СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

13 (25) января, № 13. С. 1.

... С момента введения новых судов в Египте, особенные права и неподсудность иностранцев в Турции, в Японии, Китае и Персии лишаются своей твердой почвы, выработанной веками...

... Затем в Японии тоже высказывается желание подчинить иностранцев японским законам и судам..

21 января (2 февраля), № 21. С. 1.

Император австрийский выедет из Вены 30-го января (11-го февраля), в 12 часов пополудни, и 1-го (13-го февраля), 2 1/1 часа пополудни, прибудет в Петербург. Ожидаемое прибытие в Петербург прусского принца Фридриха-Карла будет, по словам «Montags-zeitung», началом предпринимаемого им путешествия по Сибири, Китаю, Японии и т. д., к которому уже делаются приготовления.

Япония.

В «Кронштадтский вестник» телеграфируют из Петербурга, от 9-го февраля, что из Владивостока получена частная депеша, в которой извещают, что в Японии вспыхнуло восстание, по-видимому весьма сильное; наш военный 8-ми пушечный корвет «Богатырь» прикрывает телеграфную станцию сибирско-японского телеграфа. Инсургенты подступили в значительных массах к городу Нагасаки, которому угрожает серьезная опасность, и это восстание возбудило большую тревогу между европейцами.

В дополнении к этому известию, приводим еще следующую депешу, полученную «Кельнской Газетой

Япония.

В «Кельнскую Газету» телеграфируют из Нагасаки, от 21-го февраля: «Положение дела становится критическим. Ходит слух, что мятежники уже близко от Нагасаки. Представители иностранных держав готовятся перебраться на военные корабли. Правительственная партии слаба».

Нагасаки. 15-го (27-го) февраля.

Между инсургентами и войсками японского правительства произошло сражение, исход которого не известен, Иностранцам не угрожает опасность.

Нагасаки. 27-го февраля.

Предводителями восстания в Фиенском округе выступили тамошние дамиосы и самурансы (дворяне). Между мятежниками и правительственными войсками происходило уже сражение, результаты которого не известны. Иностранцы спасаются бегством. [184]

Нагасаки. 19-го февраля (3 марта), вечером. 

Здешние власти известили сегодня, что правительственные войска разбили фиценских инсургентов. Инсургенты исчезли. Новых восстаний нигде незаметно.

24 февраля (8 марта), № 54. С. 1.

В Петербург прибыл на-днях Вильгельм Гейне, бывший генерал американской армии, служивший недавно военным уполномоченным при американском посольстве в Париже, 6-го марта в зале Географического Общества он будет читать о своем путешествии в Японию. Г. Гейне участвовал, в качестве живописца и рисовальщика в экспедиции капитана Перри в 1851-1856 г., и в экспедиции графа Эйленбурга (нынешнего прусского министра иностранных дел), в 1861 году, а теперь издает свои труды, под названием: «Japan. Beitrage zur Kentniss des Landes und seiner Bewohner». Труд этот разделен автором на три части, в которых будет изложена история Японии с 13-го века до настоящего времени. К каждому выпуску будет приложено по пяти больших фотографических снимков, которые ознакомят читателей я нравами, религией, природой и памятниками этой страны. Пять выпусков первой части уже вышли, и могут удовлетворить, как текстом так и рисунками, самый изысканный вкус. Но по цене — 15 франков за выпуск — это издание не каждому доступно.

Кроме Географического Общества, г. Гейне будет читать еще два раза с благотворительной целью (вероятно, в пользу немецкого благотворительного Общества). В Географическом Обществе г. Гейне будет читать по-французски, в других местах по-немецки.

Японское правительство пригласило на кафедру физики и химии в Иеддо известного английского ученого Роутледжа.

8 (20) марта, № 66. С. 2.

