиться каждый любознательный читатель, если он сверится с факсимильным воспроизведением рукописи, записанным на прилагаемом к книге диске. Многочисленные цветные иллюстрации рукописи также представлены в цифровом формате.

К. Г. Маранджян