СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

Заграничные известия. Япония.

В газете «France» сообщают, что тайкун сложил с себя свою власть для того только, чтобы возвратить себе свое прежнее влияние в среде даймиосов, которых он созвал для этой цели. Большинство этих неограниченных властелинов вполне сочувствуют намерениям тайкуна и защищаемым им идеям, которые имеют целью как можно более благоприятствовать сношениям Японии с иностранцами. «По всей вероятности — присовокупляет «France» — даймиосы выскажутся в пользу идей тайкуна, что значительно разовьет и обеспечит интересы европейских народов в этой дальней стране».

Заграничные известия. Япония.

В «Times» помещен отчет от 24-го декабря 1867 (8-го января 1868) о последних событиях в Японии. По словам этого письма, допущение иноземцев в страну было первым поводом к образованию союзов в главе которых стали сильнейшие из князей (даймиосов). Сперва козни этих кружков выказывались не столь явно, и бросалось в глаза только то, что лица, подписавшие первоначально трактат, умерщвлены все один за другим. Власть тайкуна не была еще поколеблена, все государственные дела с чужими краями разрешал он независимо, и вообще переговоры велись только с ним. Микадо, истинный верховный глава страны, жил в Киото, в тихом уединении, и его существование, по мнению этого корреспондента, было почти неизвестно иноземным державам. Но от него был дан первый толчок к последовавшей затем борьбе. Вероятно по совету даймиосов, он послал тайкуну приказание об изгнании иноземцев. Но тайкуну это показалось неблагоразумным, и он отправил это приказание далее, к даймиосам, которые со своей стороны, вероятно из страха перед превосходными силами европейцев, не последовали призыву. Только один из них Хиошинъ, в точности исполнил повеление: он преградил союзникам доступ в одно озеро, но тайкун поклялся, что Хиошинъ действовал без его приказания. Затем последовали взаимные упреки, и через несколько месяцев Хиошинъ поднял оружие против тайкуна. Вскоре к нему присоединился ряд прочих даймиосов. Обе стороны стали закупать за границей оружие и военные снаряды; но война длилась пока инсургенты не низложили формально тайкуна и не объявили программу: «правление микадо, поддерживаемого 18 независимыми даймиосами». Тайкуну, по мнению корреспондента, представляется мало надежды на успех. Его приверженцы частью преданы микадо, частью подкуплены им, и не трогаются с места. Еще при отсылке письма два военные парохода тайкуна стояли неподвижно в 600 шагах от 15 кораблей, принадлежащих его врагам. Для внешней торговли ожидают от нового положения дел скорее выгодных, нежели неблагоприятных перемен, потому что главная жалоба на тайкуна относилась к монополизированию внешней торговли в его собственных гаванях, а теперь вероятно будут открыты многие другие. [58]

Заграничные известия. Япония.

Ввиду важных событий, совершившихся в Японии, торговые дела в этой стране приостановились, хотя в срок, выговоренный в трактатах, тайкун открыл для европейцев города Гиого и Оасака. Более сотни негоциантов, прибывших на купеческих паровых судах из Иокогамы и Нангасаки, водворились во вновь открытых для торговли портах. Многие из них наняли себе помещения в ожидании предстоящей продажи земель, годных для постройки на них постоянных жилищ. Порт Гиого находится на самом выгодном в торговом отношении месте и окружен живописной и плодородной местностью. Гавань и рейд чрезвычайно обширны и надежны и служат средоточием кипучей деятельности японской туземной торговли. Этот пункт, на котором собираются ежегодно тысячи японских джонок, сделается вероятно главным центром будущих торговых сношений.