Вчера вечером в Географическом Обществе Вильгельм Гейне, служивший в чине генерала в армии Соединенных Штатов, автор сочинения о Японии, о котором мы своевременно сообщали в нашей газете, прочитал любопытное сообщение «Об успехах цивилизации в Японии». Сообщив несколько географических, топографических сведений касательно этого обширного архипелага, состоящего из четырех слишком тысяч островов, и господствующего над Тихим океаном, подобно тому, как британские острова господствуют над Атлантическим океаном. Гейне, как сообщает «Journal de S.-Petersbourg», перешел к описанию свойств климата и произведений этой части крайнего Востока. Он сказал, что благодаря теплому течению, направляющемуся от Южного океана к Беринговому проливу, центральная полоса Японии имеет почти тропический климат и обладает такой плодородной почвой, что она, будучи не болеет Англии, может прокормить население свыше 40000000 душ, да еще сверх того вывозить значительное количество произведений. Прежде чем приступить к истории Японии, Гейне сказал несколько слов о ее мифологии. Японцы верят, что после периода хаоса, мир в продолжении 100000000 лет был управляем верховным существом, после которого царствовали четыре четьи богов, каждая по 200000000 лет. Последняя чета превратилась в мужчину и женщину, от которых произошел отец теперешних богов, а от него, через четыре поколения, произошел праотец японцев, живший за 660 лет до P. X. Первые иностранцы, проникшие в Японию (за 33 года до P. X.) были корейцы. В VI веке нашей эры в Японии утвердился буддизм, а с VIII века японским язык выработал свою азбуку, между тем как до того она была у него общая с китайской. Далее Гейне объяснил происхождение тайкуна, настоящее имя которого Sei-taisiogoun (т. е. «великий боец против варваров»). Долго господствующее мнение, будто микадо — государь духовный, а тайкун — светский, есть не более как заблуждение, которое вызывало большие затруднениям всякий раз, когда приходилось предоставлять на утверждение микадо договоры, заключенные тайкуном с иностранными державами. В 1281 г. приемник Чингисхана Кублай-Хан привел к берегам [185] Японии настоящую армаду, большая часть которой была истреблена бурями. Десантный отряд В 30000 человек погиб от японского оружия. Поселение европейцев в Японии началось только с XVI века, когда прибыли туда португальцы с Фернандом Мендецом Пинто; за ними следом явились голландцы; затем — русские с Рязановым и Крузенштерном и, наконец, американцы. Гейне подробно описал экспедицию коммодора Перри в 1851 году, в которой он сам принимал участие, и затем, перейдя к последним важным реформам в Японии, воздал должную дань уважения нынешнему микадо, уму и энергии которого Япония обязана этими реформами, не забыв также и даймиосов — этих бывших феодальных князей, принесших тяжелые жертвы для содействия успеху дела своего монарха. Между прочим, Гейне рассказал следующий характеристический анекдот: один молодой японец, посланный учиться в Соединенные Штаты, принял христианскую веру и вступил в секту методистов. Получая от своего правительства ежегодную субсидию в 1000 долларов, и зная, что в Японии за отступничество полагается смертная казнь, студент написал кому следует о своем обращении в христианство и отказался от субсидии. Японское правительство навело справки об успехах молодого человека в науках, и, получив благоприятные сведения, вместо того, чтобы лишить его пенсии, увеличило ее до 1,500 долларов. Гейне заключил свой очерк пожеланием японской нации полного успеха.

Как мы уже сообщали, Гейне намерен еще прочесть две лекции о Японии на немецком языке, причем он подробнее разовьет вопросы, которых коснулся в своем вчерашнем чтении в Русском Географическом Обществе.

13  (25) марта, №71. С. 2.

Вчера вечером по Николаевской железной дороге прибыло в Петербург японское посольство. Оно обосновалось в Европейской гостинице. В составе посольства находится семь человек.

14  (26) марта, № 72. С. 2.

В Четверг, 14-го марта, в Понедельник, 18-го марта, северо-американский генерал Гейне прочтет в зале Благородного Собрания (у Полицейского моста, в д. Елисеева) две лекции, на немецком языке о Японии и ее обитателях. В первом своем чтении лектор сделает исторический, географический и этнографический очерк Японии; вторая лекция будет посвящена новейшим реформаторским стремлениям Японии. Начало лекций — в 8 час. вечера. Как известно, генерал Гейне сделал уже на прошлой неделе сообщение о Японии, на французском языке, в заседании Императорского Географического Общества и возбудил им немалый интерес. Предстоящие чтения обещают быть не менее интересными.

Правительственные известия

В субботу, 6-го апреля, посланник Перуанской республики, сенатор де-Лавалле, японский поверенный в делах Иосимота-Ханабуза, секретари японской миссии: Хироясу-Пакамура и Кадзуаки-Ямоноудзи и Таданори-Найтоо, имели честь представляться Их Императорским высочествам Государям Великим Князьям Владимиру Александровичу и Владимиру Николаевичу.

Правительственные известия

Во вторник, 9-го апреля, посланник Перуанской республики, сенатор де-Лавалле, японский поверенный в делах Иосимота-Ханабуза, секретари японской миссии: Хироясу-Пакамура и Цикатомо-Сига; состоящие при этой же миссии Кадзуаки-Ямоноудзи и Таданори-Найтоо, имели честь быть представленными Их императорским Высочествам Государю наследнику Цесаревичу и Государыне великой Княгине Цесаревне. [186]

7 (19) мая, № 124. С. 1

В Иеддо (в Японии) обнародованы недавно результаты произведенной в 1872 году народной переписи в Японии. В прежние времена, народная перепись производилась феодальными князьями, так что перепись 1872 года была первой после объединения. Так как она велась по европейской системе, то, вероятно, довольна близка к истине, хотя первое вычисление этому способу сопряжено с большими затруднениями. Но во всяком случае нововведениение свидетельствует о силе правительственного авторитета и доброй воли всех классов народа Япония в этом отношении имеет значительное преимущество перед соседним Китаем, и губернаторы провинций на основании поверхностных исчислений выводят громадные цифры населения, доходящие в итоге до 400 миллионов, тогда как по вычислению европейский синологов численность китайского населения колеблется между 200 и 300 миллионов душ. Первая японская таблица касается административного разделения государства. В 86 провинциях находится 717 округов, 12000 городов, 76000 деревень, 98000 буддистских храмов и 7 миллионов домов большего и малого размера. Здесь приведены только круглые цифры в таблицах они обозначены точнее. В таблицах населения по сословиям значится 29 принцев и принцесс и 1300 дворянских семейств. Число буддистских духовных, мужчин и женщин более чем вдвое превышает число священнослужителей Шинто, с членами их семейств: первых — около 220000, а вторых — 100000. Общий итог населения доходит до 33 млн. Следовательно, в отношении народонаселения Япония уступает германской империи на 8 млн. Я превосходит на 1 млн. Англию с Ирландией. Слепых, калек и т. п. числится свыше 10000. Это, конечно, довольно крупная цифра, свидетельствующая об изрядной массе страдания зато число лиц обоего пола, содержащихся в заключении, простирается лишь до 6,414 человека, т. е. на 5500 жителей приходится один заключенный. В Европе ни в одном государстве не существует такой благоприятной пропорции. В одном Лондоне находится в заключения средним числом 3000 чел. иные опасаются, что с развитием цивилизации и с возрастанием потребностей ежедневной жизни должно возрасти и число злоумышленников. В таблицах о ремеслах и занятиях значится: 8 млн. поселян, полмиллиона рабочих и 800000 купцов, разносчиков и лавочников. Таким образом и в Японии видимо возрастает торговый класс, способствующий развитию не только внутренней, но и внешней торговли.

