СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ЧЕЛОБИТНЫЕ ЯПОНСКИХ КРЕСТЬЯН XIII-XV ВВ. КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК

Крестьянские челобитные в форме хякусё мосидзё существовали с конца XIII по конец XV столетия и восходят к судебно-правовым документам мосидзё. Сато Кадзухико относит появление жалоб крестьян в указанной форме к 70-м годам ХIII столетия. До того времени петиции носили название "дзюмин хакусёра гэ[дзе]" ¹. Однако Сайто Тосио считает, что этот документ появился в конце периода Хэйан, т. е. в конце XII в., и приводит в качестве примера челобитную хакусёра мосидзё 1181 г. из поместья Аракава в провинции Кии ². Но, по всей видимости, только к 70-м годам XIII столетия они перестали быть единичными и получили повсеместное распространение. Хакусе мосидзё следует отличать от мосибуми — прошений о присвоении рангов и назначений на должность, подаваемых аристократами в канцелярию главного министра либо императора начиная с периода Хэйан ³. [137]

Первоначально термин мосидзё обозначал подачу жалобы, петиции в судебные органы и соответственно обращение нижестоящих к вышестоящим. Письменный источник "Сата мирэнсе", появившийся в конце правления Ходзе — предположительно в 1323 г. автор неизвестен, начинается с разъяснения названий судебных документов и терминов. "Жалобщиком называют человека, который подал жалобу. Ответчиком называют человека, который отводит обвинения. Их [обоих] называют тяжующимися сторонами. Исходная петиция — это первоначальная жалоба, называют [ее] также челобитной. Первый ответ [на жалобу] — это первое опровержение, а также называют [его] первоначальным объяснением, а также первым отводом" ⁴.

Подача жалобы была признана и освящена не только традицией, но и Уложением годов Кэмму. Статья 15 — в переводе Г. И. Подпаловой — гласит: "Надлежит выслушивать жалобы и прошения бедняков и людей низкого положения. ... Среди бедняков всегда есть люди, нуждающиеся в жалости и сочувствии. Их горестные прошения следует принимать и рассматривать; настоятельно необходимо, чтобы затем были изданы соответствующие распоряжения" ⁵.

Каноническая форма текста челобитной была заимствована из письменной жалобы, подаваемой в суд, и отличалась устоявшимися формулами обращения с выражением подобострастия, самоуничижения ⁶, подчеркнутого уважения младшего к старшему, а также построением текста с четким делением его по пунктам. Документы с подобным принципом построения имеют общее для них название "мэясу", что в буквальном переводе означает "легко различимый глазом", иными словами текст разбит на пункты, или параграфы. В "Сата мирэнсё" по этому поводу сообщается: "К маясу [относятся] жалобы и опровержения иска, составляют [их, [138] выделяя] главное абзацами, чтобы легко читалось" ⁷. Аристократ Сандзёниси Санэтака в своем дневнике, известном под названием "Санэтака коки" ("Загаси его светлости Санэтака"), 14 января 1488 г. — первый год Тёкё, 12-я луна, 7-й день — отмечает, что мосидзё (челобитные) относятся к документам типа мэясу, т. е. к документам с четкой разбивкой текста по пунктам ⁸. Интересно отметить, что в ХVI в. и в последующий период Токугава крестьянские челобитные, как правило, фигурировали под этим названием. Во время реформ Кёхо (1716-1736) в правление Ёсимуна (1648-1751), восьмого сёгуна из дома Токугава, перед зданием Верховного суда-Хедзёсё — в 1721 г. был установлен специальный ящик, чтобы все недовольные могли обратиться непосредственно в вышестоящие инстанции с письменной жалобой ⁹. Отсюда и произошло его название — мэясу бэо (ящик для челобитных).