Оасака лежит на расстоянии пятнадцати морских миль от Гиого, по ту сторону залива. Это большой город с 400 000 жителей, изящно построенный и славящийся промышленным духом своего населения. Он похож на Венецию или Амстердам и пересекается обширными каналами. Оасака не прибрежный пункт, непосредственно лежащий на самой береговой полосе, но сообщается с морем несколькими каналами различной величины и отделяется от него подводными порогами, заграждающими доступ в центральный канал во время морских отливов. На этом месте начальник американской эскадры, адмирал Билль, потерпел 11-го января н. ст. крушение, желая пройти порог в сильный ветер, дувший с материка. Трудность доступа в город Оасаку, по всей вероятности, отвлечет от него большую часть иностранцев, тем не менее, в силу заключенных с японским правительством трактатов, он останется для них открытым и уже теперь отводятся удобные пространства земли для постройки разных торговых помещений.

Заграничные известия. Япония.

С последней заатлантической почтой, прибывшей 23-го февраля (6-го марта) во Францию, получены письма из Иокогамы, доходящие до 6-го (18-го) января, и из вновь открытых портов Гиого и Оасаки от 30-го декабря 1867 года (11-го января 1868 года). Сообщаемые в них известия весьма любопытны, так как они содержат в себе изложение событий, совершившихся в Японии за последние два месяца. Эти события сами по себе весьма важны, но нельзя сказать, чтоб они имели решающий характер, и дело тайкуна, составляющее в то же время дело прогресса и иностранной торговли в Японии, далеко еще не проиграно, как это можно заключить из нижеследующих подробных известий. Читателям еще памятны вероятно события, предшествовавшие переменам, происшедшим в политическом и экономическом быту японского народа вследствие более тесного сближения их с европейцами. В виду этих перемен, долженствовавших отразиться одновременно на всех условиях жизни японского государства, тайкун Стотсбаки, передавая микадо права и власть, которыми пользовались в продолжении пятидесяти лет потомки Гбэйаса, счел нужным созвать собрание даймиосов, для пересмотра конституции Гонгуан-Самы. Но даймиосы южных областей, желая всеми средствами воспрепятствовать достижению цели, предположенной тайкуном, возымели намерение из личных честолюбивых видов произвести переворот в государственных учреждениях своей страны. В ожидании созвания даймиосов прочих областей, тайкун сохранил за собой все преимущества своей власти, но в то же время, желая снискать себе их особенное расположение, отменил некоторые обычаи, казавшиеся оскорбительными для достоинства гордых японских вельмож. Таким образом военная стража микадо, состоявшая некогда под надзором представителя власти тайкуна, была заменена оруженосцами даймиосов и вверена их надзору. Пользуясь выгодами, предоставленными им этой переменой, враждебные тайкуну даймиосы решились энергически действовать против него. Они вошли во дворец микадо, завладели его священной особой и окружавшими [59] его лицами, изгнали тех, которые казались им неблагонадежными и образовали из себя центр правительства, ниспровергнув таким образом основные законы своей страны. В это время тайкун, находившийся в Киото и имевший под рукою сильное войско, мог смело начать борьбу, сделавшуюся неизбежною между ним и его противниками. Он хотел тотчас же начать войну, чтобы не сделать народ свидетелем небывалого еще примера вооруженного столкновения в пределах священного города и потому предпочел удалиться в Оасаку, за делять миль от Киото, в сопровождении значительной вооруженной силы, доказавшей иностранцам, находящимся в это время в Оасаке, что могущество тайкуна не есть пустой звук.