13 (26) мая, № 130. С. 2,

В Иеддо, столице Японии, основалось германское восточное общество, издающее также и журнал.

Японское правительство заказало в Сан-Франциско в Америке модели и чертежи шести каботажных судов для обучения японцев судостроению.

В Японии, в Киото, во дворце императора, открывается третья годичная промышленная выставка. Внутренность Императорского жилища в первый раз открывается для публики.

Нагасаки, 18-го (30-го) мая.

К восточному берегу Формозы отправлена японская экспедиция для наказания тамошних диких племен за насилие над японскими моряками, претерпевшими крушение. Между японцами и жителями Формозы происходило незначительное сражение. Опасения, что эта экспедиция вызовет замешательства между правительствами Японии и Китая, по-видимому, не имеют основания.

10 (22) июля, № 187. С. 1.

В тот же день аккредитованный при высочайшем дворе японский посланник, вице-адмирал Тахсаки Еномото, имел честь представляться в аудиенции Государю Императору и вручил Его величеству свои кредитивные грамоты. В то же время был представлен его Величеству второй секретарь японской миссии Бункици Ицикава. [187]

Гон-Конг, 6-го (18-го) августа.

Как слышно, переговоры между правительствами Японии и Китая продолжаются. Китай требует оставления японцами Формозы в течении 90 дней и делает большие военные приготовления на случай отказа со стороны Японии. В японских газетах надеются на миролюбивое решение дела, между тем как в китайских газетах возвещают неизбежность войны.

Шанхай, 25-го августа (6-го сентября).

Здесь распространяется слух, что недоразумение между Японией и Китаем по делу о Формозе улажено.

28 августа (9 сентября), № 236. С. 2.

Английский посланник в Японии сообщил в своем официальном донесении некоторые сведения об усилиях, которые делает японское правительство для поощрения образования в Японии. Оно издало с этой целью в 1872 году закон о разделении страны на семь университетских округов, и со времени вступлении в силу этого закона, т. е. в два года, в Японии возникло 1799 частных школ и 3630 казенных, в которых получают образование 338463 мальчика и 109637 девочек. К этой цифре следует прибавить 30000 учеников высших учебных заведений, что дает в сложности 487880 человек молодежи, получающих образование.

Копенгаген, 28-го августа (9 сентября).

Из достоверного источника сообщают, что датское правительство предложило проживающему в Дрездене датскому генералу Рааслофу принять на себя чрезвычайное посольство в Китай и Японию. Генерал Рааслоф принял это предложение и вскоре прибудет в Копенгаген. [188]

Шанхай, 29-го августа (10-го сентября).

Японский посол Окуба прибыл в Пекин. Распространились слухи, что по формозскому вопросу посредничество возьмут на себя или Соединенные штаты Северной Америки, или Италия. Здесь общественное мнение расположено в пользу миролюбивого окончания спора между Китаем и Японией.

