[№ 13. Указ, возвещенный по случаю явления золота]
Повелению великому государя нашего,
что Поднебесной правит как бог явленный, сын
Ямато,
принцы, властители, вельможи,
всех ста управ чиновники и народ Поднебесной, —
иге внимайте, — так возглашаю.
"Мыслим мы божественной сутью своей
о сем, как о деянии наследном:
обильную страну Поднебесную обустраивать и
ласкать,
как то началось со времени государя,
что с Равнины Высокого Неба спуститься
соизволил,
и до времен нынешних и впредь,
и царствования государей многих,
что на престоле высоком пребывали,
наследуя солнцу небесному,
и сему великому повелению изреченному
все внимайте, — так возглашаю.
И вот деяния те, наследованные солнцу небесному,
жалующие и ласкающие,
На наше царствование пришлись,
и сердце Неба-Земли мы чтили и лелеяли, [152]
почитали и благоговели.
И вот донесли нам,
что в уезде Ода, в стране Митиноку,
в восточной стороне обильной страны Поднебесной,
золотой металл явился.
Размышляли мы о том и услышали,
что среди учений разных 1
слово Будды все прочие превосходит
для защиты государства нашего 2.
И вот, желая во всех землях обильной страны
Поднебесной
сутру Сайсёокё 3
ввести
и воздвигнуть статую Будды,
вознесли мы моления
богам, на Небе пребывающим, на Земле пребывающим,
и почести воздали душам государей разных времен 4,
начиная с государя — далекого предка,
множество людей повели за собою
и [статую] возводили, в сердце мечтая,
дабы несчастья пресеклись и стало добро,
тревоги переменились и [жизнь] выровнялась.
И вот возводили мы [статую] с мыслями теми,
а многие усомнились — да будет ли так?
И мы горевали — золота достанет ли?
И тут явились нам знаки слова великого,
чудесного слова Трех Сокровищ, все
превосходящего,
и поняли мы, что явились те знаки,
ибо согласились на то боги 5,
на Небе пребывающие, на Земле пребывающие,
и счастьем нас одарили,
и души государей нам милость и ласку оказали.
И мы приняли те знаки и возрадовались,
приняли и высоко почтили.
Не зная же, идти ли вперед,
отступить ли назад,
ночью и днем размышляли смиренно
и думали, что может такое случаться
лишь в царствование государя такого,
что Поднебесную ласкает и милует.
Но случилось оно в наше царствование,
а мы и слабы, и неумелы,
а потому стыда и смущения преисполнены.
Так одни ли мы должны принять
те знаки великие, благородные?
Разумно было бы, чтобы со всею Поднебесной
вместе мы их принимали смиренно и радовались, —
так помыслили мы божественной сутью своей. [153]
И всех желаем обласкать и наградить,
и к названию годов правления нашего
знаки добавляем 6",
—
и сему повелению великому,
государем изреченному,
все внимайте, — так возглашаю.
Особыми словами возвещаю:
"В [храмах] разных богов,
начиная с храма богини великой 7,
митосиро 8
пожаловать
и священникам награждение пожаловать.
Сверх того, при всех храмах разрешается поля
заводить,
всех монахов и монахинь,
начиная с управы монашеской,
почестями и наградами жалуем.
Новопостроенные храмы,
что должны стать казенными храмами,
пусть таковыми будут.
Из тех людей, что могилы государевы охраняют,
одного-двух наградами жалуем;
сверх того, у мест [упокоения] министров,
что Поднебесной превыше всякой меры служили
и страну охраняли,
знаки поставить,
чтобы долго покоились они как Небо-Земля
и чтобы люди над [гробницами] не глумились
и повреждений им не чинили".
И повеление сие о вознаграждениях разных
слушайте все, — так возглашаю.
"Сверх того, думаем мы божественной сутью
своей,
что деяния наследные на престоле высоком,
наследованном от солнца небесного,
в том, чтобы обильную страну Поднебесную
ласкать и миловать;
потому, что если вперед пойти,
то приняли мы имя государя великого,
о коем молвят с трепетом, если назад отступить,
то несем мы имя нашей матушки, прародительницы
великой.
Посему принцев и потомков министров великих
наградами жалуем,
и тем послужим правлению нашему и матушке нашей. [154]
Но и то еще не все.
Наша государыня великая 9,
о коей молвят с трепетом,
что правила из дворца Нара
страной восьми островов великой,
поведала нам слова повеления великого
от государя 10, о
коем молвят с трепетом,
что правил страной восьми великих островов
из дворца Афуми-но Ооцу,
слова, что от государя к государю передаются:
«В разные времена, один великий министр за
другим
с чистым, светлым сердцем служили,
и потому наследование солнца небесного
шло и ровно, и покойно.