За несколько дней до отъезда последней почты, происходило официальное свидание между тайкуном и всем европейским дипломатическим корпусом. Тайкун объявил, что он твердо намерен действовать против всяких возмутителей государственного порядка, и, изложив весь ход предшествовавших их свиданию событий, присовокупил, что время уступок прошло, и что ему необходимо, в виду принятого его врагами положения, принять крайние меры. Из заявлений тайкуна видно, что события быстро идут к развязке, и что будущность Японии предоставлена судьбе оружия. Тайкун употреблял все средства к тому, чтобы перемена внутреннего управления могла совершиться без потрясений. Он всячески избегал поводов к кровопролитным столкновениям; но его враги действовали в ином духе и старались вынудить тайкуна на энергические меры. Пока в Киото и Осаке подготовлялась завязка кровопролитной драмы, в городе Иеддо произошло небольшое по последствиям своим столкновение, подробности которого следующие: сестра князя Сотзумы, вдовы предпоследнего тайкуна, Иезадо, жила в уединении в своем тайкунском дворце в Иеддо. Князь Сатзума, приготовляясь к войне с тайкуном, возымел намерение увести свою сестру из Иеддо и поселить ее на своей земле. С этой целью он подослал тайных агентов своих, которые, при помощи экипажа военного парохода, посланного им в Иеддо, должны были возвратиться ночью во дворец и похитить вдовствующую царицу. Агенты Сатзума подожгли окружающие дворец деревянные строения и во время суматохи ворвались, переодетые, во внутренность дворца, но, узнанные начальником дворцовой стражи, были захвачены и умерщвлены. Не многие из них успели спастись бегством, и подплывший к берегу корабль, взяв их на свой борт, поспешно ушел в море.

В последних телеграфических депешах сообщается весьма прискорбное известие, будто бы вдова тайкуна была убита во время схватки, происшедшей во дворце. Известие это до сих пор еще не подтвердилось из более верных источников, и очень может статься, что оно окажется ошибочным. Во всяком случае должно ожидать с будущей почтой известия о решительном столкновении между тайкуном и враждебными ему даймиосами.

Япония.

В телеграмме из Александрии сообщают полученные там известия из Японии на счет положения дел в этом государстве. В телеграмме сказано, что междоусобная война прекратилась и что три даймиоса Сотзума, Шуасху и Зодса взяли в руки бразды правления. Если мы не ошибаемся, то эти три лица принадлежали к числу самых могущественных противников друга европейцев, тайкуна, личность которого окончательно сходит со сцены.

Газета «France» извещала недавно, что официальные представители тайкуна в Париже препроводили ко всем уполномоченным иностранных держав при тюльерийском дворе подробную записку о внутреннем положении японской империи. Заимствуем теперь из «Монитера» текст [60] этого документа, представляющего особенно важный интерес в виду событий, театром которых была в последнее время японская империя:

«Дружественные отношения, которые Япония поддерживает с прочими народами, становятся с каждым днем прочнее и было бы даже бесполезно присовокуплять, что число иностранцев, посещающих нашу страну и поселяющихся в ней, с каждым годом будет увеличиваться.

Таким образом, в нынешнем году, по случаю открытия всемирной выставки в Париже, японским правительством было отправлено во Францию посольство. Офицеры, слуги некоторых даймиосов и японские купцы прибыли вместе с другими иностранцами на выставку и привезли с собой естественные произведения своего отечества, которые они, как известно, выставили в здании всемирной выставки. Этих одних фактов было бы, по нашему мнению, вполне достаточно, чтобы убедить всех и каждого в искренности наших намерений и в прямодушии нашей дружбы.

Нам хорошо известно, что конституция нашего государства отличается от конституций других стран, что в ней произошли многие перемены и преобразования, так что даже чрезвычайно трудно для иностранцев, посещающих нас в нашей земле, постигнуть смысл, характер и значение нашего государственного устройства.

В числе слуг даймиосов и купцов есть люди, которые, обольщаясь минутной выгодой, вредят правительству и озабоченные исключительно желанием обогатиться, не стыдятся превратно объяснять всем и каждому смысл древней конституции империи и распускать о ней толки, рождающиеся исключительно в их настроенном воображении.

По крайней мере об этих толках дошло до нашего сведения много слухов. Что может быть гнуснее этих вымыслов и оскорбительнее для здравого смысла. Мы льстим себя надеждой, что просвещенные правительства иностранных держав не поверят им и не колеблясь выскажут свое мнение на этот счет. Но кто же нам поручится, что между иностранцами, не имеющими точных сведений о положении нашего государства, не найдутся такие, которые легко могут быть введены в заблуждение этими превратными толками, и в этом случае правительство нашего тайкуна, к крайнему прискорбию своему, будет иметь немаловажные поводы опасаться усложнений и разного рода препятствий, могущих затруднить наши дружественные сношения с иностранными державами и неблагоприятно повлиять на открывающуюся перед нами новую эру преобразования [61] политического и экономического быта страны. С целью предупредить все эти опасности правительство тайкуна сочло нужным издать прилагаемые при сем два документа:

2. Записку, относящуюся к древней истории островов Лиу-Киу.