Если вас, читатель возмущает преобладание деми-мондного, в разных его видах, элемента в новейшем французском, а следовательно и господствующем по всей Европе репертуаре, то с репертуаром японским я вам знакомиться не советовал бы, потому что из женского пола там действуют исключительно деми-монд; женщины не принадлежащие к этой категории, являются очень редко, а если являются, то роль их ограничивается такими положениями, в которых о чем бы то ни было похожим на чувство любви, увлечения и т. п. нет и помину. Любят, увлекаются, вообще действуют в японской комедии только те женщины, которые и в японской жизни одни пользуются свободой. Исключительно так называемых «куртизанок» японский драматург выводит на сцене не потому, что только их из всего женского пола считает заслуживающими изучения и изображения, а потому, что выводить на-показ перед зрителями чувства другого сорта женщин — женщин, принадлежащих к «семейству», составляющих его, считается такой же профанацией, какой японец признает и в жизни малейшее проникновение постороннего глаза в недра семейства, составляющего у этого народа, как и вообще на востоке, своего рода святыню, во главе которой, впрочем, стоит деспотизм мужчины, служащий главной причиной этой семейной замкнутости. «В Японии» — говорит Буске (на основании статьи которого мы познакомились в прошлом фельетоне с внешней стороной японского театра, а сегодня знакомимся с репертуаром) — «в Японии мать, девушка, жена, не могут выходить из весьма тесных границ и лишены решительно всякой свободы в своих чувствах. Число чувств, в которых они могут открыто сознаваться, очень ограничено, и в него не входит даже самая целомудренная любовь. Появление на сцене влюбленной молодой девушки порядочного семейства возмутило бы даже наименее щекотливого зрителя...» Остаются, стало быть, женщина, не имеющая ничего общего с семейством, и потому предоставление только ей роли в комедии или драме не имеет никакого особенного, так сказать тенденциозного характера, т. е. того характера, который оно имеет в современной европейской литературе, а является делом чистой необходимости, в силу требований японского кодекса морали, и может, полагаю, быть поставлено в одну категорию с существовавшим на древних сценах и — как мы видели — существующим до сих пор на сцене японской обычаем — женские роли давать играть исключительно мужчинам. Рабство восточной женщины, ее совершенное стушевание перед личностью мужчины, очень ярко сказывается в этом факте, тем более, что и куртизанка, выводимая на сцену, играет роль преимущественно пассивную, являясь только послушным орудием мужской воли. Чувства, влагаемые японским драматургом (замечу здесь кстати, что то же самое мы видим и в литературе китайской, которая, по мнению специалистов, служит и всегда служила образцом для японской) в сердце и уста куртизанки, не составляют, как у наших драматургов и беллетристов ее, так сказать, исключительную собственность; (ей только предоставлено говорить за других женщин, потому что другим женщинам говорить не позволяется). Как образчик современной японской комедии, Буске приводит весьма любопытную, совершенно европейского пошиба, пьесу под заглавием: «Джийе, торговец бумагой», пользующуюся в Японии большим успехом. Главное действующее лицо в ней — если не по собственной роли, так как женские роли в японских пьесах всегда малы, то потому, что весь интерес комедии, все действие, сгруппировано вокруг нее — публичная певица, занимающая первую ступень в иерархии японского деми-монда. Зовут нашу героиню О'Гаре. [189] Она любит бедного торговца Джийе — по имени которого и названа пьеса — и страстно любима им; но недостаток материальных средств не позволяет ему выкупить предмет своей страсти из рабства, в котором она находится, и ввести в свой дом в качестве наложницы, так как Джийе женат, что, как известно, не мешает японцам держать в своем доме по нескольку наложниц. Жена Джийе знает про страсть своего мужа и, не имея права ей противиться, обращается к великодушию своей соперницы, прося не нарушать ее семейное счастье; письмо, в котором выражена просьба О'Гаре получает в первом явлении и прячет за свой кушак. Но бедный торговец не единственный человек, питающий страсть к певице; ею очарован и богач. Между тем защитником семейного счастья Джийе является другое лицо — его отец; если жена торговца, как мы только что видели ограничивается слезами и просьбами, то отец его, как мужчина, принимает меры более энергическия. Он приходит инкогнито в дом певицы, разузнает от прислуги о подробностях связи О'Гаре с его сыном, и в то же время по вопросу, с которым обращается к нему певица: «чем можно лучше порешить себя — ножом или веревкою?» — видит, что перед ним истинное чувство, истинная скорбь. «Вы хотите» — говорит он ей — «лишить себя жизни с отчаяния; но ваш любовник в таком случае тоже решится на самоубийство. Подумайте, сколько несчастий причините вы; притом вспомните, что вы имеете мать, которая вас так любит... Кто утешит ее в вашей смерти?». О'Гаре горько плачет, в ней происходит внутренняя борьба, усиливаемая мыслью о недавно полученном письме от жены, и, наконец, разрешающаяся словами: «Хорошо, пусть будет по вашему; приходите сюда в продолжении трех месяцев, в этот самый час; таким образом, он лишится возможности меня видеть и забудет меня...» эти последние слова слышит Джийе, пришедший на свидание и остановившейся за дверью, услышав чужой голос; он принимает их за заявление измены, распаляется ревностью и быстро просовывает свой меч сквозь решетку двери с целью заколоть изменницу; но отец выхватывает этот меч, еще не зная с кем имеет дело, и, подозревая, что это какой-нибудь вор, привязывает его руку веревкой к решетке. Через несколько минут дело разъясняется: сын узнает отца, отец — сына, и начинает читать этому последнему длинную проповедь, в которой особенно напирает на то, что О'Гара его не любит и готова изменить ему. Обыкновенный не только в Японии, но и на всем земном шаре прием удается: бумажный торговец приходит в неописуемую ярость и принимается не только ругать, но и бить свою возлюбленную; наконец, он объявляет, что между ним и ей все кончено. Но у певицы хранится один документ его, довольно странного свойства, в Европе, сколько мне известно не употребительного: Джийе письменно обязался убить ее и себя, если окончательно окажется, что она не может принадлежать ему. Торговец хочет получить обратно этот документ; О'Гара отказывается возвратить его, во-первых потому, что смотрит на эту бумажку как на свое заветное сокровище, во-вторых, по причине совершенно частной, или, вернее, случайной: обязательство спрятано у нее за кушаком, вместе с письмом жены Джийе, а она не хочет, чтоб увидели это письмо. Длинные препирательства наконец надоедают отцу, тем более что сын бешено настаивает; старик срывает кушак, письмо жены падает на пол, он поднимает и читает, не давая прочесть сыну. Так вот почему эта женщина решила прервать связь со своим возлюбленным! Она, стало быть, была готова принести себя в жертву для возвращения спокойствия другим. Старик глубоко тронут, но интерес семьи для него дороже; он понимает что все его труды пропали, что сын снова упадет к ногам возлюбленной, если сказать ему правду — и решается на ложь. Он разрывает письмо и говорит, что в нем заключается улика измены певицы; но в то же время красноречивым взглядом дает знать последней, что он все понял и что она должна принести еще одну последнюю жертву. О'Гаре безмолвно склоняет голову. Отец уводит сына, но тот пройдя несколько шагов, заявляет желание возвратиться. «К чему же это?» — спрашивает отец — «когда ты ее больше не любишь?» — «Я хочу» — отвечает Джийе — «осыпать ее ругательствами еще раз, последний раз, потому что не все сказал ей». И они возвращаются, но гневное раздражение сменяется слезами: «Вспомни наше прошедшее» — говорит он; «увы! я так глубоко любил тебя!». Эти слезы, эти воспоминания о погибнувшем прошедшем, действуют на молодую женщину сильнее, чем брань, которая только что обрушивалась на нее; она готова изменить себе, готова сказать всю правду, но отец тут — и он верен своей роли. «Ни слова больше» — шепчет он певице — «или мой сын погибнет». — «Ты видишь» — шепчет он затем сыну — «что она молчит и не может защищаться. Идем!». И занавес [190] опускается, или, вернее, задергивается, так как опускания занавеса на японской сцене не существует. 