Тексту жалобы предшествует заголовок с устоявшейся формулировкой "крестьяне (указывается деревня, поместье, т. е. даются точные географические координаты) с почтением нижайше докладывают" (хакусёра цуцуситэ — или цуцусимитэ — гондзё). При повторном обращении прибавляется слово "касанэтэ" ("крестьяне вновь с почтением и сожалением нижайше докладывают" — "хакусёра цуцусимитэ касанэтэ нагэкимосу"). Встречается еще одно обращение: "с благоговением нижайше сообщаем" (касикомаситэ мосиагэмас). Конец текста заключается кратким выражением "безмерно Вас уважающие " (кёкё кингэн) или же "безмерно Вас уважая, все как есть нижайше изложили " (кёкё гондзё кудан-но готоси), либо встречается "с искренним чувством уважения все как есть нижайше изложили" (ара ара гондзё кудан-но готоси). После этого следует дата составления документа с указанием девиза годов правления и луны (к сожалению, год и девиз правления не всегда фиксировался). День, как правило, не указывался, хотя сам иероглиф, обозначающий слово "день" писался, [139] но не ставилось число. В конце челобитной расписывались: "крестьяне" (гохякусёра либо хякусётю), или, к примеру, "община поместья Суганоура" (Суганоура. Сосё), или монограммы (као) наиболее авторитетных крестьян из числа так называемых "хозяев именных полей" (мёсю). Встречаются документы без подписей, что тем не менее не мешает установить авторов по приведенным выше начальным формулам обращения. С определенной степенью уверенности можно предположить, что большинство челобитных конца XIII — начала XIV в. подписывались "гохякусёра" или "хякусёти". Позже стали появляться монограммы. Их появление совпало по времени с усилением верхнего слоя деревни (мёсю), и логично предположить, что эти процессы были взаимосвязаны. По мнению Курокава Наори, устойчивое появление монограмм в конце текста челобитных относится к годам Оэй (1394-1428) ¹⁰. К этому же времени относится и начало крупных крестьянских движений, известных в японской историографии под названием "токусэй-икки", или "до-икки".

Большинство жалоб писалось от имени населения поместья или деревни (например, 40 из 47 петиций земледельцев ¹¹, представленных в 22-м томе документов серии "Нихон сисо таккэй", на основании которых главным образом и написана нестоящая статья, представляют собой коллективное челобитье). Индивидуальные обращения встречаются гораздо реже и касаются проблем отдельных крестьян, которые, к примеру, пытаются с помощью судебной тяжбы вернуть права на участок земли, утраченные из-за [140] неуплаты в срок рисовой ссуды и процентов с нее ростовщику ¹². Коллективное челобитье предполагает существование сильной сельской общини, а также коллективных форм сопротивления. Направлено оно на защиту интересов всех жителей поместья, а не отдельных индивидов.

Канонизация распространялась и на способ упаковки челобитной. Согласно установившейся практике бумагу складывали по длине пополам текстом внутрь, затем перегибая, сворачивали ее в трубочку. По краю свитка надрывали узкую полоску до середины сверху вниз (так, чтобы прочитывался заголовок и адресат), обматывали ею посередине сложенный в трубку документ, завязывали узелок, поверх которого ставили кистью крест, выполнявший роль сургучной печати в современной корреспонденции. Само пересечение двух линий оставалось на полоске бумаги, которой обвязывали челобитную, а крест в виде знака умножения (без его средней части) на обратной чистой стороне документа.

Челобитные отличаются друг от друга по манере изложения, грамотности, языку и уровню аргументации. В XIII в. крестьяне зачастую писали жалобы слоговой азбукой катаканой. Так, в петиции земледельцев поместья Атэгава деревни Арита провинции Кии (ныне префектура Вакаяма) от 17 ноября 1275 г. (Кэндзи 1-й год, 10-я луна, 28-й день) вместо общепринятого таймэцу (факел) написано катаканой тэмацу ¹³. Большой толковый словарь отмечает применение слова "тэмацу" только в этой челобитной ¹⁴, что позволяет, по-видимому, говорить, если не об орфографической ошибке, то, по крайней мере, о просторечной или диалектной форме. В XIV в. жалобы, прошения, письменные присяги и другие документы составлялись и утверждались, как установил Сато Кадзухико на примере поместья Яно, крестьянским сходом, собиравшимся регулярно по 13-м числам каждого месяца; причем постепенно расширялся круг людей, скреплявших эти документы своими подписями, возрастала сплоченность [141] земледельцев, что привело в поместье Яно к конфликту сельской общины с представителем местной администрации ¹⁵.