Правительство поручило мне привезти с собой эти документы, и по прибытии в Париж я счел нужным, с согласия уполномоченного посла, препроводить эти документы к вашему превосходительству с целью рассеять всякие сомнения на этот счет.

Мы желаем, чтобы не только правительства иностранных держав, но и весь образованный мир прочли и вникли в смысл этих ясных и правдивых письменных доказательств, извлеченных из достоверного истерического изложения развития нашей конституции и древней истории островов Лиу-Киу. Если все образованные люди поймут, что его величество, наш тайкун, действительно после своих предков безраздельно владеет японским государством, и что все даймиосы, хотя и считаются владетелями богатых земель, тем не менее суть не более как простые подданые его величества тайкуна, что острова Лиу-Киу, с половины эры Кетшо, были отданы тайкуном Сатсмано-Ками в полное его владение и что на этот счет до нашего времени не произошло никаких перемен, то без сомнения дружественные сношения с Японией продолжатся целые столетия и составят как бы один светлый день».

Телеграммы из Северной Почты:

Шанхай, 7-го (19-го) марта.

Офицеры и матросы гребного судна, принадлежащего к французскому военному кораблю «Дюплесси», умерщвлены японцами. Японское правительство предложило дать немедленное удовлетворение за это убийство; но все иностранные посланники, за исключением английского, спустили свои флаги.

15-го (27-го) марта.

Япония.

После поражения тайкуна, представители иностранных держав удалились в Киого. Несколько дней спустя явился туда гонец от микадо с письмом, в котором этот государь объявлял, что принимает в руки правление государством и утвердит все трактаты, заключенные с иностранными державами. Гонца сопровождали офицеры, присланные вместе с ним к иностранным уполномоченным от даймиосов князей Сатзума, Ногато и Тора, для передачи им уверения от лица своих властелинов в том, что они вполне ручаются за безопасность иностранцев. Микадо в скором времени должен объявить иностранным уполномоченным на каких условиях должны восстановиться отношения японского правительства к иностранным державам.

Япония.

Последние известия с берегов Японии дают нам точное понятие о положении партий, оспаривающих друг у друга первенство и власть. Тайкун Стобоки, по возвращении своем в Иеддо, употребил все меры к тому, чтобы вооружить этот город и обеспечить себе возможность продолжительного сопротивления. Приверженцы его единодушно порицают его за то, что он [62] дал сражение не собрав своего войска и покинул Оасаку, которая с помощью незначительного гарнизона могла бы выдержать продолжительную осаду. Не встречая поддержки в своей партии, тайкун отрекся от власти в пользу главы фамилии Кишу, молодого человека двадцати трех лет, не получившего блестящего образования, но зато отличающегося своей энергией. Новый глава, как кажется, не должен опасаться своих врагов, положение которых, вследствии возникшего между ними разлада, с каждым днем становится слабее. С падением тайкуна, честолюбивые замыслы даймиосов, обнаружились во всей своей силе. Это последнее обстоятельство разделяет их между собой и заставляет противодействовать друг другу. Но тайкун едва ли будет в состоянии восстановить свою прежнюю власть, а между тем даймиосы едва ли согласятся подчиниться влиянию Сатсумы или других каких-либо могущественных князей. Во всяком случае разгар междоусобия неминуем и должен разразиться, в самом скором времени, к немалому прискорбию иностранцев, торговые интересы которых должны сильно пострадать.

Япония.