Читатель видит, что я был прав, когда назвал эту комедию пьесой с европейским пошибом, и Буске, познакомивший нас с ней, основательно находит в ней сходство с известною «Dameaux Camelias» Дюма-сына. Только не надо упускать из виду полное отсутствие тенденциозности в японской комедии — той тенденциозности, которая отличает собой европейские пьесы такого рода. Повторяю, героиней избрана женщина полусвета совсем не потому, что автору нужно было коснуться социального вопроса о положении именно этого класса женщин; она действует здесь потому, что другая действовать не имеет права. Впрочем, если хотите, тенденциозность своего рода и тут есть, может быть не ведомо для самого автора: она состоит в указании пассивной роли женщины вообще, и в этом отношении нельзя не согласиться с Буске, когда он замечает: «Женщина на Востоке занимает слишком низкое место для того, чтобы восточный комик нашел нужным выставить ее рельефно. В разобранной нами пьесе на первом плане стоит отец. Верх, победу одерживает отцовская власть — победу, несомненно очень нравственную, но которая оставила бы холодной другую публику. Бедная О'Гаре во время всей пьесы только и делает, что рыдает, не выражая даже словами чувств, обуревающих ее сердце, и, по-видимому, приносит себя в жертву гораздо менее из самоотречения, чем в следствии робости институтки перед строгим стариком. Этот бесстрастный отец ни мало не сомневается в своем успехе. Он не прибегает ни к молниям, ни к слезам; он больше приказывает, чем просит, и первого его вмешательства в дело достаточно для одержания победы. Припомните сцену, где он разрывает письмо, которое могло бы оправдать О'Гаре. Какая европейская публика не возмутилась бы, если бы так грубо поступил перед ней отец Армана Дюваля? А в японском театре эта сцена вызывает только аплодисменты, потому что необыкновенно хорошо согласуется с страдательной ролью, которую женщина играет как на сцене, так и в действительной жизни». В этих последних словах автор немного увлекается, забывая, что европейская публика не возмущается и не при таких вещах, и ^то роль женщины у нас тоже нельзя назвать не пассивной, если не по внешней форме, то по внутренней сущности. Мало ли и у нас женщин, приносящих себя в жертву «гораздо менее из самоотречения чем вследствие робости институтки»! Но общий смысл только что приведенного замечания верен, судя по тем подробностям статьи, на которых мы не имеем здесь времени останавливаться. Заметим только, что Буске ставит очень высоко большую правдивость и естественность композиции в ее частностях, и что, сравнивая японскую комедию с японской трагедией, он говорит: «Здесь (в комедии) все сюжеты почерпаются из обыденной жизни и избираемые для действия лица служат предметом тонкого наблюдения; действие, не стесняемое исторической верностью, как в трагедии, развивается с большей быстротой и большим единством. Не менее верно изображены характеры и чувства. Эта вероятность высказывается тем лучше, что легендарные типы и традиционные героические чувства не имеют здесь места, как в трагедии, и следовательно автору остается изучать только простых смертных и повседневные страсти. Тон становится несомненно проще чем в драме. Необыкновенно естественная, поразительно-правдивая игра ставит актеров Иеддо на одну доску с нашими лучшими артистами. Подобно им, авторы здесь чувствуют себя гораздо ближе к публике, которая не пропускает мимо ушей ни одного слова из происходящего на сцене разговора. Поэтому здесь дается более места драматическому изобретению, изысканию новых положений, в пределах пока еще узких, определяемых театральными нравами, и что выигрывает от этого пьеса — угадать не трудно. Впрочем, нужно сказать, что если японцы имеют право требовать себе патрона между гениальными людьми древности, то им следует адресоваться к Аристофану. Они обладают в высокой мере «комическою силой», даром схватывать смешные стороны, рельефно выставлять комический элемент человеческой жизни. Чьей улыбки не вызывала их живопись на шелку, их резьба на вещах из слоновой кости, их фантастические эскизы всякого рода? А в народной литературе, в рассказах, в басне, в карикатуре, с каким живым остроумием они подхватывают житейскую действительность, не останавливаясь, может быть, перед некоторою тривиальностью! Таким образом у них именно комический репертуар открывает самое обширное поле фантазии и с каждым днем обогащается новыми произведениями». Этим замечаниям мы должны верить на слово, потому что Буске не приводит никаких примеров, которыми подтверждалась [191] бы справедливость их; сам же я с японской драматической литературой не знаком, но знаю некоторые китайские комедии, и если частности японских в таком же роде как и частности этих последних, то с Буске можно согласиться, так как у китайских драматургов комизма, действительно, довольно, хотя, конечно, он заключает в себе много местного, для европейца совершенно чуждого. В только что приведенных словах автора французской статьи заключается отчасти и мнение о японской трагедии; поэтому я не стану останавливаться долее на этом последнем предмете, точно также как не нахожу возможным следовать за Буске в изложении содержания одной трагедии — изложении, сделанном им также подробно, как рассказал он содержание комедии, с которой мы только что познакомились. Замечу только, что и трагедии, не смотря на то, что они заимствованы большей частью из легендарного мира, имеют близкое отношение к действительности. Главный мотив их — мщение, играет важную роль в японской жизни.

