-

Экспедиция англичан в Японию, 1798 г.

В непродолжительном времени выйдет в свет замечательное сочинение о Японии г. Эд. Фрэссине. Издатель сообщает нам следующее извлечение из книги, наполненной любопытными и занимательными Фактами.

«В начале октября 1808 г., в виду Нангазаки показался европейский корабль. Голландцы думали, что это один из их кораблей, которого прибытие было замедлено присутствием перед Батавиею морских английских сил. Следуя принятому обычаю, г. Дёфф, тогдашний правитель фактории, должен был отправиться на корабль, разведать, какой он нации, зачем пришел и донести о том японскому губернатору Нангазаки; но он за болезней не мог этого исполнить и назначил на свое место двух чиновников Фактории. К вечеру, корабль бросил якорь на обыкновенном месте. Он ничем не отличался от кораблей голландского Флота. Каково же было удивление г. Дёффа, когда толмачи в страшном волнении пришли донести ему, что чиновники его захвачены в плен! Эти господа, вообразив себе что готовятся свидеться с соотечественниками, в своей радости и нетерпении опередили шлюпку японских чиновников, которым поручено осматривать приходящие иностранные суда. Корабль выслал им на встречу шлюпку. Но у гребцов под одеждою были спрятаны сабли. Они овладели голландцами и увлекли их с собой.

При этом виде баньосы и толмачи следовавшие в другой шлюпке в недальнем расстоянии, не будучи в состоянии освободить своих товарищей, должны были возвратиться на берег.

Это обстоятельство убедило г. Дёффа, что корабль точно английский, и что он присвоил себе батавский флаг. В то время, как он прятал в безопасное место паспорта японского императора и некоторые драгоценности, ему доложили, что губернатор города, в страшном гневе выгнал своих чиновников и запретил им казаться к себе на глаза, прежде, чем они возвратят из плена двух голландцев.

Правитель колонии, с которым он советовался о средствах выручить его соотечественников, отвечал, что он напишет к англичанам которые по законам войны не имеют права удерживать голландских чиновников. Между тем пронесся слух, что вокруг острова Дезим, на котором находится Фактория, снуют вооруженные шлюпки; г. Дёфф счел за нужное удалиться в Нангазаки. [42]

В городе все было в смятении. Лишь только губернатор завидел г. Дёффа, как закричал ему: «Начальник! Не бойся, я заставлю возвратить тебе голландцев». Действительно, со всех сторон делали приготовления к защите и даже к завладению кораблем. Но в казармах императорской гвардии, где один из его вассалов, князь Фидзен, обязан постоянно содержать гарнизон из 1000 человек, оказалось на лицо только 60. Все офицеры были в отлучке. Губернатор страшно перепугался и с этой минуты считал себя погибшим. К 11-ти часам вечера правитель получил от одного из своих чиновников Следующую записку: «Корабль из Бенгалии; имя капитана Пелью; он требует припасов и воды».

«Около полуночи первый секретарь губернатора позвал Дёффа к себе: — «Начальник, сказал он, поручил мне выручить голландцев». — Что же вы думаете делать? — «Вот мой план: я стану требовать их у капитана. Если он откажется их выдать, я убью его и потом зарежусь».

На силу, и то при помощи губернатора, Дёфф уговорил его оставить его отчаянное намерение.

Более искусный план губернатора состоял в том, чтобы удержать корабль до тех пор, пока соберутся суда и войско окрестных князей. К 9-ти часам, на корабли подняли британский Флаг. Японцы пришли в оборонительное положение. Они разместили войска и на острове Дезиме. Но все эти приготовления не обошлись без замешательства, как и должно было ожидать у народа, который в течение двухсот лет сряду жил в глубоком мире. Начальники баньосов, не смея явиться к губернатору без захваченных голландцев, не отъезжали от корабля, тщетно стараясь склонить капитана освободить пленных. Наконец в четыре часа вечером один из чиновников, бухгалтер Гозманна возвратился к правителю колонии. Вот что он рассказывал: « Тотчас по вступлении на корабль их привели к капитану, молодому человеку лет восемнадцати или девятнадцати, который стал их допрашивать, есть ли в Японии голландские корабли, и, на отрицательны ответ назвал их лгунами и сказал, что сам отправится поверить их донесения. К счастью слова их оказались справедливыми. На другой день он послал Гозманна на берег с следующей запиской: «Если Гозманн до наступления ночи не привезет мне припасов и воды, то я сожгу японские корабли и китайские джонки, стоящие в гавани». Сверх того он взял с [43] него слово воротиться на корабль, угрожая в противном случае повесить его товарища.

Губернатор пришел в страшную ярость при чтении этого письма, однако посоветовавшись с правителем Фактории решился послать требуемые припасы и воду, но в малом количестве, в надежде удержать англичан в гавани. После того голландцы были отпущены на берег.

Теперь у губернатора оставалась одна забота — не выпускать английского корабля. Каждому губернатору Нангазаки предписывается в случае, если чужеземный корабль позволит себе какие-нибудь насильственные поступки у берегов Японии, удерживать его до тех пор, пока император решит его участь. Ночью губернатор снова советовался с голландцами, каким образом привести это приказание в исполнение. Г. Дёфф полагал, что Японцы не довольно сильны, чтобы действовать открыто против вооруженного фрегата. Его мнение было: стараться продлить время в переговорах, а между тем, собрать как можно более лодок, нагруженных камнями и загородить узкий пролив между Нопенбергом и Кавалями, где два корабля с трудом могут пройти рядом. Начальник гавани, присутствовавший при совещании, доказал чертежом, что эта мысль удобоисполнима, и получил приказание собрать лодки.

Им пришло в голову также другое средство замедлить отъезд Фаэтона (имя корабля), а именно, послать к англичанам комиссию баньосов, которые под предлогом, что не приходило и, вероятно, уже нынешним годом не придет кораблей из Индии, станут убеждать англичан войти с ними в торговые сделки.

Лишь только баньосы отправились, в город вступили войска князя Омура, который предложил сжечь английские корабли, посредством трехсот лодок, нагруженных соломою и тростником. Сам он вызывался быть начальником предприятия.

Но между тем как происходили совещания об этом новом способе нападения, и прежде нежели баньосы до него доехали, корабль, пользуясь поднявшимся попутным ветром, распустил паруса и вышел из гавани.

Все было копчено. Голландцы возвратились в Дезиму. Губернатор, против воли сделавшийся виновным в ослушании правительству, предвидя свою участь и спасая (вследствие японских [44] понятий) честь своей Фамилии распорол себе живот, через полчаса после ухода правителя Фактории. Начальники императорской гвардии, хотя они были подданные князя Фидзена, последовали этому примеру. Сам князь подвергся стодневному заключению за неисправность офицеров.

Сын нангазакскаго губернатора, невинный в происшедшем, вышел в люди и получил при дворе значительное место. Сверх того, князь Фидзен, опасаясь, чтобы впоследствии не приписали ему плачевной смерти этого чиновника, выпросил у правительства позволение подарить наследнику его две тысячи кобангов. Правительство не только согласилось на его просьбу, но и позволило повторять этот подарок ежегодно, до тех пор, пока новое повеление правительства не прекратит эту обязанность. Так как позволение это равнялось приказанию, то князь и до сего времени производит пенсию потомкам губернатора».

Текст воспроизведен по изданию: Экспедиция англичан в Японию, 1798 г. // Москвитянин, № 23. 1855