С последней американской почтой получено письмо американского посланника в Японии, г. Роберта фонъ-Фалькенбурга, из Хиого, от 14-го (26-го) февраля, где он сообщает подробности о войне между тайкуном и микадо. Заимствуем у него следующее. Начало войны должно отнести к 14-му (26-му) января, и первое сражение произошло при Фуримасталле, милях в 25 от Осаки, где имели местоприбывание иностранные посольства. Тайкун был разбит, но при своем отступлении к Осаке, 15-го (27-го), 16-го (28-го) и 17-го (29-го) января, продолжал военные действия. Горевшие здания обозначали путь его. Большая часть жителей Осаки оставила город; а 18-го (30-го) числа и сам тайкун с свитой отправился в Иеддо, тогда как его войска отступились от защиты Осаки и отступили в разные стороны. Через шесть часов после отъезда тайкуна, посланники американский, прусский, итальянский и голландский также оставили город и направились к заливу, где американский корабль «Iroquois» принял их и доставил в Хиого. Это было в субботу. На следующий день дворец тайкуна был взорван на воздух, и многие части города преданы пламени. После 12-часового плавания, прибыв в Хиого, итальянский, прусский и американский посланники устроили свое официальное и частное жилище в пустом балагане, служившем таможней, тогда как посланники голландский, французский и английский отправились в свои консульства. На другой день все чиновники тайкуна выехали из Хиого. 23-го января (4-го февраля) часть войск микадо, хорошо вооруженная ружьями и копьями, подступила по большой военной дороге, которая шла саженях во 100 от таможенной будки и где находилось человек 15-20 иностранцев. Вдруг японцы, числом около 200 человек, начали стрелять в иностранцев; однако ранены были только один юнга и два француза. Вскоре появились американские, английские и французские стражники, и японцы обратились в бегство, оставив свой багаж. Военные корабли, стоявшие на якоре в гавани, высадили морских солдат и матросов, числом около 600, которые, с двумя гаубицами и двумя нарезными орудиями, преследовали беглецов до пролеска, где последние разбежались. Тогда все приступили к укреплению города; батареи были вооружены, сделаны насыпи. Но произошла лишь небольшая схватка. В таком положении было дело целых пять дней; затем микадо прислал парламентера, предложив иноземцам свою защиту, а посланникам — возвращение в Осаку, с обещанием, что трактаты будут соблюдены. Когда он дал еще обещание казнить смертью офицера, давшего приказание стрелять, то войска были отозваны и вооружения отменены. С тех пор иноземцы находились под защитой микадо, которому теперь только были возвращены корабли, захваченные иностранцами тотчас после нападения. Предстояло возвращение посланников в Осаку; но еще не было решено, не отправиться ли им в Хиого, а оттуда в Иокагаму, или Иеддо. Последний город был занят тайкуном; но туда шло сильное войско.

Япония.

В дополнение к сообщенным в последнее время известиям о положении дел в Японии, «Монитер» передает новые подробности о нападении, совершенном на английский отряд, во время [63] свидания иностранных уполномоченных с микадо. Французский посланник находился еще во дворце микадо, когда получил известие о нападении, совершенном на английский конвой, через письмо от сэр-Гэрри Паркес, который просил его войти с ним в соглашение относительно требования удовлетворения. Г. Леон Рош отправился к английскому уполномоченному и вместе с ним составил формальное требование насчет удовлетворения. Мы уже упоминали о готовности, изъявленной японским правительством, немедленно удовлетворить справедливым притязаниям иностранных представителей. Ныне «Монитер» присовокупляет, что посланники были вынуждены продлить свое пребывание в Киото еще несколькими днями, для приема приезжавших к ним на свидание японских сановников и даймиосов. 15-го (27-го) марта, в самый день отъезда из Киото, европейские посланники получили копию с постановления, определяющего меры наказания за оскорбление иностранцев и покушения на их жизнь. 17-го (29-го) марта французский, английский и нидерландский посланники должны были прибыть в Киото, оттуда они предполагали возвратиться в Иокагаму.

Япония.