Этого не забывай, этим не пренебрегай», —
так она поведать изволила.
И мы то приняли и узнали с почтением,
и вот награждаем вас и милуем", —
и сему повелению великому, изреченному
внимайте все, — так возглашаю.
"И вот, выбираем и награждаем
среди людей, коих наградить должно:
Микуни-но Махито, Исикава-но асоми,
Камо-но асоми, Исэ-но Оока-но обитодомо 11.
И еще — дама придворная, Агата-но инукаи-но
Татибана 12
во времена государей многих
с чистым, светлым сердцем служила,
а как дошло до нашего царствования,
то служила она нам и помогала,
не зная отдыха, не зная перерывов,
и не только то она делала,
но и врата охраняла во дворце отца своего,
министра великого,
чтобы не приключилось с ними
напасти и повреждения.
И старания ее мы одобряем и хвалим,
и их не забудем.
И внуков ее — одного-двух — наградами пожалуем.
Что же до детей тех вельмож,
что великими министрами служат,
то мужчин — согласно их службе награждают,
а женщины обычно награждению не подлежат.
Размышляли мы над этим и подумали:
разве только сыновья имя отцовское носят,
а дочери — безымянны? [155]
Думаем, что, рядом встав, служить им надо.
Коли следуют они без оплошностей и потерь
тому, в чем отцы их убеждают и наставляют —
«вот так делать надо», —
коли врата домов своих от напастей берегут,
тем и послужат они правлению государеву,
посему и вас награждаю.
Теперь вы, люди из рода Оотомо и Саэки-но сукунэ 13.
Говорят о вас обычно, —
из тех вы, кто, служа государю своему,
оглядки не знает.
И слышали мы, что еще предки ваши так говорили:
«Не умрем иначе, как рядом с государем нашим,
если в море пойдем,
то водой наши тела переполнятся,
если в горы пойдем,
то травы сквозь тела прорастут 14».
Потому, начиная со времен предка далекого,
и в наше царствование
служите вы воинами дворцовыми.
Пусть же дети будут такими,
что сердца отцов наследуют.
Сердца такого не теряя,
с чистым светлым сердцем служите,
и одного-двух, мужчин и женщин, наградами
пожалуем.
Кроме того, жалуем наградой детей тех,
кто выше пятого ранга.
Тех, кто ниже шестого, повышением на ранг жалуем.
Всем, кто строил храм Тодайдзи,
на два ранга повышение даем,
и награждаем одного сына у каждого,
у кого старший шестой ранг или выше.
Дары жалуем тем, кто пятого ранга и выше,
среди родни императорской —
тем, кто старше тринадцати,
Главным дворцовым стражам, чина не имеющим,
и служащим дворцовых управ разных.
Награждаем также престарелых, жалуем неимущих,
тех, кто сыновний долг соблюдает,
от налога освобождаем и рисовые наделы жалуем.
Преступивших закон прощаем.
Награждаем также писцов и людей ученых.
Сверх того, награждаем также
человека, золото нашедшего,
правителя земли Митиноку, управителя уездного,
и простых людей,
и весь народ Поднебесной ласкаем и жалуем", — [156]
и сему повелению великому государя нашего
внимайте все, — так возглашаю.
Комментарии
Этот указ был прочитан сразу после предыдущего и адресовался придворным штатских и военных ведомств. Его исполнял накацукаса, министр нли начальник дворцовой управы.