В XV в. челобитные писались, как правило, на камбуне (японский вариант китайского литературного языка — вэньяня), что само по себе свидетельствует о высоком уровне образованности составителей подобного рода документов. Что касается аргументации, то практически все челобитчики ссылаются на традиции, распоряжения предыдущих лет. Порой проводятся сравнения со временами Камакурского правления (в документе значится "правление Канто"), чтобы доказать необоснованность, на их взгляд, дополнительных обложений ¹⁶. Крестьяне, описывая противоправные действия представителей местной администрации, как правило, стремятся показать их в неприглядном свете в глазах вышестоящих феодалов, делая упор на приписки, незаконное присвоение той части прибавочного продукта, которую должно было доставить, допустим, отсутствующему владельцу поместья (рёкэ, хонкэ). Причем в подобострастных выражениях подчеркивалось, что будь на этом месте честный чиновник, то владелец поместья получал бы в срок и в полном объеме продуктовую ренту и не беспокоили бы его челобитчики ¹⁷.

В качестве примера можно привести жалобу жителей поместья Тара (ныне на территории префектуры Фукуи).

"Крестьяне поместья Тара владения храма Тодзи в провинции Вакаса с почтением нижайше докладывают.

[Просим] как можно скорее сменить нынешнего управляющего [Вакифукуро Хикотаро]. С честным и соблюдающим законы Вашим представителям непременно соберем Вам продуктовую ренту. По этой причине позвольте сообщить Вам [следующие] подробности. ...

[Площадь] суходольных и заливных полей Вашего нынешнего управляющего достигает трех тё ¹⁸. Во время обработки [142] земли [он] сгоняет [для работы на них] свыше 600 крестьян. Ни в минувшие, ни в нынешние времена нет примеров такого жестокого обращения с крестьянами. В этом случае крестьяне упускают благоприятное время. [для обработки своих полей]. Из-за этого крестьяне поздно их обрабатывают. При таких неблагоприятных условиях [урожай] не вызревает. В общем [площадь] полей поместья по сравнению со временем правления Канто заметно, уменьшилась. Крестьяне не привлекались на другие работы за исключением доставки продуктовой ренты. Нынешний управляющий не считается с потерями крестьян, жестоко [с ними] обращается, условия становятся невыносимыми.

- В последнее время объявили работы в его доме трудовой повинностью и ежедневно заставляют выполнять [различные задания] в доме Вакифукуро. Крестьяне сетуют на это. В общем между [усадьбой] Вакифукуро и поместьем, если пройти туда и обратно, будет пять ри ¹⁹. Однако изо дня в день заставляют [этим] заниматься. Не следует назначать крестьян [на эту работу] ...

- Объявив, что пребывание в столице входит в обязанности крестьян нашего поместья, заставляет прислуживать долгое время в столице. Нет тому примеров. В древние времена ничего подобного не было. Крестьяне с горечью жалуются на это....

В основном все так и обстоит, как [изложено] в вышеприведенных пунктах.

В особенности нынешний управляющий Вакифукуро-доно нарушает прецеденты управления данного поместья, а также древние примеры, несмотря на то, что сохранились грамоты ... годов Кангэн (1243-1247 - В. К.). Ходзи (1247-1249 - В. К.), а кроме того вступает в противоречие с примерами предыдущего периода Канто, вершит беззакония. Поэтому нижайше просим как можно скорее сменить управляющего, с [новым] соблюдающим законы Вашим представителем непременно соберем Вам продуктовую ренту. В связи с этим крестьяне приняли священную воду сподвижников и с благоговением нижайше удостоверяют правдивость изложенного. [143]

Кэмму 1-й год, 8-я луна (8-я луна приходится на период с 30 августа по 29 сентября 1334 г. – В. К.)" ²⁰.