В газете «Patrie» пишут: «Мы известили своевременно о занятии Иокагамы войсками микадо. Этот город, населенный европейцами и охраняемый военными судами, пользуется спокойствием. Но не таково положение столицы Японии и резиденции тайкуна, города Иеддо. Оттуда сообщают, что посланник микадо, предшествующий его войску, получил приказание уничтожить Иеддо. Известившись о намерении микадо разорить этот город, тайкун вошел в переговоры с посланником, обещая ему распустить свое войско и удалиться со всем своим семейством во внутрь страны. Предложение это было принято и подтверждено договором, который должен быть представлен на утверждение микадо. Полагают, что состоявшееся таким образом соглашение обезопасит положение города Иеддо; тем не менее все эти обстоятельства служат явным доказательством, как сильны неприязнь и злоба, господствующие между различными политическими партиями в японской империи».

Япония.

По последним известиям из Иокагамы, микадо заменил смертную казнь, к которой был приговорен тайкун, заключением его в один из храмов провинции Мито. В Иокагаме ожидали прибытия японских чиновников, посланных туда микадо, для принятия предварительных мер к восстановлению различных отраслей администрации во имя нового правительства.

Япония.

По последним известиям из Японии от 2-го мая н. с. оказывается, что положение дел в этой стране почти не изменилось со времени отъезда предпоследней почты, доставившей нам известия из Японии, доходившие до первых чисел апреля. Тайкун по-видимому готов безропотно повиноваться решению микадо и удалиться в Мото, как только передаст в руки японским чиновникам весь военно-сухопутный и морской материал. Общественное спокойствие нигде еще не было нарушено, [64] и торговые дела, как кажется, приняли в последнее время более оживленный оборот. Между тем через Гонг-Конг было получено известие, будто бы положение дел в Японии далеко не успокоительно, и что даймиосы составили коалицию против микадо. Который же из двух источников заключает более точных и положительных сведений о действительном положении японских дел?

Япония.

Заимствуем из газеты «Patrie» следующие известия о положении дел в Японии, доходящие до 5-го июня н. ст. Тайкун принял условия, предложенные ему микадо, в силу которых он обязывается отказаться от половины своих собственных владений, распустить армию и уменьшить флот. В знак смирения перед микадо, тайкун должен был отправиться пешком в Мито, место, назначенное ему для пожизненного в нем пребывания. Кроме того микадо назначил одного из своих даймиосов губернатором Иокагамы, на место бывшего там даймиоса из свиты тайкуна. Спокойствие было восстановлено в этом городе, так часто посещаемом иностранцами. Английские и французские морские солдаты, спустившиеся на берег для охранения своих соотечественников, были отозваны к своих командам на корабли, и английский консул сделал визит новому иокагамскому губернатору. Все, казалось, приведено было в нормальное положение в Японии в начале мая месяца. Но если тайкун и согласился принять сделанные ему условия, то его приверженцы далеко не разделяли его чувства покорности воли микадо. Адмирал его отказался сдать флот новому повелителю и со всеми кораблями отправился к северному берегу, с целью оказать поддержку даймиосам, вооружающимся против микадо. Один из них, Айдсен, напал 10-го мая на отряд войск микадо в окрестностях Иеддо, разбил его наголову и завоевал обратно крепость, уступленную тайкуном новому правительству. 17-го мая Айдсен вторично разбил своих врагов, взяв у них в плен более 300 человек, которых он тотчас приказал обезглавить. 22-го мая произошло новое сражение: войска микадо были еще раз разбиты в полмили от [65] Иеддо, что заставляет думать, что город находится в опасности и снова может пасть под власть прежних даймиосов, друзей тайкуна. Армия микадо во всех стычках с войсками преданных тайкуну даймиосов терпела поражение. Наконец, 2-го июня, один из родственников микадо, всех более враждовавший против тайкуна, был умерщвлен подосланными к нему убийцами. Из всего этого видно, что политическое положение дел в Японии становится весьма опасным. Не только светская, но — что гораздо важнее — духовная власть микадо подвергается теперь нападкам его врагов. Главный жрец Киото издал прокламацию, в количестве 170 000 экземпляров, в которой объявляет, что микадо привысил свою власть как религиозную, так и конституционную, вмешавшись в политические распри, возбужденные по поводу тайкуна.