Иокогама. 3-го (15-го) сентября.

Пароход «Эрстед», принадлежащий главному северному телеграфному Обществу, благополучно окончил проложение между Ниппоном и Эссо телеграфного кабеля, принадлежащего японскому правительству.

Иокогама, 16-го (28-го) сентября.

Убийца германского консула, Габера, казнен в Хакодате.

Микадо выразил германскому посланнику свое сожаление по поводу убийства Габера. Германский посланник потребовал у японского правительства запрещения японцам носить оружие в соседстве тех городских частей, где живут иностранцы.

Страшным тифоном, разразившимся в южной Японии 10-го (22-го) сентября, уничтожены 1000 джонок и 6000 домов, причем погибли 300 человек.

Япония.

Новый русский посланник в Японии, г. Струве, был принят микадо 13-го (25-го) июня и вручив свои верительные грамоты представил, по словам «Русского инвалида», великолепные подарки, между которыми особенно замечательна агатовая ваза, вышиной около четырех футов.

Япония.

По новейшим известиям из Японии, японское правительство не соглашается на пересмотр договоров, заключенных между ним и европейскими правительствами, если не последует отмены консульских судов. Представители иностранных держав, зная характер японских судов, решительно отказываются принять подобные условия. Следовательно, предположенный пересмотр договоров более чем когда-либо далек от выполнения.

В «Times» приведен следующий рассказ об умерщвлении германского консула Габера в Хокадате: 8-го августа, один молодой японец, 22-х лет, прибыл из Окибо в Хакодате; по слухам, он отправлялся в Иеддо, чтобы там завершить свое образование. Между тем, этому молодому человеку, во время его пребывания в Хакодате приснился сон, в котором ему явился дух, и предсказал, что императору грозит беда от иностранцев. Фанатичный юноша почел свои долгом предотвратить зло, напророченное ему во сне, и так как он не знал где найти иностранцев, то отправился в храм молить богов, чтобы они указали ему обреченную жертву. Случилось, что в то самое время, когда он окончил свои молитвы, мимо храма поспешно проходил Габер. [192] Увидя его, японец спросил у двух стоящих поблизости женщин, действительности этот прохожий — иностранец, и, получив утвердительный ответ, пытался обратить на себя внимание Габера тем, что бросил в него зонтиком. Но Габер не заметил этого и продолжал идти своей дорогой. Тогда обнажил меч и ударил им Габера. Последний, озадаченный этим нападением, пытался убежать через дом и сад, но был настигнут преследователем в ту минуту, как хотел перелезть через ограду. Убийца бросился на несчастного и буквально изрубил его на куски. Ноги держались у туловища только на клочке кожи. По совершении этого ужасного дела убийца, под угрозой лишения жизни, приказал нескольким японцам полить труп водой, а сам отправился в чайный домик, где с величайшим самодовольством хвалился этим делом, а затем отдался в руки властям.

Япония.

По известиям из Хакодате, убийца германского консула Габера казнен там 26-го сентября.

11 (23) октября, № 280. С. 2.

В Японии деятельно продолжается обработка рудников, для чего много новых машин заказано за границей. В настоящее время обрабатываются: 82 золотых рудника, 118 серебрянных, 300 медных, 22 железных, 6 свинцовых, 52 оловянных, 3 графитных, 412 каменоугольных, 12 серных, 5 квасцовых. Сверх того, обрабатывается 118 местонахождений петроля. [193]

Гон-Конг, 19-го (31-го) октября.