Здесь прослеживается настойчивость в достижении цели, четкость аргументов, которая подкрепляется строгим построением документа по пунктам с совпадающими формулировками в начале и конце жалобы: "с [новым] соблюдающим законы Вашим представителем непременно соберем Вам продуктовую ренту". Подобный повтор обеспечивает композиционное единство документа. Во вступлении декларируется основное требование и после приведения целого ряда фактов по пунктам-абзацам в заключительной его части челобитчики вновь к нему возвращаются. Идет своеобразная перекличка между каждым абзацем с повторяющимся указанием незаконности действий управляющего, противоречащих традиции я прецедентам. Подобное построение текста в определенной степени напоминает схему изложения средневековой японской литературы: окори (зачин), хари (изложение) и мусуби (заключение), связанные своеобразным приемом ко-о (призыва-отклика), обеспечивающим ритм, настрой документа. Разумеется, в челобитных, в отличие от лучших образцов средневековой словесности, где этот принцип доведен до совершенства (о нем применительно к литературному памятнику "Ходзеки" — "Записки из кельи" — писал в свое время Н. И. Конрад ²¹), нет того изящества исполнения, но этого и трудно требовать от составителей жалобы.

Для защиты своих интересов крестьяне использовали разногласия между крупными феодалами, чаще всего между отсутствующим владельцем поместья и протектором провинции (сюго), что нашло отражение и в челобитных. Так, земледельцы поместья Тара в 1459 г. обратились с настоятельной просьбой к землевладельцу прислать управляющего (дайкан), чтобы под прикрытием высокого авторитета храма противодействовать протектору, проводившему реквизиции, вызванные междоусобной борьбой. Но бонзы не спешили пойти навстречу их пожеланию. В этой [144] ситуации челобитчики при всей внешней покорности, соблюдении штампов с выражением подобострастия дерзнули заметать: "Если Вы крестьян за людей не считаете, то хотя бы побеспокоились о Вашем владении; подобное обращение с [нами] вызывает печаль" ²². Во фразе "если Вы крестьян за людей не считаете" чувствуется скорее вызов, чем забитость или работая покорность.

В целом придерживаясь разбивки требований, предложенной Сато Каудзухико ²³, их можно сгруппировать в следующей последовательности:

- сменить отдельных представителей владельца поместья или местных властей, допустивших при учете внесения податей или отбытии трудовых повинностей крестьянами; порой земледельцы требовали только отмены наиболее несправедливых распоряжений;

- фиксировать размер годовой ренты с единицы площади обрабатываемой земли — как правило, имелся в виду 1 тан ²⁴ поля — и таким образом закрепить общий объем ренты за год;

- отменить или снизить размер продуктовой ренты во время стихийных бедствий и неурожаев; в отдельных случаях, когда ущерб, например от засухи, был более чем очевиден, представители местной администрации поддерживали обоснованное требование жителей поместья, настаивая на проверке состояния дел на месте и объективной оценке размера урожая ²⁵;

- отменить или снизить отработочные повинности в случае, если они не были освящены традицией или их суммарная величина превосходила устоявшиеся размеры из-за злоупотреблений отдельных феодалов;

- предоставить крестьянам, занятым на трудоемкой работе по ремонту, строительству ирригационных сооружений, довольствие рисом;

- призвать к порядку одного из представителей деревенской верхушки (мёсю, дзидзамураи — земельные самураи), [145] который, располагая значительными земельными угодьями, злоупотреблял своим положением в сельской общине; подобного рода требования все чаще выдвигались по мере расслоения в среде крестьянства и вследствие этого нарастания противоречий в самой общине;

- аннулировать ростовщические долги; такое коллективное требование выдвинули крестьяне провинции Ямато от имени самоуправления провинции (сококу) в связи с засухой (к сожалению, у этой челобитной отсутствует год и девиз правления, значится только: 7-я луна 30-й день ²⁶), в отличие от индивидуальных жалоб, заявители которых надеялись вернуть право на землю через судебную тяжбу, в коллективной петиции земледельцев Ямато изложена не просьба, а категорическое требование отмены долгов по всей провинции ²⁷.