1
. Учения - имеются в виду конфуцианство, даосизм и буддизм.2
. Государство - Норинага читает это иероглифическое сочетание как «император» (микадо).3
. Сутра Сайсёокё - Суварнапрабхаша-сутра, пользовавшаяся наибольшим авторитетом в период Нара и Хэйан. Название «Конкомёкё» («Сутра золотого света») было дано в первом переводе этой сутры на китайский язык, и первое упоминание о ней в «Нихонсёки» датируется 676 г. Затем, около 700 г., был сделан новый перевод под названием «Сайсёокё». Четыре главы в ней посвящены описанию правильного с буддийской точки зрения пути достижения и сохранения всеобщей гармонии в государстве. Император Сёму собственноручно скопировал эту сутру «золотыми знаками», поскольку слушание, толкование и переписывание сутр имело сакральное значение [Игнатович, 1987, с. 109-111]. Копии сутры «Сайсёокё» были отправлены во все провинции.4
. ...почести воздали душам государей разных времен... - Этот отрезок текста синтаксически более чем темен. Переход от сутр и буддийских статуй к богам Неба-Земли и душам предков явственно грамматически не оформлен. Цахерт переводит этот фрагмент без перехода - «даем сутры и статуи и. просим богов Неба-Земли...» [Цахерт, с. 82]. Сэнсом полагает, что поскольку оппозиция буддизму была еще сильной, то император здесь хочет лишний раз подчеркнуть, что поклонение синтоистским богам вполне может быть частью буддийской религиозной практики5
. Ибо согласились на то боги - ками-но удзунаи мацури. Цахерт в данном месте переводит: «Три Сокровища повелели, чтобы боги благословили... » (с. 82), по-видимому, исходя из того, что предыдущее сируси-о кагафури (букв. «неся на голове знаки») относится к слову ками («боги»). Мне кажется, что этот оборот скорее применим к говорящему субъекту. Против толкования Цахерта свидетельствует и структура танка Оотомо-во Якамоти, представляющей перифраз данного сэммё, о чем см. комм. 14.6
. ...к названию годов правления нашего знака добавляем - эра Тэмпё стала именоваться Тэмпё-кампо (кампо, вероятно, можно перевести как «мысль-сокровище»).7
. Храм богини великой - вероятнее всего, храм из комплекса Исэ, посвященный Аматэрасу. Возможно, впрочем, понять это выражение как храмы богов великих, тогда количество вариантов возрастает.8
. Митосиро - рисовые земельные участки, где возделывался священный рис для приношений богам.9
. Государыня великая - императрица Гэнсё.10
. Государь - император Тэнти.11
. Микуни-но Махито - представители этого рода упомянуты еще в «Нихонсёки». Исикава-но Асоми, согласно «Сёдзироку», - потомки Сога-но исикава-но сукунэ и через Такэути-но сукунэ ведут родство от легендарного императора Когэн (II в. до н. э.?). Камо-но асоми возводят родословную к богу Оокунинуси, Исэ-но оока-но обитодомо, главная ветвь рода Оотомо, считают предком Амэ-но коганэно микото.12
. Супруга Агата-но инукаи-но Татибана - сначала она была женой принца Мину, сына императора Бидацу, затем вышла замуж за Фудзивара Фубито. Ее дочь от Фубито стала официальной женой-императрицей (см. указ № 7), а она сама, таким образом, тещей императора. Поэтому он называет Фубито отцом, когда говорит об охране ворот его жилища. Родовой титул Агата-но инукаи-но Татибана-но сукунэ она получила в качестве матери императрицы-супруги в 708 г. Умерла в 733 г. и посмертно получила еще одно повышение в титуле.13
. Оотомо и Саэки - названии кланов (бэ), часто упоминаемые в мифологических сводах. Оотомо («великий спутник») вели происхождение от божества Амэ-но осихи-но микото. Ближним предком их считался Митиоми-но микото. В VI в. они были несколько потеснены военным родом Мононобэ. Их позиции были восстановлены в VII в., когда этот род выступил на стороне императора Тэмму во времена смуты годов Дзинсин. В 685 г. наследственный титул рода был изменен на сукунэ. К этому роду относились великие поэты «Манъёсю» Табито и Якамоти.Саэки (сахэки) - также военный род, упоминающийся во времена правления императора Юряку (V в.), и тоже возводит родослосную к Митиоми-но микото.
14
. Если в море пойдем, то водой наши тела переполнятся, если в горы пойдем, то травы через тела прорастут - возможно, это формула из родовой песни воинского клана Оотомо. В «Манъёсю» помещена нагаута Оотомо Якамоти (№ 4094), в числе других членов, рода награжденного согласно этому указу. Сложив песню, он поднес ее императору вскоре после награждения. А. Е. Глускина переводит этот фрагмент так: «если морем мы уйдем, пусть поглотит море нас, если мы горой уйдем, пусть трава покроет нас».Эта нагаута представляет собой любопытную вариацию указа: почти все содержащиеся в ней слова и словосочетания совпадают с лексикой сэммё. Несовпадающие клише оказываются ближе к стилистике норито, так, Япония именуется не «великой страной восьми островов», как в сэммё, но «страной равнин тростниковых и тучного колоса», встречается оборот «утренним оберегом, ночным оберегом врата священные оберегать» (ср. с норито в праздник священных врат) и т.д. Весьма примечательно, что в противовес буддизированному тексту сэммё в этой песне нагаута нет даже косвенного намека на Будду, есть зато определенно сформулированное утверждение (тоже перифразирующее указ, но с явным синтоистским пристрастием): ама цути-но ками удзинаи сумэроки-но тама тасукэтэ - «боги Неба и Земли, одобрили, души предков помогли».