Новейшие известия, полученные здесь из Пекина и Иеддо, оказываются миролюбивого свойства; все разделяют мнение, что войны между Китаем и Японией не будет. В случае же, если война вспыхнет, японское правительство объявит, что китайцы, находящиеся на жительстве в Японии, не подвергнутся от того никаким притеснениям.

Миролюбивое разрешение затруднений между Китаем и Японией еще подлежит сомнению.

Японский посланник возвратился сюда из Пекина. Английский посланник при китайском правительстве содействовал миролюбивому окончанию разлада между Китаем и Японией.

3 (15) ноября, № 303. С. 1.

В заседании императорской Академии Наук, 29-го минувшего октября, академик О. Струве, как председатель комиссии, занятой приготовлением к наблюдению предстоящего 27-го ноября прохождения планеты Венеры перед солнцем, сообщил, что все снаряженные, как самой комиссией, так и при ее содействии, экспедиции для наблюдения этого редкого явления уже отправились на места назначения. Эти экспедиции снаряжены большей частью за счет суммы, предоставленной для этой цели правительством в распоряжение комиссии, частью же на счет отдельных учреждений, как-то университетов дерптского и гельсингфорского и Императорского московского Общества любителей естествознания; кроме того, почти все обсерватории Империи приобретением новых инструментов и участием своих астрономов, много содействовали устройству экспедиции. В особенности задача комиссии была облегчена тем живым участием, которое приняли в этом деле военное и морское ведомства. Достаточно упомянуть, что по воле Его Императорского Высочества Великого Князя Генерал-Адмирала, инструменты и переносные башни для станций в приморском крае Восточной Сибири перевезены на казенных судах и установлены под надзором командированного туда для этой цели офицера, и что военно-топографический отдел главного штаба длинным рядом телеграфных определений долгот, необходимым для дальнейшего развития точной географии Сибири, доставил возможность значительно упростить трудную задачу определения долгот избранных станций. Деятельное содействие этих двух ведомств выражается и в том факте, что в числе наблюдателей находится 9 офицеров Генерального штаба и 3 офицера флота. Не менее важно было для комиссии то просвещенное содействие, которое, как при определении долгот, так и в отношении успеха приготовлений вообще, оказало этому делу телеграфное управление.

Следующий список содержит названия всех русских станций для наблюдения прохождения Венеры и имена наблюдателей. [194]

24 ноября (7 декабря), № 324. С. 3.

В Иеддо выходит восемнадцать периодических изданий на японском языке, из которых одни — ежедневные, другие — еженедельные. Самая распространенная газета «Нишинши-ши», расходится в количестве 15,000 экземпляров. Есть между этими изданиями и одно сатирическое, на образец английского «Понча».

Лондон, 25-го ноября (7 декабря).

Японцы оставили остров Формозу 21-го ноября (3-го декабря).

Нагасаки, 27ноября (9-го декабря).

Наблюдения над прохождением Венеры удались, и получены превосходные телескопические изображения Венеры. Венера была видна над солнечным венцом. Фотографии всего виденного сняты на стекле. Наблюдения в Хиаго также удались.

Корреспонденция.

М. Г. интересах наших путешественников и лиц, торгующих с Китаем и Японией, я сообщил в заседании 27-го ноября комитета Общества для содействия русской промышленности и торговли сведения о том, что, благодаря конкуренции американских пароходов в Тихом океане, теперь можно попасть из России в Японию в 35—37 дней, а в Китай (Шанхай) в 43—44 дня; между тем по Суэцкому каналу необходимо для поездки в Китай 55—56 дней, а в Японию 61—62 дня.

Эти цифры репортеры некоторых газет исказили до смешного, а редакции напечатали их в таком виде, не соображаясь с самыми элементарными географическими данными. Например, по словам «Биржевых ведомостей», в Шанхай ездят теперь сухим путем (?!?) 43 дня, по моему же пути необходимо будто бы только 16 дней. Смеем уверить почтенную редакцию, что в Шанхай сухим путем она не дойдет и четыре месяца, а в 16 дней до Шанхая можно долететь разве что на воздушном шаре. «Новости» же уверяют, будто бы я сообщал, что пароход из Китая в Японию идет теперь 2 дня; точно так же время, необходимое для переезда из Китая в Японию, они определяют одинаково в 33 дня, точно эти страны лежат по одной долготе.

Надеюсь, что названные газеты исправят свои ошибки.

Примите и проч. К. Скальковский.

Корреспонденция

М. Г. обратил внимание на сделанное репортерами нескольких газет искажение цифр в передаче моего сообщения о времени, потребном для скорейшего переезда в Японию [196] и Китай. Казалось бы, что против цифр, проверить которые очень легко, на основании каждого гида или номера английской газеты, где публикуются расписания движения океанских пароходов, и спорить было бы нечего; но газета «Новости» свое невежество желает прикрыть дерзостью; и берется «поучать» других географии — науке, достающейся ей с таким трудом.