Составителями челобитных XIII-XV вв. выступали представители деревенской верхушки, которая относилась к владельцам "именных полей". По мере отрыва от основной массы земледельцев и нарастания противоречий в сельской общине они все в меньшей мере выражали интересы крестьян-арендаторов и субарендаторов, которые, вероятно, в большинстве своем были безграмотными. К концу XV столетия — точнее с годов Тероку, 1457-1460 гг. — в центральном районе Кинки челобитные в форме хякусё мосидзё постепенно исчезают. Происходит социальная дифференциация и выделение из хякусё так называемых земельных самураев — дзидзамураи. До того времени к хякусё относили всех людей, не имеющих знатной родословной ²⁸. Позже, при третьем сёгунате (XVII — середина XIX в.), этим названием стали обозначать только крестьян, занимавшихся земледелием. Особенно наглядно этот процесс проявился в поместьях Симокудзэ и Камикудзэ при подписании "письменной присяги" (кисёмон) земледельцами 26 сентября 1459 г. (Тёроку 3-й год, 9-я луна, 30-й день ²⁹."Земельные [146] самураи" и крестьяне-арендаторы подписывали этот документ на разных листах бумаги. Можно считать, что с этого времени изменяется название челобитных.

Разумеется, процесс исчезновения крестьянских письменных жалоб в форме хякусё мосидзё не был единовременным актом. И не исключается возможность, что в более отдаленных от центра менее экономически развитых районах — там, где "земельные самураи" еще не противопоставили себя остальной части деревни, этот документ можно встретить в более поздний период, к примеру в начале XVI столетия. Крестьянские челобитные как исторический источник отражают все изменения, происходившие в средневековой Японии, содержат ценную информацию по социально-экономической истории страны и классовой борьбы этого периода и являют собой один из немногих сохранившихся документов, составленных земледельцами, и поэтому особенно ценны при изучении крестьянских движений указанного периода. Очевидно, отдельная челобитная не дает права и возможности автору делать какие-либо обобщающие широкие вывода, но, располагая их достаточным количеством, можно привести вполне обоснованные наблюдения по многим аспектам жизни средневекового общества Японии. С помощью челобитных историк уточнит периодизацию средневековой истории страны, поскольку этапы трансформации самого документа, время появления новых требований и увеличения числа лиц, имевших негласное право его подписи, а также язык, манера изложения, устойчивые обороты, штампы, способы подачи материала (и сам материал) и другое позволяют с достаточной надежностью определить узкие рамки переходных периодов и тем самым соотнести общетеоретические посылки, рассуждения с восстановленным, реально имевшим место историческим процессом.

Крестьяне стремились обеспечить хотя бы простое, но устойчивое воспроизводство своего мелкого хозяйства, а для этого оставить достаточную часть произведенных продуктов в своем распоряжении и удержать размеры податей и повинностей на традиционном или фиксированном уровне. Челобитные служили этим целям. Поскольку челобитные считались легальными документами, грамотность, умение составить и написать обращение с учетом традиций и предъявляемых требований к подобным [147] документам, знакомство, хотя бы самое поверхностное, с практикой подачи жалоб, были, по словам Накамура Кэн ³⁰, определенным залогом успеха в борьбе с феодалами ³¹. Изменения, которые претерпевали челобитные как по форме, так и по содержанию, отражали уровень сознания, сплоченности их авторов, а также накал классовой борьбы и реальную обстановку в стране.

Письменные жалобы выражали недовольство земледельцев, фиксировали их требования, были средством борьбы с феодалами. В то же время они выполняли роль обратной связи в механизме государственной власти, которая позволяла правящему классу вовремя вносить необходимые коррективы в свою политику и конкретные мероприятия, не доводя дела до социального взрыва. Таким образом, переход эксплуатируемых слоев населения к другим, на их взгляд, более действенным средствам: социального протеста, с одной стороны, свидетельствует о неэффективности — или даже отсутствии — обратных связей, с другой, позволяет сделать допущение (особенно в период продолжительного все углубляющегося кризиса в социально-экономических отношениях), что общество переживает серьезные базисные изменения, которые сводят на нет значение обратных связей. Естественно, не исключается одновременное сочетание этих двух причин. Челобитная рассматриваемого периода непосредственно и органично связана с "письменной присягой" - кисёмон.

Комментарии

1. Сато Кадзухико. 1) Нихон тюcэй-но номин икки = Крестьянские восстания в Средневековой Японии // Кайко тосо-но рэкиси-то рирон. Дзэнкиндай сякай-ни окэру кайкю тосо = История и теория классовой борьбы. Классовая борьба в обществе до нового времени: В 3 т. Токио, 1980. Т. 2. С. 86; 2) Намбоку-тё найран. Сирон = История междоусобной борьбы и Северного договора. Токио, 1979. С. 13-43.