Япония.

Иноземные представители в Японии предъявили сообща протест против сообщенных недавно враждебных христианам распоряжений микадо. Хотя все открытые для внешней торговли гавани были в конце июня заняты войсками микадо, но ставший во главе восстания брат бывшего тайкуна имел в своем распоряжении значительные военные силы. Войска микадо [66] были разбиты в нескольких сражениях при Иеддо, и начинают считать вероятным распадение Японии на две отдельные части.

Япония.

По последним известиям, полученным из Японии, тамошние дела приняли благоприятный для тайкуна оборот. Микадо из победителя стал побежденным и удалился в Киото. В Иеддо и в Иокагаме снова развевается флаг тайкуна.

Япония.

В газете «Patrie» напечатаны известия из Японии по 14-е (26-е) июля, из которых видно, что приверженцы тайкуна нанесли два новые поражения микадо, или, лучше сказать, Сатсуме, управляющему от его имени. Вследствие этих неудач, лига даймиосов на севере распадается. Один из главных членов конфедерации, Хайчу, сам приказал своим генералам отправляться домой. Партия Сатсумы выместила свою злобу по поводу поражений крайне варварским способом над несколькими стами японцев, принявшими христианство: все они были потоплены. Этот случай может повести к вмешательству европейских держав.

Япония.

Известия из Японии, доходящие до 21-го июня (3-го июля), не сообщают никаких особенных фактов. Хотя борьба между приверженцами тайкуна и микадо продолжается, но стычки происходят преимущественно между отдельными отрядами, а потому нельзя составить себе суждения об окончательных последствиях борьбы. По словам «Монитера», японские власти объявили, что если порт Ниегата не открыт еще для иностранной торговли, согласно заключенным трактатам, то потому только, что этот порт находится еще в руках враждебной правительству партии, господство которой не обеспечивает безопасность иностранцев. Стеснительные меры, предписанные против христиан, вследствии наущений японских бонз, не были еще приведены в исполнение и есть повод надеяться, что японское правительство воодушевится чувствами человеколюбия и терпимости, которые иностранные державы обязаны поддержать.

Япония.

«Монитер» сообщает следующие известия из Японии, заимствованные им из корреспонденции с Иокагамы, от 15-го октября: «Неприязненные действия между войсками даймиоса с севера и отрядами союзников с юга продолжаются с переменным счастьем. С одной стороны князья севера, после многократных движений, достигли ограничения занимаемой противниками части их территории; с другой стороны, войскам микадо и его приверженцев удалось овладеть городом Негатой, который князь Айзон должен был оставить без поддержки, чтобы усилить свою действующую армию. При этом часть деревянного города сгорело и множество оставленных там возмутившимися князьями чиновников казнено. К счастью, эта гавань закрыта для иностранцев, которые, таким образом, не принимали никакого участия в разорении города. Восемь военных кораблей, купленных частью в Европе и частью в Америке, принадлежали бывшему тайкуну. По низвержении правительства тайкуна, экипаж этих кораблей не признал нового правительства, и так как союзные князья юга, лишенные флота, не могли усмирить их, то они были вынуждены, по крайней мере de facto, поддерживать нейтралитет, охранявший их от двух враждебных партий. Кажется, что теперь этот маленький флот покорился и присоединяется к князьям севера. Им командует энергический моряк, прослуживший 5 лет в голландском флоте: корабль, служащий ему адмиральским судном, большой, сильно вооруженный фрегат. В то же время 3 000 человек старой армии тайкуна восстали против юга; солдаты эти сели на восемь вышеупомянутых кораблей в Иеддо. Две лежащие на самом севере провинции Атико и Памбок, остававшиеся до сих пор верными микадо, перешли в северный союз. Войска юга принуждены были отказаться от Хакодате, одной из открытых иностранцам гаваней. Наконец, в самом Иеддо начались смуты; но вряд ли какой-либо член из семейства бывшего тайкуна извлечет из этого пользу».