Относительно переезда из Китая в Японию в два дня «Новости» отвечают, что два крайние пункта этих стран отстоят всего на 8 градусов. Хороши доказательства! Точно я предлагал кому-либо перепрыгнуть с китайского берега на японский! Речь шла о путешествии из Европы на срочных почтовых пароходах, а эти пароходы в Нагасаки не идут, а отправляются в Иокагаму или прямо из Гон-Кона (английские) — расстояние 1620 морс, миль, или из Шанхая (французские) — 1040 миль. Каким образом подобные расстояния можно проехать в двое суток? — пусть объяснят «Новости».

Затем, ведя речь о кратчайшем пути, через Соединенные Штаты, в Китай и Японию, я заметил «Новостям», что так как последние страны лежат на разных долготах, то, конечно, время, чтобы достигнуть до них, требуется различное. На это «Новости» возражают: «Неужели если Петербург и южная оконечность Гренландии лежат на одной широте, то значит до них из любого пункта земного шара можно доехать в одно и тоже время?» Остроумный довод! Я не говорил о плавании в Японию и Китай из любого пункта, а именно из Сан-Франциско, опять-таки предполагая не фантастические скачки по океанам, а плавание по существующим срочным линиям; а при этом очевидно, что пароход, двигаясь приблизительно по 36° сев. широты, должен пройти до Японии (т. е. Йокагамы — 4750 миль, а до Китая (Шанхая или Гон-Кона) 5790 или 6370 миль, именно вследствие разницы долгот.

Примите и проч. К. Скальковский.

16 (28) декабря, № 346. С. 1.

Иностранные консулы в Гокадате (в Японии) получили 27-го сентября официальное извещение о том, что японский студент Тазаки-Гидегика, убийца германского консула Габера, будет казнен в своей тюрьме 28-го сентября, в 9 час. утра. Поводом к убийству была, как известно, ненависть к иностранцам. Опасение, что осужденный обнаружит при публике слишком большое презрение к смерти, побудило японское правительство, по соглашению с германским посланником Брантом, не делать этой казни публично. Приговор был прочитан Тазаки за несколько минут перед казнью, в присутствии иностранных резидентов, чиновника японского министерства иностранных дел и начальника полиции. Чтение приговора происходило в здании суда и, согласно японскому обычаю, преступник выслушал его на коленях, низко преклонив голову к земле, чтобы не осквернять своим взглядом читавшее приговор лицо. Когда Тазаки показал знаком, что ему известно, какой ожидает его конец, двенадцать полицейских служителей грубо схватили его, бросили в паланкин и привезли связанного по рукам и ногам, обратно в тюрьму, где он был выведен на двор, окруженный высокой стеной. Там, прежде чем ему завязали глаза, осужденный успел увидеть трех сидевших на стульях иностранных консулов, бледных и взволнованных, двух палачей с саблями наголо, и нескольких японских чиновников. Посреди темного двора был вырыт большой ров, в три фута длины, на шесть вершков глубины, в котором лежала соломенная циновка. На эту циновку был поставлен на колени осужденный; когда ему завязали глаза, один из полицейских служителей развязал веревки, связывавшие его руки, и обнажил его шею от покрывавшей его одежды. В эту страшную минуту осужденный пробормотал какие-то распоряжения на счет своей одежды, и присутствующие могли убедиться по его тону, что он сохранил всю свою твердость. После этого, один из палачей, обмакнув свою саблю в теплую воду, нанес осужденному первый удар, но так неловко, что только ранил его в плечо. Второй, третий, четвертый удары были не более успешны: голова не отделялась от туловища; наконец, после страшных конвульсий Тазаки остался бездыханным на окровавленной циновке. Тогда приблизился второй палач и полил водой лицо казненного, чтобы присутствующие могли удостовериться в его личности. После этого консулы удалились от страшного зрелища. Так как голова Тазаки не отделилась от туловища, несмотря на положительное предписание приговора, то подозревают, что [197] он упросил своих палачей не обезглавливать его, во внимание к характеру его преступления. Весьма вероятно, что такой энергический человек, каким был Тазаки, предпочел продолжительную муку позору быть обезглавленным.

Япония.

Из Иокогамы пишут в «Journal des Debats» от 9-го ноября: «две телеграммы, полученные вчера и напечатанные в здешних газетах, принесли неожиданное известие о том, что наконец состоялось соглашение между Китаем и Японией и что устранены все опасения войны между этими странами. Японский министр Окуба потребовал сначала два миллиона таэлей за очищение Формозы; по отклонении этого требования переговоры были прерваны, и отъезд японского посольства из Пекина был уже назначен на 26-е октября; но китайцы одумались и предложили 500000 таэлей. Японский министр принял это предложение, и 31-го числа того же месяца подписан трактат, по которому японские войска обязываются очистить Формозу к 20-му декабрю настоящего года, за уплату вышеназначенного вознаграждения, для покрытия расходов на экспедицию. Это известие подтвердили телеграммы, полученные разными иностранными посланниками и начальником английской эскадры; тем не менее туземцы встретили его с большим недоверием и без всякого удовольствия. Напротив, европейцы, опасавшиеся войны, которая угрожала их интересам, весьма радуются мирной развязке столкновения, и одобряют твердость и умеренность министра Окуба, равно как искусство и благоразумие генерала Лежандра и профессора Буассонада, помогавших посланнику своими советами».