2. Сайто Тосио. Икки-но кэйсэй = Образование икки // Икки. Токио, 1981. С. 19.

3. Пасков С. С. Япония в ранее средневековье VII-XII веков. Исторические очески. М., 1987. С. 106; Нихон рэкиси дайдзитэн = Энциклопедия истории Японии: В 12 т. Токио, 1979. Т. 9. С. 248.

4. Сата мирэнсё = Наставление неискушенным в судебном процессе // Тюсэй хасэй сирёсю = Собрание документов по средневековому праву: В 6 т. Токио, 1979. Т. 2. С. 355.

5. Хрестоматия по истории средних веков. X-XV века: В 3 т. М., 1963. Т. 2. С. 148.

6. К примеру, крестьяне называли себя "хякусёра" либо "гохякусёра". Суффикс "ра" помимо показателя множественности, передает уничижительное значение. (Вовин А. В. Язык японской прозы второй половины XI века: Канд. дис. Л., 1987. С. 39).

7. Сата мирэнсё // Тюсэй хосэй сирёсю. С. 356.

8. Нихон кокуго дайдзитэн = Большой толковый словарь японского языка: В 20 т. Токио, 1986. Т. 19. С. 249.

9. Подпалова Г. И. Крестьянское петиционное движение в Японии. М., 1960. С. 28-29: Нихон рэкиси дайдзитэн: В 12 т. Токио, 1979. Т. 9. С. 240 – В работе Г. И. Подпаловой опечатка: указан 1712 г.

10. До-икки = Крестьянские восстания // Симподзиуму нихон рэкиси = Симпозиум по истории Японии. Токио, 1974. Т. 9. С. 224.

11. Практически все документы сохранились в архивных собраниях главным образом буддийских храмов, располагавших в средние века поместьями в различных провинциях страны. Подавляющая часть крестьянских обращений дошла до нас благодаря усилиям многих поколений священнослужителей храма Тодзи в Киото. Челобитные представляют малую часть собрания "Тодзи хякуто мондзё" ("Документы храма Тодзи, хранящиеся в ста коробках), которое сейчас находится в рукописном фонде в специально построенном для хранения письменных источников современном здании в Киото (Киото фурицу сирёкан).

12. Нихон сисо тайкэй = Серия по идеологии Японии: В 67 т. Токио, 1981. Т. 22. С. 297-305.

13. Нихон сисо тайкэй. Т. 22. С. 255-257.

14. Нихон кокуго дайдзитэн. Токио, 1976. Т. 14. С. 277

15. Сата Кадзухико. Намбокутё найран сирон. С. 32.

16. Нихон сисо тайкэй. Т. 22. С. 273-276; Нихонси кэнкю сирё = Исторические материалы для изучения истории Японии: В 27 т. Киото, 1953. Т. 1. С. 152-153.

17. Нихон сисо тайкэй. Т. 22. С. 273.

18. 1 тё = 1,19 га (до аграрной реформы Тоётоми Хидэёси 1583-1590 гг.).

19. 1 ри = 3,93 км.

20. Нихон сисо тайкэй. Т. 22. С. 273-276.

21. Конрад Н. И. Ходзёки // Избранные труды. Литература и театр. М. 1978. С. 194-201.

22. Нихон сисо тайкэй. Т. 22. С. 285.

23. До-икки / Т. 9. С. 17.

24. 1 тан = 0,119 га (до аграрной реформы Тоётоми Хидэёси).

25. Нихон сисо тайкэй. Т.22. С. 282-283.

26. Там же. С. 317.

27. Там же. С. 254-339.

28. Амино Ёсихико. Нихон тюсэй-но минсюдзо = Образ народных масс средневековой Японии. Токио, 1984. С. 19-21.

29. Кокуси сирёсю = Собрание материалов по отечественной истории: В 5 т. Токио, 1944; Т. 2. Кн. 2. С. 782-784.

30. Автор выражает признательность Накамура Кэн, профессору университета Досися в г. Киото, подчеркнувшему в устной беседе важность настоящего обстоятельства.

31. Сато Кадзухико. Нихон тюсэй-но номин икки. Т. 2. С. 86.